Педофил-романтик

Чимин один из тех людей, который любит нежность и ласку, но старается убедить всех в обратном. Он старается быть серьёзным и показывать, что он взрослый и вполне способен на многое сам и с проблемами тоже борется сам. Глупо, ведь даже сильный человек может сломаться, а в его случае ещё хуже, ведь он таким притворяется и только рядом с Юнги он способен проявлять настоящие эмоции. Чимин понял, что для Юнги слова не нужны, он будто видит человека насквозь, заглядывает в самые дальние уголки души своими глубокими карими глазами, такими узкими и пронзительными, но добрыми и это доброта является основной причиной по которой он ему доверяет. Мальчишка, который не знает выхода из сложной ситуации, забывает о ней напрочь, когда он рядом. Дома всё возвращается на свои места и ему не просто там находиться, поэтому всеми силами он будет стараться быть как можно дальше от них и как можно ближе к...нему, если тот не прогонит в определённый момент. Чимин этого боится, и он не знает, что ему делать, если больше не будет видеть своего хёна. У него бывают приступы паники и нервные окончания отвечающие за психическое состояние человека дают сбой. Это последствия сильного давления на хрупкую психику и ещё в детстве он понял, что ему будет тяжело, ведь отношения в семье не поменялись и никто вокруг не замечает, как ему бывает плохо. Замкнутость, нестандартные мысли взявшиеся из воздуха, этот пустой взгляд, как будто вокруг ничего нет, будто его окружают лишь монохромные цвета и ты цепенеешь от страха, что больше не сможешь увидеть ничего яркого и цветного, взявшиеся из ниоткуда слезы, буквально на пустом месте, звон в ушах и периодический шепот в голове, от этого сердце сжимается, хочется приятный тишины и спокойствия, но рядом всегда бродит ощущение беспокойства, нет защиты. Врач советовал отдалиться от источников нервозности и боли, вот только он не знал, что это его семья и находиться он с ней постоянно. Но... В последнее время все реже. Рядом с ними его преследует головная боль и слезы, шум и громкие слова, нет покоя. Покой есть только там, где тепло, где тишина не неловкая, а успокаивающая, где есть причины улыбаться, где есть тот, кто не повышает голос выше положенного и частенько говорит шёпотом, где его окружают заботой и смотрят так, будто он нечто хрупкое, тот кто смотрит с нежностью и теплом, кто коснётся кожи и по телу тут же разольется тепло. Там, рядом с ним, нет головной боли, в ушах нет неприятного шума, потому что глубокий, чуть шепелявый голос обволакивает сознание и заставляет слушать только его, хочется улыбаться, хочется чувствовать это приятное волнение, когда он смотрит в глаза, когда неловко соприкасаются руки, когда он смотрит по доброму с усмешкой и тебе снова хочется смеяться. Он безнадёжно влюблен, влюблен в мужчину намного старше него самого, в нем он видит исцеление и отказываться от капельки счастья он не собирается. И нет это не использование человека ради собственных целей, ему действительно хорошо в его обществе и Чимин надеется, что и Юнги он не противен и будет с ним, хотя бы общаться, когда узнает, что он не такой, как все окружающие его люди. Много ли у вас знакомых с психическими отклонениями и нормально ли вы к этому относитесь? Готовы ли принять человека таким какой он есть? Далеко не каждый с этим сталкивается и никому не бывает просто, от того и страшно и Чимин боится, боится потерять возможно самое дорогое, что когда либо видел в своей жизни.

***

Прошла очередная серая неделя, ну для кого-то она действительно была серой, хмурой из-за жуткой осенней погоды, но для меня, это была одна из самых счастливых в жизни. Кого-то может радоваться собственным достижениям, наконец достигнутым целям, прибавке в зарплате, а меня делала бесконечно счастливым улыбка Чимина, без которой я ни провёл ни дня с того момента, как он остался у меня ночевать. В то утро мы обменялись номерам и пусть на утро он ушел, потому что телефон нещадно трезвонил, а на экране высвечивалась «Мама», вечером мы снова встретились, точнее он написал, что хочет пойти погулять, но неуютно чувствует себя один, особенно после шести вечера, когда зажигаются фонари, а я не смел отказать этому ребенку, хоть и не хотел выходить из теплого укрытия под названием «дом». — Скажи-ка Юнги, как это у тебя получается? — спрашивает Хосок сидя напротив меня, отвлекая между прочим от работы, но выставить его за дверь мне не позволит сильная дружеская любовь к этому созданию. — Что получается? — я поднимаю настороженный взгляд и пытаюсь выглядеть спокойным и не дерганным, потому что каждое уведомление на телефон прошибает во мне волну мурашек и как помешанный я просматриваю каждое, в глупой надежде желая, что бы его адресатом был он. — Быть таким спокойным! Ты охмурил шестнадцатилетнего парня и теперь за него в ответе. — Я его не охмурил! Я вообще ничего...не делал. — Однако он в тебя влюблен. — при этих словах у меня сперло дыхание и нервно закололи кончики пальцев. Любовь? Смешно, такие чувства не вырастают на пустом месте и с такой скоростью! — Да откуда ты знаешь!? — Да у подростков это на лбу написано, когда они влюблены, особенно у такого как он. Этот кроха открытая книга и это знаешь, только вот не признаешь..! — Не признаю!? Да я еще в нашу первую встречу был очарован этим мальчишкой, его открытыми чувствами и наивностью. У него на лице написано, «Я самое нежное и невинное существо на этой планете!» Я прекрасно вижу, как он на меня смотрит, как смущается стоит мне посмотреть в его глаза, или случайно коснуться, да только мне страшно, потому что со мной такое впервые. Я сам становлюсь краснее, как Китайская роза в саду, когда он обнимает меня в порыве эмоций и мне до сердечного приступа приятно, что он желает мне «доброго утра» и «спокойной ночи» по телефону. Я все признаю, а вот ты вообще ничего не понимаешь! Не понимаешь, что я чувствую! — Да ты просто старый придурок, бегаешь тут, ногти грызешь непонятно отчего, когда в тебя впервые искренне влюбились! — Это шестнадцатилетний ребенок. — И что? — Это называется — педофилизм! — Это называется — любовь! Знаешь, счастье может выглядеть совершенно иначе, чем мы его себе представляли. Весь день от меня нельзя было услышать и слово. Словно рыба под водой я заперся в своем домике и не желаю вылезать. Меня тормошили, но я шипел, как недовольный кот и убивал приходящий в мое помещение одним красноречивым взглядом, потому что порой взгляд скажет гораздо больше. Я не смог сделать предстоящий проект, который должен уже сдать на днях, а все из-за... Нет, я не могу его ни в чем обвинять, Чимин совершенно не виноват, что... Влюблен? Я не знаю насколько это правда, я не знаю действительно ли это сильное чувство испытывает ко мне это рыжее чудо. Самый простой выход конечно же спросить напрямую, но я не идиот, чтобы говорить об этом прям вот так вот в лоб. Нет я конченный идиот. Укутываясь в черный шарф крупной вязки, я с неохотой смотрю на стеклянные двери выхода, за которыми ветер дует с такой силой, что клонит ветви деревьев и я понимаю, что не хочу отсюда выходить, но и здесь не приятно находиться, кажется что кто-то дышит в затылок и говорит очевидные мне вещи, но я как в герметичном пузыре ничего не слышу и слышать не хочу, поэтому сильнее опустил голову, да так чтобы спрятать нос, я выхожу на улицу. Мое худощавое тело буквально сносит от погодного явления, которое просто издевается, над моим бедным организмом! Но в какой-то момент я осознаю, что дело тут не в ветре и у этого урагана есть солнечное имя. Я вижу, как из под опущенных ресниц на меня огромными глазами-пуговками смотрит Чимин, чувствую его руки за спиной, которые захватили мое тело и не дают непогоде меня снести. Он улыбается глазами, прежде чем сами губы растягиваются в улыбке и это настолько...волшебно. Я улыбаюсь в ответ открывая ему свою самую широкую улыбку, от которой он краснее и без того розовыми щеками и прячет голову у меня в шарфе, зарывается носом и сжимает пальцами пальто. Я снова слышу быстрый стук его сердца. Когда ты слышишь слово «любовь», в голове сразу возникают мысли о её стандартах, вспоминаешь, как это бывает в книгах, что чувствуют при этом люди и как другие обращают внимание на влюблённых. Смущаются, завидуют, или глядят с прискорбием и отвращением. Люди часто управляют нами и этого не избежать. Так уж вышло и мы пропитываемся этой информацией, пропускаем её через себя и не может выйти за эти границы. Но что черт возьми происходит сейчас? Почему смотря на этого мальчишку, я думаю не о том, о чем в принципе должен? Что с ним не так? А может со мной? Почему этот ребёнок шестнадцати лет не выходит из моей головы? Засел там и кричит, «Обрати на меня внимание!». Как это глупо и до ужаса неправильно. И я осознаю это, каждой клеточкой тела, когда он тянет руки ко мне и обнимает поперёк спины, дышит мне в тёплый вязаный шарф, делится громким стуком своего сердца, таким интимным, что хочется оттолкнуть, ведь я не должен этого слышать, по крайней мере, в момент того, когда мы рядом. Я осторожно обнимаю его за плечи и легонько провожу по материалу куртки, ярко жёлтой и руки уже сами тянутся к макушке, где криво съехала шапка. Этот ребёнок ошибка в моем понимании, скорее нет, не так.. То что я испытываю при виде этого ребёнка является ошибкой системы. Мы находимся в огромном мире, как в огромном техническом организме, программе и каждый должен ей соответствовать, но кажется моей программе пришёл сбой и запчастей нет, я искал, честно, но кажется моя поломка не подлежит починке. Что мне делать? Я не могу найти ответ, даже у мозгоправов. Хотя стоит сходить. Они действительно могут понять проблему и найти лазейку, устранить вирус и все будет как прежде. Но почему, даже сейчас вспоминая есть ли в моем телефоне номер хорошего помощника в этом деле, я уже сомневаюсь и заведомо знаю, что нет, это не поможет, потому что даже на заставке моего гаджета стоит его фото и одного взгляда в эти добрые детские глаза мне достаточно, чтобы понять, что я чертовски влюблен. Я влюблен. — Что ты здесь делаешь? Уже поздно и довольно холодно. — Чимин поднимает растерянный взгляд и тут же прячет его снова. — Мне не стоило приходить, да? Я просто хотел тебя встретить. О и... — он отстраняется и что-то активно начинает искать в карманах. — Вот. — в его руках лежит три чупа-чупса и не я совсем понимаю. А собственно с чего вдруг, да и вообще..? Но задать вопрос вслух я не успеваю, он сам объясняется. — Я заметил, что ты постоянно ешь эти конфеты, когда работаешь в оранжерее или корпишь над проектами... — он смущенно поджимает губки и протягивает сладость мне в руки краснея сильнее. — Я хотел тебя порадовать. Знаю, что мы собирались встретиться завтра, но я не смог дождат... — Спасибо, Чимин-и. — прервав его речь, от которой температура тела явно возросла, я обнял его одной рукой за плечи, а вторую положил на холодную шею. Опять без шарфа ходит. — Хосок всегда был против этих конфет, вредные говорит, но я ем их с детства и это просто вошло в привычку. — Они мне тоже нравятся. — бубнит Чимин и приподнимает голову, с которой окончательно съехала шапка с большим белым помпоном. Помню, мама мне такую покупала в детстве и говорила, что я похож на снежный шарик. Чимин же до сих пор мне напоминает воздушное облачко. Об этом свидетельствует бархатная мягкая кожа, пушистые шёлковые волосы, а черты его лица... Нет, ну он точно ангел и родился в облаках. Он олицетворение нежности, подобный яркому пробивающемуся солнечному лучу сквозь листву, что так приятно ласкает кожу своим прикосновением. — Давай поправим? — протянув руку к его макушке я приподнимаю шапку с глаз и отодвигаю мешающую рыжую чёлку, которая слегка выцвела и имеет оттенок персика, прямо как его пухлые щёчки. — Хён... — Да? — его ясные глаза застелила пелена, но это не похоже на слезы. Он потерянно смотрит в одну точку и хлопает глазками, видно как в них мелькает одна мысль за другой, но не успевает ни одну из них поймать и теряется, а потом по румяной щеке катится слеза, но он этого будто и не чувствует. — Чимин, что с тобой? — рефлекторно я накрываю ладонями его щеки, тем самым стирая непонятные слёзы. — Ты хотел что-то сказать? Спросить? Умоляю не молчи, я ведь не умею читать мысли. — кончиком большого пальца я провожу по его нижней губе, случайно, но это срабатывает и он ошарашенно смотрит на меня моргая глазками в которых скопилась влага. — П-прости... Я... — у него дрожит голос, он...напуган. Я не знаю, что происходит, но кажется, что сейчас он рухнет и не вижу варианта лучше, чем крепче прижать его к себе. — Тише... Успокойся, ладно. Расскажи мне, что тебя тревожит. — я поглаживаю его по голове и чувствую, как он содрогается в моих объятиях. Он больше не плачет, просто дрожит и не может остановиться. Впервые за долгое время мне так страшно. — Родители. — он всхлипывает и схватив меня за край шарфа подтягивается ближе, настолько, что я могу пересчитать его длинные ресницы. — Хён, пожалуйста, я не хочу домой! Пожалуйста можно останусь у тебя на ночь...пожалуйста. — он отчаянно смотрит в мои шокированные глаза. И я в шоке не от его слов, а от слишком близкого расстояния. Так близко, я ещё никого не видел так близко, у меня спирает дыхание, так тяжело дышать. Ртом я буквально ловлю его пар, который он выдыхает, я чувствует сладковатый привкус. Боже, он хоть осознает, что делает прямо сейчас? — Можешь остаться. — вместо улыбки он снова утыкается носом в мое пальто и еле слышно шепчет слова благодарности, много-много раз, как будто заело пластинку. Мы молча идём домой, Чимин больше ничего не говорит и кажется, даже не смотрит куда ступает, но стоит мне чуть ускорить шаг и пройти на метр вперёд, он тут же жмется ближе плечом к моему. Он ведёт себя странно, но я не решаюсь спросить в чем именно проблема, лишь знаю, что это как-то касается родителей. Как бы хотелось посмотреть в глаза этим людям. Неужели они не видят, что происходит с их сыном, неужели совсем не интересно? — Юнги-хён? — Чимин подал тихий и чуть хрипловатый от долгого молчания голос. Я вопросительно смотрю на него, он смотрит в ответ и поджимает губы. — А... А у тебя, ещё осталось то вкусное какао? Я бы хотел... Ммм... — Я дам тебе все, что угодно. Только пожалуйста не грусти, я...люблю твою улыбку. —кажется звёзды снова сияют ярко. Чимин тихо заходит в дом и первым делом глубоко вдыхает запах витающий в воздухе. Лично я ничего не чувствую, но похоже ему нравиться и уголки его губ снова блаженно приподнимаются. Подбегает Шуга и слёту запрыгивает к нему в протянутые руки. Не смею тревожить столь интимную любовь. Мой кот предатель. Кружка тёплого какао с тремя ложками сахара уже стоит на столе напротив места, где обычно сидит Чимин. Всего за какую-то неделю, я успел изучить все его мелкие привычки, вплоть до количества ложек сахара чай и определённого времени, когда он хочет кушать и посмотреть пропущенные звонки в телефоне. Всё настолько пунктуально, что даже пугает, ещё ни раз не сбился и даже сейчас. 20:21 время пить какао. И как по сигналу он заходит с котом на кухню. Шуга млеет в его объятиях свернувшись клубком и периодически приподнимает шею, желая чтобы его там погладили. — Спасибо, хён. — Чимин усаживает кота на свои колени, а сам обхватывает руками ароматную с напитком кружку. — Я заметил, что сегодня у тебя плохое настроение, ты мрачный. Прости меня... Прости, что доставляю проблем. — В каком бы настроении я не был, я всегда буду рад встречи с тобой. — мой длинный язык. — То есть... Ммм да, я действительно счастлив, что у меня есть возможно видеть тебя каждый день. — как говорит Хосок по мне видно, когда я свечусь, ведь обычно я мрачнее тучи и думаю Чимин это тоже замечает. — Ты мне нравишься, хён. — произносит Чимин и делает глоток какао, а у меня даже воздух в горле застревает. — Ты такой хороший. Спасибо тебе. — он пугливо прячет глаза, но на лице проскальзывает глупая счастливая улыбка, которую он сдерживает прикусив язык. Я все таки давлюсь воздухом и встав изо стола наливаю кружку воды и выпиваю залпом. Не полегчало. Повернувшись назад я вижу, как это чудо клюёт носом в стол, при этом поглаживает кота и тихо посмеиваться. Он определённо устал. Ребёнку определённо нужен отдых. — Чимин-а, пойдём спать. — я касаюсь его плеча и взгляд тут же становиться чётче. — А ты останешься со мной? — Конечно. Я буду на диване и... — Нет! — тёплая ладонь касается моей и крепко сжимает. Так отчаянно, будто я собираюсь уходить, а он всеми силами старается меня удержать. — Пожалуйста ложись со мной, хён. — по телу пробегает мурашки, а ком в горле опускается ниже, но нормально дышать мне это все равно не даёт. Чимин сильнее сжимает руку и начинает поглаживать тыльную сторону моей ладони разгоняя тепло по всему телу. Он определённо изменился, я чувствую что что-то не так и оставлять его одного сейчас действительно страшно. Он ведь просто просит полежать с ним, ничего такого. Возможно его что-то мучает, но сейчас он слишком устал и ему определённо нужен сон. — Хорошо. Прохладные простыни ласкают кожу расслабляя моё уставшее за день тело. Наверно больше своего кота я люблю именно кровать, эту мягкость и нежность, но кажется тёплое тело которое ложиться рядом затмит все пункты и взойдёт на первое место. Чимин укутывается в одеяло по самую шею и смотрит на меня из под ресниц. Устало, но...с любовью? Я не могу понять о чем он думает и конкретно хочет сказать, он просто улыбается опускается чуть ниже, чтобы потом придвинуться к моей груди, где секундой назад разместился кот. — Он не любит спать один. — говорю я шёпотом почесывая кота за ушком, потому что смотреть на такого Чимина, который кажется опять очень близко, больше нет сил. — Я тоже не люблю. — Чимин дует губы и комкает в руках одеяло, а после устало вздыхает и прикрывает глаза. Несколько минут спустя слышится тихое сопение. Устал, маленький. — Ты больше не будешь один. — он уснул и это оче­ред­ная воз­можность при­кос­нуть­ся к нему, а я ни­когда не упускаю по­доб­ных мгновений. По­тому что я боль­ной, по­тому что я без­воз­врат­но влюблен. Это маленькое чудо, это золотце я никуда не отпущу. Эту кроху я буду оберегать и искренне любить, как его ещё никто никогда не любил.