Глава 7. Ценности
22 декабря 2019 г. в 14:08
На следующее утро, проснувшись, Гелебор сразу же оделся, привел себя в порядок и первым делом заглянул в соседнюю комнату. Растрепанная Райлис спала на животе у самого края кровати, свесив с нее руку. Смятое покрывало сползло на пол. Казалось, еще немного, и юная эльфийка окажется рядом с ним, однако наступление нового дня и необходимость продолжать путь должны была избавить ее от такого недоразумения. Гелебор несколько раз потряс девушку за плечо. Спала она крепко, хотя ставший землистым, даже немного желтоватым цвет ее лица наводил на мысль, что попойка негативно отразилась на ее здоровье.
— В чем дело? — хрипло пробормотала девчонка, открыв глаза, и откидывая лезущие в них космы.
— Доброе утро, Райлис. Просыпайся, пора идти дальше.
— Еще пол часика, можно?
— Солнце уже высоко. Полагаю, десяти минут тебе будет достаточно на сборы.
— Только если Ауриэль придаст мне сил отлепить себя от постели. По мне будто побежало стадо молодых мамонтов. Никогда больше не буду пить…
Райлис протяжно застонала, а Гелебор одарил девушку укоризненным взглядом. Ситуация начинала ему досаждать.
— Почему ты на меня так смотришь? Я что, храпела? — спросила посланница. Не дожидаясь какого-либо ответа, она слегка приподнялась и взяла с прикроватной тумбочки пустое серебряное блюдо, заменившее ей зеркало. Мельком взглянув на свое отражение, Райлис быстро положила вещь на место, схватила с пола покрывало и набросила его на голову.
— Это катастрофа! Я выгляжу просто ужасно, — воскликнула она и спрятала заодно руки и ноги, из-за чего ее силуэт приобрел сходство с большим и толстым коконом гигантской бабочки. — Ты ступай пока, перекуси перед дорогой. Я скоро.
Гелебор промолчал и вышел в обеденный зал. Трактирщик и его сын уже занимались хозяйством. Наказанный отцом Эрик, несмотря на неважное самочувствие и признаки похмелья, уже таскал в таверну поленья.
Ощутимо запоздав, Райлис все-таки предстала перед окружающими, заканчивая втирать в кожу лица и рук некую косметическую мазь. Щеки ее вновь приобрели прежний ровный цвет, исчезли болезненные желтоватые пятна — молодой организм успешно справлялся с последствиями веселой ночки.
— Как себя чувствуешь после вчерашнего? — из вежливости поинтересовался у нее Эрик и с опаской глянул на входную дверь, на пороге которой в любой момент мог показаться его ненадолго ушедший по делам все еще сердитый отец.
— Бывало и хуже, хотя мы не так уж и много выпили, — отмахнулась Райлис, захватив со стола поблизости большую кружку, и зачерпнула ею чистую воду из бадьи у очага.
— Ты шутишь? Это же тебе пришла в голову мысль разбавить эль медом, а мед — аргонианским кровавым вином, после чего нас едва не занесло на верх сарая «посмотреть на красивые луны». Пока я пытался спустить тебя на землю, ты орала какой-то бред про фалмеров и клялась найти в Морровинде последнего двемера, чтобы самолично плюнуть ему в лицо.
Утолявшая в этот момент жажду Райлис вытаращила глаза и слегка поперхнулась.
— И это не считая песен, плясок и факта, что нас едва не арестовала стража. Отец говорит, мы всех на уши подняли. Надеюсь, он не передумал отпускать меня в странствия. Выпить было все-таки моей идеей.
Райлис боязливо посмотрела на Гелебора, сидевшего за столом, недовольно скрестив руки на груди. Тот вспомнил ее беспричинные пьяные слезы в кровати перед сном, но решил тактично промолчать о них. По его непроницаемой маске лица сложно было догадаться о его истинных мыслях и чувствах.
— Не знаю, много ли ты видел и слышал, но мне очень-очень стыдно. Правда, — попробовала извинениями смягчить свою вину перед ним девушка. Паладин только приподнял бровь и спросил:
— В Нирне есть живой двемер?
— Забудь, ты ничего не слышал о нем. Кстати, мы спешим, не так ли?
Своим категоричным тоном Райлис дала понять, что данная тема не подлежит никаким дальнейшим обсуждениям. Гелебор хмыкнул и прошел в свою комнату за сумой с давно приготовленными вещами. Он бы не отказался узнать что-нибудь о единственном живом глубинном эльфе, чей народ навсегда определил судьбу фалмерского народа.
— Удачи вам, — уныло махнул на прощание Эрик, собираясь всего лишь на ненавистный ему отцовский огород.
— И тебе, — подмигнула ему Райлис. Она проводила поспешившего скрыться за дверью молодого человека долгим взглядом и ни с того ни с сего метнулась к трактирной стойке. Гелебор заметил это, лишь когда она что-то взяла с одной из ее нижних полок.
— Что ты делаешь? — спросил он, заглядывая девушке через плечо. Райлис резко обернулась. Она, очевидно, считала, что паладин все еще находится в своей комнате, занятый сборами, поэтому не ожидала услышать его голос прямо за своей спиной. В руках у нее был оставленный без присмотра туго набитый мешочек с монетами, принадлежащий трактирщику.
— Ничего, — отрезала посланница, глядя на Гелебора с невинностью ягненка. Тот нахмурился.
— Ты пыталась украсть чужие деньги.
— Я просто взяла их… Ладно, взяла без спроса.
— Немедленно положи на место.
— Ну уж нет. Не пойми меня неправильно, но то аргонианское вино несправедливо стоило целых двести септимов. С меня содрали все деньги, а теперь я пытаюсь вернуть их, чтобы не провести следующие сутки, питаясь одними сухарями.
Паладин сделал вид, будто пропустил нелепые оправдания мимо ушей. Легкомысленная девица, попавшая в неприятность по собственной вине, всерьез рассчитывала выкрутиться из нее за чужой счет и не видела в этом ничего зазорного. Своими пьяными выходками она и так привлекла к себе слишком много внимания, причинила людям, без того недолюбливающим эльфов, неудобства, а теперь портила как личную, так и репутацию своей расы.
Гелебор протянул ладонь, дабы Райлис добровольно вручила ему мешочек, и произнес:
— Верни туда, где он находился, или отдай мне.
Райлис засмеялась и склонила на бок голову, как маленький ребенок, дразнящий сверстника, уже готового пожаловаться на обидчика родителям.
— А если не стану — донесешь на меня?
Терпением Гелебор обладал безграничным, и за время знакомства с ним посланница это прекрасно поняла. Однако предугадать, что в следующее мгновение он решительно сожмет запястье ее руки с краденым, притянет к себе и заберет из ослабших от недоумения пальцев деньги, было невозможно.
— Больно же, — преувеличенно возмутилась Райлис, а Гелебор обошел стойку и вернул золото туда, где оно лежало изначально. Девушка бросилась следом в попытке вернуть сокровище, но паладин преградил ей путь, встав перед ней, подобно алебастровой статуе. Глядя на его поистине статную фигуру и уверенно расправленные плечи, она остановилась и невольно попятилась. Тягаться с воином, привыкшим на протяжении десятков столетий отражать напор сильнейших врагов, ей было не под силу. Райлис обиженно надула щеки и сложила руки на груди.
— Я вижу, теперь ты доволен.
— Более чем, — в привычной флегматичной манере подтвердил Гелебор.
— Какой ты зануда. Поверить не могу.
— Ты не думала, что поступаешь не лучше Изгоев? Воровство — самый тяжкий и самый непростительный грех. И расплата за него подчас бывает несоизмерима с самим проступком.
— Неужели? Тогда что насчет убийства?
— Это тоже кража, но жизни другого существа.
Райлис собралась возразить, но внезапно передумала. Выглядела она раздраженной, да и похмелье сказывалось на ее настроении не лучшим образом. А Гелебор тем временем не мог понять, почему посланница вообще допускала мысль о присвоении себе чужих денег. Если пьянство можно было оправдать, то нарушение стоящего над любым разумным народом закона — ни в коем случае.
— Может, ты в чем-то прав, — в конце концов обронила она и направилась ко входной двери.
— Если у тебя проблемы с деньгами, я могу придумать, как тебе помочь, — сказал Гелебор вслед.
— О, не стоит утруждаться, — заверила посланница небрежным тоном, словно нотации не задели ее. Больше не произнеся ни слова, она распахнула тяжелую деревянную дверь, переступила через порог и громко захлопнула ее за собой.
Покачав головой, паладин глубоко вздохнул. Он подозревал, что его представления о разбредшихся по Нирну родичах могут значительно отличаться от действительности, однако поведение Райлис вгоняло в настоящий ступор и лишало дара речи.
«Буду надеяться, что капризы отбившейся от рук самовольной девчонки не присущи поголовно всем современным снежным эльфам, — утешал себя Гелебор, также покидая полумрак таверны. К его собственному удивлению, вера в преобладание достоинств во нраве спутницы по-прежнему оставалась незыблема. — Лишь бы Райлис не подкинула новых, не менее неприятных неожиданностей».