14.
3 сентября 2019 г., 21:00
Юнги не знает, где он, но догадывается. Тут темно, хоть глаз выколи, а поглощающая тишина съедает по частям, мысли становятся слишком громкими и уже звучат не только в голове, отовсюду.
Парень не знает, как вырваться из заточения, потому что со всех сторон мгла, не рассеивающаяся, густая, почти ощутимая. Мин раньше как-то мог выбраться на свободу, само собой получалось выкинуть Ди с его места, а теперь не выходит, сколько не пытайся.
Это даже не клетка, лучшая тюрьма. Нет входа, нет выхода, абсолютное ничто, и юноша почти стал его частью.
Юн лежит на чём-то, но это что-то не прекращает падать вниз, и так уже много часов. Ничто поглощает его, юноша закрывает глаза и надеется, что когда-нибудь это закончится. Хочет вновь заполучить под контроль тело, увидеть тебя, поговорить, а вообще был бы не против и если бы мир нажал для него на «паузу». Странно, что хочет вернуться не с главной целью — забрать своё, а дабы услышать милый голос.
Правда, та ситуация с Хосоком ему не даёт покоя.
— Грустишь? — раздаётся собственный голос откуда-то со стороны, Мин не поднимает головы, знает — его вечный собеседник тут. Зачем, правда?
— Нет, Агуст.
— Знаешь же, что ненавижу, когда меня так называют, — рычит второе «я» молодого человека. Или всё же первое?
— А я ненавижу находиться тут.
— Как и я, — Ди произносит немного устало, и то, на чём лежит Юнги, прекращает своё движение вниз.
— Где мы? — Мин задаёт вопрос, что не отпускал последние недели, которые парень провёл наедине с самим собой в этом странном месте.
— Внутри себя, конечно, — собеседник возникает прямо над юношей, висит в воздухе, отражая позу, в которой замер Юнги.
Кто-то бы мог даже спутать их, чужие, конечно, однако, знакомые — ни за что. До ужаса похожи, настолько же разнятся. Жестами, голосом, мимикой. Две стороны одного человека, за столкновением с ними обязательно следует шок.
— Паршиво здесь, — на данное замечание Ди хрипло смеётся.
Конечно, паршиво. Где ещё может быть более одиноко, непонятно и темно, чем в собственной душе? Ну, в том, что люди называют «душой». Парень в неё предпочёл бы не верить, да только их с Мином двойное существование говорит о том, что и она есть.
— Чего пришёл? — на лице Ди в ответ на вопрос на мгновение проскальзывает удивление, вскоре сменяющиеся обычным пофигизмом.
— А ты дерзкий сегодня, да?
— Я провёл в бесконечной дыре, в прямом смысле этого словосочетания, несколько недель. Вежливости не осталось. Чувствую себя Алисой, которая падает-падает и всё никак упасть на дно кроличьей норы не может, как будто автор дописал до этого момента, а потом у Льюиса забрали рукопись, — Юн бросает немного бесцеремонно, еле открывая рот.
Его собеседник тут же оказывается рядом, и взгляд Агуста не сулит ничего хорошего. Костлявые руки обвиваются вокруг шеи Мина, сдавливают ту сильно, и парень чувствует, как покрывается липким потом.
— А я проживал тут месяцы, и что? Хочешь ещё поплакаться? — худые пальцы сжимаются сильнее, становится по-настоящему тяжело дышать. — И почему я не могу просто вот так избавиться от тебя и зажить нормальной жизнью? Только мешаешь! — сам Ди напирает сквозь удушение, прикладывает все силы, что есть. Действительно готов избавиться от Мина, не сожалея, однако начинает хрипеть и размыкает пальцы.
Падает рядом, кашляя и не смотря в сторону Юнги. Они слишком сильно между друг другом повязаны, погибнет один — тут же исчезнет второй, одна жизнь и тело на двоих. С тем, что ты никогда не будешь полноправным хозяином своей судьбы, не все могут смириться. Эти двое — как раз из такого разряда.
— Потому что мы одно целое, — Юн смотрит в никуда и желает увидеть там звёзды, а не просто пустоту, но огоньки не зажигаются, сколько не проси.
— Велосипед не изобретай, без тебя знаю, — зло отзывается второй.
— Ты спросил, я и ответил.
Как две капли воды, одинаковые внешне, а внутри — совсем не так. Хотя, вроде, будучи частями одного целого, и там всё должно было быть устроено хотя бы похоже, должны были быть элементы, подходящие друг другу, которые помогли бы им жить в мире.
Всё не так, к сожалению.
— Зачем пришёл-то? — вновь спрашивает Мин.
— Пора меняться, — выдыхает Ди и достаёт непонятно откуда сигареты, второй тут же морщится.
— С чего такая щедрость? — Юнги не верит своей второй личности, знает её ведь лучше всех, не понимает, осуждает, не принимает, но знает, как тот действует и мыслит.
— Это не щедрость, необходимость, — Агуст сегодня не позволяет себя спровоцировать, держится, что напрягает Юна. Обычно тот быстро лезет в драку, а не раскидывается собственной мрачностью направо и налево.
— Что произошло? — тоже присаживается, морща лоб. — Что-то с Т/и? — говорит тихо, но Ди слышит и улыбается нехорошо. Мин подходит вплотную, готовясь схватить собеседника за ворот, но не успевает.
— С ней всё хорошо, а вот со мной не очень. Не хочу объяснять, забей. Желаешь тут остаться — вперёд, — непотушенная сигарета летит куда-то вниз, ей тут летать вечность, скорее всего.
— Нет, я выхожу, — твёрдо произносит Мин.
— Отлично, только с условием, — на поднятую бровь юноши Ди отвечает:
— Меняемся по очереди, через определённый промежуток времени, понял?