***
Сплетники замка больше поверили бы в угасание солнца, чем в то, что Владыка принёс на руках женщину прямиком в свои покои. Эльза ни на минуту не сводила сапфировых глаз от сосредоточенного лица Джека. Она все ещё сомневалась, не сон ли это. Даже коснулась кончиками замёрзших пальцев оголенной груди. Почувствовав ответный жар мужского тела, резко отдернула их и снова убедилась в трезвости ума. Портреты неизвестных особ в неприлично богатых одеяниях и их сощуренные взгляды, с которыми Эльза познакомилась совсем недавно, вдруг сменились. Отталкивающие взоры необъяснимым образом поменялись на уважительные. Было ли все дело в присутствии Джека или нет, Эльза не знала, но она точно видела заметные отличия. Даже портреты вампиров, унесённых ветром, выказывали своё почтение нынешнему правителю вампиров. Для Разенграффе было чему поучиться у них… Светлые коридоры в скромно-фиолетовых тонах уступили полутемным покоям с серо-бордовыми стенами. Ни капли предрассветного света во владениях Джека не имело право на собственное местечко. Лишь тусклый свет от лампад и приятный аромат усыпляющих цветов. Джек подошёл к высокой кровати с шелково-чёрной постелью и плотным балдахином. С особой аккуратностью уложил девушку на то место, откуда недавно вскочил с безумием в глазах, и весьма неуклюже накрыл ее тело тонкой простыней, словно не проделывал подобного жеста очень давно. Миниатюрная фигурка белокурой Эльзы выглядела несуразно на огромной постели в молочной сорочке. И этот любопытный вид вперемешку с характерной для молодого возраста неопытностью неоднозначно действовали на Владыку. Одновременно ему хотелось стереть это жалкое проявление эмоций на прекрасном лице и дико хотелось наслаждаться им до бесконечности. Но Повелитель всех вампиров сдержал внутреннюю бурю, отстранился в противоположной стороне обширной комнаты и налил бокал вина с кровью. Густая жидкость имела свойство устранять малейшие колебания в холодной натуре Джека, хоть и с временным эффектом. Эльза молча следила за каждым его движением прислонившись к спинке кровати. Следы озорного солнца больше не виднелись на ее чувствительной белой коже. — В вашем замке сотни пустующих спальных комнат, а вы принесли меня в его самое сердце, — Джек вальяжно развалился на тканевом кресле того же оттенка, что и кровь. Длинные ноги в черных штанинах скрестились в коленях. И сейчас детское любопытство Эльзы было занято рассматриванием твёрдых мышц груди, живота, рук. Подобный рельеф тела мог склонить любую, раздвинуть все женские ноги мира, но только не Разенграффе в силу своей неискушенности. Вампирша впервые видела мужской оголенный торс настолько близко, минутой раньше она и вовсе прижималась к нему, но тогда внимание отвлекали бездонные глаза. — Здесь безопасней всего, поспи сегодня тут, а завтра я разберусь с паршивым колдуном, — Владыка встал с места и снова наполнил бокал кровью, но теперь уже направился к кровати, протянув бодрящий напиток Эльзе. Неуверенным движением она приняла жест и залпом опустошила содержимое бокала. Прерывистый кашель девушки слегка развеселил Джека: — Полегче, не то «поймаешь звезду». «Поймать звезду» — так величали случаи, когда вампиры не более, чем на пять минут «улетали» мыслями далеко от своего места. Лица в такие моменты расплывались от райского блаженства. Если брать пример, то это все равно, что человек примет наркотик, только с быстрым эффектом. Эльза смущенно улыбнулась и вернула бокал, спустившись головой к мягкой подушке. И тут пришло осознание: — А где же ляжете вы? — глубокие глаза Джека на пару секунд впились в девушку. — Об этом не переживай, — с этими словами Владыка покинул собственные покои, служащие эту ночь не для него, и вместе с его уходом погас каждый источник света в них. Шагая вдоль коридора, Джек усердно старался не думать о том, что непорочная красавица сейчас лежит в его постели, беззащитная, слабая перед настоящим хищником. Одно хотение, и она его. Всё это вызывало в Фросте дикое желание выпустить внутреннего монстра и отдать ему то, что он желает всей своей темной сущностью. Но не стоит поступать опрометчиво, ведь можно потерять то хрустальное доверие, которое Владыка получает от Эльзы в ничтожных количествах. Когда-нибудь эти крупицы дружбы отплатят ему. Ведь терпеливым воздаётся сполна. Все эти неспокойные и нескромные мысли взбудоражили правителя. Благо, у него всегда имелся иной способ утихомирить то, с чем не справилось кровяное вино… С верхних этажей он спустился до самых нижних. Обстановка выглядела, словно подвальная. Ни окон, ни помпезных стен или шикарных потолков. Всё просто и лаконично. Но зато просторный проход с искусственным светом открывал доступ к многочисленным комнатам, в каждой из которых набиралась сил здешняя служанка. Кто спал, кто читал, а кто удовлетворял свои прихоти… Проходя мимо дверей, Джек чувствовал каждую ее хозяйку. И ни одна душа не имела даже права сравниться с той, что лежала в самом сердце замка, считал Владыка. Дверь в самой глубинке коридора была открыта, словно некто внутри ждал гостя изо дня в день. И очень редко её каждодневная мечта сбывалась… Джек бывал в этой скромной комнате не впервые. Пару раз в несколько месяцев он позволял одной из служанок удовлетворить его и свои прихоти. И только потому что вкус крови из всех имеющихся был более менее выносим. Дубовая дверь без скрипа отворилась. Накрахмаленная постель на одноместной кровати с деревянными ножками зашуршала. Как только служака приняла сидячее положение, ее чёрные кудри водопадом упали на оголенные плечи и упругую грудь. В темноте было заметно как янтарные глаза Каи блестели от восхищения, от радости, что, наконец, очередное предрассветное время скрасится присутствием Владыки. Кая в ту же секунду выпорхнула с кровати. Джек окатил служанку Эльзы оценивающим взглядом, словно проверяя, изменилось ли что с последней встречи. Ничего. Все тот же покорный взор, обращённый в пол, босые ноги, косо смотрящие друг на друга, не скрытые изгибы подтянутой фигуры. Красивее служанки не найти. Без лишних слов, приказов, Джек медленно приблизился к Кае. До его ушей донеслось неспокойное биение её обманчивого сердца, но сейчас Владыку не волновали дела сердечные. Сейчас ему хотелось выпустить все накопившееся напряжение, всю не выпущенную грубость. Холодные руки Джека резко утонули в густых волосах девушки. Возникшая боль только усилила зуд меж ног, она опрокинула голову назад, предоставляя Джеку все удобства. Сперва его горячий язык отметил место, а затем сильные клыки без осторожности впились в тонкую шею. Послышался первый стон. Второй рукой Владыка придерживал Каю за талию, осторожно спускаясь вместе с ней на кровать. И пока жадные глотки продолжались с неистовой яростью, Кая не переставала испытывать приятное предвкушение от дальнейших сцен. Сильные ноги обвились вокруг Джека, а пальцы путались в его мягких волосах. Стоны теперь звучали напористей, словно просили о большем. Когда же зверская жажда утихомирилась на некоторое время, Джек отстранился. Мимолетный взгляд на девушку с умоляющим взором толкнул его на продолжение. Низ сорочки приподнялся, а проворные руки Каи уже расправлялись со свободными штанами Джека. Без промедлений Владыка нашёл нужный путь. На секунду ему пришлось застыть, чтобы тугая служанка под ним свыклась с давно забытой болью и, наконец, получила удовольствие. Следующий стон дал знак продолжать. Не долго толчки Джека были плавными и осторожными. Нежность сейчас не то, чего он хотел больше всего. Жесткие движения друг против друга только нравились Кае. И внезапно все это прекратилось без заключительного конца, потому что следовал ещё более сладкий процесс. Одним ловким движением Джек схватился за узкую талию Каи и развязно перевернул к себе спиной. Служанка оказалась на четвереньках. Ей пришлось закусить губу, чтобы не выпустить пикантный стон, когда Владыка вновь вошел в нее и опустился к шее за новой дозой удовлетворенности. Этот рассвет отличался от предыдущих. Кая чувствовала всем телом. Внезапная перемена во Владыке только радовала женщин в его постели, он был более грубым, более ненасытным и жадным, словно голодный хищник. Тем не менее, наслаждение длилось не весь день… Насытившись сполна, Джек отпрянул от Каи. Служанка хотела бы вдоволь насладиться покидающим её экстазом, но теперь от нее требовалось другое. Без всяких промедлений она метнулась к своей сорочке и стала прижимать её к паху Владыки. Но он выхватил ткань из её рук и сам стал избавляться от нежелательных следов. Затем натянул штаны и направился к выходу. И за все это время не было произнесено ни одно слово. Так было устроено…XX глава: «Предрассветное время»
28 февраля 2021 г. в 21:06
Сутулая фигура на холодном полу в окружении полной разрухи старалась сдерживать слёзы, но у неё плохо получалось.
— Что я наделала? Зачем я это сделала? — звучали вопросы, на которые Иккинг, державшийся от Астрид на почтительном расстоянии, не мог ответить.
После внезапного буйства фантомов светлая комната Эльзы превратилась почти в руины. Единственное, что освещало окружающую разруху из перевёрнутых вещей и груды камней — полуразбитая лампада, изживающая свои последние минуты.
Иккинг тихонько присел рядом с девушкой. Стеклянные обломки под тонкой подошвой тапочек издали хрустящий звук из-за тяжести мужского тела. Хэддок не торопился вторгаться в личное пространство Астрид. Он просто изучающе наблюдал.
До селе ему много раз приходилось видеть женские слезы, и никогда чужие переживания не вызывали в нем даже толики презрения, что уж говорить о жалости. Но отчаянный вид Астрид выбил из его сердца первый удар сопереживания. Раньше такое удавалось лишь Эльзе.
— Владыка теперь потерял доверие ко мне. И все из-за моего эгоизма, — песнь собственных порицаний заунывно лилась. С каждой её строкой Иккингу становилось не по себе, будто это он натворил делов. Сильная рука несмело легла на изящную спину Астрид.
С непривычки к чужим прикосновениям девушка дернулась, мышцы по всему телу затвердели, а в горле застрял непонятный ком. Чужое тепло, просачивающееся сквозь хлопковую сорочку, как и воспоминание о том поцелуе в щеку, постепенно смягчали Астрид.
— Ты сразу же созналась. Благородный поступок. Повелитель ценит правду превыше всего. Не думаю, что после этого он проявит к тебе особую жестокость. С его-то мудростью… Преподаст тебе урок и затем ты снова сможешь служить ему, — незамысловатые слова успокоения сами вырывались из уст. Иккинг впервые кого-то утешал, кроме Эльзы. Отчего испытывал незнакомые и непривычные чувства.
Лучезарные глаза Астрид неуверенно взглянули сквозь влажные ресницы. Миловидное личико с покрасневшим носиком нанесло последний нокаутирующий удар парню.
Невольно его цепкие руки потянулись к существу, позволившему себе, наконец, разбить ледяную стену и показать истинные эмоции.
Тонкая завеса сердечной нежности окутывала Астрид, подобно мягкому лоскуту на теле новорожденного. Ей нравилось находиться в этом несокрушимом щите объятий и слышать отдалённое биение того самого жаркого органа в груди вампира, о котором неугомонно говорят героини её любимых книг.
Хотелось задержать время и вдоволь насладиться чувствами, порождаемыми соприкосновением тел.
— Всё будет хорошо, — прошептал Иккинг, прижимаясь подбородком к макушке Астрид. Искристые глаза цвета густого леса глядели в пустоту, а сознание не верило, что слова, исходящие от отдаленных и сокровенных мест души адресуются не Эльзе. Разве так ощущается любовь к другому?