Ab exterioribus ad interiora

В коридоре мелькает знакомая макушка, на красивом лице расцветает улыбка, ты резко поворачиваешься на сто восемьдесят градусов и предпринимаешь попытку побега. Прошло два дня, в тело обязан был вернуться Мин, судя по одежде и лицу — вернулся. Только ты не готова совсем к встрече с парнем сейчас. Утром удалось избежать неловкости за счёт появления Ди, зато теперь никак не избежишь. Делаешь пару поворотов в коридоре, и всё равно сильная рука ловит за плечо, не позволяя скрыться в толпе. — Что это за мышки-кошки с утра пораньше? — юноша встревожен и недоволен. Конечно, ты бы тоже была не довольна такому поведению по отношению к себе, однако ничего не попишешь, стыд взял верх над разумом и совестью. — Ой, Юнги, — лепечешь, будто в удивлении. Дохлый номер, молодой человек прищуривается, и губы белеют от напряжения. — Окей, я понял. Попросишь сделать вид, что ничего не было? — его рука сжимается на коже, возможно, даже следы останутся, однако больнее из-за взгляда, которым юноша прожигает. Знакомый слишком взгляд — будто предала и бросила, будто разочаровала во всех возможных случаях, будто не заслуживаешь его искренности. Нет, ты совсем не желаешь возвращения к старым кругам, просто… — Ты, блин, дурак или как? — сама хмуришься, одёргивая плечо и поправляя волосы. — Неужели непонятно, как я себя чувствую? Мне нужно время, — на данное заявление Юнги цокает, и черноты в зрачки прибавляет. — Я чувствую себя точно также, однако не бегаю от тебя по университету в единственный перерыв, который мы можем провести вместе, — Мин ещё раз цокает, прикрывает устало глаза и делает вид, что заинтересовывается объявлением о наборе в университетский хор, что висит на стене слева. Крыть нечем, переспорить возможности не представляется. Юноша ведь прав, ты задумалась о себе глубоко, почти забыв о нём. О том, как ему в принципе тяжело даётся по жизни проявление любых эмоций, однако в ту ночь он подарил их столько, что хватит на всю оставшуюся жизнь сполна, ты ими сейчас переполнена, как кувшин, этот факт стоит брать во внимание. Юнги тяжело, а он всё равно оголился во всех смыслах, позволил дотронуться до самого сокровенного, до самого хрупкого, до его чувств. Мнёшься, заправляя выбившуюся прядь волос за ухо, пару раз мысленно ударяешь себя по голове и протягиваешь ладошку к парню, дабы схватиться за его пальчики и стоять с опущенной головой, придумывая, как бы извиниться. — Прости, я виновата, — не смотришь ему в глаза, хотя, возможно, стоило, ибо парень с твоего вида умиляется и светится изнутри лучше светлячков. Можно дальше не давить и не просить войти в его положение, уже вошла, парню остаётся лишь хмыкнуть да нацепить на лицо самое счастливое из всех возможных выражение лица, юноша хотел бы вообще прижаться к тебе сейчас, без сомнений и угрызений совести. — Пойдём, поедим круассанов? — молодой человек отвечает, прокашлявшись, переплетает ваши пальцы, тает от этого и никак не может скрыть, как же ему нравятся все эти розовые сопли до невозможности. Вы стоите посреди коридора вплотную друг к другу, рядом проходят люди, а твоя маленькая ручка спряталась в его, и её теперь никто не достанет и не обидит, не причинит боли. По крайней мере, Юнги в это верит. Вместо ответа кладёшь свою голову юноше на грудь и выдыхаешь весь воздух из лёгких. Он медлит совсем чуть-чуть, а потом обвивает твою талию руками, целует куда-то в макушку, радуясь тому, как быстро сбылось его желание. Плевать, что вокруг люди, плевать на всё, главное — это тепло, которым вы делитесь, не задумываясь, тепло далеко не только физическое. Тебе не хватает его постоянно, потому что видитесь через день, делитесь всем лишь через день, только через день дозволено касаться его губ и уплывать на этих чувствах далеко в сторону сказочной страны под названием «Хочу больше». Юноша вечно трогателен и ласков до умопомрачения, до белых зайчиков перед глазами и пушистых комочков счастья в голове. Зато с Ди приходится тяжело. Казалось, вы только нашли общий язык и сможете подружиться, после утра, в котором парень обнаружил себя голым в твоих объятиях, он похолодел и вернул себе прошлую дерзость сполна. Дерзость для других, для тебя — игнорирование, беспощадное и очень грубое. Тебе бы радоваться этому скрытно, да не выходит, почему-то хочется и с Агустом иметь хорошие отношения. Стараешься с ним говорить, пишешь вечером — всё без толку. Почти никогда парень не отвечает, что пугает не на шутку. Если он впадет в неустойчивое состояние, если что-то опять случилось, это отразится на Юнги и на их отношениях между собой. Более того, ты ещё не отбросила вероятность того, что Ди — настоящая личность, просто предпочла об этом забыть легкомысленно, ибо влюбилась именно в Мина. И в свою влюблённость окунулась с головой. А сейчас мысли о том, что вообще-то Агуста можно понять, вылезают на главный план, и отбросить их более не выходит. Юноша утверждает упрямо — тело принадлежит ему, и с этим вот телом, когда парень не в сознании, творят непонятно что, ты бы тоже была не в восторге. Ковыряешь кашу, которую Мин купил в столовой тебе на обеде, чтобы «ела нормально, а не всякой дрянью питалась». Юнги видит по лицу, что размышляешь опять о чём-то тяжелом, подсаживается близко и заглядывает почти в глаза, заставляя встрепенуться от его неожиданного появления. — Я вообще-то тут, Т/и. А ты где? — Сама не знаю, — вздыхаешь, отправляя в рот очередную ложку сладости. На улице сегодня холодно как никогда. Мин держит за руку и отпускать не желает, так и идёте по узкой тропинке, прижимаясь друг к другу. Дальше автобусная остановка, а потом не увидитесь ещё день, поэтому плетётесь медленно, максимально растягивая момент. Юнги вдруг останавливается, из-за чего тебе тоже приходится притормозить. — Могу я это сделать? — спрашивает как-то понуро, а ты не совсем понимаешь, о чём он, пока парень не наклоняется и не останавливает взгляд на губах. Ждёт, отстранишься ты или нет, ждёт почти недолго, потому что отвечаешь, позволяя захватить нижнюю губу, и мороз вас уже не заботит, он отступает, когда Мин почти яростно впивается и просовывает свой язык в твой рот. Краснеешь из-за такого напора, но отвечаешь, неумело немного, не откровенно, только бы вновь и вновь получать собственную дозу кокаина в виде его губ, хвататься за мужские плечи и переносить весь вес на Юнги, ветер щекочет, однако уже не сильно, и, в любом случае, ты этим не озабочена. Упиваешься его чувствами, мажешь языком по верхней губе, стукаетесь не нарочно зубами, а затем заново по кругу, в собственную паточную темноту, из которой выхода не найти. — Кхм-кхм, можем ли мы пройти? — нехотя отрываетесь друг от друга, чтобы заметить кучку парней, которые стоят и пялят на вас со смешками, вы загородили весь проход на этой узкой тропинке. Смущённо киваете, отступая к бордюру, однако рук не разнимаете, а парни, проходя мимо, продолжают смеяться, что ты впадаешь в степень самобичевания, в то время как Юнги хихикает тихо. — Это вот вообще не смешно! — надуваешь шарик вместо щёк и быстро принимаешься шагать вперёд. — Ну, Т/и! Подожди! * * * На следующее утро приходит неожиданное сообщение Ди о том, что он хочет встретиться и поговорить. О чём, интересно?