***
С того утра, когда они разошлись, мило попрощавшись перед этим через окно, прошло около двух суток с лишним. Но нет, пока время тихонечко тикало, они не сидели на попе ровно, а делали хоть какую-то работу. Например, старший через компьютер попросил коллег выслать ему анкеты новых стажёров, которых вскоре придётся проверить, а после отбирал подходящих, разнося по папкам файлы. В следующие часы пришлось перечитать пару десятков договоров, отчётов и тому подобного. Короче, дел дохрилеон. Ну, у Намджуна, к сожалению, не меньше. Парень продолжительное время искал документы, находил что-то в интернете, на всякий пожарный. Самое интересное, что с ним случилось, так это то, что он сумел поговорить с отцом. Жаль только, что их разговор ограничился словами по типу привет-пока, как дела и темой о датах вылета и приземления. Но вскоре они смогут поговорить нормально, оба на это надеются. Выяснилось, что мужчина через три дня вылетает из штатов, после приземляясь в аэропорту Сеула. За это время Намджун решил, что должен завершить работу в шахте что бы ни было. Сначала он соберёт документы, позже, как только отнесёт их начальству, сразу отработает три смены за раз, то бишь будет работать целые сутки. Одна смена длится восемь часов, так что три — двадцать четыре часа, ведь если увольняться, нужно обязательно отработать перед уходом полоденное время. Младший полностью уверен, что Сокджин в восторге от этого точно не будет, но все же хочется человеческой жизни парню, без риска снова погрязнуть под завалами, поэтому для исполнения данной задачи требуются жертвы. Конечно, сон и приёмы пищи пропускать не следует, но всё же это самый минимум того, чем придётся платить за спокойную жизнь. И за возможность быть с Джином. Возможно, многих будет волновать вопрос по поводу пребывания остальных работников в шахте. На самом деле кажется, что младший Ким единственный, кто желает уйти оттуда. Его товарищи не особо часто заикались об этом. Возможно, не позволяет образование, или же дефицит мест работы, ну или отчаяние. Ладно, по крайней мере об этом не Намджуну думать и тему лучше опустить. К сожалению, встретиться тогда, когда Джун ушёл, у парней не получилось, ибо он вернулся только через день. Взбучка тогда была нехилая, после признания младшего из-за чего он такой сонный и уставший. А то, парень припёрся во втором часу ночи, сам жалея, но усталость и недосып на нём отозвались так же хорошо, как он спал в прошедшие дни, поэтому помутнение сознания из-за неприрывной работы в шахте было обеспечено.***
Сонно плетясь по улицам Сеула, Джун оглядывается по сторонам, чтобы ничего и никого не сбить, пытаясь хоть как-то совладать со своим мозгом, который работал фигово, честно говоря. Сутки в шахте, глупые вопросы уже бывших товарищей и гемор в виде позлившегося на него начальника дали о себе знать и он только в первом часу отправился домой, плюс дорога заняла у него где-то полтора часа, а теперь во втором часу он чуть ли не спит на ходу. Вроде совсем недавно он спокойно переносил такие нагрузки, а вот теперь он выспался. Нормально выспался, прошу заметить. Уловив взглядом невдалеке знакомый подъезд, Джун даже не подумал о том, что старший сейчас спит, как и его мозги собственно, поэтому он каким-то чудом доползает до массивной двери, а потом и до знакомой квартиры. Прислоняясь к железной поверхности лбом, он стучится тихонечко, и когда слышит шажки в сторону двери, то отстраняется в сторону, и опирается о бетонную стену. — Кто там? — сонно и боязливо интересуется голос за дверью. — Джин-и, открой, солнце, — находит в себе силы парень и даже чуть приободряется, когда слышит обеспокоенное «Намджун?», щелчок дверного замка и видит прямо перед носом открывающуюся дверь. — Заходи быстрее! — сонно и заботливо хрипит старший и за руку заводит домой блондина, вновь закрывая дверь на замок, будто знал, что случилось и, видимо, потому ничего не спросил, — Раздевайся, спать тебя уложу, — не успевает даже нормально повернуться, как его талию обхватывают крепкие и родные руки, а на широкое плечо приземляется светлая макушка, — Да ты моё солнце, — Джин ласково тянется навстречу и обнимает его в ответ, а щекой касается волос. — Я скучал, Джин-и, — тянул устало парень и уже был готов прямо тут уснуть с шатеном в обнимку, однако Сокджин находился в его руках и делал небольшие шаги по направлению своей спальни. Вот так, не сняв с любимого верхней одежды, он его тянет в комнату, опускает на кровать, разрывая объятия, и снимает пальто. Ну как снимает, только начинает, а Джун подхватывает и уже избавляет себя от жаркой ткани. — Ложись, Джун-и, ты устал, — шепчет куда-то в шею младшему, когда парочка улеглась на расправленную кровать и потонула друг в друге, растворяясь в крепком сне и таких же крепких объятиях. Собственно, и где та самая взбучка? А вот её старший решил оставить на утро, ведь допрашивать глубокой ночью, когда буквально за пару секунд проснулся, стоя на пороге своей квартиры и смотря на дико бледного и уставшего блондина — дело такое себе. Тогда он надавал любимому пару подзатыльников, когда узнал, куда тот пропал, потом всё же милосердно погладил по чуть побаливающим местам, аргументируя тем, что «Ибо нефиг! Я вообще-то волновался, годзилла!», а потом крепко обнял, чмокнув в лоб.***
Небольшую комнату озаряла милая лампа на прикроватной тумбочке, которая украшалась голубыми узорами по бокам. Слабый свет достигал небольших участков помещения, но более-менее освещал два тела, льнувших навстречу друг другу прямо на поверхности знакомого надувного матраса. — Мх-х… Намджун-и… — сдавленно мычит шатен, пока его шею и остальные части тела опаляют горячими прикосновениями чужих губ. Они прошлись буквально повсюду, не оставляя ни одного незацелованного местечка. Каждое такое прикосновение отзывалось жаром. Парень бродил губами чуть ли не по каждому миллиметрику подтянутого тела, пока его руки вытворяли невесть что с разгорячённым возлюбленным. Футболку то задирает, то оттягивает, уже одной ладонью проникает под нижнее бельё и играется пальцами с чувствительной головкой, что оставила на ткани еле заметное пятнышко предеякулята. Старший выгибается, как только его уретру начинают ласкать подушечками длинных пальцев, будто заранее знавших, где надавить, где погладить, а где умело зажать. Секунда, и поза меняется так, что старший сейчас сидел на коленях своего парня, чьи кисти рук до сих пор исследовали сокджиновское тело, только теперь без домашней одежды, лишь в боксерах. Намджун хищно спускается к мягким половинкам, сжимая и раздвигая их в стороны, а после приспускает ткань за кромку, накрывая своими губами губы старшего, и, к своему сожалению, заглушая вырывающийся стон. Ладно, он ещё их услышит и насладится сполна, как и его парень, блондин уверен. Сейчас до ужаса хотелось быть кожа к коже, чтобы ничего не разъединяло, даже без всяких промежутков с атомами. Поэтому младший за бёдра притягивает к себе своего парня, и делает так, чтобы тот прижимался своей грудью к груди блондина, пока оба целовались, вот только сам был чуть выше. Ладно, это не особо важно. Старший руками окольцовывает джунову шею, пока тот ласкает его тело, распаляя до немыслимо высоких температур. Казалось, что эти невероятные руки оставляли красные и горячие отпечатки везде, где коснутся, а те, в свою очередь, оставались на мягкой коже и посылали безумно приятное тепло по ней. И вновь поза меняется. Вот только теперь старший абсолютно голый сидит на всем нам знакомой столешнице на кухне блондина, где последний расположился точно так, как и в прошлый раз, жадно целуя Сокджина. Между разведённых ножек, которые икрами притянули к себе Джуна, тот с закрытыми глазами и заметным напором проталкивал свой язык в полость рта старшего. Встреча их языков оказалась довольно тёплой. Или даже через чур жаркой — да, именно так. Старший Ким тянется навстречу, к этим тёплым рукам за новой порцией ласк и до невозможности откровенных прикосновений, что блондин, естественно, обеспечит без всяких разглагольств. Пропускает меж своих пальцев мягкие светлые волосы рукой, другой забирается под домашнюю футболку и проводит вверх-вниз по роскошному торсу. Мычит младшему в губы, желая сказать, чтобы тот снял этот ненужный кусок ткани. И, конечно же, Намджун снимает, оторвавшись от сладкого парня, но через несколько мгновений впивается тому в ключицы, срывая с сокджиновых уст громкий вдох. Коридор, снова в полутьме, только из кухни доносится какой-никакой свет. Теперь же Намджун грубо прикрыл собой старшего, чьи лопатки больновато упирались в стену, к которой он его и прижал. — Ах! Намджун-а-а… — скулит в плечо младшему шатен, пока по телу пролетают миллиарды мурашек и приятных волн. Рука «мучителя» крепко схватила стройную талию, а длинные пальцы с хлюпающими звуками выходят из пульсирующего колечка. Лоб Сокджина покоится на плече своего парня, ну, а блондин вовсю хозяйничает в податливом теле, лаская гениталии и подготавливая их обоих к предстоящему соитию. Вот уже младший задирает стройную ногу, подхватывая ту под коленкой, закидывает к себе на талию и готовится входить…***
Раскрыв из-за странной мешанины в голове глаза, старший промаргивается, а после вовсе жмурится. Вокруг тепло, он лежит на джуновой руке, что так удачно запуталась в тёмных волосах, ну, или просто там находилась, на своём лице шатен ощущает тёплое и мерное дыхание. Вот только Сокджин проявляет интерес, а не просто расслабляется, чтобы и дальше спать, приподнимает веки снова и убеждается в своей правоте. Он до сих пор в объятиях своего дракоши, в его же волосах путались пальцы младшего, что подозрительно время от времени двигались. И только в одном он был ужас как неправ. Пока он пытался отойти от весьма специфичного сна, за ним из-под приоткрытых век заворожённо наблюдал Намджун. После той последней, наконец, намджуновой ночи в шахте прошли сутки. И все эти часы парень дрых у старшего в кровати, обнимая либо одеяло, либо его самого. Шатен через какие-то отрезки времени приходил и будил своего любимого, чтобы позвать на кухню, ведь он уже вот вторые сутки без еды и у него нет сил чтобы элементарно глаза открыть. Боже, реально мамочка, не иначе. Целый день провозившись со спящим парнем и просто похозяйничав дома, Сокджин даже приустал чуточку. И сегодня ночью пришлось проснуться из-за весьма своеобразного сна, даже не ожидая наткнуться на неспящего Намджуна. Удивлённо похлопав глазами и нервно хихикнув себе под нос, старший всё же успокаивает своё волнение, когда сильные руки проводят по длинной ямке позвоночника вдоль всей спины большим пальцем ладони. Такая мелочь, но дико приятно, а глаза сами собой закрываются. Сокджин же прижимается к тёплому парню, счастливо осознавая, что это тепло, этот человек, который его бескорыстно отдаёт и получает то же самое в ответ, принадлежит ему. Как бы это смело ни звучало, всё равно он верит в правдивость этих слов и надеется, что блондин думает точно так же. — Ты чего не спишь, Джун-и? — неуверенно спрашивает тот, улыбаясь. Ладошки сами ложатся на джуновы щёки, поглаживая их, и иногда легонечно тискают. Он выглядит менее бледным и более выспавшимся. Это радует. Сначала младший молчит, лишь наблюдая за махинациями шатена, который продолжал сонными и непроснувшимися глазками смотреть прямо на него. В данной ситуации, наверное, следовало бы мило как-нибудь отшутиться и сказать, что не мог налюбоваться милым личиком и тому подобное, но, как бы… Вроде оба помнят, что у них один раз уже произошёл совместный сон, так почему этот — исключение? — Наверное, ты знаешь, — честно выдаёт Намджун, голодно осматривая изменившегося в лице старшего. Тот немного испугался, приоткрыв губы, а позже отвёл взгляд и покраснел. — Я… — смущённо, чуток заикаясь, бурчит парень, елозя головой по подушке и ворошит волосы на своей же голове, — Нет, не так, — собирается с мыслями немного, — Ты… Хочешь так же.? — неловко и до жути неудобно. Вместо всяких слов, глупых фраз и тому подобного, младший лишь приближает за подбородок лицо шатена к себе, а после целует чувственно и долго, обводит кончиком языка контур пухлых губ, затем вновь резко впивается в них. Сладко до такой степени, что оторваться просто нереально. А хотя… Зачем? Видимо, этот вопрос никто не устанет повторять, ведь он тут очень даже подходит. — Не хочу так же, — высказывается блондин, со всем обожанием в глазах к любимому смотря на сонное лицо, — Я хочу чтобы реальность для тебя стала лучше всяких снов, — тыльной стороной ладони он очень нежно проводит по мягкой щёчке, а после уже нормально её накрывает. Парень неистово кайфует с того, что эта самая щека становится ещё мягче и ещё умилительней, ведь сейчас их хозяин счастливо улыбается своему возлюбленному. — Она и так лучшая, — Джин тоже кладёт свои руки на лицо младшего и сталкивается носами, поджимая плечи, — Ведь со мной ты, — смущённо хихикает. Решая не заводить тему о вчерашнем, старший забывается и полностью растворяется в моменте, доверяясь своему парню. — И как тебя можно не полюбить? — вопрошает Намджун и притягивает максимально близко к себе своё чудо. Теперь старший был намертво захвачен в медвежьи объятия, в то время, как на его шею легла ладонь любимого человека, поглаживая. — Я рад, что тебе это удалось, — жмётся навстречу, ощущая на себе тёплые руки. Джин сам крепко охватывает младшего за плечи и чуток прикусывает губу, отводя взгляд в сторонку. Походу, оба прекрасно понимают, какие мысли в их головах разгуливают, громко отзываясь. — Ты хочешь? — всё же пересилив себя и свою вежливость, Джун спрашивает сам; гладит большим пальцем линию челюсти, ведёт с шеи выше и очерчивает им губы. — М-м-м… — выдыхает вместе с мычанием старший, ведь сказать боится. А вдруг что? Но джунова ладонь на лице и его ласковый взгляд придавали уверенности, — Да… Да, хочу. — Уверен? — опять эта подстраховка на всякий случай, как вчера. Всё же тут это следовало спросить обязательно, ибо парни отлично понимают, что этот шаг для обоих будет одним из самых важных в жизни. — Немного боязно, — честно признаётся шатен, вот только взгляд всё равно поднимает, — Но я тебе доверяю. Не думаю, что у тебя всё идёт через одно место, рукожоп ты мой, — хохочет Сокджин, но в знак извинения чмокает блондина в щёку, который уже успел надуться. — Пф-ф, — да, Намджун сначала даже приобиделся, но вот только когда услышал про одно место и додумал про себя очень подходящую шутеечку, то уже не сдержался и посмеялся чуток, — То есть ты не подумал, что вот этот самый рукожоп, — указывает пальцем на себя, — будет находиться в твоём «одном месте» своей рукой, да? — смеётся парень, и видит, как надуваются мягкие сокджиновы щёчки. — Намджун! — пищит и обнимает своего парня, глуша все свои смешки в плече младшего, — В каком тогда месте ты умный? Твою дивизию, вот зачем? Такой момент, блин! — А сам-то? Мне что, одному страдать? — и оба начинают откровенно ржать. Нет, ну, а что? Эта шутка стоит того, чтобы над ней как следует посмеяться. — Пхах! И тебя, с твоими-то мозгами, не полюбить, точно так же, невозможно! — восклицает Джин и бросается к своему парню на шею, переворачивая их так, чтобы младший находился под ним. Оба до сих пор продолжают смеяться: Намджун под своим любимым, до сих пор крепко обнимая за талию, а старший — лёжа на груди блондина и оперевшись подбородком о сложенные под ним друг на друга кулачки, — Я люблю тебя, — успокаивает порывы смеха и касается своими губами джуновых, а тот отвечает на поцелуй, отрывая руку от тонкой талии и зарываясь ей в тёмные волосы. — Я тоже, Джин-и, — опять сталкивает их лбы вместе и смотрит в эти невероятные, любимые глаза, — Я тоже люблю тебя. Теперь уже лидирующая позиция будет принадлежать Намджуну, поэтому он опрокидывает старшего на кровать, нависая сверху, снова целует. Как же приятно дарить ласку и нежность человеку, которого действительно любишь, а ещё приятнее, когда ты знаешь, что тебя он любит в ответ. Когда шатен чувствует, как на его коленки легли чужие руки, пытающиеся их раздвинуть в стороны, почему-то наоборот их сводит вместе. И только когда на ухо шепчут успокаивающее «Не бойся, солнце, пожалуйста», парень неуверенно раздвигает ноги в стороны. Джун же ставит между них своё колено и, опираясь на руки, снова принимается дарить ласки старшему. Вот только данная ситуация не очень понравилась самому Сокджину, который тоже хотел сделать приятно своему парню. Поэтому он отпихивает его за плечи, встречая непонимающий взгляд, а после целует сам, кладя руку на мягкую щёку блондина. — Да всё в порядке, — успокаивает Намджуна, — Мне нравится, просто я тоже хочу… Сделать тебе приятно, — и садит его на кровать, присаживаясь на джуновы согнутые колени, раздвинув ноги в стороны. Сначала его цепляют губы, к которым он прикасается сам, а после своими ладошками зарывается в светлые локоны, раскрывая рот и углубляя поцелуй. Ведёт по нёбу, ровным зубам и сталкивается своим с языком Джуна. Тот, в свою очередь, крепко хватает за талию своего парня. — Ты невероятный, солнце, — шепчет в перерывах между поцелуями младший, отвечая на них со всей любовью. — Ты не хуже, — Сокджин же переходит ниже, к подбородку, покрывает чмоками линию челюсти, дальше — ниже, кадыка и, само собой, шею. Шатен старался делать все поцелуйчики максимально приятными, не пуская в ход зубы. Пока кусать не особо и хотелось, да и не нужно ведь, так? Ещё не время для такого. Но зато время для того, чтобы Намджун снова вернул себе лидерство и нет, ему безумно нравится вот так сидеть с любимым на своих коленях, но сейчас хочется чу-у-у-у-точку другого; ласки со стороны старшего тоже в этот список внесены, если что. Парень забирается обеими руками под футболку, оглаживая стройное тело, пока Джин елозит на бёдрах своего парня и покрывает его шею чмоками. А через минут пять после того, как оторвался от «освоения новой территории», немаловажная деталь — губами, блондин и вовсе быстрым и ловким движением стягивает ткань полностью, припадая к груди старшего. — Мх-х… — мычит шатен сдавленно, ведь и его соски, и грудь покрывают офигенными прикосновениями губ младшего, вовсе не жадничая. Это слишком крышесносно, чтобы быть реальностью. Да вообще просто быть, или… Скорее всего, Намджуну подвластны и все законы, и заклинания, и науки, чем он, естественно, частенько пользуется. Ну, а почему бы и нет? Ведь никто не запрещает, да и не посмеет. — Не сдерживайся, — теперь поцелуи перешли на область ключиц, а после обратно, на грудь и соски, — Я хочу слышать тебя. — Хорошо, — шепчет тот и полумычит, ведь его снова заваливают спиной на простыни. Теперь он не будет пытаться вернуть главную позицию, ведь уже и не хочется вовсе; не-а, бревном он быть тоже не хочет, это ж Сокджин, вы чего? Во всяком случае, в другой раз, но не сегодня. Старший резко закидывает свои ноги на джунову поясницу и перекрещивает ступни, будто на замок закрывает, приподнимаясь тазом над кроватью. Закусывая нижнюю губу, Джин совсем не стесняется поднять футболку младшего, как во сне, и задрать до плеч, ведь дальше снять не получается — блондин покрывает собой своего парня и ни коим образом не может отстраниться. Но, когда младшему стало необходимо подняться и восполнить запасы кислорода в груди, он одной рукой стягивает с себя этот непонравившийся Сокджину кусок ткани. Тот тут же одаривает Джуна восхищённым взглядом, а после кладёт небольшие ладошки на крепкие грудные мышцы, сжимая немного. — Нравится? — ну, конечно стоило спросить об этом, хоть Намджун прекрасно видит, с каким интересом старший жамкает его груди в ладошках, скользя подушечками пальцев по смуглой коже. — Очень, — шатен уже и позабыл, что в этой сказке он маленькая принцесса, на минуточку, и решил стать маленькой клубничной стервочкой. Ладно, это уже звучит утрированно, но ведь многие принцессы способны выкидывать вот такие интересные фокусы, правда ведь? Оба сейчас находятся без верха, стало даже как-то прохладненько. А младший думает решить эту проблему одним способом, а именно — вернуться в объятия любимого и накрыть его собой, прям кожа к коже. И, если говорить честно, то на фоне намджуновской, кожа старшего была более бледной, но не менее мягкой. Это удивляло. Но как бы оба понимают, что прелюдии не стоит уж слишком растягивать, поэтому блондин решает снять и низ старшего, откидывая куда-то к своей футболке, пока хозяин вещи обнимал крепкую шею руками. На Джине остались лишь боксеры, которые младший решил любезно оставить. Пока что. Намджун тянет руку вниз, стараясь не задеть животик, чтобы старший не почувствовал, а потом очень ловко опускает её между ног, которые были закинуты младшему на поясницу, под пахом. Каково же было удивление шатена, когда он чувствует пальцы, что непривычно и до безобразия приятно тёрлись о чувствительное колечко мышц. О да, этот милый и приглушённый плечом Джуна скулёж, вцепившиеся в светлую шевелюру ладошки шатена и зажмуренные глазки очень и очень понравились парню. Такой милый и беспомощный. Ну чем не принцесса? Пускай, с фокусами. Решая не обделять своего парня в удовольствии, Сокджин пытается скрестить ноги так, чтобы младший был максимально близко и не медлил, блин. Вот если в Джине есть небольша-а-а-ая долечка мазохизма, то, походу, в блондине тоже присутствует склонность к садизму. Нет, ну не прям, что он будет его жестоко бить плёткой по мягкой коже за малейшее непослушание, свяжет руки, а в рот засунет какую-нибудь пошленькую вещицу по типу чулочков, которые до этого будут на самом «мазохисте», а последний, в свою очередь, будет лишь подвиливать бёдрами навстречу, просить младшего наказать и… «Хм… А было бы не плохо…», — самозабвенно думает тот, но после от резкого трения сзади опять тихо скулит, глуша все звуки в плече Намджуна, — «Так! В смысле не плохо?». Вот самая интересная штучка, что Джин представил, и от всей этой ситуации, насквозь пропитанной мыслью о животной страсти, он прикусывает губу и мычит, радуя своего парня, когда тот снова специально жмёт на чувствительны кожу. Вот только никто не обещал, что пальцы будут массировать только задний проход через ткань, а ещё и зажмут по середине яички, двигаясь в одном темпе в обоих местечках, принося шатену небольшой дискомфорт от не очень приятного трения о ткань. Сумасшествие. А вот Джуну только в кайф наблюдать за разгорячённым состоянием старшего, когда тот выгибался в спине, то откидывая, то обратно пряча в его же плече голову. — Мх-х-х-х… Намджун-и, — скулит старший, вовлекая своего заигравшегося парня в жаркий поцелуй. Младший, вдоволь наигравшись с промежностью и колечком через ткань, решает спросить кое-что важное. — Где смазка и презервативы, милый? — ласково спрашивает блондин, на мгновение отрываясь от мягких губ, а после вновь принимаясь их целовать. — В ванной, м-м-мх… — чуть ли не кряхтит Сокджин, не желая, чтобы от него отстранялись. Сам целует и отвечает страстно, переплетаясь своим с языком Джуна и сминая его губы. — Сними с себя всё ненужное, я быстро, — шепчет из-за нехватки кислорода, а после встаёт, оставляя возбудившегося парня ждать в спальне, когда их взаимоласки продолжатся. А чуть позже их ждёт что-то поинтереснее. И правда: Намджун возвращается очень быстро, крутя в руках бутылёк и пачку презервативов, цвет которых не видно из-за темноты. Но вроде как, были они все с каким-то вкусом и цветом, шатен особо не рассматривал, ибо стыдновато было. И пока парень недолго лазил в ванной, шатен, собственно, совсем не успел стянуть с себя так и оставшуюся на нём ткань, ведь после таких головокружительных нежностей и не только хотелось только продолжения, а не снимать с себя что-то. Уж лучше их снимет младший. — Принцесса, я же говорил, чтобы ты всё снял, — чуть недовольно проговаривает блондин и присаживается рядом со своим парнем. — Не могу, — жалобно выдыхает, — Давай ты? — Что я? Сниму с тебя трусы? — изгибает бровь и усмехается, когда Джин отводит взгляд в сторону. Такой милашка. — Ну если понял, так зачем спрашивать? — буркает тот, не собираясь поворачиваться в сторону усмехающегося лица, — Сначала целуешь так офигенно, все силы забираешь, а потом так просто уходишь. Вот представь, я буду с тобой любовью заниматься и в самый интересный момент вдруг встану и уйду, понравится? — Вау, ты чего так завёлся? — откровенно смеётся младший, ставит все принесённые вещички на тумбу около кровати, а потом опять сверху нависает над своей принцессой, — Знаешь, я и сам не хотел уходить. Но я не думаю, что тебе бы хотелось боли в первый раз. Смазка ведь облегчает скольжение и… — Эй, Ким Намджун, я вообще-то в школе тоже физику учил, прекрасно всё понимаю, — в той же манере продолжает вредничать старший, не понимая, кто прав, кто виноват в этой ситуации. Ну, и не собирается понимать. Впрочем, как и те уроки по физике. Почти. — Ну чего так официально-то? Я же твой Джун-и, — ведёт губами по венке на шее, оставляя там мимолётные поцелуйчики, ныряя шатену под спину и обнимая за талию крепко-крепко. Такие нежности заставят растаять даже самую глыбастую глыбу. Даже если эта глыба Сокджин, который, позабыв все эти ненужные глупости, ярко улыбается младшему и сам обнимает за шею, целуя в нос, когда их лица были поближе. — Иди сюда, мой Джун-и, — игриво подмигивает старший и притягивает своего парня для поцелуя. Джун же одну руку опускает к кромке белья старшего и аккуратно тянет вниз, не разрывая сладкую пытку губ напротив, — Всё-таки сам снял. Ути какой молодец, — дует губки смешной и до жути милой уточкой, в которую через пару секунд получает быстрый чмок. — Ты бы так не радовался, — как-то странно ухмыльнувшись, проговаривает парень и жадно целует парня под ним, что никак не вяжется с милым чмоком совсем недавно, проникая между ног ладонью, как несколько минут назад, задевая ствол, а после надавливая пальцами на девственную дырочку. — Ах! — смущённо ахает старший, когда джуновы пальцы трутся о сжатое колечко. Слишком пошло. Очень непривычно, но, признаться честно, безумно интересно, — Джун… — парень вжимается тому в плечо и поскуливает немножко, а где-то в закромах сознания тлеет мысль о том, что Джин боится. — Да? — младший вовсе не хочет отрываться от сокровенного местечка старшего, но взгляд на покрасневшие щёчки переводит, — Ты что-то хочешь? — Ну, во-первых, не что-то, а кого-то, а именно тебя, — подмигивает тот, закусив губу и получив туда смазанный чмок, — А ещё я очень хочу кое-что услышать от тебя. — Что ты хочешь услышать? — выжидающе спрашивает младший, столкнувшись с сокджиновым лбом своим. — Скажи, что ты будешь со мной, — да, довольно банально и глупо просить о таком на второй день отношений, или нет? Или всё дело в ситуации? Ну, в прочем, это особо никому не важно, а вот услышать-то хотелось бы. В виду некоторых обстоятельств, парни немного боятся за их отношения, поэтому вот так. — То есть ты хочешь, чтобы я признался тебе? — а вот такие фразы очень часто заставляют напрячься, но Сокджин кивает. Да, такие слова довольно клишированные и разнообразием не блещут, но всё же, — Я люблю тебя, Сокджин-и. Ты — моё солнышко, которое светит для меня даже ночью. Ты — кислород, без которого я задохнусь, — все эти слова младший сопровождал крошечными чмоками по всему джиновому телу, оставив напоследок губы, — Хоть мы начали встречаться совсем недавно, — выжидает паузу, — Я уже хочу провести с тобой все свои лучшие годы. Потому что вот здесь, — блондин берёт свободной рукой ладонь старшего и прикладывает чуть левее середины груди, — Без тебя пусто. Даже когда я вышел из твоей квартиры, то вдруг стало одиноко. Поэтому я буду с тобой, потому что люб… Внезапно речь парня прерывается тем, что его за шею притянули к мягким губам и утопили в них полностью. Будто благодарность, или же успокоение. Походу, старший сам просёк то, что Джуну хотелось сделать напоследок, а после затмил все ожидания, целуя сам. У этих двоих слишком много поцелуев, никто не находит? Правильно, а зачем? Поцелуи, хоть и не такие профессиональные, как у тех парочек, посвящённых в этом, всегда будут доставлять парням удовольствие. Да и в любой ситуации это соприкосновение губ очень милое, смелое и прекрасное. Например, если один из них придёт уставший после долгого тяжёлого дня, что будет его каждый раз встречать? Правильно — поцелуй от любимого человека на пороге, пока новоприбывший будет быстро стягивать верхнюю одежду с обувью, не разрывая вечернее приветствие. Ладно, другой пример: кто-то на взводе, весь устал, но реально работы выше крыши и больше, что может хоть немного успокоить? Правильно, чмок. Да, не поцелуй, но всё же. Почти то же самое, только стеснительнее. Треперь же в их жизни поцелуй — штука не то, чтобы частая, она уже обязательная, без этого никак. — Спасибо, солнце, — отрываясь от своего парня, лепечет шатен, пока его лицо начинают покрывать абсолютно детскими поцелуйчиками. — Мне особо не за что, — блондин обнажает ямочки и обнимает за талию одной рукой, хотя… Парень так сильно сжал старшего, что кажется обеими. — Можешь продолжать, — Сокджин заметно расслабляется, когда под своей спиной он чувствует надёжную опору, намджунову руку, которая приподнимает его таз. — Дай-ка мне смазку, — старший рукой тянется к тумбочке, выискивая наощупь бутылочку, а после, чуть дрожа, протягивает её младшему, который припал губами к бусинкам сосков, лаская одну языком, а вторую меж пальцев. — Мх-х, Джун, боже… — в его руках так жарко, что хочется с головой окунуться в ледяную ванну, присыпав воду льдом, и наоборот — поддаться и прыгнуть в кратер кипящей лавы. Если это ощущения только от прелюдий, то обоим страшно представить, что их ждёт дальше. Ну, вообще они хотят склоняться к тому, что будет ещё приятнее. По крайней мере так и должно быть. Старший сам непроизвольно разводит ноги в стороны, крепче обхватывая ими пояс любимого, и опять соприкасаясь промежностями. Джун на это ухмыляется, а после кладёт руки на сокджиновские бёдра, сжимает, гладит, ведёт к ягодицам и разводит их, указательным пальцем потеревшись о сжатый сфинктер. Джину непривычно, эти чувства новые и даже непонятные, сложно совладать с собой и определиться с эмоциями. Но кое в чём он точно уверен. Он хочет. И блондин тоже хочет. Это и заставляет поддаться и испробовать новые ощущения вместе. Старший плавится, но от возлюбленного не отстаёт, тянется ладошками к груди младшего и сам уже играется с сосками парня, как и он. Губами выдыхает в джуново ушко, прошептал несвойственную для себя пошлость с содержанием по типу «У моего парня такая крутая грудь. Я готов трогать её всю жизнь», на что получает укус в ключицу. Выгибаясь слегка, Сокджин одной рукой тянется к светлой шевелюре, впиваясь в кожу головы. Вроде они не хотели растягивать прелюдий, но… Особо никому и не жаль. Они только рады. Спустя достаточно продолжительное время младший переходит в наступление, уже откровенно лапая любимого за ягодицы и бёдра. Сжимая все попадающеся под руку участочки, парень ещё и наслаждался тем, как его чудо проявляет инициативу и не отстаёт, одаривая ласками в ответ. Он тянется к смазке, ловко хватая в руку и, нехотя, отстраняется от изучения чужого тела, щелчком открывая крышку. Сама идиллия была в том, что оба глядели друг на друга, не смущаясь вообще, как это обычно бывает. Вот это, кстати, классно, ведь никто не ломается, тебя никто не уламывает и это здорово. Особенно греет мысль, что они оба доставляют удовольствие партнёру с огромным желанием, не жалея ни о чём. — Ты потерпишь, солнце? — низко спрашивает Намджун, касаясь нежной кожи на шее губами, а после носом, изредка щекоча её упавшими волосами. Потом он вновь возвращается в привычную позицию, продолжая наблюдать за глубоко дышащим старшим. — Да, Джун-и, — самозабвенно произносит старший, расползаясь в глуповатой улыбочке, — Знаешь, а снизу неплохой такой видок открывается, — Джин смелеет и пускает ладонь вдоль торса своего парня, задевая рельеф подушечками пальцев. Он губу закусывает и затуманенно глядит прямо на младшего, который с хитрой ухмылочкой вертит в руках бутылёчек со смазкой. Выдавив чуть прохладную субстанцию на ладонь и поднеся к носу, парень вовсе не ощутил запаха, ну и ладно. Для начала сойдёт. Согрев смазку в руках, младший опускает обе руки на гениталии притихшего шатена, который хлопал глазками, а в темноте было дико возбуждающе смотреть на него. Эта через раз вздымающаяся грудь, приоткрытый ротик, из которого выходили скромные выдохи, неспешившие переходить в стоны, на лбу выступила еле заметная испарина, прилепляя друг к другу корни тёмных волос. Если взглянуть чуть ниже, то просто тянущим ощущением внизу живота явно не отделаться, ибо у старшего слишком красивые изгибы тела. В парочках мест даже косточки выступают, что Намджун уже в сотый раз себе обещает исправить. Утешая себя мыслями о том, что вскоре они оба они смогут делать всё, что хотят друг с другом, парень продолжает скользить взглядом по телу, в то время как руки тёрлись о два самых чувствительных места. Пока ладонь аккуратно скользила по стволу, а вторая подушечками распределяла жидкость по сжатому колечку, Джин боялся даже дышать, чтобы не было заметно, что он всё же волнуется. Да, совсем недавно он мог спокойно пошлить, тогда с чего это ему волноваться? Вот только не каждый признается, что во многих случаях, когда он внутри боится до жути, то снаружи смело лыбится. Придают уверенности родные губы, которые продолжают покрывать кожу чмоками, поэтому старший решает не просто лежать и вдыхать через раз, а протянуть руку вперёд и чуток уверенно накрыть пах младшего, легонько сжав достоинство. — Айщ-щ, Джин-и, — шипит младший, а после, не решаясь тянуть и дальше, наклоняется и затягивает своего парня в поцелуй, пока юркий пальчик быстро проникает в очень тугое отверстие, вызывая у шатена глубокий вдох. Джун очень медленно вводит палец дальше, двигая для подстраховки руку на члене любимого, чтобы ему было не так больно. Сокджин сразу же впивается руками в намджуновы плечи, убирая руки с его же паха. В поцелуй он выдаёт какое-то тихое кряхтение, а потом, просто расслабляется и позволяет своему парню проникать дальше. Пока не больно, но непривычно и чуток дискомфортно чувствовать в себе что-то. Но, если верить форумам в интернете, коих очень мало, видимо из-за того, что многим стрёмно, вскоре должно быть приятно. — Ты молодец, солнце, — отрываясь от пухлых губ, поговаривает блондин. Уже все три фаланги успели погрузиться внутрь сжатого колечка, — Больно? — Пока нет, — неуверенно отвечает тот, выравнивая дыхание, — Если я буду слишком громким, прикрой мне рот, хорошо? — Что? Зачем? — парень не понимает, к чему эта просьба. Если старший решил таки образом не дать ему слушать его стоны, то вот тут он обломается. — Просто я читал, что может быть ну очень больно, — старший вздыхает поглубже, ощущая небольшое трение о эластичные стенки, — Короче, если я буду кричать, то закрой мне р-… Тут он договорить не успевает, так как его губы тут же накрывают и вторгаются языком в его полость рта, начиная яростный танец языками. В это время Намджун уже спокойно старается двигать пальцем внутри, поглаживая. Эти ощущения для обоих такие новые, что даже не особо понятно, приятные они или нет. Но, скорее всего, первое, потому что и тела друг друга реагируют необыкновенно, и подсознательно им было очень интересно испробовать что-то новое. Парень, подождав достаточное количество времени, пытается вставить второй палец, поднося подушечки ко входу. И да, тут реально было больно, потому что старший мёртвой хваткой впился в его плечи ногтями, явно оставив следы в виде полумесяцев и отстранившись, брови свёл к переносице и прикусил губы, проскулив туда же. — Джин-и, нет-нет, — начинает слегка паниковать младший, останавливая движение у прохода, — Не кусай себя, пожалуйста, солнце, — проводит губами по застывшему в одном выражении лицу, оставляя мимолётные и нежные поцелуи, — Кусай меня где хочешь, только не делай себе ещё хуже, малыш. — Х-хорошо, — с недоскулёжем лепечет старший, разводя ноги в стороны ещё сильнее, чтобы его парень был спокоен. — Если будет уж совсем туго, то я прекращу, хорошо? Джин лишь стыдливо кивает головой, стараясь подумать о чём-то приятном и уже наконец нормально расслабиться. В голову тут же лезут те картинки из их недавнего сна. Зрелище чу́дное, на самом деле, очень разбавляет ощущение заполненности уже вторым пальцем, вот серьёзно. Он даже не заметил, как в его дырочке уже находились два пальца, которые не спешили двигаться. Старший успел очнуться и понять, что в нём аж 6 фаланг — это во-первых, а во-вторых, что грязные фантазии неплохо так скапливают возбуждение там, где свою руку до сих пор держит блондин, уже успевший спуститься вниз и чмокать всё, что попадётся под губы — левый бок, тазобедренную косточку или внутреннюю часть бедра, что тоже отлично отвлекает; короче, надо почаще думать о уже начавшемся сексе с любимым, когда представляешь, что будет больно, ну или Намджуна просить целовать, где только попадя… Хотя… А толк просить, если он и сам всё знает? — Не больно? — Нет… Не особо, продолжай. Младший второй рукой быстро хватает смазку, ещё раз покрывает ей проход и, хлюпая пальцами, осторожно раздвигает пальцами узкие стеночки. Фаланги будто скоро сожмет так, что их просто напросто расплющит, ибо парень под блондином сжался до невозможности и даже как-то больно было им обоим. — Джин-и, солнце, расслабься, пожалуйста, — парень убирает руку с полового органа любимого и перемещает её куда только можно, поглаживая и чуть сжимая. Сокджин, чуть ли не готовый расплакаться от своей никчёмности и трусости, в последний момент берёт себя в руки и уже клянётся себе, что в этот раз он не оплошает и не побоится. Наконец сумев расслабиться и снова погрузиться в приятные мысли, парень позволяет Джуну спокойно растягивать его двумя пальцами, вот только, когда они входят слишком далеко и касаются чего-то до одури приятного внутри, его вдруг подбрасывает на кровати. Мысли тут же заполняются, как приятно ощущать, как пальцы младшего задевают что-то внутри, отчего волком выть хочется — а это они ещё не начали половой акт. — Мх-х-х… Боже… Джун! — вскрикивает от внезапной и приятной волны при телу, резво притягивая за плечи блондина к себе и страстно врываясь в его рот своим язычком. От такого поворота сознание второго плывёт, а пальчики вдруг сами покидают растянутый подход, чем не был доволен старший, — Ну зачем ты вытащил? — Понравилось? — ухмыляется и обнажает зубы, будто готовясь укусить. Ну, а как ещё? Он доволен собой, ведь не имея опыта, смог подготовкой доставить любимому удовольствие. — Да! Безумно, милый, — приводит голову чуть в порядок. Хотя, этот порядок тут же меняется на хаос, ведь в голову лезет невероятная идея. Шатен парой движений стягивает с приофигевшего парня все оставшиеся элементы одежды и садит на кровать, приземляясь сверху. Он берёт в свою ладонь джунову и подносит к растянутой дырочке, прошептав на ушко томное «Пожалуйста». И, походу, все заслонки, стеснения, неуверенности слетают к чертям, ибо голову заполнили далеко не мозгом, а человеком. Человеком, который находится безумно близко и дышит на твою кожу, грея её ещё и в собственных руках. Младший проникает уже сразу тремя, ошеломив и чуть ли не сводя с ума Джина, бьётся подушечками пальцев о заветный комочек и выходит тут же. Так он повторял ещё раз десять, принося какое-то мазохистское удовольствие любимому, ведь три пальца даже добавляли некую изюминку в виде несильного растягивания ануса и мизерной доли боли. Лицо напротив горело, потому на нём сейчас все оттенки красного. Всё же самым мазохистским мазохистом Джина назвать сложно, но, скорее всего, он в этом преуспеет. Или… Когда Джун всё же вытащил пальцы, что до этого заставляли шатена выпускать из своего ротика весьма неприличные и полюбившиеся младшему звуки, покрутил подушечками у входа и оглаживал узкие стеночки. Даже чуть-чуть царапнул ноготком, нет, совсем немного, даже еле ощущалось. А после взгляды снова пересеклись, что закончилось вновь чувственным и очень медленным поцелуем. — Давай же, — в прострации шепчет старший, отстраняясь, и сам ныряет рукой себе за спину, обхватывая ладонью намджунов член и подставляя к проходу. — Куда такая спешка, принцесса? — прикусив мочку ушка, за которые были заправлены тёмные волосы, парень хитро улыбается и перехватывает свой орган, потеревшись головкой о вход. — Да вставь уже.! — неосознанно выкрикивает старший, на что его парень незаметно схватил лубрикант в ладонь и распределил по всей длине определённое количество, а после его снова опрокидывают на кровать, впиваясь в губы и пытаясь толкнуться головкой. Тут оба понимают, что слегка поспешили, однако останавливаться не смеют, с рыком младшего и тихим скулёжем старшего, продолжают. Джун аккуратно вводит головку с хлюпаньем вязкой жидкости и тут же останавливается, ведь хватка на его плечах усиливается, а над ухом слышится жалобные всхлипы. Только когда он поднимает голову, сталкивается с лицом напротив, где губы были закусаны чуть ли не до крови. В глазах застыла вода, а брови выгнулись в жалобно жесте. — Мне вытащить? — блондин уже готов отступить и выйти, чтобы никому из них после не было больно, вот только обвившиеся вокруг его поясницы ноги, не давали и шанса на освобождение. Теперь они его не прижимали слишком близко, а просто не выпускали, чтобы всё осталось на своём месте. — Н-нет… Мх-х, — Сокджин жмурится немного, а после, резко выдохнув, расслабляет проход, скрещивая и ступни и икры сзади крестом, чтобы уж наверняка, — Прос-то… Будь пом-медленнее, хорошо? — слегка заикается. Внутри он чувствует нехилое такое давление и по сравнению с пальцами, член Намджуна гораздо больше. Когда он держал его в руке, то было чуть более спокойно за свою пятую точку, а вот сейчас он очень даже удивляется, ведь внутри он кажется ужасно огромным. Хотя, нет. Не кажется. — Хорошо, солнце, — младший бродит руками по всему телу шатена, желая отвлечь от любой боли и дискомфорта, целует в скулы, подбородок, нос, щёки, губы — везде, когда достаёт своими. Большие ладони очень нежно очерчивают широкие плечи, даже закинутые на собственную шею предплечья, Джун успевает и поцеловать и погладить, линию талии и боков, считаю рёбра, рисуют контур сокджиновского мягкого животика, скользят по бёдрам и спускаются к ягодицам, кончиками пальцев проведя сначала под ямками под половинками, а после уже и по попе. Старший очень быстро млеет, а болевые ощущения отходят куда-то на второй план, ведь эти руки и губы творят невозможную магию. Когда из его рта вылетает тихое и едва слышимое «глубже, милый», то стенки раздвигают уже сильнее, но, благо, его парень — не нетерпеливое животное и покорно ждёт, когда боль у чуда под ним утихнет, ведь громкий голосок никто не мог сдержать. Кроме поцелуев и то, не хочется. Ух, какая ужасная дилемма. Поцелуи или стоны? Вот в чем вопрос. Когда половина органа уже была внутри, то младший решил на пробу выйти и войти так же на половину, но для начала спросил Джина, а то вдруг ему всё ещё больно. — Джин-и, как ты? — наклоняется к уху и тихо выдыхает. Сдерживаться, если честно, очень сложно, ведь осознание первого раза и внезапный всплеск гормонов даёт о себе знать, но, к счастью, власть над разумом взять не сможет, ведь годы стальной выдержки хоть и не сильно, но всё же выручают Джуна. — Н-нормально, можешь двигаться, — через пару секунд он ощущает, как младший выходит, а после снова толкается, вот только чуток подальше. Больновато, но старший терпит изо всех сил. Нет, боль не настолько душераздирающая, но не особо приятно, если быть честным. Не только выдержка блондина очень хороша. Однако большие ладони на теле помогают отвлечься. — Точно нормально? — Намджун переводит взгляд на любимое лицо и застывает. Оторваться не может, просто слишком сильно любит. Глаза полуприкрыты, губы обветрены и покусаны из-за долгого терпения, грудь вздымается через раз, а плечи подрагивают. Конечно, зрелище очень завораживает, но заботливость и беспокойство в данный момент превышают все остальные чувства, но не так сильно. — Д-да, продолжай, — Джин расслабляет стеночки максимально, одну руку опускает на свой пах, поводив вверх-вниз и откинув голову. Через пару секунд ощущает, как его вновь начинают заполнять, а на ладонь ложится рука побольше и двигается чуть быстрее, тем самым расслабляя. Откинув голову назад и простонав что-то, старший Ким вновь закусывает губу, желая ощутить что-то кроме своих зубов и пары капель крови, например то, что сейчас покрывает его вытянувшуюся шею метками. Ну, не такими красными, как это обычно делают, а скорее более страстнымм поцелуями, только на коже, — П-поцелуй меня. Как только губы вновь соприкасаются, то парни вдруг решают начать поединок «Кто дальше потолкнёт язык в рот своему парню». Старший переходит в наступление, обвивая рукой крепкую шею, пропуская сквозь пальцы светлые волосы и углубляя поцелуй. Языки сплетаются воедино, а Джин наклоняет голову в сторону, чтобы было удобнее целоваться. Он убирает руку со своего органа, обтирая её о простынь, и кладёт на намджунову щёку, а после закрывает глаза. Его парень поступает почти так же, только его руки были на разгорячённом теле, одна из которых обнимала талию, а другая резво надрачивала старшему, из-за чего из его губ вылетали стоны прямо в поцелуй. Поединок, к сожалению, был успешно забыт, ибо в поцелуе тонет всё, и парни за компанию. Когда они всё же сумели почти оторваться друг от друга, ведь между их губами тянулась прозрачная ниточка слюны, то в голову пришла мысль о том, что Намджун полностью заполнил шатена. Буквально. И тут-то стало понятно, что в нём до жути узко и горячо, потому из его рта вылетает очень громкий выдох, а на лбу выступает ещё больше влаги. Впрочем, состояние его парня было схожим, вот только он ощущал внутри очень приятную заполненность и каждую венку, включая головку. Можно подумать, что если бы он не видел члена глазами, то мог бы сейчас по ощущениям представить его и даже обрисовать во всех деталях. Когда младший чуть-чуть дёрнулся, наклонившись, то загнал свол ещё чуть подальше, отчего его парень замычал. В ответ последовал мимолетный чмок в какую-то часть тела. — Мх-х… — у Джина даже подрагивает поясница, а ноги сзади младшего скрепляются сильнее, — Я знал, что у тебя большой, но ведь не настолько же… — его губы расползаются в улыбке, а голова снова тяжелеет и откидывается на подушку. — Буду считать это за комплимент, — прорыкивает младший, сцеловывая выступившие на длинной шее капельки пота, — Как ты? — Можешь продолжить, — в нём вдруг вспыхнул азарт и интерес, что же будет дальше. Будет ли больнее? Или в точности наоборот? Всё же какие-то размышления отвлекали его от неприятных ощущений. Младший Ким выходит немножко, а затем вновь толкается на всю длину. Его орган так плотно обтягивают узкие стеночки, что аж волком выть хочется, в чём он себе не отказывает. Выпуская из груди рык, парень глядит на мычащего парня под ним, который сжал его волосы и зажмурил глаза, закусив губу. Хватка на его голове становится будто стальной, а ладонь, что была на щеке, медленно переползла на плечо и сжала немного. В руке оказывается лубрикант, а младший почти выскальзывает из тёплого и тугого колечка, из-за чего старший расслабился, но расстроился, потому что ещё чуть-чуть и он бы уже привык. Парень вновь смазывает орган, только количеством побольше, а после вновь входит, чувствуя, как узкие стеночки растягиваются вокруг него, сжимая. — М-м-м, Джун-и-и… — расслабив лицо, парень испускает из груди более спокойный выдох, простонав чуть-чуть. В этот раз было по-другому. Сейчас было более плавно и легче, скорее всего, благодаря большему количеству смазки, ну и, конечно, терпению и нежности младшего. Галочка напротив пункта «Добавлять больше лубриканта прежде, чем входить» уже поставлена. Сокджин жмурится и набирает воздух полной грудью, ведь никогда он не чувствовал себя так… Так… Заполненно? Да. И, боже, это было настолько классно, что хотелось не просто стонать, а орать, как резаный. Внутри скользко и мокро, джунова плоть пульсирует от давления в анусе. А когда горячая головка задевала что-то до сжатых до побеления костяшек светлых волос в ладонях старшего — становилось ещё жарче, а в паху будто кипятком обдали. — Как ты? — этот вопрос был задан уже не первый раз за не прошедший ещё час, на что был ответ «Нормально, можешь продолжать» или «Будь нежнее, пожалуйста» ожидался опять такой же набор слов, вот только. — Ещё, Джун-и… Хочу ещё, — просит с застывшими слёзками в уголках глаз, просто поглаживая кожу на голове любимого, а после спускаясь к плечам, лопаткам или пояснице, на которой были скрещены свои же ноги. — Не больно? — парень начинает потихоньку двигаться, чтобы не причинить большего дискомфорта, обнимая своё чудо за талию. Он целует шею, ключицы и переходит на грудь. Делает всё максимально нежно и спокойно. — Н-нет… М-м-м, Джун! — дёргается и жмурится от плавного, но прошедшего по простате толчка, ведь это, зараза, дико приятно. На форумах было такое скудное описание того, что происходит, когда партнёр уже в тебе. Были фразы по типу «Это ужасно приятно» или «Советую попробовать», но вот ни слова о самих ощущениях. Ну ничего, их Сокджин испытал сам и теперь может с уверенностью сказать, что чувства крышесносны и что полюбил это занятие на девяносто девять целых и девять десятых. Вот та малипусенькая частичка — это боль. Ну, ему, скорее всего, повезло с партнёром, а так же потому, что его любит удача, ведь не было такого, что хотелось побыстрее избавиться от полноты в себе. Кстати, он сейчас вновь придавливает дружка своего парня ближе и запрокидывает голову так, будто сейчас его кадык проколет подобно острию кожу и образует очень тонкий надрез вдоль. Головка снова попадает по простате, а джуновы губы как раз-таки очерчивают этот кадык и умудряются даже сделать вакуум на пару секунд, оторвавшись с громким чпоком. Младший уже реально на пределе, так что, ещё раз мазнув около того места, откуда только что оторвался, начинает двигаться быстрее, но всё ещё плавно. Под ним скулит и мечется Сокджин, не зная, куда деть свои ручонки, прижимает их к груди любимого и сжимает, поводив пару минут по напряжённому телу. После сжимает соски, тянется к шее, плечам, очерчивает их рельеф, и по предплечьям спускается к своей же талии, повторяя такой путь наоборот и так же. Намджун перестаёт себя сдерживать и очень по-собственнически впивается в нежную кожу под ушком, оставляя засос. Хоть он и не был огромным и слишком заметным, то, возможно, давать о себе знать он будет день-то точно. После спускается поцелуями по подбородку и на стыке между ним и шеей, вновь делает засос, напоследок обведя краснеющий силуэт своих губ кончиком языка. А вот с самой шеей он решил не то, чтобы не церемониться, он начал остервенело кусать и засасывать кожу даже в тех местах, где уже были оставлены следы его губ. Парню самому непонятно, откуда вдруг взялся этот животный собственник, но его парню, определённо, нравится, недаром у него вдруг член дёрнулся, а сам шатен выгнулся в спине и застонал. Как раз в тот момент, когда Джун сделал особо глубокий толчок и вновь попал по простате. — Джун-и… Мх-х-х-х… — сквозь стоны и мычание зовёт своего парня. Он делал очень точные ударчики прямо по заветному местечку, отчего Джина тряхнуло и подбросило. Изо рта вырывается всё больше пошлых звуков, а тела возлюбленных уже поблёскивают от влаги, — Ах! Боже, м-м-м… — Джин-и, ты красиво стонешь, — не сдержав оскала, Джун очень быстро врывается в рот своего парня, продолжая наращивать темп движений внутри, из-за чего он прямо в свои губы слышал высокие и изредка хриплые постанывания. Опустив свои ладони ниже и сжав ими две округлые половинки старшего, блондин их раздвигает и даже приподнимает таз. Сокджин в спине прогибается, сильнее охватывает ногами торс и продолжает своё путешествие по нему ладонями, подмахивая бёдрами навстречу. У Намджуна рыки перемешиваются с выдохами, впрочем, как и у шатена. Запойно целуясь и одаривая друг друга своим дыханием, каждых всячески старается сделать любимому приятно, в чём им, собственно, помогают руки. — Ах! Джун… — стонет тонко старший, не сдерживая себя. Темп стал более уверенным и быстрым, а простату всё чаще и чаще задевала головка члена. Разливающиеся по телу шатена волны скапливались в прямо у него в паху, а Намджун, как истинный джентльмен, решил помочь с этой «проблемой». Сомкнув на основании ствола пальцы, парень и дальше продолжал вбивать своё чудо в кровать, от спинки которой доносились скрипы и даже удары о стену. Вот только старший, не ожидавший поползновений в сторону своей промежности, заглушал все те скрипы, опять выгибаясь и чуть ли не крича от удовольствия, наполнившего его. Младший в такт своим толчкам водит рукой по члену любимого так же размашисто, но плавно. Большим пальцем гладит уретру, обводя головку и размазывая по ней выступивший предеякулят. — Ах! Б-боже! — бёдра дрожат, а ягодицы начинают краснеть из-за постоянных шлепков, когда они становятся более звериными и резкими, — Дж-жу-у-у-ун! Аргх! — он голову откидывает назад и вновь закусывает губу, прихватывая зубами даже часть кожи под ними. Местечко внутри до опьянения приятно стимулируют, а воздух еле успевает поступать в лёгкие. Мутный пот уже выстилает себе дорожки на коже обоих, скатываясь куда-то вниз по телам, а после оседая на простынях. — Ты сводишь меня с ума, — шепчет младший и припадает губами к затвердевшим бусинкам старшего. Ещё пары грубоватых толчков и точных попаданий по простате было достаточно, чтобы получить ошеломительный оргазм, а после чуть ли не сотрясаться в экстазе, легонько постанывая, пока его парень достигает пика и изливается внутрь. Вопрос «На кой чёрт Джин краснел в аптеке, стоя за презервативами?» был как-то не уместен или же забыт. По крайней мере пока. Через пару минут интенсивного восстанавливания дыхания, старший буквально прыгает на Джуна, прогнувшись в спине и сглотнув слюну. В глазах все ещё плескалось шальное возбуждение, а своим органом младший начал ощущать и ещё и сокджинов. Причём, у обоих снова каменно стояло. Не проронив ни слова и только лишь выдохнув, шатен заводит руку за спину и проводим пальцем меж округлых половинок, собирая скопившуюся там смазку вперемешку с семенем. От таких пошлостей у каждого будет стоять, а хотя… Каждому запрещается, лишь Намджуну одному можно возбуждаться от такого и не только Сокджина и это константа. Ещё раз проведя подушечкой по колечку мышц, он ёрзает на паху любимого, опираясь другой рукой о джунов торс, привстаёт, хватает его член в ладонь и загоняет внутрь сразу до упора, касаясь комочка нервов и почти пропев мелодичное и нежное «А-а-ах!», но очень даже громко. — Айщ-щ, принцесса, — ухмыляется младший и стонет низко, протягивая руки к молочной коже бёдер. Они после пары секунд бездействий начинают медленно опускаться и подниматься в собственном темпе, а сверху вновь и вновь красивые звуки радовали слух блондина, беспардонно лапавшего мягкие участки. — Мн-ах! — Джин двигается аккуратно, совсем не так, как несколько минут назад, но не медленно. Он решил опробовать средний темп, опускаясь до упора, а потом вновь испуская сладость для ушей любимого. Кто бы мог подумать, что секс может быть таким приятным? Ну, эти двое теперь это точно знают. Хоть это и первый раз, но второй раунд. Младшего буквально в жар бросало, когда широкие плечи его парня поджимались к шее, подрагивая, как и всё его тело, а лицо прямо-таки и отображало все самые горячие и развратные чувства, кои существуют вообще. По крайней мере, он думает именно так. В момент, когда по сочным губам провели влажным языком и заставили их поблёскивать в ночном свете, то Джун не выдержал и дёрнул старшего на себя, чувствуя, как груди друг друга соприкасаются, а меж их животов головка шатена размазывает по коже предеякулят, из-за которого иногда пробегают мурашки от холодка. Он целует напористо, уверенно, двигая тазом и сжимая в ладонях мягкие половинки. В губы слышатся стоны и громкие выдохи, а пальцы будто норовятся вместе с членом проникнуть в горячее местечко, но всего лишь трутся о эластичную кожу. — А-а-а-ах! Ещ-щё-ё! — отрывыется от губ напротив и Джин запрокидывает голову, гортанно простонав. Он уже буквально скачет на младшем, шлёпая даже ладонями Джуна со своими ягодицами в них по его бёдрам. И вновь через пару секунд его настигает блаженная нега, в которой шатен тонет, забирая в мир наслаждения своего парня, которого сжал узкими стеночками. Кончая обоим на животы, Джин валится прямо на него и прикрывает глаза, пока его анал заполняют вновь тёплой жидкостью, а после выходят вовсе. Несмотря на то, что в комнате была открыта дверь, а в квартире было прохладненько, то парнями казалось, будто это самое пекло чистилища, ибо вдвоём после бурных занятий любовью, в первый раз к тому же, было даже проблематично вздохнуть, по крайней мере старшему уж точно. Лёгкие наполнил запах двух влюбленных и их чувств, как бы клишированно это не звучало, так и будет. На третий раунд им сил явно не хватит, ведь они и так привысили лимит своих возможностей, поэтому парни просто лежали, осилив только перевернуться на бока. Потихоньку восстанавливая дыхание, они по чуть-чуть приходили в норму, даже перекинулись взглядами. В планах, по идее, был пункт «Принять душ, желательно вместе, нежелательно не принимать одному», который они мысленно вычёркивают, потому что им явно сейчас не до этого. Даже говорить что-либо будет лишним и ненужным, а зачем? Все и без лишних звуков понятно, да и сбивчивое дыхание тому подтверждение. Просто наслаждаясь временем после настолько продолжительного утра, или же ночи, они буду ещё очень долго отлёживаться, нежась около друг друга, а после вновь настанут дни, когда придётся разойтись. Поэтому пока парни просто довольствуются тем, что они здесь и сейчас вместе. Всё же выкинутая пара фраз, несколько смешков, а после — провал в сон, которой тоже разделится на двоих, до этого осуществившийся в реальности.