***
Волки Лютьена следовали за Вальдемаром по длинным, низким коридорчикам, где светом служили факелы. Было неуютно находиться здесь. Пахло сыростью и гнилой землей, хотя под ногами лежала сухая, шершавая брусчатка. Шагая так около десяти минут, они преодолевали множество запертых дверей. Пока, наконец, терпение Лютьена не иссякло: — Сколько еще идти? Этого ублюдка можно прикончить хоть здесь, — оборотень гневливо взглянул на парящее в воздухе тело Сэнди Ника, следовавшее за Вальдемаром. Младший брат Ника продолжал скользить вдоль бетонных стен. Он понимающе улыбнулся словам Лютьена; его самого подергивало от нетерпения. Серая кожа колдуна при свете пыхтящего огня факелов отливала золотом, а итак пугающие глаза казались бесцветными. Лютьену с одной стороны повезло идти позади Вальдемара. Он не видел, какие краски сумасшествия сменяли друг друга на лице младшего брата Ника. — Мы уже пришли, — ладонь Вальдемара со множеством толстых перстней толкнула дверь, и взору открылась просторная комнатка с невысоким железным стулом в центре. Стены от пола до потолка закрывались висящими на гвоздях странными инструментами, многие из которых были практичны в пытках. Вальдемар любил растягивать наслаждение и потому заранее предупредил волков не перегибать палку. Взмахом длинного пальца он впечатал старшего брата в стул и окутал его волшебными цепями. Запачканный собственной кровью, потрепанный после короткой стычки с Джеком, Ник совсем не производил впечатления главного колдуна. Он сухо кашлянул, пытаясь избавить от неприятной сухости во рту, и вызывающе взглянул на Вальдемара. — Ты не в том положении, брат, чтобы смотреть на меня так яростно, — невозмутимо изложил младший брат, крутя в руках всякие железные приспособления и раздавая их оборотням. — Родители неспроста любили меня сильнее, знали каким большим разочарованием ты для них станешь, — Вальдемар взял плоскогубцы, развернулся и зашагал к брату. — Как мне нравятся человеческие пытки, — голос младшего брата Ника дрожал от восторга, — они такие оригинальные, не то что в ночном мире. Одни когти, да клыки. Времени насладиться даже нет. — И каково это лизать задницу Фросту? — не унимался Ник на свой страх и риск. — Не этому тебя учили отец с матерью. — Они нас учили лизать задницу его сестре и её приспешникам, поэтому я и отравил их. Уж лучше выберу сам, кому лизать, а не этой психопатке. Ник сплюнул оставшуюся влагу во рту прямо на платье Вальдемара. — Перед тем, как я вырву твой язык, чтобы ты больше не плевался. Еще что-нибудь скажешь? — Вальдемар присел на корточки у коленей Ника. На его лице пробежала тень холодного безумия, растущая в теле уже очень давно. Сэнди Ник обессилено прижал подбородок к груди, утратив последнюю надежду на спасение. Вальдемара невозможно было сбить с толку с самого детства. Это чудовище, прячущееся за лукавой мордашкой с золотыми локонами, страшило даже собственных родителей. Его андрогинная красота сбивала многих с толку. — За что ты убил Нео? — прохрипел Ник. Не так он себе представлял свои последние слова перед смертью. Образ младшего брата врезался в голову Вальдемара. Смешливый симпатяга с торчком черных волос. Всегда радостный и энергичный. Родители любили Нео больше всех и возлагали на него большие надежды, стремясь вырасти из него уничтожителя Альянса. — Что ты! Я не братоубийца… Пока что… Его убил Джек. Конечно, я таил на Нео злобу, что он был искуснее меня и когда-то съел мое любимое печенье, но чтобы убивать. Я всего лишь помог королю вампиров найти младшего братишку, откуда мне было знать, что он хочет его убить. Из речи Вальдемара сочилась частичная ложь, но распознать её было сложно, кроме Ника. Оборотни чувствовали, как от колдуна, поймавшего родного брата, веяло тем необузданным сумасшествием, которое может уничтожить даже их, потому они старались держаться на расстоянии от него. Лютьен в том числе. — Не стоило нам за ним идти, босс, — произнес кто-то из волков на ухо Лютьену. Но вожак стаи промолчал, также окутанный легким страхом. — Мы отомстим за Диккенса, — рассеяно ответил вожак, когда Вальдемар выпрямился и согнулся над братом. — Ну, ехала! — с этими словами колдун резко схватился правой рукой за челюсть Ника. Острая боль заставила его разомкнуть губы, предоставив удобный доступ ко рту. Холодные, тяжелые плоскогубцы залезли ему в рот. И через секунду подвальную комнату особняка Вальдемара заполнил истошный крик, перекрывающий дьявольский смех мучителя.***
Невыносимо пахло дрянной кровью в баре, обшитым непонятным деревом. Галдеж вампиров не давал Астрид спокойно собраться с мыслями. Уйти из дешевого отеля она тоже не могла, пока солнце царствовало в небе. Хофферсон сидела в темном углу, за самым отдаленным от сцены круглым столиком. Местами её платье было порвано, когда она в ярости мчалась прочь от Смэлла, подальше от Иккинга, подальше от резиденции, что многие года служила ей домом. Когда к столику подошел светловолосый официант с её заказом, Астрид опустила голову и плотнее скрестила на груди руки. В столице её могли запросто узнать, было рисково приходить в ближайший отель, но время рассвета распорядилось иначе. Хоть кровь пахла омерзительно, зато от запеченной рыбы текли слюнки. В этот момент вампирше вспомнились родные края. Рыба там подавалась чуть ли не каждый день. Вампиры диких мест умели миллионами способами подавать морскую живность. Мысли о доме вызвали в голове Астрид образ Эльзы. Как бы дочь диких вампиров не хотела вернуться к привычной из детства жизни, она не могла бросить ту, что подарила ей ещё один шанс. Хмуро отбросив вилку и нож, Астрид облокотилась на спинку стульчика. Быть рядом с Эльзой, значило быть рядом с Иккингом. А это тяжело находиться одновременно рядом с тем, кого всем сердцем любишь и уважаешь и с тем, кого хочешь превратить в ничто. Тем не менее, Астрид знала точно лишь одно — ей нравилось быть подругой Эльзы и бросить подругу она никак не могла.