Strangers Or More

 — Я знаю, кто ты такая. Опять это удивление в глазах, опять недоуменно нахмуренные брови. Он почти не слушал, как она пытается сбивчиво объяснить, что не помнит ничего, кроме последних трех лет. Зачем?  — Об этом я тоже знаю. Он чувствовал на себе ее пытливый взгляд, пока она аккуратно стирала с него кровь, и пытался сидеть спокойно, хотя ему хотелось оттолкнуть ее, приказать не трогать его, выпроводить ее за дверь, чтобы она забыла о его существовании. Каждое ее касание заставляло его вздрагивать и сжимать кулаки, заставляя себя сидеть спокойно.  — А теперь я тебя вылечу. После того раза Люцио не вызывал его довольно долго — Мюриэль успел оправиться после ран и выяснить (не без помощи Азры, конечно), что девчонка выжила, и с ней все в порядке. Он даже начал надеяться, что после этого Люцио забудет о нем, но это было слишком наивно. Стоя на арене и глядя в тоскливые желтые глаза волчицы, Мюриэль почему-то вспомнил другие — растерянные и удивленные, снившиеся ему несколько раз после того боя. Он ждал, что животное нападет, и понимал, что справиться с ним будет не слишком просто: волчица была огромной, едва ли не с человека ростом. Люцио нетерпеливо кричал со своего места что-то о трусости, о том, чтобы Мюриэль прикончил зверя, толпа привычно шумела, а она… просто сидела в своей — открытой — клетке и смотрела на него. И только подойдя ближе Мюриэль увидел, что она истощена, что ее мех свалялся, а на лапе кровоточит рана — и тогда он не выдержал. Он не слышал, что кричал ему вслед Люцио, что скандировали зрители, пока он прорубал себе — им — путь из Колизея. В его ушах стучала кровь, а перед глазами все расплывалось — верный признак приближающего приступа ярости — на сей раз она была направлена на него, на Люцио. Мюриэль знал, что ни к чему хорошему это не приведет — убей он Люцио, город, может, и вздохнет спокойнее, но что потом? Его казнят, если не убьют тут же, на месте, — и это, возможно, было бы не так уж плохо. Но что, если они придут и за Азрой? И он продолжал рубить толстое дерево ворот — со всей яростью, со всей ненавистью, со всем своим отчаяньем; рубить своим идеально сбалансированным и остро наточенным топором мясника. Когда он оказался у двери своей хижины, волчица была рядом. За ними никто не гнался, и Мюриэль вздохнул с облегчением, которое тут же сменилось паникой. Что теперь будет? Люцио не оставит его в покое, он найдет его, заставит биться еще более жестоко. А что, если он причинит вред Азре? Волчица лизнула его руку — истощенная, слабая, еле держащаяся на ногах — и Мюриэль решил, что он пойдет на все, чтобы не возвращаться на арену. Прежде чем запустить волчицу в дом, он подумал, что было бы идеально, если бы о нем просто все забыли.