Дом пяти

— С ним такое случалось раньше? — серьезный бас мистера Финка оглушил тишину в совещательной комнате, в центре которой стоял тяжеленный мраморный стол. За его черной круглой столешницей сидел сам советник, а напротив него Смэлл. Обоих окутывал теплый, тусклый свет от высокой люстры, подчеркивая заостренный черты вампиров. А между ними трудно переносимая натянутость отношений.       Допрос только начался, а Йоргенсон уже чувствовал себя, будто пробыл тут вечность. Он устало облокотился о спинку стула, чувствуя как мышцы спины ноют после столкновения с Астрид в лесу. Игнорировать боль давалось легче, чем терпеть допытывающийся взгляд советника. — Я задал вопрос, Смэлл, — ворчал отец Атали. Всем корпусом он подался вперед, и набитый едой и алкоголем живот в распахнутом сером пиджаке уткнулся в край столешницы. Смэлла настиг кисловатый аромат его тела. Он отвернулся, чтобы скрыть отвращение в сторону панорамного окна.       Свет луны отчетливо пробивался сквозь его тонкие стекла и рассеивался в комнате, сталкиваясь с высокой и подтянутой фигурой. Джек стоял, прильнув к окну и скрестив руки на груди. При виде Повелителя взгляд Йоргенсона наполнился предосторожностью. Сейчас каждое им сказанное слово могло играть против него самого.       Властитель Ночной Империи терпеливо слушал, выдерживая все паузы Йоргенсона. Он выглядел бодро, хоть и скучающе. Овальное лицо пылало свежестью и легким румянцем от хлынувшей свежей крови. По венам всё ещё струилась частичка Эльзы. Она придавала Джеку огромную силу, отчего тело дрожало, не способное быстро усвоить испитое. — Случалось, — неохотно признался Смэлл, вернувшись к лицу мистера Финка. Сделав вдох в пол груди, он почувствовал теперь боль в ребрах.       Удары Астрид приходились в основном именно по костям грудной клетки и ногам. Но сейчас Йоргенсон думал о другом. В память врезались моменты из детства, когда Иккинг изредка терял над собой контроль. — Не часто, но бывало. Особенно, когда Эльза подолгу уезжала от нас, — густо-синего цвета глаза Джека сузились, но он не выдал своего беспокойства и продолжал стоять, как прекрасное изваяние. — Хочешь сказать… — Абадая краем глаза покосился на Владыку, — что Иккинг не равнодушен к мисс Разенграффе? — советник играл с огнем, произнося подобное. Прошло так мало времени с его дня назначения на высокую должность, а он уже чувствовал себя, словно в своей стихии. — Мы втроем росли вместе долгое время. И чем старше мы становились, тем чаще нас стали разлучать, а привязанность только усиливалась. Как я не могу без Иккинга, так и он без Эльзы. А сегодня во время первого танца стало неожиданностью то, что Эльза теперь с нашим Повелителем…       Смэлл никогда не осуждал выбор других, независимо от их статуса или силы. И свое мнение всегда держал при себе. Тем не менее, он как и многие из близкого круга Эльзы считали, что эти отношения погубят её.       Совсем не хотелось говорить о священной связи их троих с мистером Финком. Потому Смэлл успокаивал себя мыслью, что Владыка тоже его внимательно слушает: — Мне кажется, Иккинг испугался, — предположил опрашиваемый. — Испугался? — не понимал советник. — Чего может бояться это жестокое существо? — дерзость советника перекосила Смэлла в лице. Он закипал от злости, но сдерживался. Ещё эта боль по всему телу все никак не покидала его. — Одиночества, — произнес Смэлл. — Как это понимать? Ты говоришь, что не можешь без Иккинга, а он без Эльзы. Но ты служил долгое время нашей империи вдали от него. Почему же ты не теряешь контроль? А тут, ничего ещё не успело произойти, как сын Стоика создает трещины недоверия и хаоса в Альянсе. — Я не могу этого объяснить вампиру, который никогда не испытывал настоящую и искреннюю привязанность, — хлестко ответил Смэлл. Советник готовился к достойному ответу, но Владыка его опередил: — Достаточно, Абадая, все итак понятно, — советник, подобно пресмыкающемуся, отступил назад, склоняя голову как можно ниже. Мерзкое зрелище. Смэлл искренне не понимал, как Джек мог приблизить к себе этого хитреца.       Холод, веющий от окна утихомиривал всех троих в помещении. Повелитель утомительно отпрянул от стены и водрузился на стул. Бездонные глаза устремились на Смэлла, что заставило его выпрямиться и напрячься. Йоргенсон боялся его решения насчет Иккинга. — Что же тогда делать, если подобное безумие повторится? — не унимался мистер Финк, как и требовало советнику Ночной Империи, он ожидал четких и ясных приказов. — Только сам вампир может избавиться от собственной привязанности. Никакая магия не подвластна над чувствами живых. Но когда кто-то посягает на мое, я устраняю данную проблему, — Джек звучал устало, но не сердито. Его последняя фраза подкинула Смэлла с места. Он наполнился диким желанием защитить Иккинга: — Все не так, как кажется, мой господин! Иккинг и Эльза… Они… они… Как брат с сестрой, как сыновья четы Данброх. — У Смэлла закончились мысли, он моросил полную чушь. И это немного позабавило Джека, он выдавил мягкую ухмылку. — Не беспокойся, Смэлл, мой лучший информатор. Я не сделаю ничего такого, что могло бы расстроить Эльзу. А за каждый плохой поступок Иккинга, последует соответствующее наказание. Тут даже она меня не остановит. Если он не хочет себя воспитывать, то его воспитаю я. Порой мне кажется, многие забыли, что кроется под моей маской безразличия и скуки, — ногти Джека вцепились в столешницу, он медленно провел рукой, образуя пять глубоких разрыва. Глаза его наполнились густо-алым. Сила крови вырывалась наружу, а может давно забытая ревность, действующая страшнее злости, вновь давала о себе знать…

***

      Гости, жившие в округе столицы постепенно покидали резиденцию Повелителя. До рассвета оставалось еще пару часов. Потому все, кто ночевал в замке Джека, не спешили с уходом. Ещё смаковали произошедшее с Диккенсом за бокалом крови. Аристократы любили подобное, любили, когда в спокойном и нерушимом мире Фроста происходило что-то тревожащее Альянс.       Запах оборотня ощущали ещё долго. Его кровь доносилась от самой комнаты, куда его унесли сыновья Фергуса до далеких уголков резиденции. Сэнди Ник по просьбе Фергуса не отходил от него. Волк лежал без сознания, но состояние оставалось тяжелым.       Иккинга же отвели в его покои, на которые наложили защитный барьер, через который ему закрыт проход.       Сейчас вампир лежал на кровати, уставившись в темный, покрытый лепниной потолок. Кровь оборотня всё ещё пачкала его оголенное до торса тело. Парень дрожал. Но не от холода в комнате, а от тени безумия, вновь подкрадывающейся откуда-то сзади. Он лег в позе эмбриона, зажал уши, но и это не помогло. Как стук в дверь. Два стука. Один стук.       Хэддок устремился к двери. И резко застыл, вспомнив о барьере. — Войди! — настолько громко произнес он, будто боялся, что его не услышат.       Дверь тихо отворилась, и вошла улыбающаяся Эльза. На ней не было больше того красного платья, одна лишь футболка с принтом человеческой рок-группы и черные пижамные штаны — вещи, привезенные Меридой из Нью-Йорка. Такая домашняя Эльза с потрепанным хвостиком на макушке нравилась Иккингу больше, чем та, что носила неудобные платья в угоду ему.       Как только её босые ноги ступили за порог его апартаментов, Иккинг зажал подругу в крепких объятиях. — Ну спасибо, теперь кровь и на моей любимой футболке, — Хэддок неохотно отпустил вампиршу, делая шаг назад. Вдруг она звонко рассмеялась: — Хватит глядеть на меня, как щенок на хозяйку. Ты пугаешь меня, Иккинг.       Хоть всё и рушилось к чертям собачьим, но Иккинга смогла обрадовать та безмятежность и веселость Эльзы. — Прости меня. Я обещал быть всегда рядом, а сам строил из себя… — Помолчи, дурачок. Пойдем лучше отмоем тебя. А то ты пахнешь хуже, чем ручная обезьянка Атали, — Хэддок усмехнулся, послушно следуя за Эльзой в ванную комнату. — Ты уже большой мальчик. Как в детстве мы больше не покупаемся. Так что иди отмойся в душе, а я пока наберу тебе ванну с травами.       Иккинга одолела тоска по тем беззаботным временам, когда родители купали их вместе и устраивали мыльные бои в бассейне. Парень печально глядел, как Эльза заходит за ширму, садится на край ванны и поворачивает краники.       Ванная наполнилась звуком воды и постепенно её зеркала запотевали от горячего пара. — Он знает, что ты тут? — понуро спросил Иккинг и почувствовал, как сердце Эльзы пропустило удар. — Нет, он сейчас разговаривает со Смэллом вместе с мистером Финком. — Со Смэллом? — Иккингу вспомнилась Астрид. Как она истошно пытается освободиться из хватки Смэлла, чтобы вырвать сердце обидчика.       Ванна медленно наполнялась, продолжая создавать громкий шум, который заполнил неловкую тишину в грустной беседе. — Теперь все меня ненавидят. Мерида и тройняшки, я ведь чуть не убил их сородича, Астрид, за идиотский поцелуй, Смэлл, что доставляю ему столько проблем… и ты.       Эльза вышла из-за ширмы, и её лицо всё так же излучало нежность и любовь. — Я ненавижу тебя лишь за то, что ты до сих пор не в душе, — Иккинг стоял в центре ванны, не шелохнувшись. В его потухших глазах искрилось отражение Эльзы. Он выжидающе смотрел, словно сомневался в следующих действиях.       Пар в ванной лишь усиливал этот пьянящий аромат жасмина. Эльза словно насмехалась над ним, над его выдержкой и контролем. Ещё на шаг ближе…       Иккинг бросился к Эльзе и изо всех сил прижал к своему сердцу, носом впиваясь в её шею. Ему было все равно на кровь и грязь, ему хотелось пить. Сухость во рту и по всему горлу окончательно взяла над ним верх.       В один рывок он переместил себя и Разенграффе к потеющей стене. Больше не в состоянии стоять на ногах рядом с ней, вампир упал на пол, ещё сильнее прижимаясь к Эльзе. А она не сопротивлялась, понимая, что это бесполезно.       Горячий язык прошелся по её шее, и волна мурашек сковала тело прелестницы. Образовывалось непонятное тепло в её животе и груди. Но мозг осознавал неправильность всей ситуации. — Я так хочу твоей крови, Эльза. — прохрипел Иккинг. Его голос, тон, тембр выдавали невообразимую жажду. Он продолжал обжигать языком горло вампирши, ожидая разрешения. Для этого требовались титанические умения, чтобы удержать клыки на месте. — Когда-то я испила твоей крови, а вампиры не любят, когда не возвращают долг. Так пей же, — Эльза откинула голову назад, предоставляя удобство для укуса. И в ту же секунду два острых клыка впились в её горло. Настолько глубоко, что неприятная боль пронзила тело.       Иккинг продолжал жадно пить большими глотками, как резко прервался, не отрываясь от горла. Вместе с кровью Эльзы в его тело проскользнуло нечто ядовитое и очень неприятное. А потом запах жасмина смешался с его запахом…       Осторожно и очень медленно Иккинг отпустил Эльзу. Она прерывисто дышала, и губы казались бледнее, чем раньше. Не каждый вампир выдержит два глубоких и жадных укуса за ночь. — Он уже… — глаза Иккинга опустились на место его укуса. Кровь продолжала идти, регенерация Эльзы срабатывала очень медленно. Она положительно кивнула головой. — И ты? — опять согласный кивок. — Я надеялся, что всё иначе.       Сладкую и молодую кровь отравили. Теперь в ней текла кровь древнего и могучего вампира. Горькая, густая, совсем невкусная. Кровь Эльзы не должна была быть такой. Он её испортил.       Иккинг молча отодвинулся от подруги, выпуская её из своих рук. Так же молча он встал на ноги и направился в душ. Эльза ещё несколько минут просидела на месте. преодолевая головокружение, она направилась к ванне, чтобы выключить воду, и тихо покинула покои друга.       Эльза поспешила избавиться от испорченной кровью одежды. Кая постучалась в покои госпожи во время. Сейчас хотелось заглушить мысли какой-нибудь болтовней. — Приготовь мне ванну, Кая. А эту одежду сожги, — служанка изучила серые тряпки на шерстяном ковре, от которых исходил запах мокрой псины. Скрывая брезгливость, она подняла вещи, проследив взглядом, как госпожа голышом садиться на туалетный столик и сверлит свое отражение в зеркале.       Костлявая, истощенная, жалкая. Она не выглядела счастливой. И впервые Кае стало так жалко эту добрую вампиршу, от чьей помощи она грубо отказалась. — Будут ещё приказы, госпожа Эльза? — Избавься от моих жасминовых духов тоже. И пусть ко мне позже придет Роза, я хочу новые платья, — металлический голос скрывал внутреннюю боль. Эльза провела рукой по месту укуса Иккинга, вновь и вновь видя, как проскользнула неприязнь на его лице. — Я теперь ему отвратительна, — прошептала она себе.       Кая торопилась выполнить все поручения. Как только она помогла залезть госпоже в горячую ванну с лепестками цветов, она пошагала на поиски Розы. В дверях покоев Эльзы она столкнулась с Меридой. — Госпожа принимает ванну, — предупредила она волчицу, но Данброх молча прошла мимо служанки.       Эльза сидела в ванне, прижав колени к груди, и водила рукой по воде. Длинные белоснежные волосы водопадом спадали вниз, расстилаясь как множество ручейков реки. — Ты тоже испытываешь ко мне отвращение из-за моей связи с Повелителем? — бесчувственно спросила подругу Эльза. Это больно ранило Мериду в сердце. — Что ты такое говоришь, милая? — волчица неторопливо подошла к ванне. И присела рядом с вампиршей. — С чего ты так решила? — Потому что Иккинг не смог скрыть это чувство ко мне, — и опять перед глазами этот взгляд. — Что за глупости? Конечно, нет! Скорей исчезнет луна, чем Иккинг испытает к тебе отвращение, — Мерида была уверенна в своих словах, но печаль на лице Эльзы никуда не исчезла. — Что произошло, Эльза? Скажи мне, мы ведь ничего не утаиваем друг от друга с самого детства.       Эльза и не думала скрывать или молчать. Она рассказала все в подробностях, но даже после этого мнение Мериды не изменилось. — Просто ты очень устала, Эльза. Мне часто лезут в голову идиотские мысли, когда я без сил и хочу кушать.       Эльза больше не хотела мусолить данную тему. — Ты ведь пришла не просто поболтать со мной. — На самом деле я пришла предупредить, что многие оборотни на взводе из-за инцидента с Диккенсом. Если говорить точнее, они хотят расплаты.       Эльза встревоженно взглянула на подругу, хватаясь за бортик ванны. — Отец пытается их образумить. Они сейчас в лесу. Но я больше беспокоюсь не за сохранность Иккинга, а за Альянс. Брат Диккенса, Лютьен, в ярости. Он очень гордый оборотень. И не потерпит, чтобы пятнали их род. Если Джек не выдаст Иккинга… Мне кажется это не остановит Лютьена. Мир между оборотнями и вампирами прекратится из-за такой глупости. — Чего они добиваются? Диккенс ведь жив! Это был честный поединок. — Эльза, Эльза! — прервала её Мерида. — Диккенс мертв.       Горячая вода в миг стала для Эльзы сущим льдом. Она перестала дышать, хаос в голове выбил у неё все рефлекторные способности. В сердце опять вселился страх за будущее.