Влюблённый в уборщика

***

       Плечо чуть обжигало какое-то странное тепло слева, пока Сокджин, обняв подушку и положив её под подбородок, лёжал на животе, тихонечко посапывая. Потыкав и разгладив щекой смявшуюся под ней ткань, он вновь укладывается поудобнее, но всё же смутный сон нарушает вот это жжение в плече. Кроме этого на лицо падали солнечные лучики, из-за чего губы уже успели нагреться.        — М-м-м… — старается укрыться от надоедливого света, но две таких попытки потерпели неудачу, и глаза пришлось открыть.        — Проснулся? — добродушно звучит с правой стороны, — Доброе утро, чудо, — Намджун улыбчиво наклоняется, целует проснувшегося парня в лоб и возвращается на своё место, — Надеюсь, ты не против, если я позаимствую ноутбук?        — Если поцелуешь меня ещё раз, то я его тебе отдам, — спросонья бормочет тот, не в силах нормально раскрыть глаза. Перед ним и вправду сидит младший, положив на колени сокджинов ноутбук и что-то набирая на клавиатуре.        — Ну… Твой ноут мне не нужен, а вот в поцелуе тебе не откажу, — он положил гаджет на тумбу и навалился на своего парня, аккуратно приникая к его губам.        — Это самое доброе утро в моей жизни, — Джин запускает руки в светлые волосы и притягивает любимого ближе, открывая рот и сплетая языки. Он действовал как-то интуитивно и трепетно касался нежной кожи губ, потому что чувствовал под рёбрами тепло и лёгкость. Если говорить романтичнее, то в животе летают бабочки, будто щекоча изнутри своими крыльями.        — Как спалось, принцесса? — ещё раз чмокает парня в нос и укладывается рядом, позабыв про ноутбук.        — Спать самым прекрасным парнем в мире — высшее блаженство, — и да, принцесса в Сокджине очень часто превращается в великую императрицу, из-за чего из его уст вырываются подобные, но всё же безобидные фразы.        — Понятно, а со мной? — младший уже просёк шуточку, но отрицать то, что его парень красавец — очень глупо, поэтому поддержал.        — А с тобой ещё лучше блаженства, — но даже императрица старшего имела свои слабости. Одной из которых и являлся блондин. Хотя… Скорее самой сильной слабостью, но не менее приятной.        — Даже так, — Джин лежит на животе, почти не шелохнувшись и просто наслаждаясь видом его парня, который примостился рядышком, а только тогда, когда он уже более пяти минут пребывал в состоянии бодрствования, то в голову закрались мысли их вчерашних делишек, что заставило лицо покрыться краской, — Ты чего покраснел?        — А… Ну мы же с тобой… Вчера, — до жути неловко, поэтому взгляд моментально уходит в сторонку, но ни стыда, ни угрызений совести и подобного старший Ким не испытывал. Просто смущение. Конечно, может быть всё произошло рано, и надо узнать друг друга лучше, и остальные «бла-бла-бла», а толку-то? Если тянуть кота за хвост, то упустить можно многое. Тем более зачем, если оба уверены в своём выборе?        — Ты жалеешь? — монотонно спрашивает парень, даже взгрустнув.        — А ты дурак?        — Чего сразу дурак-то?        — А то ты не слышал, как я… М-м стонал, — смущается ещё больше.        — Ладно, извини. Глупый был вопрос.        — Не столько глупый вопрос, сколько глупо то, что я смущаюсь, — до него в ходе их разговора дошло, что после всего того, что они пережили вместе, если так можно выразиться, смущаться очень глупо.        — Ну… Надеюсь, в скором времени получится перебороть себя, и ты сможешь без стыда скакать на моём члене, — гордо заявляет тот и выжидает реакции старшего, которая долго не задерживается.        — Твою налево, Намджун! Ты — идиот! — с пунцовыми щёчками отвечает тот и отворачивается к окну, откуда светило солнце. И какого хрена? Вроде шторы были закрыты. Ну, уж лучше это, чем то, что над ним в таком ключе прикалывается младший. Хотя… В глубине души от этого становилось даже теплее.        — Да ладно тебе, я же шучу, — парень придвигается к Сокджину ближе и обнимает за плечи, целуя в шею, — Наверное.        — Знаешь. У меня сегодня был очень странный сон…        — Это тот, после которого мы с тобой занимались сек… — он не успевает договорить, так как в грудь прилетает удар с локтя, — Понял-понял.        — Ну… Это было сложно назвать сном, но мысль была интересной.        — И что за мысль?        — Придумать тебе ласковое прозвище, — поворачивается обратно и смотрит уже более уверенно, но не менее заворожённо.        — А тебе не кажется, что ты меня назвал уже как только можно? И Намджун, и Ким Намджун, и Джун, и Джуня, и солнце, и любимый, и дракоша, и… — и опять ему мешают говорить, только уже палец старшего на своих губах. Он, не раздумывая, хватает поставленную ладонь за запястье, чмокает сначала палец, а потом и костяшки. Джин на это тепло улыбается, но продолжает.        — Нет, задача была придумать тебе ласковое прозвище из слова «монстр».        — А, то есть ты думаешь обо мне как о монстре? — звучит больше как утверждение, нежели вопрос, однако Джун не злится, только лишь интерес подогревается, что же там старший напридумывал.        — Ну… Я начал думать во сне. Иногда я в жизни не думаю, а тут во сне, — парни даже прыскают со смеха, — Хах, но я тут подумал, что часть «стр» какая-то слишком грубая для ласкового прозвища, поэтому пока оставил «Мон». Но в голову пришла такая фишка из аниме, знаешь, когда там делают вот это ми-ми-мишное «Ня»? И вот, я решил, всё это совместить. Так что теперь, мой дорогой Моня, приветствуй новое прозвище.        — Мон, говоришь? — а в голове зарождается некая идея, которую парень откладывает в не очень долгий ящик, — А знаешь, мне нравится.        — Что именно?        — Моё новое прозвище. Может мне и тебе придумать?        — Ну… Я не против, но ты меня тоже по разному называешь.        — Ну… Если меня посетит такой же сон, то я с удовольствием придумаю тебе новое имечко.        — Буду ждать, Моня, — старший улыбается, а после вновь чмокает своего парня, — Так… Надо бы вставать, — проговаривает тот, приподнимаясь на локтях, пока Джун продолжал нагревать под собой кровать, — Ух, ё! — бросает эту попытку встать и вновь падает на постель, ощущая тянущее чувство в пояснице и чуть пониже.        — Ты чего? — обеспокоенно приподнимается парень и смотрит на скривившегося старшего.        Джин скукоживается и превращается в эмбрион гигантских размеров, ну… Ладно, не настолько гигантских. Но если быть конкретнее, внутри попы очень неприятно зудело, а поясницу жуть как тянуло. Изо рта доносился тоненький скулёж, а в глазах даже слёзки собирались. Но всё же это можно потерпеть, если полежать совсем чуть-чуть, а потом, хоть не так активно, двигаться.        — Джин-и? Где болит? Что принести? — младший бегает взглядом по согнувшемуся парню, а до него только чуть позже доходит возможная причина боли любимого, — Поясница болит?        — Походу, ты реально дурак, — дерзит тот, понемногу привыкая к таким ощущениям, — Поясницу тянет, но если сравнивать с попой, то она просто в раю.        — Мазь обезболивающая есть?        — Да ладно тебе, я в норме.        — Где? — блондину как-то все равно и он решительно настроился вылечить своё чудо.        — Посмотри в аптечке.        — Так, момент, подожди, — Джун вскакивает с постели и летит на кухню, пока его парень перекладывался обратно на живот. В разы лучше не стало, но зато поза удобная. Хотя, с позой эмбриона он переборщил и, скорее всего, больше скручиваться не будет.        — Эта? — парень на всех парах нёсся в спальню, даже споткнулся об косяк двери, но не заметил и чуть ли не грохнулся на кровать, крутя меж пальцев на половину пустой тюбик.        — Ага. Давай, — протягивает руку, вот только она была тут же отодвинута.        — Я тебе сделал больно, и я буду это исправлять, — Джун присаживается на кровать и тянет руку вниз, но тут же останавливается, — Можно?        — Можно, — Сокджин расслабляется, кладёт руки так же, как и во время пробуждения, обнимая подушку, и позволяет младшему стянуть с себя плед, оставив его чуть ниже ягодиц. По коже пробегает холодок, а так же и мурашки.        Блондин не удержался и провёл ладонью по мягким половинкам, вызывая ещё большую дрожь.        — Больно? — продолжает гладить кожу.        — Не-а, просто прохладненько, — хихикает старший, наслаждаясь нежными поглаживании на своей попе.        — Погоди, — через пару секунд на плечи старшего падает какая-то лёгкая ткань. Вроде футболка, чья — особо непонятно, но, наверное, намджунова. Почему именно его? Будет звучать странно, но запах выдаёт. Видимо, снял специально для любимого, — Теперь нормально?        — Ага, спасибо, Джуня.        — Вот вылечу тебя и будешь говорить спасибо, а пока не за что, — чуть грубовато говорит парень, а потом прокашливается, — Можешь чуть-чуть ноги расставить?        Джин медленно разводит ноги и утыкается носом в подушку, выпячивая зад, чтобы было удобнее.        — Расслабься, солнце, я тебя не обижу, — он аккуратно отводит одну ягодицу, чуть сжимая, но слышит сверху сдавленное «Ух», — Извини, Джин-и, — в виде извинений он чмокает ту половинку, что сжал, а другой рукой начинает гладить спину или бедро.        Выдавив мазь на сжатое колечко мышц, он аккуратно её размазывает, не решаясь войти внутрь. Однако старший расслабляется и проход чуток расширяется, помогая пальцам почти без усилий проскользнуть внутрь и нанести мазь на стенки.        Сокджин глубоко выдыхает и расслабляется полностью, пытаясь банально не возбудиться. Вот так без прелюдий, просто от пальцев младшего. А ещё эти поглаживании по бедру. Именно поэтому из его рта вырывается нежное мычание.        — Больно? — вот только младший не думает о пошлостях и продолжает спокойно наносить мазь на стенки, размазывая её внутри. На свой вопрос он ответа не получает, быстренько заканчивает и выходит, а шатен выдыхает, — Всё, расслабься.        — Уже, — он расправляет плечи, — Будь добр, подтяни плед, а то мне лень, — и его парень возвращает теплую ткань на место, — Чем предложишь, заняться?        — А я и сам не знаю. Хочешь фильм посмотрим?        — Я-то с радостью, только какой? Вроде все самое интересное пересмотрели.        — Сериалы любишь?        — Не… Не особо. Они такие долгие и обрываются на самом интересном месте. Кино какое-нибудь, франшизу можно, вот те же самые трансформеры.        — Ну… Я думаю так же, только если мультсериалы смотреть — это я могу, а просто с сериалами туго выходит.        — Дядя Гугл, помоги, — Джин из неоткуда вытягивает свой телефон и лезет в интернет в поисках интересного под попкорн или ещё какую-нибудь вкуснятину, даже не подумав о ноутбуке под боком. Листая подборку интересных фильмов, он натыкается на фильм «Артур и минипуты». Фильм староват, но звучит как-то знакомо. Это даже подогревает интерес.        — Как тебе вот этот? — показывает афишу фильма младшему, который лежал рядом, положив под голову руки.        — А давай, — Джун поднимается на кровати и принимает полусидячее положение, зазывая старшего к себе. Устроившись вместе поудобнее, они включают видеоплеер и просто наслаждаются не столько фильмом, сколько просто тем утром, которое проводят в обнимку друг с другом. Парнями хорошо и тепло, а дыхание любимого разбавляется репликами героев.        Спустя некоторое время, первое заключение делает Джин.        — Слу-у-ушай. А тебе не кажется, что в свои 10 Артур уже очень охренел?        — В смысле с принцессой? Ну… Он же парень, хоть это его и не оправдывает, что он в 10 лет уже целовался.        — И женился.        — Так свадьбы не было. Или ты о том, что Селения ему силы передала?        — Именно. Короче, парень вообще офигел. Или это просто ему от деда передалось. Оба умные и у обоих красивые вторые половинки. Ну… Хотя вот эта принцесса так себе.        — Согласен, — он тут же обнимает Сокджина крепче, — Моя принцесса лучше. Не знаю, нормально ли хвастаться перед ребёнком.        — Ого, вот как мы заговорили, — старший хитро улыбается и переворачивается на живот к любимому лицом, — Знаешь, а мне приятно.        — А мне нравится, когда тебе приятно.        — Ух, дай я тебя поцелую, — парни тянутся друг к другу, вот только их идиллию прерывает звонок телефона, — Или разобью твой телефон.        — Погоди, мне нечасто кто-то звонит, — блондин берет трубку, а по ту сторону провода слышится знакомый низкий голос.        — «Привет, сынок. Ты можешь говорить?», — слышится в динамике, а парень буквально выпадает. Он вроде и расстроился, что его с Джином прервали, но и дико рад, что ему, хоть так неожиданно, позвонил отец.        — А-а-а… Привет, могу. Тебе уже вернули телефон?        — «Да. Как только отдали, набрал тебя. Как ты?»        — Кто это? — Джин слышал диалог смутно, голос человека не узнал и вообще сомневается, слышал ли он его раньше. Поэтому он тихонько решил удовлетворить свой интерес.        — Папа, — убирает телефон на пару секунд от себя, поглаживая устроившегося на его груди Сокджина везде, куда рука дотянется, — Когда конкретно ты вылетаешь? — обращается уже к мужчине.        — «Через 2 дня вечером, в семь часов», — не успевает закончить предложение, как тут же продолжает, — «Сын, ты не один?», — а вот это нехило так выбивает из колеи.        — Эм… — парень заметно так напрягся и старший это заметил, поджав плечи и чувствуя вину, — Нет, с чего ты взял?        — «Намджун, в трубке было слышно, что кто-то тебе что-то сказал, а ты ответил, что это я», — по лицу младшего можно было спокойно утверждать, что парочка ой как попала.        Шатен, подумав минутку, кивает парню, мол, расскажи, не стоит скрывать от родителя. А младшему всё равно рано или поздно придётся признаться, пусть тогда это будет сейчас, чем позже.        — Пап… Эта ситуация немного нестандартная, думаю, ты сразу не поймёшь.        — «Сын, прошу тебя, не скрывай от меня. Ты же знаешь, что я люблю тебя. Не расстраивайся меня, пожалуйста», — мужчина хоть и говорил правду, но кто мог предугадать его реакцию, если вскроется правда?        — Может, рассказать, когда ты прилетишь? Это будет более правильно.        — «Мне придётся ждать три дня? Надеюсь, это стоит того», — слышится, как тот слегка поник, но, скорее всего, младший не хочет расстраивать отца, потому так говорит.        — Подожди немного и ты всё узнаешь, обещаю. Но я могу поставить одно условие? — Джун говорит спокойно, но внутри него происходит настоящая вакханалия, ибо с мыслями быстро собираться у него получается, но если ситуация касается семьи, то так быстро что-то придумать не может.        — «Надеюсь твоим условием не будет то, чтобы я остался в Америке. Тут, знаешь ли, не особо, вкусно кормят», — смеётся тот.        — Хах, нет конечно. Узнаю своего шутника-отца, — парень так ярко улыбается, что так же делать начинает и Сокджин, откровенно любуется и ямочками, и красивым выражением лица младшего, и тем, что он уложил свою руку поперёк его лопаток и нагревал там местечко, — Просто прошу тебя не отворачивается от меня.        — «Так… Наркотики — нет, алкоголь… Нет… Плохая компания… Вряд ли», — начинает перечислять тот монотонным голосом.        — Пап, ты чего? Какие ещё наркотики?        — «Пытаюсь понять, в чём причина такой просьбы. У тебя ж нет склонности ни к одному из того, что я перечислил».        — Пап, всё не настолько плохо. Я бы сказал, что лучше не бывает, — парню почему-то на душе хорошо. Даже нет никаких опасений насчёт отца.        — «Не уж-то влюбился?», — выдаёт вердикт самый старший.        — Так. Я сказал, приедешь — узнаешь, — голос предательски скачет, а улыбка превращается в идиотскую.        — «Значит влюбился», — походу, у этого мужчины сейчас тоже улыбка. Только другая. Как это называется-то? А! Как у свахи.        — Что ты там говорил по-поводу еды? Невкусно кормят? — он старается перевести тему, а ноша на его груди уже свернулась калачиком и ржёт в кулак. Нет, на лице младшего так и читалось смущение с весельем, однако вселился тут только шатен.        — «О-о-очень. Так хочу в Корею и рамен заварить, аж сил нет. С курочкой м-м-м…», — мечтает тот в трубку. А Джин ещё сильнее зауважал своего будущего тестя. Так стоп. В смысле тестя?! А хотя… Он даже и не против.        — Ничего, очень скоро попробуешь.        — «Надеюсь, а фото тех бабочек у меня до сих пор остались. Я думал, что они очень быстро сотрутся».        — Я старался подобрать бумагу. Еле нашёл.        — «Спасибо тебе за это».        — Вообще, тебе спасибо, что ты мне позвонил. Я очень хотел тебя услышать. Скоро мы увидимся и поедем в Ильсан, — а вот от этого заявления у старшего вмиг всё обрушилось. Как поедут в Ильсан? Ему даже ничего не сказали? Блондин решил очень злостно пошутить или что? Из-за этого даже плакать хотелось. Поэтому старший не обращает внимания на то, что у него нижняя часть тела болит, и встаёт с постели, хватая на полу свои боксеры и быстро их натягивая, пока его парень не может понять, куда собрался старший. Тут уже выходит из комнаты, поставив ладонь на поясницу и медленно плетясь в ванную, чтобы привести себя в порядок.        «То есть он специально решил так? Заняться сексом, а потом уехать? Серьёзно?»        Джин даже находиться рядом после такого с младшим не хочет, ведь блондин даже не остановил его и не спросил, в чём дело, а продолжил лежать на их, пардон, его кровати и разговаривать с отцом. И только стоя перед дверью в ванную, его вдруг очень быстро пожимают к знакомому телу и крепко обнимают со спины.        — Ты куда ушёл? — парень резко хватает старшего на руки, а после увидел расстроенную моську, — Что случилось, Джин-и?        — Что случилось? То есть ты сейчас спрашивает об этом, когда пару минут назад ты сказал, что ты со своим отцом уедешь? Ты серьёзно?        — Я могу тебе кое-что объяснить?        — Если ты меня не бросишь, то можешь говорить, — и тут повисает тишина. А младший резко замолчал. А собственно, на что Джин рассчитывал? Ну явно не на то, что его понесут в душ и поставят прямо в кабинку.        — Так как ты смотришь на моё предложение принять совместный душ? — младший ведёт себя подозрительно игриво.        — Ага, то есть ты меня трахнешь, а потом бросишь, да? — смотрит недоверчиво.        — Да не буду я тебя бросать! — младший вообще не понимает, почему его парень так сильно злится, — Когда папа приедет, мы просто отправимся домой, я найду там работу, помогу ему с домом и вернусь! Обещаю, Джин-и. Я никогда не брошу тебя!        — То есть ты вернёшься ко мне? Ты уедешь ненадолго? — у него как камень с души упал, когда младший быстро кивает головой и обнимает его. А он уже напридумывал себе всякого, — Боже, сказал бы раньше! Я чуть коньки не отбросил! — старший обнимает в ответ, чувствуя дыхание на своём ушке, отчего по телу пробегают мурашки, — Раздевайся давай.        — Всё-таки решился? — подмигивает парень, когда шатен стягивает с него натянутую ранее футболку.        — Давай, пока не передумал, — они стягивают с себя одежду, а потом включают воду, которая быстро пускается в путешествие по телам парней. Вроде вначале всё было нормально, однако спустя пару минут разглядываний голого Кима впереди, Намджун чувствует недвусмысленный спазм внизу живота.        Младший обнимает Джина со спины и нацеловывает шею, пока тот откидывает голову на плечо сзади. На глаза капает вода, и она будто придает векам тяжести, ибо поднять их не получается.        Парням даже в кайф стоять под каплями в обнимку, а температура так и поднималась, но далеко не из-за воды. Однако у них нарисовалась проблема. Вернее, две. Уже у обоих каменно стояло. И джунов очень настойчиво потирался меж мягких ягодиц. Когда ещё и старший успел возбудиться — непонятно, но разницы особо и нет.        — Джун… — так нежно и высоко вылетает вместе с выдохом из губ шатена, который даже не пытается скрыть своего возбуждения. От такого «Джун» у хозяина имени проходят достаточно болезненные волны внизу живота. Он не выдерживает и прижимает старшего грудью к стеклянной стенке, укладывая свои на тыльные стороны ладоней поменьше и переплетает пальцы, прижавшись уже своим торсом к широкой спине, — М-м-мх…        Сокджин жмурится от нахлынувшей волны страсти и раскрывает рот как выброшенная на берег рыба, в который ему попадают капельки воды. После его просто затыкают развязным поцелуем, заставляя вытянуть шею и прогнуться в спине.        — Ты такой милый и одновременно пошлый, — полурыком вылетает из губ младшего, который снова начинает танец языков, обрывая в самом интересном месте, — Заводишь меня, — по вытянутой шее проходится миллионами поцелуев и укусов, от которых она будто превращалась в полотно, расписанное хаотичными кляксами и, походу, кожа будет такой всегда.        — Ты тоже заводишь, — ухмыляется Джин и нагло трётся своим ягодицами о вставший орган. Не один Намджун может пошлить. Вода только накаляла атмосферу, стекая тонкими дорожками везде, куда только доберётся.        — Айщ, принцесса, — он впивается в плечо укусом, из-за чего с другой стороны доносится будто измученный стон. Как сегодня ночью, уже никто церемониться не будет и даже шатену плевать на боль в теле, он просто хочет. Всё же пошёл час, когда младший нанёс мазь, да и тело ломило не так сильно, так что Джин об этом даже не задумывался.        Ей-богу, как подростки. Однако, в том возрасте особо не хотелось, сейчас же можно не только желать, но и сполна ощущать, отдаваясь в руки сладким грехам. За такое вознаграждение и грешником не стыдно быть. Однако поддаваться похоти они могут только друг с другом, так что даже теми же самыми грешниками их назвать сложно. Хотя… Ладно, вообще не суть. Им нравится и этим всё сказано.        По мягким половинкам прилетает смачный и звучный шлепок, сопровождаемый новыми стонами и выдохами. Даже дышать стало как-то сложно, поэтому парень переключает воду и делает её более прохладной, чтобы температура ещё сильнее не повышалась и вместо белого пара остался воздух.        — Ах, Джун.! — слетает со рта старшего, когда его парень поднимает стройную ногу под коленом и мучительно медленно трётся о кольцо мышц. Опять, — Войди, пожалуйста! — он сам старается насадиться, только получается плоховато, а дырочка сама сжималась и разжималась в предвкушении желанной заполненности.        Намджуну же хотелось как-то растянуть эти «муки», однако самому еле хватало выдержки, так что он, подумав секунду, толкается на половину и замирает, исцеловывая длинную шею.        — А-а-ах! — старший дышит настолько загнанно, что рёбра грудной клетки готовы распороть к чертям натянувшуюся кожу. Вот так тяжело было дышать, из-за этого младший приоткрывает стеклянную дверь, чтобы воздух хоть немного поступал, а потому возвращается к начатому и входит до упора, натягивая на себя Сокджина. Тот, в свою очередь, не поскупился на стоны и радовал приятными звуками уши младшего, — Бож… Я-я… Ах!        Слова обрываются сами собой, со стороны это кажется таким горячим, но до жути милым. Потому Джун задерживается ненадолго, давая старшему привыкнуть, а после буквально вгрызается в широкое плечо, оставляя укус с еле видным кровавым подтёком, который быстро смывала вода.        — Джу-у-ун… — старается либо не задохнуться от переизбытка воздуха в груди, либо не пропустить момент, когда он сможет сделать вдох.        Несмотря на недавнюю попытку Джуна вылечить узкий проход, сейчас ему окончательно сорвало башню, впрочем, как и несколько часов назад, потому где-то глубоко в голове он готовится извиняться перед старшим до конца своих дней. А пока парень наслаждается тем, как его член сжимают узкие стеночки, а с пухлых губ срываются ошеломительные стоны. Возможно, в следующие разы они станут одним из самых главных спусковых крючков.        Если бы можно было посмотреть на то, что происходит в кабинке снаружи, то получилось бы очень горячее фото, да. Орган старшего чуть болезненно упирается в стекло, пока его хозяина под коленом придерживает младший и снова толкается. На это Джин выгибается сильнее и поворачивает голову в поисках губ младшего, после чего они вновь сливаются в новом поцелуе, продолжая поддаваться любовным утехам. Соски неприятно прижимались к стенке, даже больно становилось, но когда их хозяин вновь прогибался в спине, то они оказывались под водой и начинали призвно краснеть.        Через пару секунд привыкания и поцелуя, Джун вновь толкается, растягивая мягкие стеночки. Шатен так хорошо его принимал, а потом подмахивал бёдрами, становясь на носочки, что выть во весь голос хотелось, ведь приятно до жути. Вскоре темп начинает нарастать, головка попадать по чувствительной железе, а стоны становятся звонче.        — Дж… Джу-у-ун! Я с ума… М-м-мх! Схож… жу! — старшему настолько плохо от того, как хорошо, что потеряться в ощущениях и чувствах стало легче, чем пошевелить пальцами, ведь те переплетались с джуновыми и не имели ни единого шанса на движение. Его парень двигался быстро, резво, покрывая засосами шею и плечи, а шатен, в свою очередь, абсолютно не стеснялся стонать и выгибаться, больновато потираясь о стекло членом.        Через некоторое время стало не особо удобно, поэтому младший резко выходит и переворачивает улетевшего в другую вселенную Джина, мокро целуя в припухшие и покусанные губы. Подхватив его под бёдрами и удобно перехватив под коленками, Намджун прижимает его уже лопатками к стеклу и вновь входит, пока из рта Сокджина вырвались рваные выдохи от наслаждения, а налившийся кровью орган дёргался в ожидании желанного оргазма.        Нужный угол был найден, а простату давно стимулировала головка, отчего не то, что стонать, хотелось буквально кричать. В какой-то момент шатен был готов разорваться от ощущений, ведь хотелось насадиться ещё глубже, чтобы младший двигался всё быстрее и быстрее, но и одновременно с этим он желал перевести дыхание и избавиться от органа внутри, ведь от таких контрастов глаза сами закатывались, а лёгкие еле справлялись с объёмами воздуха.        — Ах! Б-боже… Мгх… — голоса толком не хватало, чтобы что-то простонать, потому стоны сменились на мычание и поскуливания младшему на ухо. Тот очень нежно покрывал тонкую шею поцелуями, расслабляя шатена, голова которого покоилась на собственном плече. Джин обнимает крепкую шею, жмётся сильнее, так и норовя задушить, однако сил на это явно не хватит. Проводит языком по ушной раковине и нарочито невинно шепчет «Ещё, милый».        Пара финальных и глубоких ударов по чувствительный железе — и старший кончает себе на живот, устало повиснув на блондине. Тот через пару секунд присоединяется к любимому и, рыкнув ему в грудь, вовремя выходит, изливаясь на бедро старшего. Из их уст вылетают уставшие и загнанные вдохи, глаза сами закрываются, несмотря на то, что сейчас позднее утро.        Намджун аккуратно ставит содрогающееся тело на дно кабинки и обнимает крепко под грудью, исцеловывая шею, ключицы, а после вверх по подбородку к щекам, носу и губам. Целуются лениво, ведь только отходят от незабываемого оргазма. Языки слетают и гладят друг друга по разным частям тела.        — Пожалуй, душ вместе больше принимать не будем, — обессиленно выдыхает старший и чихает в сторону.        — Будь здоров, — Джун быстренько включает воду и смывает следы соития с них обоих. Он просовывает руку меж дверками кабинки и хватает полотенце, расправляя его и накрывая старшего, — Не болей.        — То есть ты не расстраиваешься? — Сокджин укутывается в полотенце и выходит, чуть ёжась от холода.        — Ну… Не особо. На кровати всё-таки удобнее, — усмехается парень, накидывая второе полотенце на себя.        — И то верно… Давай заканчивать, а то если продолжать в том же духе, то я не уверен, что выдержу.        — Как скажешь, — обнимает его за талию и чмокает в щеку, улыбаясь довольно и кайфуя от мягкости кожи под ладонями.        — Но мне понравилось, — подмигивает тот, устало переставляя ноги по пути к спальне.        — Что ж, я рад это знать, — не отлипает от Джина ни на минуту — хлебом не корми, дай его потрогать.        — Знаешь, если ты решил познакомить меня со своим отцом, то надо кое-что сделать перед его приездом, как думаешь?        — М? Ты о чём? Если о месте, то мы пойдём ко мне, так что твоя квартира будет в порядке, не волнуйся, — смеётся тот и ерошит чужие волосы.        — Я не об этом, — парни плюхаются на кровать, убеждаясь собственными телами, что ничего и никого не придавили и расслабляются в лёгких, ненавязчивых объятиях. Младший сразу поворачивается к старшему, пока тот как-то странно глядит в потолок.        — Тогда о чём ты? — смотрит на него, пытаясь уловить хоть какие-то эмоции.        Сокджин поворачивает голову и смотрит прямо в глаза младшему.        — Не хочешь познакомиться с моими родителями?