Противостояние

Следующая неделя пролетела почти незаметно, сливаясь в бесчисленный калейдоскоп событий: завтрак, уроки, обед, библиотека, ужин, гостиная, сон. И так по кругу, превращаясь в чертов день сурка. Неужели в то короткое время их общения что-то было иначе? Гермиона всячески старалась избегать Малфоя, быстро обедала и уходила в библиотеку, там обложившись горой пыльных фолиантов она могла расслабиться и забыть обо всем. Она часто засиживалась до самого закрытия, до тех пор, пока мадам Пинс не начинала тактично ее выпроваживать. Девушка устало шла в свою комнату и забывалась беспокойным сном, в котором она, вместо того, чтобы разозлиться на Драко, горячо его целовала, затем в гостиную врывался Рон и кричал до посинения, но на самом деле это был будильник Лаванды в виде петуха, который она купила этим летом. По мнению Гермионы — это была самая ее неудачная покупка. В те короткие моменты, когда у нее находилось свободное время, чтобы подумать о Малфое, она жалела о своем поступке, ведь, в самом деле, она правда обещала помочь. Но тут в игру вступала ущемленная гордость, которая настойчиво заявляла, что он сам спровоцировал ее, высказавшись о голословности ее утверждений, и это «забудь, что было», ха! Как будто это так просто! Но, если посмотреть на это с другой стороны, ради нее он рисковал, летая в такую непогоду, и это только потому, что она не пришла? Малфой умел удивлять, бесспорно, в этом он мог обойти любого парня Хогвартса. Драко же, в свою очередь, о Грейнджер старался не думать и вовсе ходил по замку мрачнее тучи. Подолгу закрываясь в Выручай-комнате, он полностью посвятил свои мысли починке шкафа. «Глупая Грейнджер…» — проносилось в его голове, когда он встречал ее в Большом зале или на уроках. На большее просто не хватало времени, потому что спустя несколько дней после их ссоры, за завтраком к нему подлетел знакомый филин. Он ухнул, грациозно протягивая лапку с запиской. Письмо было следующего содержания:

«Дорогой Драко! Первого ноября приезжай домой, Он хочет тебя видеть, Северус разрешил покинуть школу на выходные. Буду ждать. С любовью, Нарцисса».

Слизеринец скомкал записку и положил в карман. Он хочет его видеть? У него все внутри покрылось ледяной корочкой: еще ничего не готово. "Что я скажу?" Страх обволакивал его словно липкая паутина, захотелось закричать на весь Большой зал, обратиться к Дамблдору и рассказать все, попросить помощи. Но это сиюминутное желание растворилось в нем так же быстро, как сахар на дне его чашки. Его лицо после прочтения письма из дома абсолютно не изменилось, тот же надменный взгляд и невозмутимое спокойствие. До назначенного дня оставалось совсем немного времени, он должен успеть сделать хоть что-то.  — Драко! — окликнул его кто-то. Парень поднял глаза и увидел широкую фигуру Дерека Ургхарта, капитана команды его факультета по квиддичу. — Что? — хмуро посмотрел на него Малфой. — Ты на тренировки вообще будешь ходить? С начала сентября ни на одной не появился, такими темпами мне придется заменить тебя на другого ловца, — Дерек был явно недоволен. — Замени на другого, — безразлично произнес Малфой, поднимаясь из-за стола. — Ты уверен? — искренне удивился Ургхарт. Ему казалось, что только умалишённый захочет, чтобы его заменили. — Более чем, — кинул Драко на прощание и слился с толпой студентов, покидающих стены Большого зала. Ургхарт еще немного потоптался на месте и тоже пошел к выходу. «Придется искать замену, а ведь матч с Гриффиндором уже в выходные», — пронеслось в голове капитана, прежде чем он скрылся в подземельях. Уныло тянулись дни, за окном шел снег, солнечный свет поглотили черные тучи, и оттого на душе студентов становилось еще тоскливее. После одной из тренировок по квиддичу Рон почему-то перестал разговаривать с Гермионой, лишь злобно огрызался. Девушка никак не могла понять причину таких внезапных перемен в их отношениях, пробовала и извиняться (хотя даже не знала, за что), и подлизываться, но все без толку. Рон оставался непоколебим. После очередной попытки примириться, Гермиона плюнула на все, крикнула Рону «дуйся сколько хочешь, я этого больше терпеть не намерена!» и, как любая уважающая себя девушка, убежала плакать в туалет. Подруг у нее не было, а весь ее мир состоял из Гарри и Рона, иногда к ним присоединилась Джинни, но в последнее время это случалось очень редко. После победы в матче над слизеринцами в Гермионе теплилась надежда, что теперь-то они помирятся и все будет как прежде. После матча совесть заставила девушку сказать Гарри о том, что ему не стоило ничего подмешивать в тыквенный сок Рона, ведь это жульничество! Когда Гарри показал ей нетронутый пузырек, Рон торжествующее посмотрел на нее и сказал, что и без посторонней помощи умеет брать мячи. От этих слов захотелось удавиться, но вот почему она не может вовремя остановиться? Надо было завести этот разговор потом, после того, как все наладится. Гермиона возвращалась со стадиона в одиночестве: остальные уже вернулись обратно в замок, пока она плакала под трибунами. Гриффиндорка устало вытерла глаза и закуталась поглубже в шарф, в голове уже выстроился план дальнейших действий: она попросит прощения у Рона, и они обязательно помирятся. С надеждой в сердце Гермиона вошла замок и быстрыми шагами направилась к гостиной, где празднование было в самом разгаре. Всюду толпились ученики, шумно болтая, она протолкнулась вперед и увидела то, от чего сердце пропустило удар. В углу, на виду у всей комнаты, стояли улыбающиеся Рон и Лаванда Браун, они так плотно сплелись в объятиях, что трудно было сказать, где чьи руки. Гермиону охватило слишком много перекрывающих дыхание эмоций. Гриффиндорка выбежала из гостиной и побежала куда глаза глядят, лишь бы оказаться подальше, в душе было абсолютно пусто. Все ее мечты о Роне, их возможные отношениях рассыпались в прах, когда она увидела эту сцену. Теперь ей было все равно, что у нее было что-то с Малфоем, теперь ей не было стыдно, даже приятно. Пусть Рон знает, что ее первый поцелуй ему уже никогда не достанется. Она влетела в первую незапертую классную комнату и села на преподавательский стол, взмахом палочки создала стайку желтых птичек. Как оказалось, Гермиона настолько поднаторела в невербальных заклинаниях и трансфигурации, что даже сейчас у нее все получилось с первого раза. Через некоторое время в дверях появился Гарри, который сразу попытался ее утешить, но слез не было, глаза оставались сухими и лишь дрожащий голос выдавал ее эмоции. Буквально через несколько минут после прихода Гарри, в класс ворвались Рон и Лаванда, державшиеся за руки и раскрасневшиеся от жарких поцелуев. Стерпеть этого Гермиона не смогла и гордо направилась к выходу из комнаты. Перед дверью она остановилась и напустила птиц на Рона, пронзительно закричав: «Опуньо!», пусть исклюют его, пусть ему будет так же больно! С силой рванув дверь, она бегом направилась в противоположную часть замка. В восточной части замка она остановилась и юркнула в пустой класс, сил сдерживаться больше не было. Гермиона осмотрелась, это был тот самый класс, в котором они с Малфоем впервые поцеловались, ноги сами принесли ее сюда. Громко вздохнув, она прошла за первую парту и, смахнув толстый слой пыли, села на стул, опустила голову на руки и судорожно всхлипнула, давая волю рыданиям. После долгих хриплых вздохов и завываний Гермиона уснула. Через пару часов тело затекло от неудобной позы, и ей пришлось разлепить опухшие красные глаза. В комнате стояла кромешная тьма. Луна, что освещала класс, скрылась за облаками. В сердце закралась липкая паутина страха, постепенно окутывая его. Не давая фантазии разыграться, девушка вытащила палочку и мысленно произнесла: «Люмос». Мягкий свет полился с конца палочки, освещая комнату. «Когда в окна светила луна, тут было поуютнее, определённо». Гермиона встала, разминая затекшие ноги и руки, поднесла палочку к часам на руке и ахнула: без четверти два часа ночи. Сколько же она тут просидела? Еле перебирая ногами, девушка побрела к выходу, но ее остановили холодные руки. Кто-то грубо закрыл ей рот и прижал к себе, блокируя движения. Повеяло чем-то знакомым. Гермиона вскрикнула, выбиваясь, в тишине она отчетливо слышала тяжелое дыхание стоявшего позади. Некто заломил ей руки, ставя в непристойнешую позу, свободной рукой медленно провел по ее ягодицам, заставляя девушку краснеть, и тут же резко оттолкнул от себя. Гермиона потерялся равновесие и упала на пол, палочка вылетела из рук и покатилась по полу. — Испугалась, Грейнджер? — хрипло прошептал Драко, помогая ей встать. Гермиона оттолкнула его и принялась яростно отряхивать одежду, он поднял ее палочку и протянул с наглой усмешкой на лице. — Ты что творишь? Подкрадываешься, пугаешь, — она слегка смутилась, вспоминая похабное поглаживание, со злостью вырвала палочку из его рук, на момент их пальцы соприкоснулись, заставляя ее вздрогнуть. — Отлично выглядишь, — протянул он, когда свет от его палочки коснулся ее лица, Драко прошел мимо и сел на преподавательский стол, вытаскивая что-то из сумки. Гермиона взглянула на него: он был в плаще, видимо, только откуда-то вернулся, но сейчас было слишком поздно, откуда он мог появиться здесь? — Уизли насолил? — Откуда ты знаешь? — ее глаза расширились. Из-за облаков показалась луна и в классе снова стало светло. — Видел его с Браун, когда возвращался, они сосались на подоконнике как будто в первый раз, ужасное зрелище, — он скривился, наконец-то он достал то, что искал, и взору Гермионы открылась бутылка с янтарной жидкостью. — Огневиски? — девушка удивилась еще больше, — Откуда? — Привез из дома, — мрачно сказал Драко и откупорил бутылку. — Ты был дома? Поэтому не пришел на матч? — Гермиона облизнула высохшие губы, она никогда не пробовала ничего крепче сливочного пива. — Заметила? Я польщен, Грейнджер, — он отвесил ей шуточный реверанс, — первый глоток за дамой. — Я раньше не пила, — Гермиона приблизилась и взяла в руки бутылку, — надеюсь, со мной ничего не случится, — она отхлебнула небольшой глоток и чуть не выплюнула все на пол: внутренности будто обожгло, а в носу больно защипало. — Боже, какая гадость! — гриффиндорка скривилась, но тут же сделала еще один большой глоток. — Мне оставь, — Малфой взял бутылку из ее рук и умело к ней приложился, ни один мускул не дрогнул на его лице, когда он сделал несколько больших глотков, — Главное в этом деле — это не вдыхать, когда пьешь, тогда горечи даже не почувствуешь. Гермиона кивнула, в знак того, что усвоила эту ценную информацию. — Тяжелый день был? — участливо спросил Драко. — Да, Рон… — Гермиона замолчала, но потом ее будто прорвало, и она рассказала ему все, что было между ними, закончила она свой рассказ словами «а я думала, что мы с ним поженимся». — Грейнджер, ты действительно думала, что у вас все будет, как в сказке? Если, как ты говоришь, он тебя любит, то почему здесь я, а не он? У него было столько возможностей рассказать о своих чувствах, но он все еще этого не сделал. Почему? Да потому что он просто хотел, чтобы ты бегала с ним рядом, чтобы никому не досталась. У нищеброда развитая форма собственничества, он боится, что такая как ты может найти себе кого получше, — растягивая слова, произнес Драко. Гермиона села рядом с ним и вырвала бутылку, запивая свое горе. Как ни крути, она не могла злиться на эти слова, ведь отчасти он был прав. Сколько еще надо было ждать, что он предложит ей встречаться? Она сама пригласила его на рождественскую вечеринку, но теперь-то Рон с Лавандой, и пусть катятся они ко всем чертям! — Знаешь, Малфой, я хотела тебе сказать, — начала заметно опьяневшая Гермиона, — прости меня за то, что наговорила тебе. Я не со зла, и я вовсе так не думаю. — Грейнджер, проехали, просто забудем об этом, я не намерен обсуждать случившееся, — он устало потер виски, и только сейчас Гермиона заметила, что у него еле заметно подрагивают руки. — Что случилось? — встревоженно спросила она, прерывая неловкое молчание. — Ничего из того, что тебе нужно было бы знать. Попила? — он грубо вырвал бутылку из ее рук, — а теперь проваливай! Гермиона хотела уйти, хотела оставить его одного, но не смогла. Что-то внутри сжалось и не позволило снова оттолкнуть его, вместо этого она коснулась его руки. Она медленно оттолкнулась от стола и повернулась к нему, устраиваясь между его ног. Ей было нелегко обнять его первой, но она пересилила себя, ведь ему нужна была поддержка. Драко стоял, боясь даже шелохнуться, чтобы не испортить момент, Грейнджер на цыпочках потянулась, видит Мерлин, ему это нравилось, он притянул ее к себе, носом зарываясь в копну пушистых волос. Как же от нее приятно пахнет, кровь начала приливать к паху, и он немного поерзал, чтобы она не почувствовала его колом стоящий член и не убежала с криками о том, что он извращенец. — Грейнджер, ты вкусно пахнешь, — хрипло прошептал Драко. — М-м, — Гермиона будто очнулась, — ты тоже, — смущенно пробормотала она, пряча красное лицо на его плече. — Грейнджер, так больше продолжаться не может, — он отстранился и посмотрел ей в глаза, серебро его взгляда обжигало решимостью, — я хочу тебя… Я, может, и полный мудак, но насиловать тебя в мои планы не входит, — уверенно сказал Драко. Он врал. Он чертовски этого хотел. Изнасиловать ее, чтобы она извивалась под ним, стонала так, что хотелось убить или быть убитым ею. Ничего в жизни он не желал более страстно, чем порвать ее, намотать эти каштановые волосы на кулак и отодрать, но это не подходило для первого раза, и ему хотелось выть. Лишь бы она сказала, что хочет быть с ним.