Разбуди меня на закате мира.

Давай просто будем счастливы?

      Цзян Чэн прячет запястья за широким наручем фиолетового цвета и улыбается с фальшивым превосходством. Хрупкая надежда на ошибку разлетается на осколки и оседает где-то внутри. Вэй Ин шутливо обижается и тут же заливисто смеется, поздравляя шиди с обретением себя. Вот только Вань Иню от этого легче не становится от слова совсем. У него на руке дорогое сердцу имя и принятие собственной неполноценности. У Сянь смотрит на Второго Нефрита с задорными искорками и чистым интересом в серых глазах. Цзян Чэн смотрит на него с принятием и некой обреченностью.       Он прячет имя за фиолетовыми наручами и вдрызг ругается с матерью. Фэнь Мянь смотрит на усталую фигуру сына и понимающе (впервые за столько лет) притягивает к себе, мягко проходится рукой по волосам. Вань Инь удивлен, но опустошение после очередного скандала с родительницей сильнее. А после мадам Юй зовет его в дальнюю беседку и оголяет собственные запястья. Цзян Чэн шокировано смотрит на них и осознает, что его история не так уж и плоха. А еще понимает, почему именно сошлись его родители. Цзыюань не просит ни о чем взамен, только смотрит просяще-нежно. "Будь осторожен в собственных желаниях и мыслях".       У Сянь продолжает развлекаться и нарываться на наказания. Цзян Чэн продолжает вытаскивать его из неприятностей и мягко поглаживать наручи, нежно улыбаясь, пока никто не видит. Вэй Ин смотрит на шиди беспокойно, но тут же прячется за очередной улыбкой, утягивая его в очередную проделку. Ему страшно видеть Цзян Чэна таким. Словно смирившимся с чем-то неизбежным. Пусть лучше кричит, пусть зло сверкает глазами на все попытки У Сяня узнать имя нареченного брата, но не устало качает головой, отводя глаза.       Вэй Ин рассказывает сестре об этой проблеме, по возвращению с Гусу и она только вздыхает и гладит брата по волосам. Он приехал раньше Цзян Чэна и это позволяет ему маленькую вольность. Он задумчиво смотрит на лотосы и вспоминает чужую фигуру и потерянный взгляд, когда тот впервые увидел чужое имя. Неужели сам не осознал чувств? Или... *** —Ты должно быть смеешься?— первый ученик Ордена Юньмэн смотрит на шиди потеряно и немного зло.       Цзян Чэн только пожимает плечами и делает очередной глоток вина, которое им удалось стащить с кухни. Алкоголь расслабляет сознание и дает волю словам и эмоциям. Вань Инь спокойно сообщает о принятом родителями решении и не высказывает и слова против, словно все действительно хорошо. А у Вэй Ина мир расходится трещинами. Это же предательство, разве нет? —Разве я умею шутить? — фыркает наследник Ордена и подливает еще вина в пиалу — Смотрины через пару дней, так что... Подумал, что тебе нужно знать куда я пропаду на время и где меня вообще искать. Просто так, в случае чего. "Если ты примешь меня не как брата. Если увидишь что-то большее. Просто так, без особой на то надежды". — Это... это просто... — У Сянь прикрывает ладонями лицо, пытаясь собраться с мыслями. Он знал, что такой исход возможен. Однако, обычно подобные браки заключались только если Наследник Ордена так и не находил нареченного ему человека к совершеннолетию. Или же и вовсе был пустым.       Но у А-Чэна был соулмейт. И подобное решение окончательно запутало и без того непонимающего всей ситуации Вэй Ина. — Почему? — единственно верный вопрос повисает между ними и У Сянь задыхается, встречаясь с таким смиренным и мимолетно нежным взглядом шиди. — Без шансов. ***       Проходит пара месяцев, прежде чем вся правда всплывает и У Сянь готов самолично придушить Цзян Чэна. За то, что молчал. За то, что решил все за них двоих. Внутри ураган облегчения, непонимания, нежности и злости. На себя, на других, на шиди и его образ "мученика". А потом осознание все же настигает Вэй Ина. Он бы тоже побоялся. Он бы испугался быть отвергнутым любимым человеком, испугался собственных чувств. Все же, они с Цзян Чэном были действительно близки и терять хотя бы то, что уже есть между ними, было бы больно.       Он гладит чужое имя на своем запястье и улыбается уголками губ. Тихо, нежно, облегченно. Наконец-то все встанет на свои места. Не будет больше смотрин и приторно-сладкого запаха на чужих одеждах и коже. Не будет того смирения и такого тягуче горького "Без шансов".       Это будет сложно. Они еще не раз ранят друг друга словом. Еще не раз их дороги будут расходиться и вновь пересекаться, сводя в объятия и срывая извинения с дрожащих губ. Но на запястьях горит теплом любимое имя, в душе уверенность в завтрашнем дне и рука с рукой сплетается, а на губах легкая улыбка.       Вэй Ин стучится в чужие покои и верит.       У них все получится.