Кровь, что пахнет вишней

      Вампиры не страдают бессонницей. Отсутствием сна не может страдать существо, которое не спит. Это люди могут жаловаться на головную боль, это люди могут ворочаться на кровати, не в силах закрыть глаза, но не вампиры.       Саске несколько раз впадал в дремоту, не желая просыпаться, потому что хоть в таком состоянии он мог видеть зеленые глаза, которые так сильно любил. Но стоило протянуть руку к правой стороне кровати и ощутить под пальцами холодную простынь, как брюнет неприятно вздрагивал, понимая: он остался один.       Что значит потерять любовь для вампира? По сути, его физическое состояние остается в норме, его способности не исчезают, а жажда крови не увеличивается, и не притупляется. Все остается как прежде: он холодный и вечный. И мертвый. Внутри.       По сути вампиры изначально мертвы — их сердца не бьются, кровь в жилах давно остыла. Но даже мертвые умеют любить. Кто-то может посчитать это рефлексом, или простым желанием обладать кем-то, но Саске готов поспорить — то, что чувствовал он, точно не физическая потребность. Его чувства были намного выше рефлекса. Он действительно узнал, что такое любовь. Просто продлилось это недолго.       Хотя, в смысле не долго? Вампиры любят всю жизнь и не перестают любить, даже после смерти объекта своих чувств. Саске по-прежнему казалось, что Сакура была где-то рядом с ним. Он просыпался от того, что в нос ударял знакомый запах вишни; иногда ему казалось, что он слышал ее поступь на втором этаже, пока брюнет говорил с братом и друзьями на первом. Порой, лежа в постели и пытаясь до последней капли впитать в себя исчезающий аромат женского шампуня, сжимая подушку в своих пальцах, он много чувствовал, как кто-то мягко гладит его по волосам.       Сакура была с ним.       Или Саске просто сошёл с ума, такое тоже возможно.       Постельное белье ко дню похорон окончательно потеряло аромат Сакуры. Раньше Учиха, даже если девушки не было дома, мог ощутить запах ее тела, просто вдохнув аромат с ее подушки или коснувшись носом ее любимой зелёной рубашки. Это спасало его в первые дни ее смерти — он ощущал, что она рядом физически. Сейчас же все стало каким-то пустым, стерильным и неприятно отдавало ментоловым кондиционером для белья.       Поднявшись с кровати и посмотрев в сторону двери, брюнет услышал тихие голоса друзей и брата. Ему нужно вставать.       Нужно вставать, идти к гробу и похоронить в земле последнее существо, которое приближало его к человеческому виду. Сейчас Саске ощущал себя не более, чем обычным животным. Его мир отныне будет состоять из охоты, жажды крови, переездов, коротких бесед с братом и друзьями, и белья, что пахнет ментолом. По сути, его жизнь была такой до встречи с Сакурой, и он не особо жаловался. По сути, она останется такой и после ее смерти.       Сжав в пальцах светло-серую простынь, брюнет глубоко вдохнул через нос: лучше бы он ее не встречал. Лучше бы он не влюблялся, не понимал, как это, когда сердце вновь начинает биться. Не смеялся с ней по ночам, устраивая драки подушками; не касался ее губ своими, с жадностью стараясь собрать все поцелуи и стоны. Не ревновал ее к каждому столбу; не ощущал неприятную щекотку в желудке, когда ее не были рядом.       Дурак.       То, что он встретил ее — самая большая радость, которую он мог испытать. Он понимал это и был благодарен.       То, что он потерял ее — самая большая боль, которую он мог почувствовать. Он ощущал это и… Был благодарен.       Сакура стала шкатулкой, в которой хранились все самые сильные эмоции и чувства: от самых страшных до самых приятных. Наверное, эту шкатулку можно назвать жизнью.       Она и стала его жизнью.       Саске еще помнил то, как звучит ее голос, как она смеялась; перед глазами стояла улыбка, а пальцы еще помнили прикосновения к мягкой, гладкой коже. Во рту до сих пор сохранился привкус терпкой, вишнёвой крови, однако в желудке давно разливалась красная жидкость из пакетов в холодильнике, что привозил Итачи.       — Саске, — голос брата вывел парня из мыслей. Старший стоял в дверях, в черной шелковой рубашке, которая создавала сильный контраст с его бледной кожей. На самом деле, за все это время Учиха не задумывался, как сложно остальным, его друзьям и брату. Ведь Сакура была дорога не только ему, но и им тоже. Но его чувства удушили здравый смысл и проявляли эгоизм. Все это понимали. И он тоже.       — Да, я знаю, — младший кивнул, медленно поднимаясь с постели. Ему не нужно было слушать всю речь Итачи полностью, чтобы понять — пора. Пора попрощаться. Если бы его тело могло болеть и затекать, то ноги бы сейчас его подвели, и он упал бы на пол от дрожи в коленях. Но стоял вампир на своих двоих ровно, только его внутреннее состояние говорило о том, что он мёртв не только телом: он просто ходячий мертвец. Вампиры и так ходячие мертвецы, просто симпатичные. А этого симпатичным даже сложно уже назвать.       — Ты можешь не идти, если…       — Я хочу ее увидеть. Хотя бы еще раз.

***

      Это были не первые похороны в жизни Саске. Когда ты живёшь вечно, ты привыкаешь к тому, что люди вокруг тебя рано или поздно умирают. Для них жизнь — это долгая история, для бессмертного — маленький абзац. Учиха мог вспомнить имена всех людей, на чьих похоронах он присутствовал, вот только еще пару месяцев назад он искренне верил, что одного имени в его голове не возникнет.       Темари аккуратно поправляла цветы возле гроба, о чем-то тихо говоря с Шикамару, который в свою очередь только приобнимал девушку за плечи. На лице этого вампира редко можно было считать эмоции, но сейчас было видно — ему правда очень жаль и не по себе. Шикамару редко проявлял эмоции, а потому их пара со взрывной Темари была удивительной. Видеть чью-то любовь, когда его мертва, Саске не хотел. Да, он эгоист, мудак и полный козел, но вы будете смотреть на вкусную еду, сидя на диете? Хотя, сравнение глупое.       Наруто сидел на лестнице у заднего входа в дом, пустым взглядом уставившись куда-то в стену. Первые дни он истерил, и это была хоть какая-то реакция на смерть лучшей подруги, сейчас же блондин просто замкнулся в себе. Радужка вокруг его глаз становилась красноватой — он слишком давно не питался нормально.       Саске медленно опустился на ступени лестницы справа от блондина, сложив руки в замок и прикрыв глаза. Наруто не сразу заметил присутствие кого-то рядом, а когда ощутил Учиху, только опустил голову вниз.       — Она не была мне другом, — тихо прошептал Узумаки, облизнув пересохшие губы, — Она была моей семьей. А я — ее.       — Я знаю, Наруто, — прошептал Саске, слабо улыбнувшись. Раньше он слегка ревновал и не понимал такой крепкой дружбы между блондином и его девушкой. А сейчас считал ее удивительной. Он был с Сакурой не так долго, как Наруто. Но любил ее не меньше. А потому боль блондина действительно разделял.       — Нам пора идти.       — Да. Пора.       Белоснежный гроб выглядел слишком ярко на фоне этого пасмурного дня. Юная девушка в темно-синем легком платье казалась живой — на молочной коже можно было увидеть лёгкий румянец, алые губы были закрыты не плотно, а волос едва касался ветер. Казалось, что она вот-вот вздохнет и откроет глаза, сказав, что просто слишком долго спала.       Вампиры стояли возле гроба, каждый думал о своем. Темари суетливо барабанила пальцами по ткани плотного черного платья, Шикамару внимательно смотрел на лаковое покрытие гроба, Наруто сел на стул возле умершей, осторожно взяв ее за руку, Итачи проверял состояние цветов на груди… А Саске тупо боялся подойти. Подойти и понять, что это не сон. Что это их последний день вместе.       Всем было совершенно не до черного ворона, который приземлился на ветку дерева не так далеко от гроба. Глаза птицы казались алыми, она с любопытством наблюдала за процессом, слегка жутко наклоняя голову то в одну, то в другую сторону.       — Саске, ты скажешь что-нибудь? — тактично спросил Итачи, тронув брата за плечо. Саске не заметил, когда друзья успели сказать свои прощальные речи, и подошла его очередь. Брюнет медленно подошел к гробу, опустив глаза на бледное лицо девушки и аккуратно проведя пальцами по ее щеке. Где-то около минуты он просто молчал, и даже Наруто, который пребывал в трансе последние несколько дней, поднял на друга глаза, проверяя его состояние. Ему на мгновение показалось, что он увидел, как глаза Учихи намокли от подступающих слез, но… Вампиры не плачут, верно?       — Она все знает, — выдохнул Саске, наклоняясь к девушке и с несвойственной себе нежностью целуя ее в губы. Оторвавшись, парень осторожно поправил цветы на груди Сакуры, делая полшага назад и… Неестественно вздрагивая.       — Все в порядке? — Темари заметила эту странную дрожь в друге и осторожно подошла к гробу подруги, чтобы помочь Итачи закрыть крышу, однако Саске достаточно больно остановил блондинку за руку.       — Мое сердце… Оно бьется…       — Саске, это просто стресс. Даже такие существа, как мы, его испытываем, — выдохнул Итачи, убирая руку брата от кисти блондинки, однако тот только отодвинул подругу от гроба и подошел к возлюбленной.       — Нет, это невозможно с чем-то спутать, Итачи! Оно бьется, проверь, если хочешь! — Саске судорожно стал трогать ладонями лицо девушки, касаясь пальцами ее губ, стараясь услышать хоть какое-то дыхание. Ему казалось, что она дышит, что ее грудь вот-вот поднимется, чтобы наполнить легкие кислородом… Но девушка по-прежнему была похожа на пустую фарфоровую куклу.       — Саске, хватит! Она умерла! Я не представляю, как тебе больно, но ты должен с этим смириться! — Итачи подошел к брату, достаточно грубо отводя его от гроба, однако младший тут же оттолкнул брюнета от себя.       — Не трогай меня! По-твоему я псих и не различу стресс с биением собственного сердца?!       Наруто нервно прикрыл глаза, потирая виски пальцами. Посмотрев на крышку гроба, которую ребятам не удалось закрыть, блондин слегка вздрогнул, заметив, что на белое лакированное дерево села черная птица, с каким-то противным любопытством и словно насмешкой наблюдая за этой перепалкой двух братьев у гроба девушки. Что-то в глазах этой птицы казалось парню страшным — словно это и не птица вовсе, а сама смерть или Люцифер, что-то магическое и абсолютно неправильное для этого мира, при этом волшебное и идеальное настолько, насколько может быть.       — Ребят…       — …если мое сердце бьется — значит она жива! Я никогда это не спутаю с чем-либо другим!       — Ты просто медленно сходишь с ума! — крикнул Итачи, от чего его голос отразился от деревьев в лесу, что находился неподалеку, растворяясь в воздухе.       Ворон гипнотизировал взглядом Наруто, буквально приковывая его к земле. Воздух стал на несколько градусов холоднее, и это ощутил и Шикамару, который старался не встревать в ссору друзей. Ветер поднялся, а легкие будто наполнились свинцом, из-за чего каждый вдох давался с трудом. Вампиру тяжело дышать — это уже мистика.       Саске было хотел сказать брату, что не позволит закапывать девушку, пока не разберется во всем окончательно, однако его губы моментально высохли, а со стороны гроба он ощутил сильную тяжесть. Проследив за взглядом брата, брюнет судорожно выдохнул.       Возле белоснежного гроба стоял высокий мужчина, в длинном черном пальто, которое закрывало остальную одежду. Можно было заметить темно-серый воротник рубашки, пожалуй, единственный цветной элемент данного гардероба. Глаза мужчины были алыми, а широкие зрачки создавали впечатление того, что в незнакомце находился какой-то таинственный зверь, что мог наброситься на ребят в любую секунду. Черные волосы едва трогал ветер, они были зачесаны назад. На бледной руке находился гранатовый перстень: настолько яркий, что от него болели глаза.       — Кто ты? — наконец-то смог подать голос Итачи, стараясь сдвинуться с места, однако по какой-то причине он не мог сделать и шага. Темари также попыталась совершить движение, но все ее тело было сковано какими-то невидимыми нитями. Наруто, будучи молодым вампиром, просто в шоке наблюдал за странным человеком. Хотя это и явно был не человек.       — К старшим нужно обращаться на «вы», — когда мужчина говорил это, его губы едва тронула полуулыбка. В один момент он скинул крышку с гроба, опуская глаза на тело девушки, и Саске готов поспорить, что увидел там то, что видел в своих глазах, когда смотрел на себя в зеркало, обнимая Сакуру со спины — любовь. Только другую, будто сильнее, роднее, ту, которую не убьет даже сама смерть.       — Отойди от нее, — прошипел Саске, однако его горло свело какой-то жуткой засухой, и он стал тихо кашлять, сжав зубы. Мужчина поднял на брюнета глаза, смотря на него как на назойливую муху и делая легкий щелчок пальцами. Первым упал Наруто, после него послышалось падение Темари и Шикамару. Итачи отключился следом, за пару секунд до того, как и тело Саске коснулось земли. В последний момент Учиха видел, как мужчина прикоснулся своим перстнем к губам девушки, и… Как она поднялась. Кажется. Или села, или это так ветер стал играть с ее платьем и это обман зрение.       Но одно Саске знал точно. Его сердце снова издало удар, прежде чем разум покинул голову.

***

      Вампирам не свойственно похмелье, но именно это сейчас ощущал младший Учиха, открывая глаза и приподнимаясь с кровати. Голова налилась свинцом, глаза болели, все тело ломило, и это было странно. Он очень давно не ощущал чего-то подобного.       Парень лежал в своей постели, заботливо укрытый одеялом, хотя на кой черт оно ему сдалось? Поднявшись с кровати, брюнет с шумом вдохнул запах — в комнате он был один, и Сакурой больше не пахло. То есть, совсем. На больных ногах Саске преодолел расстояние от кровати до окна, выглядывая на улицу. Гроб стоял пустой. Открытый и пустой.       Преодолев боль, парень вышел из своей комнаты и спустился вниз, крепко держась за перила лестницы. Он слышал разговоры внизу: голос Темари, фырканье Шикамару… Зайдя в гостиную, брюнету предстала следующая картина: его брат стоял возле камина, задумчиво смотря на огонь. Наруто ходил из угла в угол, нервно перебирая какой-то дурацкий браслет на кисти. Шикамару лежал на диване, прикрыв глаза и делая небольшие глотки крови из пакета, пока Темари сидела возле своего парня рядом, мягко гладя его по волосам.       — Ты проснулся… Тебе нужно восстановиться, — девушка поднялась на ноги, однако Саске тут же остановил ее, внимательно смотря на брата.       — Где Сакура? — не услышав ответ на поставленный вопрос, брюнет недовольно поджал губы, подходя к брату и разворачивая его к себе за плечо, — Где она?       — Я не знаю. Не знаю, — дважды повторил Итачи, внимательно смотря на младшего, стараясь донести смысл сказанного до его ушей.       — Он забрал ее! Эта сраная птица ее просто забрала! — добавил Наруто, садясь на кресло и нервно проводя пальцами по своим коленям, — Нам нужно ее найти! Вдруг он что-то ей сделает?       — Он не может ей ничего сделать, Наруто, она мертва, — выдохнул Шикамару, однако Саске тут же развернулся к другу, внимательно на него смотря.       — Нет… Она не мертва, — прошептал брюнет, подходя к окну и внимательно вглядываясь в ночную даль. Лес казался страшно-темным и холодным, синева над деревьями словно скрывала какие-то неведомые тайны. Белоснежный гроб перестал казаться элементом похорон, он словно служил маяком для потерявшегося моряка.       — Почему ты так в этом уверен? — вздохнул Итачи, наконец-то видя здравый смысл в глазах брата и осторожно подходя к нему сбоку.       — Я чувствую это. Мое сердце бьется, и… Я слышу ее сердце, Итачи, — Саске повернулся к брату, впервые за долгое время искренне улыбаясь,— Ее сердце бьется.

***

      Подумай обо мне, и я буду с тобой, потому что мы с тобой любили друг друга только одно мгновение, но навеки.