За мелодией света

      После пробуждения и утренней молитвы Гелебор в первую очередь заглянул к Райлис и сказал, что будет ждать ее в обеденном холле за одним из столов, где он надеялся серьезно поговорить с ней. Посланница, положив ногу на ногу, уже деловито занималась утренними процедурами и наносила на лицо свой крем.       — Хорошо, уже иду, — послышался бодрый ответ, будто бы и не было вчерашней угрюмости.       Паладин вновь прокрутил в голове последние события. Все эти боязливые оглядывания по сторонам, исчезновения на несколько часов и уничтоженные записки порождали множество подозрений. В один момент Гелебора осенило. «Должно быть, в Вайтране у Райлис есть тайный воздыхатель, к которому она тоже неравнодушна», — подумал он и ощутил, как запылали щеки. Теперь все стало более чем очевидно. В таком случае до чужих сердечных тайн ему не должно было быть никакого дела. Все бестактные расспросы могли сделать в глазах Райлис его, будущего наставника целого народа, обычным стариком, докучающим молодежь нотациями и чтением моралей. В далекие времена своей молодости Гелебор и сам прошел через это и тоже всячески скрывал ото всех, кроме брата, свои первые нежные чувства к ответившей взаимностью девушке, опасаясь, что неодобрение учителей и вмешательство старших со всеми их догмами служителей Аури-Эля встанет между ними. Однако жизнь оказалась куда более критична и жестока… В итоге Гелебор твердо решил не вмешиваться в личную жизнь девушки.       Завтрак и сборы миновали быстро. К этому времени дождь усилился, плотные тучи заволокли все небо, поэтому закутавшаяся в одежду Райлис ступала по размытой дороге в сторону леса поспешнее обычного. Вскоре Вайтран со своими высокими стенами и завидными хозяйствами остался позади. Еще через некоторое время хлынул настоящий ливень и скрыл за завесой небесной воды высокий Драконий Предел.       — Может, стоит подождать под каким-нибудь деревом, пока дождь не утихнет немного? — предложил Гелебор, глядя на промокшую одежду Райлис и подыскивая взглядом подходящую раскидистую ель, коих вокруг было немало.       — Неужели тебе не хочется скорее добраться до Вандрата? Нас уже все заждались, — ответила посланница, украдкой вытирая с лица влагу. Когда дорога ушла в плавный подъем, а лес стал гуще, она сменила торопливый шаг на бег и несколько раз оглянулась по сторонам. Паладину показалось, что на ее щеках появились разводы, отдаленно похожие на следы мела.       Разбрызгивая грязь под ногами, Райлис устремилась вперед, а потом неожиданно встала, точно вкопанная. Гелебор нагнал ее и осмотрелся.       — В чем дело? — забеспокоился он. Посланница медленно, как зачарованная, обернулась. Она внимательно посмотрела ему в глаза, готовая ответить, но так и не проронила ни слова. Вместо этого девушка стянула с головы капюшон и попятилась. Такая внезапная перемена в ее поведении производила зловещее впечатление.       В этот момент на дорогу из-за ближайших кустов со всех сторон выскочили вооруженные мечами, боевыми топорами и луками люди в железной броне. Человек десять организованно сжимали путников в плотное кольцо. Еще несколько лучников заняли позиции на валунах по бокам дороги. Гелебор схватился за булаву, второй рукой готовя убийственное заклинание магии льда.       — Райлис, держись возле меня, — бросил он спутнице, оценивая положение и шансы на победу в предстоящем бою с грабителями, однако девушка, к его удивлению, не подчинилась. Она даже не схватилась за кинжал, не собиралась шмальнуть в кого-нибудь молнией и вообще не выглядела напуганной. Наоборот, она спокойно отошла за спины подступающих головорезов. Руки ее безвольно свисали вдоль тела, взор неподвижно застыл на лице друга, а с кончиков ее светлых волос капала почему-то мутно-белая дождевая вода.       — Ни шагу! — крикнул один из воинов Гелебору. Оцепление придвинулось на шаг ближе, выставив перед собой щиты и клинки. — Сдавайся, эльф, или умрешь!       В ином случае паладин без раздумий принял бы вызов, несмотря на количественное превосходство противника, бился бы отчаянно и погиб с достоинством, но сейчас он просто стоял и в полном опустошении смотрел на Райлис. Она была с ними заодно и привела его в западню. Осознание этого обрушилось на голову сильнее самого тяжелого боевого молота. Булава сама выскользнула из непослушных пальцев и плюхнулась в лужу, а едва заряженное заклинание развеялось само. Головорезы немедленно воспользовались моментом, схватили Гелебора за руки, нацепили на них кандалы и сковали цепями щиколотки. Кто-то негромко присвистнул: «В жизни брони красивее не встречал». Чужие мозолистые пальцы до боли сжали плечи, к шее сбоку прижалась пара холодных лезвий. Главарь грубо дернул пленника за путы и подал своим людям знак:       — Выдвигаемся.       В сопровождении конвоя и под прицелом направленных на него стрел, Гелебор брел по раскисшей дороге навстречу неотвратимому. Райлис, на которую никто не обращал почти никакого внимания, с опущенной головой плелась позади всех. Груз вины от предательства тяготил не хуже любых оков.       Окруженная высокими деревьями деревенька с красивым названием Ривервуд в такую непогоду будто погрузилась в глубокий сон. На улице, кроме троих неместных, явно дожидавшихся появления конвоя на веранде таверны, не было видно никого, а шуму дождя вторил лишь скрип водяного колеса на старой лесопилке.       Только когда пленника провели под прямоугольной аркой ограды, вся процессия остановилась. Сразу у въезда, между выложенной из камня стеной и первым сельским домишкой, стояла распряженная массивная, глухая повозка, больше похожая на темницу на колесах для особо опасных и буйных преступников. Замеченная ранее группа мужчин вышла навстречу из-под навеса трактира. Ими оказались данмер средних лет в богатом одеянии и двое его телохранителей, с ног до головы защищенные прочной костяной броней. Темный эльф усмехнулся, завидев Гелебора.       — Отлично сработано, Хельвард, — приблизившись, сказал он лидеру наемников и торжественно вложил в его широкую ладонь будто сшитый для нее мешочек, туго набитый золотом. — Вот ваш гонорар за поимку.       — Всегда приятно иметь дело с такими как вы, господин Фарелот, — Хельвард взвесил в руке выручку и довольно усмехнулся.       Райлис, оказавшаяся тут же, была будто нарочно проигнорирована. Она хотела что-то сказать данмеру, но все внимание последнего было приковано к Гелебору.       — Вы только посмотрите, — не без восхищения сказал он, подойдя к тому. — Слухи оказались правдивы. Последний не изменившийся фалмер прямо передо мной.       Как завороженный, Фарелот осматривал белоснежную кожу, волосы и диковинную броню снежного эльфа, смирно стоявшего под пытливым взором прищуренных алых глаз. Наемники так и не опустили оружие, готовые в любой миг пресечь непредвиденную попытку нападения, однако Гелебор не пытался даже сдвинуться с места. Он ничем не выдал своего напряжения, даже когда данмер бесцеремонно взял его за подбородок и повертел его голову как вздумается, дабы лучше оглядеть паладина, словно товар.       — Превосходно, — заключил Фарелот. — Он прекрасно дополнит мою коллекцию редких существ… У тебя есть имя? Как тебя зовут?       Гелебор молчал. Возникшая за плечом данмера Райлис тоже не осмеливалась проронить ни звука. Будучи выше темного эльфа на голову, она умудрялась смотреть на него с той нерешительностью и неловкостью, с какой маленькие дети обычно смотрят на незнакомых взрослых.       — Он ведь понимает меня? — спросил состоятельный господин уже у девушки. Та коротко кивнула и сплюнула на землю попавшую в рот хитроумную краску, которую она каждое утро втирала в кожу вместе с мазью, и которую Гелебор при их первой встрече принял за естественный цвет лица «посланницы». Охваченный брезгливостью Фарелот отодвинулся от нее.       Ощущая, как в груди начинает бурлить распаляемая обидой злость, пленник сжал кулаки.       — Ты сразу все это придумала, Райлис? — спросил Гелебор, пытаясь сдержать дрожь в охрипшем голосе. Перед ним стояла вовсе не снежная эльфийка, а обычная альтмерка, чья кожа цвета пергамента и желтые волосы начинали представать в своем истинном цвете только под сильным ливнем. Самозванка посмотрела куда-то сквозь Гелебора.       — Да.       Теперь все встало на свои места. Нет никаких снежных эльфов. Нет затерянного мирка в окружении гор с народом, ждущим своего паладина. Никогда не существовало славного Вандрата, чьи подступы сторожат древние ледяные атронахи. Все оказалось красивой сказкой. Ему запудрили мозги ради возможности беспрепятственно привести прямо в руки богатому коллекционеру, решившему приобрести последнего известного фалмера забавы ради, как диковинку. А Райлис просто исполняла свою роль. Гелебор зажмурился и тяжело задышал.       Видя, что еще немного, и случится что-нибудь неприятное, Фарелот решил вмешаться и отдал приказ:       — Довольно трепаться. Фалмера под замок и глаз с него не спускать.       Пока снежного эльфа толкали к повозке, Райлис наконец-то воспользовалась моментом.       — Я выполнила свою часть сделки, Мерано, поэтому теперь твоя очередь. Отдавай причитающуюся мне долю, — сказала она, преграждая ему дорогу.       — Да, конечно. Я помню об этом, — тихо ответил коллекционер, а сам продолжил наблюдать за своим самым ценным экспонатом. — Вот, здесь драгоценные камни и кое-какие украшения. На них и выручишь свои тринадцать тысяч.       — Но мы же договаривались на пятнадцать! И не побрякушками, а наличными золотыми, — слишком громко возразила альтмерка.       — У меня сейчас нет столько монет. Что-то не устраивает? Тогда отдавай, — раздраженный, Фарелот протянул руку, и Райлис осеклась, но мешочек не вернула. Немного умерив пыл, она посмотрела на Гелебора. Паладина уже почти поместили в повозку, не предназначенную для его высокого роста, из-за чего ему пришлось низко наклониться вперед, чтобы взобраться в нее. Единственное, что теперь могло напоминать узнику о внешнем мире, отрезанном от него обитыми железом глухими стенами передвижной темницы, это узкое решетчатое оконце в одной из створок дверей. Почти как гроб, только раз в десять больше.       Наемники заперли двери на прочный засов и встали по периметру, готовые охранять живой экспонат, не смыкая глаз и не подпуская никого ближе, чем на пять шагов. В целом конвой насчитывал двенадцать человек.       — Что с ним будет потом? — спросила Райлис, когда Мерано Фарелот собрался возвращаться в тепло таверны.       — Тебе не все равно? — скривился тот презрительно. Видимо, даже такому расчетливому и циничному меру, как он, был противен ее поступок.       — Мне интересно, ради чего я рисковала жизнью и устраивала весь этот маскарад.       — Завтра мы отправляемся в Виндхельм, куда следующим утром прибудет судно из Солстейма. На острове у меня есть кое-какие дела, после чего я намерен вернуться на материковую часть Морровинда, в Блэклайт. Я бы приказал отправляться немедленно, но проклятый дождь размыл все дороги. Эта неподъемная колымага несколько раз застревала даже пустая.       Остаток ответа Райлис уже не слышала. Гелебору предстояло провести вечность в частном зверинце за прутьями клетки, сквозь которую будут просовывать руки, чтобы ткнуть пальцем в единственного не деградировавшего фалмера, чьи величественные собратья много веков назад так же бесславно закончили свои дни в неволе.       Конечно, она предполагала, на что именно обрекает паладина, но по дороге в Забытую долину ей казалось, что ничто, кроме собственной смерти, не сможет помешать выполнить задуманное. Однако после увиденной воочию поразительной красоты Благой земли, после невероятных рассказов Гелебора о своей трагичной и в то же время удивительной судьбе и всех их совместных приключений многое изменилось. Решимость Райлис таяла с каждым шагом, приближающим ее к Вайтрану, где позже сообщники с помощью письма договорились встретиться и обсудить с командиром наемников план и точное место поимки снежного эльфа. Уже в Рорикстеде она ощутила те невыносимые муки совести, бессильные даже перед действием крепчайшего алкоголя.       — Если у тебя все, то разговор окончен, — выдернул из размышлений резкий голос данмера. — Можешь идти на все четыре стороны. И советую умыться, а то смотреть на тебя тошно.       Райлис провела тыльной стороной ладони по холодной и липкой щеке, оставляя очередной матово-белый развод от придуманной ею же известковой алхимической смеси. С кончиков мокрых волос постепенно смывалась похожая по составу краска, выбелившая на время путешествия ее локоны. Девушка посмотрела на теперь бесполезное вещество на своих пальцах, а потом на мешочек с платой. Густая пелена слез заволокла взор, а в горле застрял скользкий ком.       «Что же я наделала», — подумала Райлис, оставшись стоять под дождем в полном одиночестве.