Голубая мечта Майкла Майерса

      Проснувшись на следующее утро от какого-то стука, Лори обнаружила на полу возле своей кровати три яблока, что должно было, по всей видимости, составлять ее завтрак на сегодня. Не обращая внимания на еду, девушка на цыпочках подошла к двери и, приложив к ней ухо, прислушалась. Ни звука. Но Лори знала, что Майерс был где-то рядом, иначе просто и быть не могло. Она всегда нутром чувствовала его присутствие и на этот раз жутко хотела, чтобы чутье ее наконец подвело.       Строуд решила попытать удачу, медленно опустила ручку до упора и, молясь всевозможным высшим силам, слегка толкнула дверь вперед. К нее неописуемому облегчению, она поддалась. Тогда Лори пулей выскочила из спальни и, не глядя по сторонам, залетела в находившуюся рядом ванную, многострадальная дверь которой была неумело вправлена.       Там она наскоро умылась, кое-как почистила зубы пальцем, предварительно выдавив на него горошину зубной пасты, и стала печально рассматривать свое отражение в зеркале. «Ну и видок, — пронеслось у нее в голове. — Еще неизвестно кто кого страшнее в этом доме. Какой кошмар, еще и эти царапины!» Но она решила не расстраивать себя созерцанием своего осунувшегося лица с большими синяками под глазами и выскочила из ванной.       Майкла между тем все еще не было видно. Это настолько удивило Лори, что она даже решила обойти весь этаж и осторожно заглянула во все углы, где он только мог от нее сокрыться. Однако ее мечта, судя по всему, все-таки сбылась — Майерса действительно впервые за все это время, когда у нее была возможность свободно перемещаться по дому, не было поблизости. Не веря, что он смог оставить ее без присмотра да еще и с открытой дверью, Строуд из любопытства решила спуститься на первый этаж, но не дошла и до середины лестницы, как вдруг услышала приглушенные голоса и настойчивый стук в дверь. Точно такой, какой ее разбудил, но на этот раз более сильный. Ноги тут же подкосились, а сердце захолонуло от волнения. Не осознавая себя, Лори, словно во сне, сошла со ступенек и осторожно заглянула за угол.       Возле входной двери спиной к ней неподвижно стоял Майкл. Его глаза холодно пронзали сквозь матовую вставку двери стоявших за ней сержантов; в руке он крепко сжимал окровавленный после ночной резни нож. Лори вдруг с ужасом поняла, что если полицейские решат проникнуть в дом, то живыми отсюда уже точно не выйдут. Майкл ее не послушает. Он убьет каждого, кто только попробует отнять ее у него. Страх ледяным обручем сковал ее сердце.       Полицейский постучал снова — он явно терял терпение. Майерс же, в свою очередь, с холодной решимостью крепче сжал рукоятку и неторопливым движением размял шею. — Майкл, не смей! — сдавленным шепотом приказала Лори. Но он даже не обернулся на звук ее голоса. В тот миг для него не существовало ни сестры, ни ее просьб. Только всепоглощающая концентрация на фигурах за дверью. Стук меж тем повторился снова. А затем еще. И еще… — Оставь им расписку и давай до следующего, — в конце концов донесся до напряженного слуха Строуд недовольный голос одного из сержантов. — Нужно будет расспросить соседей.       Через отверстие для писем к ногам Майерса тут же приземлилась небольшая листовка, но он ее даже не заметил. По мере того как полицейские отдалялись от крыльца, его рука с ножом опускалась все ниже и ниже, пока наконец не упала по швам.       Лори судорожно выдохнула и медленно сползла на пол — ноги ее почему-то больше не держали. Спасение казалось таким близким! но в то же время было до боли недосягаемо. У Строуд была реальная возможность объявить о своем присутствии, но она просто не могла позволить себе закричать. Из-за нее и без того погибло непозволительно много людей, Лори не смела давать Майклу повод вписать в этот список посмертно еще несколько фамилий. «Им не победить его! — лихорадочно билась у нее в голове мысль, пока последние секунды призрачного шанса безжалостно утекали у нее из рук. — Нет, нет, это невозможно! Они не смогут справиться с ним — не вдвоем…»       До этого момента Лори жила днем сегодняшним и, переживая одно за другим череду ужасных открытий, фокусировалась лишь на том, как складывались ее отношения с воскресшим из прошлого братом. Однако после визита полицейских в ее голове все несколько переменилось и мигом встало на свои места, словно по мановению волшебной палочки. Лори, как никогда прежде, всем сердцем захотела вернуться к своей другой, настоящей жизни. И не когда-нибудь потом, а прямо сейчас! Но как? Как ей нужно было провернуть операцию по избавлению таким образом, чтобы обойтись без жертв с обеих сторон? Казалось, это было невозможно. При любом раскладе картина выходила кровавой: Майкл непременно убил бы либо ее, либо кого-нибудь из ее спасителей — третьего не дано.       Лори сцепила пальцы и с болью посмотрела на широкую спину брата, который все так же цепной собакой неподвижно стоял у двери. «Придется ждать, — мысленно успокоила она себя. — Сегодня он точно никуда не сунется, а полицейские между тем рано или поздно вернутся, и скорее всего с подкреплением. Господи! хоть бы только…» Но дальше развить мысль она не смогла. Пришлось оборвать ее на стадии зарождения и затолкнуть ее и ей подобные как можно дальше, чтобы в ближайшее время точно к ним не возвращаться. Она не будет ничего загадывать, не будет ни о чем думать. По крайней мере, не сейчас…       Лори поднялась с пола и, стараясь не шуметь, стала подниматься к себе наверх. Она знала, что Майкл в скором времени придет за ней, и потому хотела отсрочить это событие хотя бы на несколько минут. Но он пришел лишь через час. И, взглянув на него вблизи, Лори ужаснулась. — Господи, откуда эта кровь? — вырвалось у нее машинально. Она медленно поднялась с кровати и с волнением принялась разглядывать свежие пятна у него на ноже, который он все продолжал носить с собой. — Где ты… или нет, вернее — кого?!       Майерс наклонил голову и равнодушно посмотрел на новые следы своего зверства, полученные им минутами ранее, когда он уже в третий раз яростно потрошил грудную клетку хозяина дома в его собственном подвале. Ему была нужна разрядка: столь внезапное появление полицейских расстроило его планы, Майкл понял, что действовать придется не по изначальной задумке, и потому в глубине души копил невысказанную злобу. Он не умел волноваться и твердо знал, что ни за что не отдаст Лори кому бы то ни было, но уж слишком много обстоятельств могли разом выступить против него. Нужно было все предусмотреть, а времени на постановку теорий было мало.       Майкл задумался и поднял было нож, чтобы вытереть его о рукав, но его рука вдруг замерла в воздухе и через мгновение безвольно опустилась. В глазах снова потемнело, как будто кто-то стал отдалять от него источник света, и волна ледяного бешенства от собственного бессилия захлестнула его с головой. Майкл не знал, что с ним происходило уже второй день кряду, и отчетливо понимал только то, что медленно, но верно продолжал слабеть. Лори заметила, как странно он вдруг качнулся на месте, но не придала этому особого значения. — Неужели ты посмел издеваться над трупами тех несчастных людей?!       Почувствовав прилив справедливого негодования, она смело подошла к брату и с ужасом заглянула ему в глаза, запрокинув голову до упора. — Майкл, нет, ты не должен этого делать! ради меня. — Лори решила рискнуть и осторожно потянулась к его маске, считая это хорошим ходом, но дикие темно-голубые глаза тут же обожгли ее своим выражением. Строуд вздрогнула и убрала руку. — Мой брат не должен быть таким, слышишь? Ты можешь быть выше этого, Майкл, я знаю. Не нужно больше смертей и убийств. Все будет в порядке. — Она лгала легко и уверенно, будто сама верила в каждое произносимое ею слово. — Просто попробуй… сопротивляться этому и не вымещай свою злость на других, они ведь ее виноваты! А я помогу тебе в этом, — Строуд снова вытянула вверх руку, но на этот раз невесомо положила ее ему на плечо. Ей было мерзко касаться его, но она верила, что это должным образом сработает. — Мы все потом поможем тебе, вот увидишь. Только не делай так больше, хорошо? Не надо.       Но не успела она договорить, как Майкл вдруг с одного удара глубоко всадил нож в стену и с исступлением впечатал в нее следом Лори, так что безупречно острое лезвие оказалось буквально в паре сантиметров от ее шеи. Удар вышиб из Строуд весь воздух, она сильно стукнулась затылком и успела лишь сипло вскрикнуть на выдохе, прежде чем перед ее глазами все на мгновение потемнело.       Майкл был на грани. Тотальное непонимание сестры за долю секунды вывело его из себя и разожгло в крови неугасимое бешенство, с которым ему теперь было крайне сложно совладать. Он крепче сжал плечи Строуд и с силой встряхнул ее слабенькое тельце, заставляя ее прийти в себя.       Она не понимала его! Она его осуждала и думала, что могла полностью управлять его поступками и вертеть им, как ей заблагорассудится! Буквально за мгновение до взявшей над ним вверх вспышки он с участившимся пульсом слушал ее успокаивающие фразы, но слышал в них лишь осатаневшие ему за пятнадцать лет слова доктора Лумиса:       «Ты не должен так поступать, Майкл. Не должен так думать. Не должен замыкаться в себе. Не должен так относиться к людям. Мы все лучше знаем, что тебе нужно. Сейчас ты чудовище, Майкл, но мы поможем тебе стать нормальным. Ты должен верить нам. Ты никогда отсюда не выйдешь, но это для твоего же блага. Не надо сопротивляться, такие, как ты, должны быть изолированы. Ты должен слушаться нас, Майкл. Ты должен, ты должен, ты должен…»       Его глаза налились кровью. Хотелось трясти ее до потери сознания и любой ценой добиться того, чтобы она приняла его настоящим и перестала наконец отвергать после каждого совершенного им злодеяния, в котором он, в свою очередь, не видел ничего плохого, а на этот раз — так и вообще даже никого не убил! Но в этом Майкл был бессилен. Лори его не понимала. Как и все они. Никто не понимал. Все лишь притворялись. Он не осознавал, что действительно был самым настоящим чудовищем, и, благодаря холодному анализу, знал только то, что до сих пор был всеми отвергнут и непонят. Но в этом и не было ничего удивительного: они все не переживали того, что пережил он; не чувствовали того, что чувствовал он; не мучались в детстве от ужасающих галлюцинаций и диктовавшего свои условия чужого голоса в голове, как мучался он. Он всегда был, есть и будет один по эту сторону баррикады, и никто никогда не примет его таким, какой он есть. И даже она — та, на понимание которой он возложил все свои оставшиеся надежды.       Впервые осознав эту ужасную истину до конца, Майкл через силу разжал сведенные от напряжения пальцы и нетвердым шагом отошел от упавшей на пол сестры. Он не чувствовал ни вины, ни жалости, но мозгом понимал, что опять поступил неправильно по отношению к ней. Ему не следовало ее хватать, не следовало пугать еще больше. Она не была виновата в том, что не понимала его; в конце концов, не она первая, не она последняя. Для Майкла было намного важнее просто постоянно быть рядом вне зависимости от того, как она к нему относилась; и от этого своего неубиваемого желания он все еще не собирался отказываться. Но, однако же, почему-то именно потеря потенциального сторонника в лице Лори заставила его сильнее всего выйти из себя…       Не глядя на Строуд, Майерс вырвал нож из стены и все в том же пугающем молчании, которое он уже никогда не сможет прервать звуком собственного голоса, вышел в коридор. Но, как только он дошел до лестницы, мир снова качнулся и задребезжал мелкой рябью, зыбко убегая у него из-под ног. Майкл машинально оперся рукой о стену и после небольшого колебания осел на пол спиной к стене. Ему нужно было время. Буквально несколько секунд…       Майерс содрал с лица мешавшую ему дышать маску и, уперевшись локтями в колени, подпер голову руками. Каждый вдох теперь давался тяжелее обычного, хрип усилился, и Майкл впервые за эти два дня отчетливо чувствовал, как полученные им прошлой ночью раны продолжали кровоточить, ослабляя его с каждой новой потерянной каплей крови все сильнее.

По огнестрелу в каждую лопатку и один ножевой в ключицу — ну конечно же, как он мог забыть…

      Было это даром или же проклятием, но природа наделила его еще одним преимуществом перед остальными людьми — высоким болевым порогом. Майкл практически не чувствовал боли и потому не замечал у себя наличия каких-либо повреждений до тех пор, пока они не ослабляли его организм до критической отметки, когда игнорировать собственное состояние было уже невозможно. В экстренных ситуациях отстраненность от боли ему помогала и делала его намного менее уязвимым, однако сейчас она сыграла с ним злую шутку и усыпила его бдительность настолько, что еще чуть-чуть, и было бы уже поздно.       Но Майкл не мог позволить себе ослабеть, не мог из-за собственного бессилия потерять Лори. Он слишком долго ждал момента, чтобы быть с ней вместе, слишком сильно верил в возможность необходимого ему исхода. Кто угодно мог помешать ему в осуществлении его плана, но только не он сам!       Майерс дотронулся левой рукой сквозь грубую ткань комбинезона до раны, полученной им от сестры, и посмотрел на влажные от крови пальцы. И все-таки рука у Лори была до смешного легкая: рана была неглубокая и на данный момент для Майкла наименее опасная. Намного серьезнее была застрявшая в правой лопатке пуля — единственное из повреждений, которое он ощущал при каждом движении корпусом. Ему не следовало вчера перетаскивать шкаф, не следовало выбивать дверь в ванной, не следовало с зверским ожесточением разрывать грудь трупу в подвале, настойчиво проламывая ему ребра… От каждого резкого движения и применения силы пуля, казалось, застревала все глубже, Майклу не стоило в принципе лишний раз шевелить рукой, но у него не было на это возможности. Нужно было что-то с ней сделать. И как можно, как можно скорее.

***

      Лори в течение получаса без движения лежала на кровати и равнодушно смотрела в потолок. Взбодрившись после визита полицейских, она теперь с недоумением вспоминала свои наиболее вежливые пресмыкания перед Майклом и искренне удивлялась тому, что они у нее в принципе получались. И однако же, несмотря ни на что, все еще находила их единственным верным решением.       Ей казалось, что она сейчас ненавидела Майерса, как никогда прежде. Ненавидела одни лишь только воспоминания о нем, его имя, треклятую фамилию, которая, оказывается, принадлежала и ей тоже; ненавидела тот факт, что он вообще появился на этот свет; ненавидела все, что только имело к нему хоть какое-нибудь отношение. Осознание, что из-за него она не могла в полной мере принадлежать самой себе, не могла распоряжаться своей жизнью, поднимало в ее душе целую бурю тихого бешенства, которое ей некуда было вылить.       От нечего делать Лори пыталась вообразить, как он планировал перебегать с ней с места на место до тех пор, пока окончательно не запутает своих преследователей и не сможет уже на постоянной основе где-нибудь залечь на дно, и лишь злорадно ухмылялась его идиотской задумке. «Ну и как он себе это представлял? — думала она, доедая последнее яблоко. — Где планировал обосноваться, чем питаться, где брать деньги? Думал, что я днями напролет безвылазно буду сидеть в какой-то конуре и смотреть вместе с ним в стену? Какой же он все-таки придурок! Вот уж точно, жизненного опыта ни на грош, как и мозгов, впрочем».       Она со спокойной совестью выкинула огрызок в двум другим в угол комнаты и стала аккуратно ощупывать поврежденное бедро. Нога, казалось, распухла еще сильнее и, не переставая, с жаром пульсировала. «Нет, на такой далеко не убежишь», — с досадой на собственную слабость констатировала Лори и откинулась со стоном на подушки.       Ее мысли роем кружились вокруг Майерса и того, как ей следовало себя с ним вести. Образ заботливой, смирившейся со своей долей сестры давался ей, по ее мнению, весьма неплохо — к тому же ничего лучше придумать было нельзя, — но все-таки как это порой было трудно!..       «Пока не прибудет помощь, пусть считает, что я на его стороне», — после недолгих раздумий решила для себя Лори и вдруг совершенно случайно вспомнила про оставленную полицейскими расписку. В ее глазах тут же вспыхнул живительный огонь мысли. Ну конечно же, как она раньше-то не сообразила! В доме не могло не быть телефона, и если повезет и удастся урвать момент, то она сможет позвонить… Ей всего лишь нужно было найти его. Срочно.       Лори больше не чувствовала внутри себя тот ком страха, лишавший ее рассудка, и потому, храбрясь, считала, что все задуманное у нее непременно получится. Услышав тогда голоса полицейских, она осознала, что все это время, пусть и изолированно, жила все в том же нормальном мире, о своей принадлежности к которому она на какой-то момент забыла. И ощущение, что-то где-то поблизости гарантированно находились адекватные люди, с которыми она в скором времени обязательно установит контакт, подпитывало ее силами.       «Просто не буду ему перечить, — рассуждала Лори, осмотрительно выглядывая из своей комнаты, — и он тогда точно не будет меня трогать. А то еще несколько подобных встрясок, — она коснулась рукой ноющего затылка, — и мои мозги определенно откажут».       Майкла на этаже не было, и она беспрепятственно спустилась на первый, уже во второй раз за день недоумевая, почему он сегодня не следил за каждым ее шагом. «Неужели на пустом месте стал доверять? — рассеянно гадала Лори. — Нет, это вряд ли. Скорее, просто убедился, что я не смогу никуда убежать; ох, как удобно! А орать в окна о помощи и смысла нет никакого, к тому же он уже понял, что я не стану этого делать. Как же чертовски удобно!»       Лори не знала, как именно собиралась заполучить доступ к телефону, и возлагала все свои надежды на то, что сможет улучить для этого подходящий момент, когда ее сумасшедший братец будет чем-нибудь увлеченно занят. Четкого плана действий у нее не было, зато была твердая решимость. Однако, спустившись с лестницы, Лори остолбенела и вмиг растеряла добрую половину своего боевого настроя.       В коридоре, напротив большого зеркала в полный рост (высоты которого все равно было недостаточно) стоял на коленях Майкл и, спустив комбинезон до пояса, окровавленными ножницами, которые он использовал в качестве пинцета, пытался достать из правой лопатки застрявшую в ней пулю. Получалось у него паршиво: из расковыренной до мяса раны ручьями лилась кровь, железные кольца ножниц скользили во влажных пальцах и мешали Майерсу с точностью направлять их в нужное место. Майкл гневно дышал, сильнее поворачивал голову вправо, пытаясь лучше рассмотреть в зеркале, что ему нужно было делать, но все было тщетно. Лишь пару раз ему удалось подцепить кончиками ножниц краешек пули, но они с нее тут же соскальзывали, и все приходилось в сотый начинать сначала… А терпения у Майкла больше не было. Только дикая, усиливавшаяся с каждой новой проваленной попыткой злоба.       Лори никогда не считала себя слишком впечатлительной и по большей части спокойно выносила вид крови, но на этот раз от ее обилия ей стало дурно. Голова слегка закружилась, а к горлу подступили тошнотворные спазмы. Спина ее брата представляла собой поистине ужасное зрелище: кровь лилась по ней ручьями после каждого нетерпеливого движения ножниц в ране, стекала до поясницы и впитывалась там багровыми пятнами в грязный комбинезон. Левая лопатка была так же прострелена, вокруг пулевого отверстия образовалась гематома и темными пятнами скопилась засохшая кровь, по сгусткам которой периодически стекали свежие капли; пуля прошла навылет и не задела жизненно важных органов. Больно почти не было, и потому Майкл практически не обращал внимания на оставленное ею сквозное отверстие. Но вот вторая…       Лори совсем потерялась в пространстве, во все глаза наблюдая за кровавой операцией, и потому до дрожи испугалась, когда Майкл вдруг резко повернул голову в ее сторону, среагировав на скрип половицы под ее ногами. Преисполненный злобы взгляд голубым пламенем опалил ее нервы. Лори почувствовала, как сердце на мгновение застыло где-то в горле. Словно в замедленной съемке, она смотрела на то, как Майерс медленно встал с колен и уверенным шагом направился в ее сторону. Глядя на его грозно приближавшуюся фигуру, Лори понимала, что снова начинает его бояться. Страх перед непредсказуемостью брата каждый раз брал над ней вверх, как бы смело и развязно она себя ни вела, когда его не было рядом!       Майкл между тем без лишних церемоний схватил Лори за руку и поволок ее за собой к зеркалу. Строуд тряслась как осиновый лист, но не смела сопротивляться, чувствуя, что была все так же бессильна перед его желаниями; к тому же она обещала себе его не злить… И если ради этого ей следовало раз за разом переступать через себя — она готова была это делать. Она готова была на что угодно, лишь бы только вырваться из этой западни, в которую ее так несправедливо загнала больная фантазия брата. Лори больше не хотела быть поломанной игрушкой в его руках, не хотела быть частью этого страшного спектакля. И единственной возможностью прекратить его было избавление от самого Майкла. А для этого ей нужно было ждать…       Строуд во все глаза смотрела на то, как он, тяжело дыша, опускался на колени спиной к ней, и могла думать лишь о том, как нервически дрожали ее руки. Она себе обещала, но переступать через себя оказалось не так-то и просто. И что же ей нужно было делать? По-настоящему помочь ему или же взять ножницы и… Но последний вариант Лори отбросила почти мгновенно. Ей было с ним не справиться, и уж тем более не перед зеркалом, где каждое ее движение было у него как на ладони… Не стоило и пытаться. Строуд сцепила пальцы. — Майкл, я не уверена, что смогу, — прошептала она и тут же непроизвольно поймала в отражении его тяжелый, не оставлявший ей выбора взгляд. Майерс протянул ей окровавленные ножницы. Лори подняла вверх руки и, хромая, сделала небольшой шаг назад. — Я… я правда не могу. Тут слишком много крови, тебе лучше обратиться… — Но Майкл ее не дослушал и нетерпеливым движением повторно вытянул руку по направлению к ней. Казалось, еще одно ее сопротивление — и эти ножницы без раздумий будут воткнуты ей в шею. Строуд побледнела и машинально взяла их, не в силах больше выдерживать звеневшего в воздухе напряжения. — Ладно, хорошо, я попытаюсь. Ты только не смотри так на меня, ладно? А то я буду сбиваться. — Но Майкл и не думал ее слушаться — его глаза в отражении дико следили за каждым ее движением, обжигая девушку плескавшейся в них злостью. Но злился он отнюдь не на нее, он злился на то, что впервые за пятнадцать лет вынужден был просить у кого-то помощи. Только вот дрожавшая под его пристальным взглядом Лори никак не могла этого знать…       Она шумно выдохнула, надеясь успокоить себя незамысловатой дыхательной гимнастикой, которую всегда ненавидела, и крепче сжала ножницы, подступая к брату. Затем наклонилась к его спине, чтобы лучше видеть рану, и тут же с отвращением от нее отпрянула, зажимая свободной рукой рот. — О боже! — сдавленно вырвалось у нее. — Нет, это невозможно! Какая мерзость. Сиди здесь, я принесу полотенце с кухни. — Майкл захрипел и повернул к ней голову. — Чтобы кровь промакивать! Хватит уже подозревать меня во всем, я, между прочим, еще ни разу сбежать не пыталась! — Слова вырвались у нее быстро и запальчиво — прямо так, как было нужно, чтобы казаться наиболее правдивыми…       Не дожидаясь молчаливого одобрения с его стороны, которого, впрочем, никогда бы и не последовало, Лори захромала по направлению к кухне и попутно держала в голове только одну мысль — найти по дороге телефон…       Но плохое зрение явно не играло ей на руку: неудивительно, что Строуд потребовалось дважды пройти по гостиной, чтобы заметить небольшую телефонную станцию, неприметно стоявшую на захламленном комоде. Сердце тут же учащенно забилось, как только Лори поняла, что ее попытки наконец увенчались успехом. Ее радость была так сильна, что удерживаться от по-глупому счастливой улыбки было крайне трудно. «Так, телефон есть, осталось только улучить момент…» — Лори вдруг нарочито сильнее захромала и с перекошенным от боли лицом вышла в коридор к брату. Майерс увидел в отражении зеркала ее довольно искусную актерскую игру и вполоборота повернул к ней голову. — Майки, помоги мне, — умоляющим тоном обратилась к нему Лори. — У меня нога совсем не ходит, а чтобы достать пулю, мне нужна аптечка. Она в ванной; принеси, пожалуйста. — Она напряженно ждала его реакции, но Майкл все не двигался с места. Тогда Лори специально наступила всем весом на больную ногу и издала при этом уже непритворный жалобный вскрик. — У тебя это выйдет намного быстрее, мы теряем время. Если хочешь поскорее со всем покончить, то помоги мне!       Она с убедительным выражением искреннего участия смотрела на него в зеркало и впервые за все это время могла отчетливо видеть его довольно вытянутое хмурое лицо. Высокий лоб, сведенные к переносице брови, жесткий рот с плотно сжатыми губами, заостренный подбородок с небольшой ямочкой на нем… Взгляд Строуд тут же зацепился за синяк у него на левой скуле, который она ему оставила, после того как позапрошлой ночью швырнула в него пистолет. Пока она разглядывала его, глаза Майкла, казалось, пронзали ее до глубины души, но Лори не собиралась сдаваться. — Ну же, Майкл, помоги мне! — возмущенно повторила она, внутренне трясясь от того, что, казалось, больше не имела над ним власти. А ведь это был ее единственный козырь…       Но тут Майерс вдруг грузно поднялся и, одарив Лори мрачным взглядом, подошел к массивному комоду в прихожей и уже в следующее мгновение придвинул его к входной двери, сделав невозможным ее открытие. Лори с ужасом на него посмотрела. Нет, она не собиралась сбегать: местность кругом была глухая, дом явно находился на окраине города, да и ее нога сделала бы побег весьма непродолжительным. Она не боялась, что не сможет выйти отсюда, она боялась, что теперь сюда никто не сможет зайти… Но Майкл, казалось, именно этого и добивался. Закончив с баррикадированием, он тяжелой поступью отправился на второй этаж за аптечкой. Строуд дождалась, когда он достигнет хотя бы середины лестницы, и, как только это случилось, — на максимально возможной скорости ринулась в гостиную.       Действовать нужно было быстро и без промедления. Лори постаралась как можно тише закрыть двухстворчатые двери, но вышло у нее плохо: был отчетливо слышен звук удара и звонкий щелчок замка. Но времени на предосторожности у нее не было — Лори отскочила от дверей и бросилась к телефону, всеми фибрами своей души боясь не успеть…       Сколько у нее было минут? Одна? Три? Лори знала, что Майкл не захочет надолго оставлять ее одну на этаже, пусть и с предусмотрительно забаррикадированной дверью. Нужно было торопиться, торопиться настолько, насколько это предоставлялось возможным!       Дрожавшими руками она схватила трубку и с замиранием сердца принялась молниеносно набирать заветные цифры. Послышался гудок. Лори нервно барабанила пальцами по столешнице комода и не спускала полного слез взгляда с пока еще закрытых дверей. Секунды ожидания были самыми напряженными в ее жизни. От страха быть рассекреченной Лори неистово трясло всем телом. — 911, что у вас случилось?       На лестнице в ту же секунду послышались грузные шаги Майерса. Строуд обмерла и, забыв, как дышать, не своим голосом скороговоркой прошептала в трубку: — Мое имя Лори Строуд, меня похитил и держит в каком-то доме Майкл Майерс. Ваши люди уже были здесь, меня ищут… — Хорошо, сохраняйте спокойствие; сейчас мы отследим звонок и отправим к вам наряд полиции.       Шаги на мгновение затихли, но тут же с усилившейся тяжестью стали приближаться к гостиной. — Мисс, вы одни в доме?       Сердце стучало так быстро, что Лори едва могла дышать. Она крепче вцепилась в трубку, которую, казалось, уже не могла отпустить, и, сдерживая слезы, зажмурилась. — Да… и он вооружен. Умоляю вас, приезжайте быстрее, он уже идет!       За дверями показалась громадная фигура Майерса. Он резко дернул ручку к низу, но замок не поддался. — Мисс Строуд? Алло, мисс Строуд? Сохраняйте спокойствие, к вам уже едут. Вы меня слышите? Все будет в порядке, — механически повторяла девушка на том конце провода.       Майкл еще раз гневно дернул за ручку и, не колеблясь, с одного удара вышиб дверь ногой. Створки на бешеной скорости распахнулись и с размаха врезались в стены; послышался звон задребезжавших в них стекол.       Лори, не помня себя от страха, хотела было еще что-то прокричать в трубку, но Майкл за долю секунды оказался рядом и со всей силы рубящим ударом вонзил нож в столешницу комода. Провод перерубился, и сигнал в крепко прижатой к уху трубке навсегда пропал, словно по щелчку. Лори упала на колени и в сдавившем ей горло молчании, более страшном, чем самый истошный крик, закрылась от брата руками. И не зря: Майкл действительно был страшен в тот миг.       Вырвав из столешницы глубоко зашедший в нее нож, он швырнул на пол телефон и за пару массивных ударов ногой с треском разломал его на части. Следом с комода полетели все стоявшие на нем вещи… Майкл с неуемной яростью сметал все на своем пути, его движения были резки и размашисты, в каждый свой удар, с которым он непременно что-нибудь ломал, он вкладывал весь свой накопленный гнев, красной пеленой застлавший ему глаза. Остановиться было крайне трудно, и на этот раз желание свернуть шею ничтожной девчонке было поистине непреодолимым. Майкл сорвался с места и с поднятой для удара рукой налетел на Лори. Настигнув ее в два счета, он схватил ее за грудки и рывком поднял в воздух. Строуд душераздирающе закричала и, громко рыдая, принялась трясущимися руками закрывать от него голову. — Прости, прости, пожалуйста, прости меня, прости! Я не могла иначе, я хочу жить! Прости! Пожалуйста, прости!       Кулак Майерса, готовый в любую секунду обрушиться для сокрушительного удара, задрожал в воздухе от напряжения. Но Майкл сдержался и с налитыми кровью глазами отбросил от себя ее трепыхавшееся тело. Лори упала на спину и, прокатившись по полу, налетела по инерции на диван.       Майкл какое-то время еще метался по комнате, гневно раскидывая попадавшиеся ему под ноги вещи, пока вдруг не остановился и не вперил обезумевший взгляд в неподвижно лежавшую у дивана Лори. Ее плечи едва заметно подрагивали, выдавая в ней все еще живого человека; руками она все так же закрывала голову, пряча за ними лицо. Майкл сжал зубы и, не оглядываясь, вышел из гостиной.       В коридоре возле зеркала по-прежнему лежали окровавленные ножницы и стояла принесенная им аптечка. Майерс бросил на нее быстрый взгляд и со всей силы отшвырнул ее ногой в сторону загороженной комодом двери. Нужно было срочно что-то делать… Но что же? Плана у него все еще не было, а наряд полиции между тем уже гарантированно выехал по адресу. Лори ему больше не союзник — и никогда им не была, как Майкл только что окончательно понял, а значит, и пытаться ей довериться было бессмысленно… Оставаться в доме было невозможно, выходить на улицу при свете дня — аналогичное самоубийство.       Но все же последний вариант имел больше шансов на успех: можно было отключить Лори и без лишнего шума покинуть территорию дома через задний двор, а затем перебраться в ближайший, завладев им таким же образом, каким Майкл заполучил в свое распоряжение этот. Сил на это ему точно должно было хватить — это было намного легче, чем противостоять целому взводу вооруженных до зубов полицейских. Но решаться нужно было как можно скорее. Вот буквально уже сейчас.       Майерс поднял лежавшую возле зеркала маску и вдруг увидел в отражение стоявшую за его спиной Лори. — Майкл, я умоляю тебя, — дрогнули ее губы, — не надо. Если ты будешь сопротивляться, они тебя убьют. — Строуд крепко держалась за дверной косяк и, казалось, едва стояла на ногах. — Прошу тебя, хватит бороться.       Но он равнодушно от нее отвернулся и полным решимости движением стал подносить к лицу маску. — Мы еще можем быть вместе! — истерично выкрикнула Лори, пытаясь играть на единственных уцелевших струнах его души. — Не нужно больше убийств, все может быть по-другому! Мы ведь семья, Майки! Послушай!       Его руки на долю секунды замерли в воздухе. — Ради меня! Если ты меня все-таки любишь — не делай этого! — хрипло проговорила Лори. Она во все глаза с ужасом смотрела на стоявшего перед ней брата и понимала, что сейчас у нее была последняя и единственная возможность достучаться до остатков его человечности… — Посмотри на меня, Майкл. Я сказала: посмотри на меня!       После секундного колебания Майерс все-таки к ней повернулся. Но в его взгляде Лори не увидела ничего человеческого. Только бездонную, угольно-черную пустоту.       Словно не веря своим глазам, она сделала несколько порывистых шагов в его сторону, но вдруг со стоном боли упала на колени и застыла в поверженной позе у его ног. Ее рука в умоляющем жесте потянулась к нему, но в то же мгновение безжизненно упала на пол. Майкл холодно проследил за ней взглядом и без тени сомнения медленно надел маску.