Чертовщина

      День, начавшийся с ссоры, обязательно должен был закончиться примирительным сексом. Правило, которое Дайшо выучил еще в университете, встречаясь со старшими студентами начиная от сынков известных юристов и заканчивая ассистентами преподавателей. Все, ради того, чтобы построить приличную юридическую практику. Которую он все равно продолбал, не отработав и года. Пришлось даже сменить сторону.       И теперь Сугуру Дайшо не скандально известный адвокат, а средней раскрываемости детектив, сидел в палате своего подстреленного парня, и философски размышлял, в какой момент времени вся его жизнь превратилась в салочки с этим, прости господи, ублюдком. И где, раз уж на то пошло, его примирительный секс после ссоры?       — Будешь так пыхтеть, и тебя уложат на соседнюю койку.       — Тсукишима, чтоб тебя, Кей, — выплюнул Дайшо имя как ругательство. — Какого черта?       — Как прошел твой день? — Тсукишима тонко улыбался, несмотря на здоровенную ссадину поперек лица от разбившихся очков и канюлю под носом.       — Как? — Дайшо редко выходил из себя, но Кей мог одной только улыбкой довести до белого каления и нарваться на грубость, не всегда постельного характера. — Ты пытался меня убить! Вот как прошел!       — Эм, прости? Мне очень жаль? Ну не убил же.       — Придурок.       Душевное равновесие восстанавливаться не спешило. Дайшо подобрал с пола стаканчик кофе и отхлебнул добрый глоток подостывшей больничной бурды. Что угодно, чтоб прочистить мозги.       — Кстати, насчет попытки убить, — Тсукишима махнул перед носом Дайшо свободной рукой, вторая была на перевязи. — Где мои наручники?       — Что, в ролевые игры поиграть захотелось? — зашипел Дайшо. — Странно, что дома ты постоянно от этого отказывался.       — Времена меняются, — пожал плечом Тсукишима и попытался приподняться.       — Лежи, идиот, хочешь, чтоб швы разошлись?       — Нет, хочу сесть, — подозрительно миролюбиво возразил он. Уперся одной рукой в постель, приподнялся, но рук, чтоб подбить подушку и поставить ее повыше, не хватало. — Поможешь, или будешь сидеть и наслаждаться моими мучениями?       Дайшо тихо выругался. Тсукишима смотрел на него так, будто это Дайшо испортил ему день, сначала утром, учинив скандал на пустом месте, а потом и вечером, когда пытался натурально пристрелить. Пришлось вылезать из неудобного стула и поправлять болезному подушку. Хотя больше всего на свете хотелось взять эту подушку, прижать к нагло ухмыляющемуся лицу и держать, пока тело под ней не перестанет дергаться. Дайшо подавил негуманные желания и помог Кею устроиться поудобнее.       — Итак?       — Итак, — Дайшо не стал возвращаться на стул, а присел на койку со стороны здоровой руки. — Выходит это ты у нас убийца убийц?       — Выходит, что так, — кивнул Тсукишима.       Без очков он смотрелся странно. Не щурился подслеповато, как это делали все близорукие, а смотрел так, словно носил очки для виду. Для Дайшо, который видел такое выражение лица только в постели во время секса, это стало дополнительным испытанием на выдержку. Ну что с ним будешь делать, когда Кей смотрит так: чуть удивленно и расфокусированно. Да еще и эта ссадина, и наливающиеся под глазами синяки. Ну, ни дать ни взять жертва нападения, а не хладнокровный убийца, водивший за нос отдел убийств два с половиной года.       — И что мне с тобой делать?       — Понять, простить и отпустить? — ухмыльнулся Тсукишима.       Вел он себя как обычно, словно не попался почти с поличным. С другой стороны, даже Кугури сказал, что Тсукишима мог просто проходить мимо, благо в переулке было достаточно темно, а оружия, из которого по ним с Дайшо открыли огонь, они не нашли. С изворотливостью Тсукишимы, будет чудом, если против полицейского департамента не выдвинут обвинение. Дайшо из отдела внутренних расследований уже звонили, даже если обвинения от Тсукишимы не будет, его все равно в покое не оставят, пока не обсосут каждую косточку их разваливающегося на куски дела.       Они встречались два года. Общественный защитник и детектив отдела убийств. Скрывались от коллег, прятались в неизвестных мотелях на окраине города, закусывались в суде по любому мало-мальски стоящему поводу, враждуя чуть ли не в открытую, пока тайком не съехались. Оглядываясь назад, в свете последних фактов Дайшо удивлялся, как не понял раньше, кем на самом деле является Кей. И где он находит своих очередных жертв. Он ведь не глупый наивный влюбленный мальчишка, но гляди-ка, для ножа в спину хватило и простой увлеченности.       Тсукишима словно прочел его мысли — хотя с его-то зрением, он даже выражения лица не смог бы разглядеть без своих очков — положил руку на ладонь Дайшо, сжал, провел большим пальцем по кольцу, из-за которого собственно они и поскандалили утром. Сущая ерунда. Но Дайшо, отказавшийся надевать его на работу, по какому-то наитию, после ухода Кея, все же напялил проклятое кольцо.       — Думаешь, я два года терпел твое присутствие в своей жизни, только чтобы успешнее уворачиваться от лап закона?       Дайшо не ответил, ни на вопрос, ни на сжавшую ладонь холодную руку.       — Сугуру, — Тсукишима впервые нахмурился. — Ты, конечно, можешь меня арестовать, но уверяю, ваше дело развалится еще до того, как попадет на стол к прокурору. И ты сам это прекрасно понимаешь, раз на мне до сих пор нет наручников.       Дайшо всмотрелся в бледное лицо, поджатые губы, чертову ссадину от очков. Он бы арестовал его только для того, чтобы сбить с этого самоуверенного засранца спесь. Но хотя бы себе признаться все же стоило: надевать на Кея наручники не хотелось. И видеть за решеткой — тоже. Что уж говорить о том, что на их отношениях в таком случае можно будет поставить жирный крест. Кей был первым и последним человеком в жизни, с кем Дайшо спал не выгоды ради. Более того, связь с общественным защитником могла здорово подпортить ему и без того не радужную репутацию.       — А то связь с киллером тебе ее не подпортит, — фыркнул Тсукишима.       Дайшо усмехнулся в ответ. Да, глупо вышло.       — И что ты теперь планируешь делать? — спросил он, переплетя пальцы.       Тсукишима на мгновение прикрыл глаза, будто бы с облегчением. Дайшо не поверил бы ему ни на грамм, после устроенной перестрелки, но проклятое кольцо на чужом пальце жгло кожу, намекая на вполне серьезные намерения по отношению — ну надо же! — к нему.       — Скажи Кугури, чтоб в следующий раз целился точнее.       — В следующий раз, значит? — Дайшо наклонился к Тсукишиме, почти утыкаясь носом в нос, чтоб близорукий стервец смог разглядеть его хищную улыбку. — В следующий раз я тебя самолично пристрелю.       — О, ловлю на слове, — не остался в долгу Кей и сладко улыбнулся, сжимая пальцы. — Приготовишь мне фрезье к выписке?       — Размечтался!       Дайшо бросил взгляд за спину, на задернутые занавески палаты и, склонившись еще ниже, впился в пересохшие губы поцелуем, стирая лисью улыбку. Жадным и немного злым. Все же Кей ему сегодня знатно нервы потрепал. Тсукишима расцепил их руки и зарылся пальцами в волосы на затылке, притягивая к себе, задыхаясь от напора, глотая стоны удовольствия напополам с болью. В малобюджетной крошечной больнице, оказавшейся ближайшей к месту преступления, здорово экономили на обезболивающих.       — И побольше клубники, пожалуйста, — Тсукишима снова растянул тонкие губы в улыбке, как только Дайшо выпрямился.       — Стрихнина, — злорадно ухмыльнулся Дайшо и направился к выходу.       Приготовить не приготовит, не с его загруженным графиком, да еще и грядущим внутренним расследованием, но заказать проклятый клубничный торт придется.