Чертовщина

Допрос с пристрастием

      — Доброе утро, спящие красавицы!       — Красавцы, скорее.       Тсукишима натянул на голову подушку, медленно соображая — какого черта забыли в его комнате Куроо и Ойкава.       — Да какие они красавцы-то, с такими опухшими рожами. Как есть красавицы — только без косметики.       — Ну-ну, Тетсу-чан, будет тебе, не оскорбляй женский род.       Рядом промычало какое-то тело. Тсукишима выглянул из-под уголка подушки, перебарывая тошноту и головокружение. Взгляд уткнулся в обнаженную спину. Слишком широкую и массивную, чтоб можно было ее перепутать с женской. В голове царил блаженный туман, воспоминания о вчерашнем дне обрывались где-то на физиономии Куроо, елейным тоном предлагавшего кислотно-зеленый коктейль, оказавшийся таким забористым, что Тсукишима помнил только жжение в горле, и как сжался от спазмов желудок. И все. Дальше шел провал. Удивительно, что не болела голова, но похоже у коктейля были другие минусы — как например лежавший рядом человек, невесть как попавший на его узкую общажную койку.       — А Кей-чан то у нас, похоже, время вчера зря не терял. — Ехидный голос резанул уши так, что Тсукишима с трудом поборол желание снова спрятаться под подушку. — Кого это ты у нас подцепил?       — Кажется, вчера Тсукки покидал вечеринку в охапке капитана баскетболисток. Неужели это Нири-чан? — Куроо заржал абсурдности своего заявления, размах плеч партнера Тсукишимы даже при очень богатом воображении нельзя было приписать пусть и довольно крупной, но девушке.       — Нет, Тетсу-чан, это явно не Нири-чан. Ты посмотри на стрижку. У Нири-чан длинный хвост. А тут имеется вполне мальчишеская стрижка. Неужели мы чего-то о тебе не знаем, Кей-чан?       — Вы можете перестать зубоскалить и принести воды?       Человек на койке Тсукишимы наконец-то обернулся и все трое в изумлении распахнули рты. Нет, это была не Нири-чан, пятикурсница и капитан баскетбольной команды, и даже не незнакомый парень с параллели. В одной койке с Тсукишимой, укрывшись до пояса и сонно щуря темные мутные глаза, сидел Ушиджима Вакатоши. Тоже капитан, но не баскетболисток, а непосредственно собравшихся в маленькой комнатке.       — Вот так дела, — первым опомнился Ойкава, губы тут же растянулись в ехиднейшей из улыбок. — Оказывается, мы и об Ушиваке-чане мало что знаем! — Он пихнул локтем в бок остолбеневшего Куроо. — Ты догадывался, Тетсу-чан, что капитан наш падок на молоденьких первокурсников?       — И в страшном сне не могло присниться, — искренне выдохнул Куроо, но природа взяла свое и он от души заржал. — Вы что, переспали?       Тсукишима дорого бы заплатил сейчас за навыки наемного убийцы, но вместо этого пришлось заглянуть под одеяло. К вящему удовольствию двух трезвенников он покраснел до корней волос и поспешно вернул одеяло на место. Ушиджима повторил его маневр, но к разочарованию Куроо и Ойкавы, лицо его не претерпело особых изменений, разве что кончики ушей порозовели.       Конечно, глазастый Ойкава не мог этого не заметить:       — Какая прелесть. Тетсу-чан, тебе не кажется, что мы тут своим беспардонным вниманием мешаем зарождению отношений нашего капитана и нашего же запасного игрока?       — Ну что ты, Ойкава, это же, можно сказать, коллективная проблема: счастлив капитан, счастливы и игроки. А если Тсукки его сейчас грубо пошлет, следующую тренировку мы не переживем. Так что в наших же интересах, чтоб эти двое не передрались.       Тсукишима поморщился от слишком голосистых семпаев, и покосился на Ушиджиму. Без очков его лицо расплывалось бледным пятном — кажется, бессонная алкогольная ночь и для него даром не прошла. Ушиджима хмурился, пытаясь восстановить в памяти предшествующие пробуждению события, и по все мрачнеющему выражению лица, можно было судить, что память сотрудничать отказывалась наотрез.       — Итак, — Ойкава продолжал лучиться ехидством. Он подтащил стул, удобно устроился на нем, закинув ногу на ногу и с инквизиторским любопытством уставился на застуканных. — Следствию все ясно, кроме того, что вы, черт возьми, забыли в одной постели?       — Искали свою нравственность, я полагаю, — наиграно тяжело вздохнул Куроо. Он присоединился к Ойкаве, подтащив второй стул и оседлав его.       — А не девственность, нет? — озабоченно поинтересовался Ойкава.       — Может, вы все-таки принесете воды? — без особой надежды попросил снова Ушиджима.       Тсукишима на автомате пошарил по полу, подобрал очки, бутылку воды и бездумно сунул его в руки капитану. И, только напоровшись на одинаково довольные рожи Куроо и Ойкавы, понял, что совершил ошибку. Очередную.       — Похоже, кое-кто не всю память пропил, — нежно мурлыкнул Куроо и дал Ойкаве пять. — Что скажете в свое оправдание, Тсукишима-кун?       — Я скажу, чтобы вы выметались из моей комнаты.       — Бу, я так не играю, — надул губы Ойкава. — Мы, можно сказать, только подобрались к самому интересному, а ты нас выгоняешь.       — Самым интересным будет тот факт, нашли ли они то, что искали, — глубокомысленно заметил Куроо.       — Может, хватит? — Тсукишима уже шипел. Голова начинала ныть, но не от количества выпитого вчера, а от назойливого садистского внимания тех, кого вообще в его комнате быть не должно. — И вообще, где Когане?       Он благодарил богов, что застукал его с Ушиджимой не Когане, но если бы этот идиот провел ночь в своей комнате, Тсукишима бы возможно не проснулся в одной койке с Ушиджимой. Абсолютно голый.       — Когане сегодня в три ночи скребся под моей дверью, просясь на постой, — заржал Куроо.       — А что, вам потребовался третий в вашу акробатическую композицию? — огрызнулся Тсукишима.       — Я отослал его к Гошики, — пропустив шпильку между ушей, фыркнул Ойкава. — Факт в том, — сладко-сладко улыбаясь, продолжил он, — что бедный-бедный Когане до нас полночи шарахался по общаге жалуясь на тебя и твоего слишком шумного партнера по постельному танго! Вся общага перемывается кости вам и вашей скандальной связи, о которой даже самые отъявленные сплетники были ни сном ни духом.       — Так мы все же переспали? — удивленно моргнул Ушиджима, этим вопросом приведя в восторг зубоскалящую парочку.       Тсукишима пнул его под одеялом, заработав недоуменный взгляд.       — А что тебе говорят твои ощущения, Кей-чан? — заботливо поинтересовался Ойкава. — Нигде ничего не тянет? Натруженные мышцы не ноют? Горлышко не саднит?       — Заткнитесь, — зло прошипел Тсукишима, сглатывая. Горло на его счастье не саднило.       — Можем провести инспекцию на предмет укусов, царапин и засосов, — тоном законченного злодея-патологоанатома предложил Куроо и тут же потянул свои загребущие лапы к общему одеялу, опасно забалансировав на двух ножках ненадежного стула.       Тсукишима, не будь дураком, тут же воспользовался моментом и пнул одну ножку, чтоб Куроо и думать не смел о чужих синяках, когда может заработать свои собственные.       — Тетсу-чан! — испугано воскликнул Ойкава, но тут же облегченно рассмеялся, когда подрубленный как березка Куроо завалился на койку.       — Это ты так следствие пытаешься ускорить? — выпутав конечности из ножек стула, пропыхтел Куроо.       — Может, вы уйдете и дадите нам самим разобраться? — Ушиджима смотрел вроде бы безразлично, но в голосе было нечто такое, что проняло и Ойкаву, и скатившегося с койки Куроо.       — А вы уверены, что не поубиваете друг друга? Вы же вроде как врагами были в старшей школе? — озабоченно спросил Куроо, Ойкава за его спиной поддакнул. — Вы тоже, — обернувшись к нему оскалился Куроо.       — Пф-ф-ф, когда это было Тетсу-чан. Тем более что Кей-чан в наших играх особо не блистал. Так, серединка на половинку.       Тсукишима на этих словах подобрал с одеяла ополовиненную бутылку и задумчиво взвесил в руке. Время слов закончилось, и, судя по тому, что эти двое покидать комнату не собирались, пора было переходить к более весомым аргументам.       — Ладно тебе, Кей-чан, — тут же разулыбался Ойкава, сильнее прячась за спиной Куроо. — Я же это любя, ты знаешь.       Ушиджима тяжело вздохнул, поправил одеяло и, смерив Ойкаву и Куроо тяжелым взглядом, коротко приказал:       — Пошли вон.       — Ну вот, Ойкава, допрыгался. Разозлил нашего капитана, — Куроо сокрушенно покачал головой, кося на живописную парочку на кровати ехидным взглядом. — Завтра на тренировке огребем по полной программе.       — Ну, если Ушиваке-чану это доставит удовольствие, значит, Кей-чан оказался достаточно плох в постели.       Бутылка все же полетела в них. Ойкава взвизгнул и выскочил из комнаты, волоча за собой ржущего Куроо.       Тсукишима натянул на нос очки и решительно повернулся к капитану. Ушиджима сидел, задумчиво глядя в закрывшуюся дверь, и не торопился выяснять отношения, ради чего собственно и выставил было двух идиотов из комнаты.       — Итак? — Тсукишима натянул одеяло по самое горло и почесал живот, счесывая с него засохшие капли чего-то… чего? Блядь! Вопрос, для чего они разделись, автоматически снялся с повестки.       — Итак? — переспросил Ушиджима, переведя задумчивый взгляд на него.       Взгляд этот Тсукишиме ой как не понравился. Это не был взгляд человека, мучительно пытающегося вспомнить события прошедшей ночи. Скорее взгляд заинтересованного в продолжении того, что бы там ночью не происходило. Даже если это была всего лишь взаимная дрочка по-пьяни.       Тсукишима попытался незаметно сместиться на узкой койке, но едва не загремел на пол, не рассчитав ширину. Ушиджима поймал его в падении и резко прижал к себе, утыкаясь подбородком в плечо.       — Осторожнее, — невозмутимо предостерег он.       Широкая горячая ладонь волнующе прошлась по обнаженной спине. Тсукишима сглотнул, облизнулся, и только тут заметил покусанные обветренные губы. Теперь понятно, почему горло не саднило, похоже, ночью он всеми силами сдерживал голос, впиваясь зубами в губы. Ушиджима провел подбородком по плечу, царапая кожу утренней щетиной.       — Что вы делаете? — тихо, на грани слышимости, спросил Тсукишима.       — Кажется, наша память нуждается в стимуляции, — серьезно произнес Ушиджима, забрался второй рукой под одеяло, подхватил его под колено и забросил ногу себе на бедро.       Тсукишима прикусил губу, чтоб не охнуть. Голова все еще кружилась от намешанных с вечера коктейлей, и мозг не успевал обрабатывать поступающую информацию, щедро спихивая всю работу на сенсорику. Шершавые ладони на бедрах, влажный выдох в шею, отвратительно сладкий запах пролитого на кого-то из них коктейля, горячая плоть, упирающаяся в промежность, и дрожь от темного почти страшного от возбуждения взгляда. Тсукишима уперся слабыми руками в плечи Ушиджиме, немного отстранился, чтобы прийти в себя, но не успел даже сделать вдох — ладони огладили бедра, поднялись выше и с силой сжали ягодицы, вышибая из пустых легких полузадушенный стон.       Хлопнула дверь.       — Ой, ребят, а я думал, вы уже закончили!       — Коганегава!!! — в два голоса рявкнули они, но соседа в комнате уже не оказалось, только мелькнул в проеме ярко-желтый дождевик, да грохнул в коридоре разноголосый смех.       — Кажется, у волейбольного клуба слишком много свободного времени, — глубокомысленно заметил Ушиджима.       Тсукишима наклонился над хмурым лицом и улыбнулся самой пакостной из своего огромного арсенала усмешкой:       — Я помогу придумать, чем их занять.