Противостояние

Он стянул с себя свитер, оставшись в одних брюках. Его торс напрягся, покрываясь мурашками от холода. Гермиона не выдержала и провела рукой по его мышцам, игравшим под кожей. Ей хотелось доставить ему удовольствие, поэтому она медленно опустилась на колени, плохо представляя, что нужно делать. Драко посмотрел вниз, где она трясущимися руками пыталась расстегнуть ремень, он слегка наклонился и взял её за локоть. — Ты не обязана, — прошептал он охрипшим голосом. — Но я хочу, — запротестовала она в ответ. Даже здесь не обошлось без хваленой гриффиндорской гордости. Она заглянула в его серые, теперь уже до боли знакомые глаза, пытаясь понять, что он сейчас чувствует. Потом. Она спросит у него все потом. Сейчас есть только они и эта темная ночь. — Поверь, Грейнджер, у нас еще будет время для этого, — произнес он требовательнее, поднимая её с колен. От её попыток доставить ему удовольствие, Драко стало тепло. Он прильнул к её медовым губам, нашаривая руками ягодицы. Поднял её на руки, от чего Гермиона вздрогнула, сквозь ткань она почувствовала его твердый член, и отбросив свою застенчивость прижалась к нему сильнее. Драко тихо зарычал. Температура в комнате накалялась, поцелуи из нежных перешли в страстные, жадные, воздух в легких кончался, а голова кружилась от жгучей страсти, что пьянила хуже любого огденского. Драко донес Гермиону до стола, попутно сметая с него все содержимое. Хрустальная ваза разбилась на множество осколков, но до них донесся лишь отдаленный звон. Полностью увлеченные друг другом, они задыхались, умирали и возрождались в опаляющей страсти. От него пахло чертовски возбуждающе, с оголенным торсом, в одних брюках, с этими растрепанными платиновыми волосами, немного прилипшими ко лбу, он выглядел словно божество. Он властно снял с неё кофту, под которой, к его удивлению, не оказалось белья, только её покрывшаяся мурашками голая грудь украшенная ореолом розовых сосков. Гермиона смущённо потупила взгляд. — Грейнджер, если ты забыла надеть еще и трусики, я просто свихнусь, — ухмыльнулся Драко. — Малфой, я просто… торопилась, — она попыталась оттолкнуть его, но он даже с места не сдвинулся, продолжая нависать над ней словно скала.  — Тшш… — он провел пальцем по её губам, другой рукой ласково коснулся груди, спускаясь ниже. Ловким движением он толкнул ее назад, оголенная спина Гермионы коснулась холодного дерева, пульсирующая дрожь внизу живота усиливалась. Он стянул с неё пижамные брюки, в которых она была, затем и шелковые трусики. Гермиона лежала перед ним обнаженная, такая хрупкая, что Драко держался из последних сил. Член болел от того насколько ему хотелось оказаться в ней. Нагнув светлую голову, он впился губами в ее сосок. Теплая влага его рта заставила ее распахнуть глаза. Из груди снова вырвался тихий крик. Драко продолжал сосать со всевозрастающей силой, и Гермиона ощутила жар разливающийся по всему телу, она вздрогнула от изумления и восхищения. О, как ей нравились его ласки. Она негромко застонала. Драко снова поднял голову, но тут же припал к ее груди, убедившись, какое наслаждение ей дарит. На этот раз он принялся за другой сосок: лизал, обводил языком, пока Гермиона не начала извиваться под ним, не в силах себя сдержать. Его пальцы коснулись набухшего клитора, отчего Гермиона застонала громче, выгибая спину. Он продолжил свое «исследование», внизу она была уже вся мокрая, он осторожно ввел в неё два пальца, комнату наполнили сладкие звуки. Постепенно он ускорил темп, массируя при этом заветную точку G. — Драко… — доносилось до него сквозь стоны. Гермиона задыхалась от удовольствия, что накрывало с головой, буквально через несколько минут её затрясло в конвульсиях. Мышцы сокращались, а пальцы Драко все еще были в ней. Он подтащил её к себе и хрипло прошептал: — Я хочу трахать тебя сзади. При этих словах Гермиону будто обожгло током, животное желание поднялось из глубин её души. Быть покорной и быть его, это все о чем мог думать её воспаленные мозг. Он руками ухватил ее за бедра и терся о зад членом до тех пор, пока желание вставить ей не стало невыносимым. Приставил член к мокрому, горячему лону и вошел в неё с трудом, отчего Гермиона поморщилась от боли. Драко начал медленно двигаться в ней, он хрипло стонал от наслаждения, вид её спины и этой задницы просто сводили с ума. Слышать её стоны, зарываться в её прекрасные волосы, чувствовать шелк её кожи — он отчаянно желал всего этого. Не просто желание — жгучий голод. Он жаждал ее — всю, без остатка, как жаждут пищу, или воду, или воздух, или что-то более важное. Он хотел сказать ей, дать ей знать, как много для него значит то, что она здесь. Впрочем, он никогда не был силен в словах. Поэтому он трахал её с той неистовой жадностью, на которую был способен, впиваясь руками в её мягкую кожу, он хотел, чтобы синяки стали её украшением, потом она будет помнить. — Гермиона, — все, что он смог простонать, теряя рассудок в этой сладкой агонии. Стоны становились громче, а дыхание все сбивчивее. Её снова затрясло, мышцы внизу напряглись, сковывая его член в тисках, она бурно кончила, и в высшей точке наслаждения из груди вырвался крик. Он не останавливался, продолжая вдалбливаться в неё все сильнее и сильнее, свободной рукой собрал её волосы и намотал их на кулак, больно оттягивая. Трахать её вот так, чувствовать слабость, подчинение, было для него тем, чего он не чувствовал никогда прежде. Он любил унижать, чтобы до слез, чтобы они ползали перед ним на коленях, умоляя, на даже это не вызывало в нем столько эмоций и чувств. Только она. Только его Грейнджер. Ему чертовски хотелось кончить ей на лицо, но он не хотел делать этого против её воли. Поэтому ближе к концу, когда желание подошло к своему пику, и он почувствовал, что скоро кончит, он вытащил член и с хриплыми стонами кончил ей на спину. Гермиона повернулась к нему, она готова была поклясться, что сойдет с ума, растворится в его сильных руках, он был нужен ей, нужен все это время, нужен отчаянно и до боли. Драко. Её Драко. Предрассудки и былая ненависть растворились в этих серых глазах, что смотрели на ней с такой нежностью и может…? Она нежно коснулась его мягких, слегка искусанных губ. — Подожди, я уберу, — сказал он с легкой улыбкой и вытащил палочку из кармана брюк, невербальным заклинанием очищая её спину. — Спасибо, Драко, — смущенно сказала она и принялась собирать свою одежду. — Грейнджер, ты куда-то собралась? — он вопросительно выгнул бровь, наливая воду из графина в стакан. «Когда он успел надеть трусы?» — Гермиона поражалась его незаметности. — Я должна ночевать у себя, — пробормотала она, усаживаясь на диван. — А я так не считаю, — сказал он с лукавой улыбкой, бесшумно подойдя сзади и обнимая. — Драко, — прошептала она. — Пойдем в постель, тут холодно, — он протянул ей руку, отвесив шутливый реверанс. — Хорошо, но только один раз, — сдалась гриффиндорка. Они долго лежали в кровати, обсуждая прошлое. Она удобно устроилась на его груди, обнимая. — А помнишь, как ты меня на 3 курсе ударила? — спросил он сонную Гермиону. — Конечно, у меня потом так кулак болел, — она засмеялась. — Тебе было больно? — Нет, скорее унизительно, — Драко усмехнулся, поглаживая её по волосам. — Драко? — Мм? — Ты останешься со мной? — спросила она засыпая. — Конечно, — прошептал он, целуя в макушку. — Даже когда ты забудешь обо всем, я буду рядом. Последних слов Гермиона не услышала, полностью погрузившись в царство Морфея. Драко осторожно встал и натянул брюки. Он повернулся к ней, и окинул взглядом спящее лицо. «Не бойся. Это все ради её защиты» — ободрял он себя, доставая палочку. Руки дрожали и не хотели слушаться своего хозяина. — Грейнджер, я люблю тебя, — сдавленно прошептал Драко, слезы сами потекли по щекам и он ничего не мог с ними сделать. — прости… Он поднял палочку, но никак не мог произнести слов. Они будто застряли комом в горле, тело не хотело слушаться, «возьми же себя в руки!» — приказывал он себе, но, кажется, никакие слова не могли заставить пошевелить хотя бы пальцем. Дрожа всем телом, он опустился на пол возле большого окна, покрывшегося изморозью, и, прижавшись лбом к холодному стеклу, уставился в непроглядную темноту за окном. «Что мне делать? Что делать…» — ответ на этот, казалось бы, простой вопрос никак не мог прийти ему на ум, и он просто сжимал и разжимал палочку, надеясь, будто что-то изменится. Драко глубоко вдохнул, он должен сосредоточится и вернуть себе былое хладнокровие. Напустить на лицо маску безразличия было легко, и странно, что тепло снова начало циркулировать по его телу. Не зря отец столько лет учил его как нужно вести себя в сложных ситуациях, первым делом — без паники. Он медленно выдохнул. Что мы имеем? «Я убил Пожирателя» — он загнул один палец, «шкаф до сих пор не починен, но осталось недолго, переместить птицу уже удалось» — загнул второй, «влюбился как идиот» — третий палец отправился к своим собратьям. Как ни посмотри, он в заднице. Стирать её память не вариант, она догадается, что что-то не так, слишком умная. Да и с воспоминаниями она нужна ему больше. Она может помочь, но как ей об этом сказать? «Привет, Грейнджер, помоги мне убить Дамблдора?» — он усмехнулся, представив эту картину. Абсурд, не иначе. Тогда пусть хотя бы не мешает. «Пока что оставлю все как есть и сосредоточусь на выполнении своего задания», — он решительно встал, натянул свитер, что небрежной кучей лежал у кровати, взглянул в последний раз на Грейнджер. Она разозлится, когда поймет, что он ушел. Но это было ему лишь на руку. Он тихо выскользнул из Выручай-комнаты и по пустынным коридорам пошел к себе. В голове начал возникать план.