Противостояние

После похода в Хогсмид весть о том, что Кэти Белл попала под воздействие проклятия, облетела весь Хогвартс. Ученики на каждом углу строили догадки, кто и зачем мог это сделать. Гермиона решила не присоединяться к подозрениям Гарри, который без устали твердил: «Это Малфой, только он мог сделать что-то столь мерзкое. Где достал? Как же, купил в Горбин и Бэркс. Как передал? Через кого-то, Гермиона, в самом деле, хватит задавать эти вопросы!» Рон и вовсе претворялся глухим каждый раз, когда слышал теорию «Малфой — Пожиратель смерти». В воскресенье утром Кэти забрали в больницу святого Мунго, а Гарри принялся гадать, сколько времени уйдет на ее восстановление и стоит ли ему брать в команду нового охотника. Мысль о возможной замене Кэти ему не нравилась, и он решил отложить ее на потом, принимаясь за яичницу с беконом. Через некоторое время, когда ученики начали покидать Большой зал, а Рон засовывал в рот уже вторую порцию бекона, он решил поинтересоваться, почему тарелка Гермионы все еще не тронута. — Ты чефо не ефь, Гехмиона? — спросил Рон с набитым ртом. — Рональд, прожуй, а потом спрашивай, — тоном Макгонагалл ответила девушка. — Ты почему не ешь? — запив все тыквенным соком, переспросил Рон. — Не хочу, — она отодвинула от себя тарелку. Внимательно прочитав «Ежедневный пророк» и удовлетворенно кивнув своим мыслям, она искоса посмотрела на Гарри, который уже закончил с завтраком и с головой погрузился в чтение «Расширенного курса зельеварения». — Гарри, ты бы не читал эту книгу здесь, — Гермиона с презрением посмотрела на учебник. — Да что в этом такого? — пробубнил парень. — Просто она завидует, что ты теперь лучше всех на зельеварении, — хохотнул Рон. — Вот уж нет, — Гермиона фыркнула, — зависть — это удел неуверенных в себе людей, — она встала и закинула сумку на плечо. — Я в библиотеку. — Рон, не забудь, что мы сегодня вечером патрулируем замок, — добавила она и с гордым видом удалилась. — Как же бесят эти обязанности старосты, — Рон вздохнул, — повезло тебе, Гарри, не надо болтаться вечером по замку и выслушивать плоские шуточки Пивза. На выходе из Большого зала Гермиона столкнулась с Малфоем и Блейзом. Забини поздоровался с Гермионой милой улыбкой, а Малфой, даже не взглянув в ее сторону, пошел к столу слизеринцев. «Да что он о себе возомнил? Думает, что в школе он самый главный!» Ее трясло, она все еще не забыла тот вечер, хотя постоянно отгоняла от себя эти мысли. Яростно сверкая глазами, гриффиндорка добралась до библиотеки и с такой силой хлопнула книгой по столу, что мадам Пинс начала поглядывать в ее сторону. — Извините, — одними губами прошептала Гермиона и села за стол. Ей нужно было написать большое эссе на тему «Тринадцатый магический саммит Бэрдока Малдуна». Гермиона вздохнула и, отгоняя мысли о Малфое, начала скрипеть пером о чистый пергамент. Лучшая ученица Хогвартса так увлеклась своим эссе, что пропустила обед и даже ужин. — Милочка, библиотека закрывается через 30 минут, — мадам Пинс похлопала задремавшую Гермиону по плечу, — просыпайтесь же! Она резко села. Все тело занемело. Гриффиндорка поморщилась; на пергаменте образовалось слюнявая лужица. — Сколько времени? — Уже девять тридцать, — проскрежетала библиотекарша. Гермиона вскочила и быстро сложила вещи в сумку: она же совсем забыла про дежурство с Роном. Вихрем промчавшись по пустым коридорам замка, ввалилась в гостиную родного факультета. Рон и Гарри озадачено посмотрели на нее. — Вы… — прохрипела Гермиона, — почему не зашли за мной? — У нас была тренировка, да мы и не думали, что ты так задержишься, — улыбнулся Гарри. — Да, да, — согласно закивал Рон и молящим взглядом посмотрел на нее, — Гермиона, уже пора на дежурство? — Совершенно, верно, Рональд. И не смотри так на меня, я не буду снова делать это одна. Гермиона оставила сумку, и они с Роном пошли на обход. Застав пару целующихся парочек (одна уж очень не хотела разлепляться), скрепя сердце сняв несколько баллов с Гриффиндора, они дошли до восьмого этажа. — Есть хочу невыносимо, — в сотый раз пожаловалась Гермиона, желудок протяжно застонал в ответ. — Я бы сейчас за еду все что угодно сделала. — Так ли уж все? — сзади послышался знакомый голос. Рывком развернувшись, она увидела Драко Малфоя собственной персоной. Свечи бросали тени на его лицо, отчего оно казалось еще более мрачным. — Малфой, — Рон сжал кулаки. — Ты что здесь делаешь? — А разве не видно? — он ленивым жестом указал на значок старосты. — Или последние мозги отшибло на тренировках? Он явно издевался над Роном. Гермиона потянула рыжего за руку. — Пошли, Рон, он не достоин нашего внимания, — взмолилась она. Рон, краснея от злости, не собирался уходить так просто. Он, как скала, надвигался на слизеринца. — «Пошли, Рон, он не достоин нашего внимания», — передразнивая Грейнджер, произнёс Малфой писклявым голосом, — грязнокровкам никто еще не давал право высказать свое поганое мнение! — Ублюдок!!! — в ярости заорал Рон и с размаху ударил Малфоя по лицу. Гермиона вскрикнула и зажала рот ладонью. Драко пошатнулся, сплюнул кровь из разбитой губы, криво улыбнулся. — Что, Уизли, трахаешь Грейнджер? — протянул Малфой. Что-то внутри Рона взорвалось. Удары один за другим посыпались на Малфоя, Рон повалил его и с остервенением начал бить по лицу. Гермиона кричала, пытаясь остановить его, но тщетно. Через несколько долгих минут, он, тяжело дыша, встал. Руки были в крови, мантия тоже. Драко лежал, сдавленно хрипя от боли, вместо лица — кровавая каша. Кровь была везде. Гермиона кинулась к нему, вытаскивая палочку. — Рон, что же ты наделал? Тебя могут исключить! — Рон с отрешенным видом стоял рядом. Он все еще был в шоке, пытаясь осознать случившееся. — Иди и смой все следы крови! Я здесь разберусь. Рон! — закричала на него Гермиона. Будто очнувшись, он пробормотал: «Я не хотел…» — и быстро скрылся за поворотом. Гермиона закатала рукава мантии и направила волшебную палочку на лицо Малфоя. — Эпискеи! Кровь остановилась, что-то щелкнуло, и нос снова вернулся в прежнее положение. — Малфой, ты можешь встать? — она потрясла его за плечо. — Отвали, Грейнджер! Я сам, — он попытался оттолкнуть ее от себя, но даже не смог поднять руку. Лица Драко не чувствовал совсем, но впервые за долгое время он испытал столь яркие чувства. Он провоцировал Уизли, чтобы позлить Грейнджер, а после первого удара понял: нужно еще. Чтобы почувствовать боль, доказывающую, что он все еще жив, что не все потеряно. Будто он руками Уизли наказал себя за то, что совершил. Мерлин, как же хорошо. Гермиона взмахнула палочкой. — Извини, Малфой, но ты не сможешь сам дойти до больничного крыла. Драко ощутил, что взмывает в воздух, левитируемый Грейнджер. — Малфой, держись, только… не умирай, — ее взволнованный голос разнесся совсем рядом с ним. Дурочка, даже не знает, что от такого не умирают. — Грейнджер… — он хотел было сказать что-то едкое, но слова застряли в горле. Он с трудом разлепил залитые кровью глаза и посмотрел на нее. Взъерошенные волосы, красные глаза. Неужели плакала? Жалко стало его? Или этого недоноска Уизли? Он силой заставил себя поднять руку и схватить ее за прядь волос, потянул на себя. Она вскрикнула от боли и приблизилась. — Ненавижу тебя и твое поганое существование, — прохрипел он ей на ухо и отпустил волосы, ожидая, что вот-вот упадет на каменный пол. Но не упал. Все так же продолжал висеть в воздухе. — Это твои проблемы, Малфой, не мои, — медленно и с ненавистью произнесла она после недолго молчания, — как только я доставлю тебя к мадам Помфри, больше никогда с тобой не заговорю и попробуй только прикоснуться ко мне. Я тебя не пощажу. Драко устало закрыл глаза. Так легче. Ненавидеть и никого не подпускать.