***
Мысленно пожелать очутиться в забытом Богом городке её заставил кое-кто днём раньше. Нагло усевшийся рядом с ней на скамейку субъект. Этот небрежный локон Наташа узнала бы среди всех прочих, однако что он тут забыл, ей было невдомёк. В тихом парке, куда она пришла слегка отдохнуть от натянутой светской беседы, полно лавочек на любой вкус и цвет, однако нет, Торису понадобилась именно эта. — Говорят, ты разочаровалась в Иване, — как обычно, немного невпопад решил начать он разговор. — А если я скажу, что нет? — тем не менее, совсем не показав, что смутилась, спросила Наташа. — Я не поверю, — улыбнулся Торис. — Ты бы не стала вести подобную жизнь, если бы по-прежнему поддерживала с ним хорошие отношения. Брат предупреждал о подобном. О том, что, когда она станет вроде бы свободной, ей заинтересуются. И попросил отвечать определённым образом, ссылаясь опять-таки на маскировку. В любое другое время Наташа с готовностью стала бы рассказывать о преимуществах жизни с Иваном, но теперь только тяжело вздохнула: — Почти угадал. Но мы до сих пор вроде соседей, потому действовать приходится осторожно. — И сколько у тебя осталось? Хотя бы час на меня найдётся? — Взгляд Ториса заметно оживился. — Если даже так, то почему именно на тебя? Может, у меня были другие планы? Торис пододвинулся настолько близко, что Наташа разглядела границу между псевдо-кожей и искусственными волосами. Обычный технический стык, который так и не смогли устранить за пять поколений моделей УБИ, но как он возвращал в реальность… Перед ней — не сам юноша, а его копия. Нет, разумеется, управляет он, однако это тело тоже диктует свои правила, требует к себе особого отношения. Этот вычурный локон, небрежно повязанный шейный платок, светлые, без единого пятна обтягивающие брюки — сам Торис захотел так выглядеть? Разумеется, нет, просто этого потребовало тело. УБИ — сами по себе недешёвое удовольствие, но если захочешь выглядеть своим, будь готов сразу же после покупки потратиться снова, на этот раз на приличных размеров гардероб. А если одеть человека по-другому, он в большинстве случаев будет чувстовать себя другим. — Нормальные люди планируют свой день так, чтобы дела отстояли друг от друга минут на пять, не больше. А ты сидишь в этом парке уже полчаса. Либо тебе совсем нечего делать, либо мысленно ты уже отменила пару дел из-за одного не пришедшего чела. — Торис закинул ногу на ногу и глянул на неё с прищуром, словно стараясь разглядеть насквозь. В голосе послышались бархатные ноты, обычному Торису несвойственные: — Но вряд ли нужен кто-то конкретный, чтобы немного развеяться, ты так не считаешь? А у меня есть два абсолютно свободных часа и маленькое винтажное кафе на примете. Там редко кто бывает, но даже если кому-то взбредёт в голову прийти, всегда можно потребовать ширму. Только ты и я. Ну, и пара вкус-таблеток. — Можешь считать, что заинтересовал, однако… — Наташа не придумала, что ей не нравится, но Торис и не стал ждать: — Конечно же, каждый платит только за себя. Я в первую очередь заинтересован в сохранении хороших отношений и вгонять тебя в долг, даже чисто номинальный… в любом случае, давай не будем ухудшать показатели. Когда-то платить за другого считалось признаком довольно-таки неплохой дружбы между людьми. Теперь, значит, это — ухудшение показателей? «Но ведь когда-то никто не мог подумать, что УБИ смогут наслаждаться едой, а теперь они запихивают в себя комочек химии и несколько кат-сцен и ощущают довольно натуральный вкус», — услужливо подсказала память. Да, точно, мир в очередной раз повернулся слишком быстро. И, как всегда, не в ту сторону.***
— Мне нужно пятнадцатизначное число. Если я введу его в это поле, он не выдаст ошибку? — Разумеется, нет, — кивнул брат. — А если я использую её для участия в выкупе долга? Иван моментально оторвался от своих расчётов. В его взгляде Наташа прочитала непонимание и интерес. Наконец он заговорил: — Здесь есть кое-какой подвох, сестрёнка. Без меня лучше не ввязывайся в это. — Почему? — спросила Наташа в надежде, что брат ответит. Иван вздохнул: — Это связано с деньгами. А деньги нам пока нужны. Электронные, несуществующие, именно они пока определяют уровень благосостояния Джонса. Одна покупка долга не подорвёт его, но заставит очнуться. И тогда он начнёт ставить палки в колёса. А это войне подобно. Он быстро глянул на разбросанные по столу планшеты и спросил: — А чей долг ты хотела выкупить? — Одного из прибалтов, — не стала вдаваться в подробности Наташа. — Мне казалось, нам нужны союзники, а при таком раскладе они вряд ли будут против. — Да, это здравая мысль, но придётся потерпеть. — Сколько? — Года полтора-два. Такие дела проворачиваются медленно, зато надёжно. Наташа пожала плечами: — Как скажешь, братик.***
— У тебя вроде бы есть УБИ, почему ты пришла без него? — язвительно шепнула в ухо, пройдя мимо, София. Наташа не успела повернуть ей голову вслед, как Торис прижал её к себе ещё крепче и проговорил: — Не слушай её, ты и без него смотришься просто прекрасно. — Ещё немного — и научитесь ценить подобные мероприятия не только за возможность побыть вместе, — заметил Феликс, задумчиво поглаживая ножку бокала. — Только посмотрите на цифры. О, кажется, я уже сейчас могу предсказать, кто в следующем году будет окружён толпой должников и станет гранд-бой или гёрл-френд. Должники — очень галантные кавалеры, знаете ли. Он залпом выпил всю вкус-воду и быстрым шагом направился вправо, на танцпол. Попавшийся на пути мод-официант не смог уберечься от чересчур резкого жеста и свалился на пол со всеми бокалами. Тотчас на табло замелькала надпись «Феликс Лукашевич — 3 000 в пользу Альфреда Джонса». — Кому-то нравится развлекаться подобным образом. Однако долг складывается из таких вот мелочей, — вздохнул Торис. — Там — разбитый бокал, здесь — неправильное слово, где-то ещё — неаккуратный жест в сторону УБИ. — Ты раньше этим злоупотреблял? — осторожно спросила Наташа. — Нет, я просто попросил помощи. Помощь, как оказалось потом, тоже стоит денег плюс проценты из-за инфляции. К сожалению, я понял это лишь тогда, когда мне выдали счёт. — Поэтому ты стараешься вести себя осторожнее. — Всё стоит денег. Я еле-еле успеваю гасить платежи по процентам. И мне ещё надо на что-то жить, причём жить, как минимум, хорошо. Если когда-нибудь захочешь взять кредит, вспомни меня и откажись от этой затеи. Альфред — редкостный мерзавец, и деньги он стребует даже за чай и печенье, которые предложил во время обсуждения договора. Торис порывисто обнял и спросил: — Подождёшь меня здесь? — Если не заберёт брат. — Забыл, что он здесь. Но подождёшь, если его не будет? — Вполне. Он ещё раз оглянулся и быстро исчез за мишурой, ведущей в танцпол. Впрочем, заскучать Наташа не успела: внезапно, как чёрт из табакерки, рядом оказался Сингх. — Невероятно прилипчивый молодой человек, — указал он в сторону ушедшего Ториса. — Не подскажете, сколько минут осталось до торжества? Этот вопрос ей задавали раз третий за вечер. Потому она не стала тратить слов, а просто указала на висящие рядом с табло часы. — Раджу-то я и не заметил, — почесал в затылке Сингх, — благодарю, прелестная диди. Пожалуй, останусь рядом с вами, раз сам Вишну изволил сделать так, что меня так надолго задержал английский джи. — Холл большой, я не буду против такого соседства, — вежливо ответила Наташа. Из танцпола начали подтягиваться. Кто-то в мишуре или дурацком колпаке, кто-то — до сих пор, несмотря на заляпанный костюм, стараясь сохранять достоинство. Тихое до этого помещение наполнилось многоголосым гулом. Сердце, само того не желая, стало биться быстрее, а в памяти всплыл Наньтун. Затем распахнулись двери слева от входа, и из них неспеша потянулись самые высокие и сильные мира сего. Иван нашёл её быстро и отвёл к лестнице: — Постоим здесь, чтобы не идти через толпу. Не докучали? — Я не в уби, поэтому нет. — Это хорошо. Как вообще настроение? — Интересовались, всё ли идёт по плану. — Я вообще-то про тебя. Всех прочих можешь успокоить, абсолютно всё. Нет, останься, теперь это неважно. Шум поутих, когда в образовавшийся полукруг гордо вышел Джонс. Но он ещё раза три попросил тишины, прежде чем начать: — Уважаемые гости, дамы и господа, со всей искренностью хочу поздравить вас с окончанием этого местами нелёгкого, но, как всегда, наполненного счастьем года. Я очень рад, что все мы собрались здесь, чтобы отсчитать последние секунды, которые отделяют нас от будущих радостей и интересностей такой замечательной штуки, как жизнь… — Если он будет продолжать в том же духе, то секунды отсчитывать не придётся, — вздохнул подошедший Ван Яо. — Впрочем, по мне, это даже лучше. Пускай хоть один раз в жизни его перебьёт то, чему он не посмеет возразить. Наташа поискала глазами Ториса, но в видимых рядах его не было. Впрочем, даже если бы всё же удалось заметить его небрежную чёлку, вряд ли бы она к нему подошла. Отходить от брата не хотелось. Прежде всего потому, что она устала от УБИ и хотела показать, что хоть и может иногда с ними разговаривать, смеяться, даже кокетничать, но вряд ли они займут в её сердце какое-то особое место. Нет, место в её теле они заняли — в печени — однако вряд ли поднимутся выше. — …Итак, сразу после того, как забьют часы, мы сможем снова взяться за работу и в очередной раз доказать, что достойны править этой планетой! — Речь Джонса, слава Богу, стала подходить к концу. — Начинаем обратный отсчёт. Пять! Четыре! Три!.. Громко щёлкнул терминал. На табло высветилась длинная надпись. Присутствующие зашептали. — Кто посмел брать кредит в такой ответственный момент?! — возмутился Джонс и развернулся. Лучше бы он этого не делал. Честно, Наташе на мгновение стало его жалко. Модуль относительной эмоциональности как будто перестал действовать, и гордый Альфред опустился на пол, вероятно, не в силах поверить тому, что видел не только он.«Серадж Сингх 500 000 000 000 000 000 000 ВОЗВРАТ СОВЕРШЁН», «Альд Аб-Вей 890 000 000 000 000 000 000 ВОЗВРАТ СОВЕРШЁН», «Пето Джугашвили 629 000 000 000 000 000 ВОЗВРАТ СОВЕРШЁН», — терминал не успевал отщёлкивать каждый платёж, а сияющие надписи быстро продвигались вниз по таблице. — Только взгляните на них. — Ван Яо тронул Наташу за плечо и двумя пальцами указал куда-то вглубь толпы. — Они видят снисхождение Гуаньди, не меньше, ибо лица их в этот раз оскорблены довольно удивлённым выражением, носящим… — Кто, кто это сделал?! Чья это дурацкая шутка?! — Видимо, Джонс успел немного отойти от шока, ибо теперь маячился перед терминалом, стуча кулаком по кнопкам. Бесполезно. Сделанный на совместном с русским и немецким предприятиями аппарат так просто не сломаешь. А тем временем часы пробили полночь, но никто не закричал ура, не взял у выехавших роботов вкус-воду и не начал радоваться наступившему новому году. Три последних строчки отзвякали под шум недовольных криков. Они гласили: «Торис Лоринайтис — 339 000 000 000 000 в пользу Наташи Арловской» «Райвис Гаранте — 182 000 000 000 000 в пользу Наташи Арловской» «Эдуард фон Бок — 281 000 000 000 000 в пользу Наташи Арловской». На немой вопрос сестры Иван улыбнулся и пожал плечами: — Ты не сказала, в пользу какого именно прибалта хочешь перевести пятнадцатизначную сумму, а я подумал, что если деньги виртуальные, то почему бы и нет? С Новым Годом, сестрёнка, но не считай, что это — весь подарок. Самое сладкое… — Как ты могла! — Торис, бледный и взмыленный, растолкал толпу и резко схватил Наташу. — Я думал, ты не из таких, я думал, мы сможем жить без этого! Уютный домик в лесу, подальше от городской суеты… — Да ты же… — В его глазах Наташа увидела такую боль, что лишилась дара речи и не успела возразить. Всё решила труба Ивана. Торис отлетел в толпу, та вытолкнула его на пол, где он застыл без движения. — Домик в лесу… Могу организовать, как раз подходящий участок в Якутии пустует. Только он, деревья и время от времени вылезающие из воды бивни мамонтов, — проворчал Иван и потянул сестру за собой. — Наш выход, Яо, почему медлим? — Любуемся природой человека, чей разум вот-вот покинет это бренное тело, — указал на бездвижного Джонса Ван Яо, но, спохватившись, быстро достал пульт. — Однако потом полюбуемся. Дело превыше всего. Через несколько секунд, принося повиновение его движениям, раздался торжественный марш. Иван пошёл чеканя шаг, из-за чего ещё не пришедшая в себя Наташа тут же бы отстала, если бы брат не потащил её за собой. Встав на том месте, где во время новогодней речи стоял Джонс, Иван устремил скучающий взгляд на толпу. С разных сторон посыпалось: «Тишина!», «Да заткнитесь уже!», «Тихо всем!». Наконец ему никто не мешал, и он начал: — Мы с вами, товарищ Джонс сказал правильно, собрались, чтобы встретить Новый Год. Встретим же его так, чтобы никто не забыл об этом дне до следующего подобного праздника. Ввиду того, что эле-доллар существенно упал в цене за последние несколько минут и его стоимость вряд ли повысится в ближащие полгода, объявляю, что с часу ночи 1 января 2083 года все страны, входящие в торговое объединение Наньтунский союз, прекрающают принимать его в качестве оплаты. Рассчёт теперь будет вестись в эле-евро или же в национальных валютах. — Я знал, что ничего хорошего из этого союза не выйдет! Вы заплатите за всё! Растолкав людей, вперёд выпрыгнул Хонда Кику и с катаной набросился на Ван Яо. Братья сцепились и покатились по полу. Иван вмиг оставил Наташу и бросился их разнимать. Вскоре Хонда уже болтал ногами в воздухе, пытаясь вырваться из его хватки. — Посмотрим, как ты заговоришь, когда начнётся вторая неделя года, — тяжело дыша, проговорил Иван и отшвырнул его, как котёнка. Разумеется, Хонда сразу же вскочил, но нападать уже не решился. — И да, — громко добавил Иван, — даже ввиду сложной экономической ситуации мы не станем давать никаких отсрочек. Мы целых пять лет гробили себя ради того, чтобы удовлетворить ваши непомерные энергетические аппетиты, и вовсе не намерены считать, что делали это только ради каких-то высоких идей. С Новым Годом, товарищи, и давайте расходиться. Больше здесь делать нечего. Под негромкий ропот Иван подошёл к сестре, взял её под руку и повёл к дверям. Вслед за ними потянулись и другие. Ван Яо догнал их у самого флаера: — По толпе только что пробежал слушок, что Альфред Джонс лежит в реанимации. — Хлебом его не корми, дай только больного изобразить, — пожал плечами брат. — Даже если так, ему это не поможет. — А если ему будет нечем платить? До Наташи только сейчас дошло, что они сотворили. Выплаченные разом долги вернули на родину огромное количество ничем не обеспеченных денег, тем самым колоссально понизив их стоимость. А когда-то она лишь фыркала на все рассказы Людвига о том, что перед Второй Мировой хлеб он покупал по тридцать тысяч марок за буханку. Но Иван лишь махнул рукой: — Всегда есть, чем платить. И это уже наша забота, сестрёнка. Разбирайся лучше со своими друзьями. Как-никак теперь ты гранд-гёрл-френд, а этот титул тоже кое-что значит. Но согласись, хорошая штука — возможность установить дату платежа?