Глава 8. Вайтран
29 декабря 2019 г. в 18:14
От Рорикстеда и до самого Вайтрана Райлис пристыженно молчала. Гелебор, уже успевший привыкнуть к ее голосу и к увлеченным расспросам о Благой земле со всеми ее очарованиями, не смел нарушить безмолвия. Ему казалось, что обида на него не исчезла окончательно. И чем ближе становился Вайтран, тем сильнее мрачнела Райлис. Теперь ее взор не окидывал в тихой радости позолоченные вечерним солнцем равнины тундры и выросшую перед глазами сизую гряду гор, а сосредоточенно буравил землю под ногами.
Постепенно дорога плавно сместилась вправо. Впереди обозначился крупный форт, а напротив него в дали — одинокая полуразрушенная сторожевая башня.
— Еще немного и мы будем на месте, — сказала Райлис и указала на очертания возвышающейся на горизонте высокой крепости: — Уже Драконий Предел виднеется.
Вскоре стали различимы и стены города, неподалеку от которых расположилось множество различных хозяйств, включая конюшню и солидную ферму с мельницей. Даже на расстоянии можно было понять, что город совершенно не похож на Картвастен или Рорикстед и во много раз превосходит их своим размером и богатством. Как оказалось, Вайтран защищало уже потрепанное временем и битвами, но по-прежнему внушительное укрепление, где на вышках засели дозорные, а слева от дороги разместился палаточный лагерь каджитских торговцев. Несколько караванщиков из теплого Эльсвейра проводили Гелебора долгим взглядом кошачьих глаз с хитрым прищуром. Райлис зверолюди ничуть не удивили. Пройдя через все укрепление, она уверенно приблизилась к главным воротам города, охраняемым двумя местными стражниками в легких кирасах и в скрывающих лица шлемах. Не мешкая ни секунды, посланница толкнула тяжелые дубовые створки и сделала шаг навстречу чужому миру.
Равнинный район Вайтрана встретил путников уютными улочками, вечерней оживленностью, а также легким запахом горячего хлеба и дымка из печей. Гелебор с любопытством рассматривал традиционные нордские резные домики из крепкого дерева и высокий дворец ярла, нареченный Драконьим Пределом и символично возведенный над всеми остальными строениями, и испытывал смешанные чувства. Коротая свои дни на посту в Сумеречной пещере, он много читал, дабы не сойти с ума от одиночества и тоски. В одной из книг рассказывалось, что основан Вайтран близкими товарищами знаменитого Исграмора, того самого нордского героя, который вместе с армией из Пяти сотен Соратников обрушил свой гнев на снежных эльфов после падения Саартала и стер с лица земли их цивилизацию. Гильдия Соратников до сих пор действовала в городе и базировалась в соседнем районе в древнем пиршественном зале, видеть который Гелебор не столько не хотел, сколько не мог. К счастью, спокойствие Райлис, находящейся среди людей, чьи потомки навсегда изменили судьбу ее родичей, незаметно передавалось и ему самому.
На рыночной площади города было многолюдно. И местные, и гости спешили купить что-нибудь у лавочников к ужину. Лежащие на прилавках свежие овощи, фрукты и нежнейшая дичь сами манили к себе без зазывов торговцев и заставляли аппетит разыграться еще сильнее, но Райлис не спешила никуда сворачивать. В какую-то минуту она внезапно остановилась и резко обернулась. Некто в толпе схватил ее за локоть.
— Здравствуй, Вершинка! — раздался поблизости возглас, и перед путниками предстал высокий, крепко сложенный молодой имперец с загорелой кожей и черными, давно не стриженными курчавыми волосами. Именно он обратил на себя внимание Райлис и сейчас взирал на нее, едва дыша от волнения и радости.
— Это же ты, это правда ты! — твердил он, готовый почти броситься на шею смятенной и обескураженной эльфийки. — Я думал, что больше никогда тебя не увижу… Вершинка!
Райлис смотрела на юношу, чьи выразительные темные глаза уже наполнились слезами счастья, будто на полоумного. Гелебор невольно сжал рукоять булавы. Хотя незнакомец не проявлял ни малейшего признака агрессии, его поведение и взбудораженный тон настораживали даже случайных прохожих.
— Прошу прощения? — брови девушки удивленно поползли вверх.
— Я так долго искал тебя и совсем было отчаялся, но вот ты здесь, передо мной… — не унимался парень.
— Боюсь, ты меня с кем-то перепутал, приятель, — ставший несколько тоньше, нежели обычно, голос Райлис выдавал ее внутреннюю нервозность и напряжение. В ее взгляде промелькнул странный блеск, способный появиться во взоре человека, балансирующего на краю гибели.
— Нет-нет… Постой, это же я, Ремул! Не помнишь меня?
— Впервые в жизни вижу, — с какой-то прохладной насмешкой ответила Райлис и отшатнулась от него, как от прокаженного. Она осторожно взяла Гелебора под руку и настойчиво потянула за собой, подальше от странного юноши.
После этой фразы паладин заметил, как стремительно переменилось настроение незнакомца. Его лицо точно постарело на десяток лет, под влажными и помутневшими глазами налились синяки, а уголки дрожащих губ, еще какое-то мгновение назад тронутых сентиментальной улыбкой, опустились. Теперь он производил впечатление смертельно больного или раздавленного тяжким горем мужчины. Ремул часто заморгал, все еще уверенный в том, что не обознался, но девушка уже продолжила, не оборачиваясь, пробираться сквозь толпу.
— Забавный малый. А я считала, что нас, снежных эльфов, сложно спутать с кем-то еще, — как ни в чем не бывало тихо бросила она Гелебору, когда буквально оглушенный Ремул остался далеко позади и больше не мог их слышать.
В шумном зале таверны «Гарцующая кобыла» витали ароматы сочного печеного мяса, разных супов и сладкой выпечки. За столами трапезничали люди самых разных сословий — от облаченных в богатые одежды до бродяжничающих пьянчуг.
— Располагайся и ужинай без меня, Гелебор, а я пока загляну в аптекарскую лавку. Попробую продать собранные мною травы и получить за них немного золота, — сказала паладину спутница, заранее отказываясь составить ему компанию за столом. Гелебор удивился. Райлис не походила сама на себя. Поначалу от голода она готова была лазать по заросшему берегу речной заводи в поисках птичьих яиц и драться с грязекрабами ради их клешней и лапок, а теперь намеревалась голодать, несмотря на проведенный в долгой дороге день. И если сам паладин привык к ограниченности во всем, включая еду, то полное отсутствие аппетита у Райлис он находил странным.
— Разве ты не будешь есть? Я могу разделить свою пищу с тобой, если это необходимо.
— Нет, спасибо. Просто я хочу наскрести на яблочный пирог. Придется немного повременить, — как-то неуверенно ответила посланница, улыбнувшись ему впервые за долгое время, и беспокойно оглядела зал за спиной Гелебора. — Я недолго.
— Райлис, — тихо, но серьезно начал паладин. Та невольно отодвинулась, будто ожидала от него нападения, но уже в следующий момент блестяще вернула себе прежнее спокойствие, — если сегодня утром я обидел тебя своей резкостью, то прошу прощения. Мне хотелось таким образом уберечь тебя от непоправимого. Пожалуйста, не держи на меня зла.
— Разве это повод обижаться? Все в полном порядке. Кроме того, я очень ценю твою заботу.
Тон ответа показался Гелебору не очень убедительным, но развивать бессмысленный разговор дальше он не стал. Райлис пожелала ему приятного аппетита и почти бегом поспешила скрыться за дверью таверны. Немного помявшись, оставшийся один паладин приблизился к барной стойке, за которой хозяйка — моложавая нордская женщина — протирала кружку. Поблизости слонялся от одного посетителя к другому пьяный босой мужичок в бедняцкой одеже и заплетающимся языком довольно фамильярно просил купить ему выпивку. Гелебор надел капюшон и как можно сильнее надвинул его глаза, чтобы не вызывать к себе ничьего интереса. Без Райлис ему тотчас стало неуютно. В конце концов он находился на чужой территории, а предки большинства современных горожан не знали пощады по отношению к таким, как он. Оставалось надеяться на скорое возвращение Райлис, ибо лишь ее присутствие заставляло чувствовать себя более умиротворенно.
Однако девчонка не объявилась ни через час, ни через два. Гелебор прождал ее до наступления ночи, так ни с кем толком и не заговорив. Сотни лет, проведенные в одиночестве, заставили постепенно отвыкнуть от общения, не ограниченного набором клишированных фраз. Девушка вернулась только тогда, когда зал таверны практически опустел, а Гелебор собрался отправиться на ее поиски с мыслью, что его спутница опять попала в неприятную историю и у нее возникло недопонимание со стражей. Не глядя по сторонам, усталая Райлис подошла к горящему по середине холла очагу, вытащила из кармана туники свернутую пополам мятую бумагу и бросила ее на раскаленные угли.
— Тебя долго не было. Все хорошо? — негромко спросил паладин и подошел к эльфийке. Райлис ахнула и резко обернулась, а потом быстро глянула на вспыхнувший листок.
— Я тебя не заметила, — девушка едва не схватилась за сердце. — Думала, ты уже спишь… Извини, я разговорилась с хозяйкой магазина. Такая милая старушка. Она угостила меня своей стряпней и даже позволила воспользоваться алхимическим столом в ее лавке.
Гелебор облегченно вздохнул. Он беспокоился зря.
— Письмо? — последний вопрос без всякой подоплеки был сопровожден переведенным на огонь взглядом.
— Что? — Райлис чуть нахмурилась, пытаясь понять, о чем речь. — А, ты о листочке, который я кинула в пламя? Это просто мусор — давно придуманный мной рецепт зелья, не имеющего, как выяснилось, никакого полезного эффекта. Думаю, в следующий раз у меня точно все получится.
Девушка удрученно развела руками, дав понять, что больше тут обсуждать нечего. Затем она окликнула хозяйку, заплатила ей за постой вырученными деньгами и поплелась за ней наверх, в свою комнату, напоследок махнув Гелебору рукой. Паладин тоже решил выспаться перед завтрашней встречей с Вандратом и его жителями.
Лежа у себя в кровати с закрытыми глазами, мер вновь представлял, как пройдет воссоединение, и размышлял о том, сможет ли в итоге народ снежных эльфов принять в свою сплоченную семью еще одного соплеменника, потерявшегося аж на несколько тысяч лет. Он беспрестанно думал, ждут ли его появления с таким же нетерпением, какое одолевает его, и что сказать в знак приветствия, чтобы выразить всю свою радость и любовь.
Гелебору почудилось, что уснул он совсем ненадолго, хотя за окном уже светало, а по деревянной крыше барабанил мелкий дождик.
Волнение перед одним из самых значимых событий в его невероятно долгой жизни вспыхнуло сильнее прежнего и разогнало остатки дремы. Еще с четверть минуты послушав стук капель, Гелебор встал и босой вышел коридор, подумав о Райлис. «Если бы не она, я бы продолжал жить, словно в тумане», — возникла в голове мысль, одновременно с тем, как он ступил на порог ее скромных покоев и бросил взгляд на постель, где девушка должна была видеть очередной сон. Однако, к превеликому удивлению мера, комната пустовала. Только смятая простыня на постели напоминала о Райлис. «Странно, что со своим чутким сном я не услышал, как она покинула комнату», — встревожился Гелебор и после недолгих колебаний все-таки возвратился к себе. Тень недоброго предчувствия омрачила томительное и вместе с тем светлое ожидание, но через миг она развеялась, как последние сумерки в лучах света нового дня. «Прочь смятение, ибо мы ведомы Аури-Элем», — мысленно сказал сам себе паладин вместо каких-либо утешений, неизменно готовый вверять свою судьбу Повелителю.
Лишь примерно через полчаса на первом этаже хлопнула входная дверь, а затем на скрипучей лестнице послышалась легкая поступь. Как и ожидалось, шаги приблизились к комнате Райлис и стихли в ней. После недолгой возни все смолкло, и предрассветная тишина снова повисла в воздухе. Сомнений не осталось — с девушкой творилось что-то неладное.