За мелодией света

      Оставшаяся позади Райлис осмотрелась, оценивая свои шансы выжить в дремучей зимней чаще, стоя по колено в сугробе на одном месте и делаясь таким образом идеальной добычей для хищников. Она попыталась прикинуть, удастся ли ей нагнать краденую кобылу, но, решив, что лошадь может быть уже где угодно, немного поколебалась и короткими перебежками двинулась за Гелебором. Он не сразу заметил самозванку, поскольку та опасливо держалась на приличном от него расстоянии, но, когда понял, что Райлис идет по его следам, то прибавил шагу. Паладин понимал, прогонять нахалку бесполезно и надеялся, что она сдастся и сама оставит его в покое.       Однако альтмерка и не думала бросать свою затею, хотя со временем стала идти гораздо медленней. Сугробы становились все глубже, начался густой снегопад. Когда он мельком обернулся во второй раз, расстояние между ним и девушкой увеличилось раза в три, и ее фигура стала едва различима сквозь вуаль царящей в северных землях Скайрима зимы. Будучи снежным эльфом, паладин мог часами бродить по ледяной пустыне, не чувствуя холода, в отличие от Райлис. Гелебор подумал, что, помедли он в утро их встречи со сборами, то можно было бы увидеть, насколько тяжело «фалмерка» переносит стужу. Не зря тогда ее руки были холодны, а сама она тряслась, будто осиновый лист. Как и все высокие эльфы, чья далекая родина утопала в вечно цветущей зелени, залитой теплом солнца, она была просто не создана для столь сурового климата. Впрочем, Гелебор только после раскрытия правды понял, сколько подозрительных странностей при желании ему удалось бы заметить за Райлис, если бы он сам не находил им различные оправдания.       Тем временем бредущая следом альтмерка тщетно пыталась согреться в своей тонкой одежде и растереть немеющие пальцы. Иногда она останавливалась и отдыхала, рискуя потерять из вида сначала паладина, а потом и протоптанную им дорожку.       Райлис в очередной раз припала к стволу молодой ели, чтобы отдышаться. Она попыталась с помощью магии создать в ладонях огонь, дабы хоть немного согреться, но у нее ничего не выходило. Гелебор, к своему удивлению, поймал себя на мысли о надежде, что у девчонки еще остались силы. Теперь, когда на ледяном ветру его гнев сошел на нет, бросать ее одну казалось неправильно и неоправданно жестоко.       Гелебор остановился. Отчаявшаяся самозванка теперь сидела в снегу все у того же дерева и почти не двигалась. Она давно перестала смотреть в его сторону с надеждой и явно смирилась со своей участью. Не выдержав, паладин направился к ней.       — Райлис! — окликнул он девушку и перешел на бег. Та не могла не слышать его, однако никакой ответной реакции не последовало.       Он не помнил, как оказался рядом, поднял безвольно опущенную голову альтмерки и с волнением заглянул в ее бескровное лицо и почти не мигающие глаза. Он как никто другой знал, насколько быстро способен убивать холод. Нужно было немедленно разыскать убежище.       — Ты слышишь меня? Скажи что-нибудь, — попросил Гелебор одновременно с попыткой поставить девушку на ноги и отряхнуть от белых хлопьев ее волосы и успевшую промокнуть одежду.       — Я рук не ощущаю и ног тоже. Лицо все онемело, а с ушами совсем беда. Не удивлюсь, если их у меня уже нет, — послышался сиплый ответ.       Пока паладин пытался немного растормошить ее, Райлис негнущимися пальцами взяла горсть свежего снега и поднесла его к своим губам.       — Постой, — прервал ее намерение Гелебор. — Никогда не пытайся утолить жажду снегом или льдом. Это не поможет побороть ее и только отнимет драгоценное тепло, приблизив твой конец.       — Я и не знала, — все тем же севшим голосом откликнулась Райлис и попыталась улыбнуться, но мимика сейчас была ей неподвластна, а лицо напоминало восковой слепок. Паладин снял свой плащ и как можно лучше закутал в него коченеющее тело. Его перчатки, хранящие тепло горячих рук, также были надеты на Райлис.       — Ты такой добрый. Просто не передать словами, насколько я тебе благодарна, — протянула та и в блаженстве сожмурила глаза. Судя по синюшному оттенку кожи, альтмерка слегка отморозила себе кончик носа.       — Держись, нам надо найти укрытие. Только старайся не засыпать.       — А что будет, если я усну? — казалось, никакие обстоятельства не способны заставить Райлис позабыть о своем любопытстве.       — Ты умрешь.       Девушка задумалась, прислушиваясь к собственным ощущениям, но так и не озвучила их. Это тревожило все больше и побуждало поторапливаться. Гелебор закинул руку спутницы себе на шею, чтобы дать ей опираться на себя при ходьбе, и осмотрелся по сторонам.       — Райлис, ты можешь определить, где мы находимся? Быть может, поблизости есть какое-нибудь селение? — спросил он. Эльфийка сначала медленно помотала головой, но затем добавила:       — Мне остается лишь предположить, что мы находимся где-то на границе владений Белый Берег и Хьялмарк. Если я права, то у нас два варианта: стоящий на заснеженных и болотистых землях городок Морфал и приблизительно такой же по размерам Данстар, омываемый водами Моря призраков. Возможно, второе селение ближе. Поскольку это неточно, стоит просто найти мощеную дорогу, а та рано или поздно обязательно приведет нас куда-нибудь.       Фраза «рано или поздно» и пресловутое «куда-нибудь» совсем не нравились Гелебору. Тем более, теперь, когда ветер донес едва различимый сквозь шум деревьев вой волков.       — Нужно спешить, — подумал он вслух, на что высокая эльфийка кивнула, вновь пробуя разжечь в руке пламя. На сей раз удача улыбнулась ей, и в свободной девичьей ладони наконец-то заплясали маленькие языки огня. На большее навыков самоучки не хватало, поэтому этот крошечный источник тепла мало спасал от безжалостных укусов стужи, отчего самозванка решила просто переставлять ноги как можно быстрее и не останавливаться.       Минуло по меньшей мере еще около получаса, когда Гелебор краем глаза заметил по правую сторону от себя какое-то движение. Райлис, закрывая одеждой обветренное лицо, все это время равнодушно смотрела себе под ноги и лишь иногда поднимала глаза в ожидании увидеть за стволами сосен постройки на окраине какой-нибудь деревни. Несколько раз до путников доходил слабый, едва уловимый запах дыма, говорящий о правильности дороги и присутствия уже где-то поблизости людей. Убедившись, что в который раз промелькнувшая за кустами с поваленным деревом тень — это не разыгравшееся воображение, Гелебор встал на одном месте и настороженно осмотрелся.       — В чем дело? — шепотом спросила Райлис и повертела головой. Студеный воздух окончательно лишил ее голоса.       — Мы здесь не одни.       — Я ни при чем, — заверила девушка, опасаясь повторно оказаться под подозрением в очередном предательстве и организации другой засады. Гелебор хотел успокоить ее, что дело в другом, однако слова так и остались на кончике языка, когда его взгляд случайно зацепился за едва приметные на фоне снежного полотна очертания крупной кошачьей морды с торчащими из пасти большими верхними клыками.       Снежный саблезубый тигр — широко распространенный на территории Скайрима зверь, почти незаметный в зимнем лесу благодаря белому меху с сероватыми пятнами, — явно давно выслеживал свою добычу и сейчас готовился к решающему прыжку. За миг до броска хищника Гелебор успел оттолкнуть в сторону Райлис и метнуться в сторону, уворачиваясь от острых когтей. Не успевшая понять, что произошло, оказавшаяся в сугробе негодующая эльфийка перевернулась на бок и выплюнула попавший в рот снег. Готовая разразиться возмущением и начать слезно оправдываться, девчонка приподнялась, но так и застыла от ужаса, увидев на том месте, где она совсем недавно стояла, лоснящийся мех на мощном туловище дикой кошки, в нескольких шагах от которой замер безоружный Гелебор. При нем была только его магия, едва ли действенная против голодного животного, неспроста названного «снежным» саблезубом.       Райлис судорожно шарила руками вокруг, пытаясь найти отцепившийся от пояса кинжал или лук, которых до сих пор был при ней. Паладин, стоя перед зверем даже без перчаток, без резких движений закрыл левой рукой себе горло, а правую осторожно вытянул перед собой, готовый в случае атаки пустить в пасть тигра ледяной шип. Матерый саблезуб утробно зарычал и в ярости прижал уши к голове. Его охота была испорчена, но не завершена, поэтому он был готов в любую секунду повалить новую жертву на землю, чтобы сомкнуть челюсти на ее сочной шее. Стиснув зубы от напряжения, Гелебор не сводил взора с оскалившейся морды животного, выжидающего подходящий момент для прыжка. Сердце неистово колотилось, отбивая безумный ритм, но мер не дышал. Он не видел, как Райлис наконец-то нашла лук и достала из колчана за спиной стрелу. Их у нее оставалось еще предостаточно, но держать оружие утратившими чувствительность пальцами было настоящим испытанием.       Саблезуб разъяренно зашипел, ощутив ранение от впившейся в заднее бедро стрелы, и инстинктивно кинулся на Гелебора, выбросив вперед тяжелую лапу. Паладин вовремя среагировал и отшатнулся, едва не потеряв равновесие, из-за чего заклинание так и не удалось сотворить. Способные с одного маха вспороть брюхо оленю крючковатые когти оцарапали броню, а задетую ими обнаженную руку обожгло болью. Следующая пущенная Райлис стрела под острым углом вонзилась в лопатку тигра, но неглубоко — видимо, она целилась в затылок кошки, но промахнулась.       Осознав, что враг находится позади, раненый и от этого рассвирепевший еще сильнее зверь развернулся и наконец-то обратил внимание на эльфийку. Прирожденный охотник не хотел становиться мишенью.       — Беги, Райлис! — успел выкрикнуть Гелебор, прежде чем саблезуб устремился в ее сторону. Уговаривать дважды девушку не пришлось. Поддавшись панике, она бросила лук и, не разбирая дороги, ринулась в сторону ближайшего нагромождения скал.       Не обращая внимания на кровь, текущую из зияющей чуть выше запястья раны, паладин воспользовался блестящим шансом и схватил замеченный неподалеку в снегу кинжал Райлис. Быстрые ноги не подвели альтмерку. Добравшаяся до спасительных скал, она с ловкостью горной козы сумела вскарабкаться почти по отвесному утесу наверх, куда когти прихрамывающего, но все еще смертельно опасного саблезуба не дотягивались. С горем пополам расположившись на узком и скользком выступе в нескольких метрах над землей, перепуганная девушка, тяжело дыша, теперь двумя руками беспрерывно била кажущегося неуязвимым зверя заклинанием искр, не жалея того скудного запаса волшебства, которым она располагала. Неопытность в использовании боевой магии и ограниченность в заклинаниях довольно скоро оставили ее без энергии.       И все же усилия Райлис не пропали даром. Заметно уставший, потерявший немало крови и ослабший тигр с двумя стрелами в плоти теперь выглядел куда менее агрессивно. Однако приближение Гелебора с теперь уже точно готовым к удару заклятием вынудило его собрать последние силы для решающей схватки. По злобному рычанию эльф понял, что саблезуб не против перед гибелью лишить жизни хотя бы одну двуногую добычу и плотно набить свое брюхо свежим мясом, прежде чем сдохнет сам.       — Иди же сюда, прими свой конец! — воскликнул он, до побелевших костяшек сжимая кинжал. Зверь словно понял его речь и ответил на брошенный вызов новым рычанием.       Выпущенные друг за другом ледяные шипы хотя и не пробили устойчивую к морозу шкуру, но своими ударами принудили мчащегося на Гелебора хищника замедлить бег. Несмотря на это, дикая сила, настигшая и опрокинувшая паладина на спину, оказалась внушительной и ужасающей. Он почти забыл, каково это — ощущать горячее дыхание воплощения смерти на своем лице и неподъемную тяжесть массы, не дающую вздохнуть полной грудью. Но даже они не помешали опытному воину выбрать нужный момент и по самую рукоять вонзить в могучую шею саблезуба короткое лезвие.       На лицо и за ворот светлой кирасы закапала горячая кровь захрипевшего животного. Даже умирая, тигр не прекращал клацать зубами в тщетной попытке дотянуться до горла мера. Замереть навсегда его заставил не кинжал, а синий сноп электрических искр, сотворенный Райлис. Последнее слово в этом бою было за ней.       Ощутив весь вес огромной туши над собой, Гелебор уронил голову и облегченно выдохнул. Охватившее тело истома и бескрайнее серое небо, подпираемое ветвями елей и голых деревьев, почему-то напомнили ему о днях, когда он был простым смертным и знал цену каждому дню и каждой прожитой минуте. Вероятно, он и сейчас мог умереть, но волей Аури-Эля был награжден долголетием, из-за которого со временем утратил ощущение жизни. Паладин закрыл глаза и улыбнулся одними уголками губ, мысленно благодаря бога за возможность вновь почувствовать себя счастливым, разумным существом из плоти и крови, а не безмолвной тенью забытого храма.       — Гелебор, ты живой? — раздался поблизости обеспокоенный голос Райлис с простуженной хрипотцой. От волнения способность говорить ненадолго вернулась к ней.       — Да, все хорошо, — отозвался паладин и попробовал выбраться из-под мертвого зверя, однако поврежденная рука вынудила действовать аккуратнее. Райлис не без труда вытащила из тела кошки свое оружие.       — Боги, сколько крови… Ты ранен?       — Немного. Не поможешь мне?       Альтмерка кивнула и принялась стаскивать с друга саблезуба. Вскоре Гелебор смог подняться.       — Спасибо, что снова спас меня. Я тебе теперь до конца своих дней обязана, — сказала Райлис, без лишних просьб осматривая рану Гелебора и проводя над ней ладонью с целительными чарами. — Этот шерстяной гад чуть не сжевал твое лицо, а мне еще никогда не приходилось бегать так быстро. Как говорится, хвала Ауриэлю, что все обошлось…       Короткая процедура лечения исчерпала едва скопившийся запас магии у Райлис, и Гелебор, хотя и ощутивший облегчение после того, как на смену ноющей боли пришло приятное покалывание и тепло, больше не смел пользоваться чужими ресурсами. При необходимости он мог и сам заняться своими увечьями, как делал это на протяжении столетий вынужденного одиночества.       — Ой, пожалуйста, перестань, — отмахнулась альтмерка, догадавшись о намерении паладина высвободить только наполовину зажившую руку, — лучше дай мне закончить, а то шрамы останутся.       Гелебор ожидал, что девушка сходит за брошенной сумкой и найдет в ней какое-нибудь завалявшееся зелье восстановления магии, однако вместо этого она просто прикрыла глаза, после чего ее фигуру окутали голубоватые отблески с тусклым свечением. Затем Райлис как ни в чем не бывало смогла продолжить использование заклинания.       — Что ты сделала? — удивленно спросил паладин, наблюдая, как бесследно затягиваются его глубокие царапины. Для самоучки эльфийка сделала все предельно аккуратно.       Райлис достала из кармана чистый платок и вытерла с поверхности исчезнувшей раны остатки еще не успевшей засохнуть крови.       — Магия высоких эльфов, — торжественно ответила она вновь сорвавшимся голосом и раскинула в стороны руки, словно только что показала воображаемой публике удачный фокус. — Вообще, это один из расовых талантов. Когда я была маленькой и вредной, меня научил использовать его один случайный альтмерский купец в обмен на то, чтобы я перестала трясти его и в слезах вопить на всю округу, будто он — признанный мною отец, когда-то давно бросивший нас с матерью в голодные времена.       — Вот как? Так он в самом деле оказался тебе родным?       — Нет, — со смехом покачала головой эльфийка и поспешила за разбросанными по округе вещами. — Это была не первая и не единственная «жертва» моих детских истерик, которым пришел конец сразу, как только о них прознала Грелод Добрая… В общем, я лишь бессовестно манипулировала бедным дяденькой, явно порядочным мером и хорошим семьянином, напуганным злыми взглядами прохожих и катающимся по земле ревущим ребенком, на самом деле рассчитывающим получить в качестве откупа десяток монет или сладости. Мои настоящие родители, скорее всего, в самом деле живы и здравствуют и поныне, но по отдельности друг от друга и от меня. Старая грымза Грелод как-то заикнулась, что в день, когда я появилась в приюте, в городе видели очень надменную даму в мантии Талмора. А на землю Рифтена, на минуточку, никогда не ступала нога посла Альдмерского Доминиона.       Гелебор вздохнул, выслушав пояснения и заодно неправдоподобную историю, но по задумчивому выражению лица Райлис, углубившейся в воспоминания, понял, что весь ее рассказ — чистая правда. С ее способностями вживаться в роль она могла бы стать замечательной, наверняка знаменитой актрисой или иной артисткой, но судьба ошибки чьей-то молодости сделала ее почти мошенницей, с малых лет ступившей на скользкую тропу.       — Только ты никому не говори, что я, скорее всего, имею отношение к Талмору. Меня и так всегда чихвостили за это все, кому не лень. Местные не любят талморцев и не без причин, — немного погодя добавила альтмерка. Паладин решительно кивнул:       — Даю слово хранить твою тайну. Только для начала расскажи мне о Талморе.       — О, твое счастье, если ты почти ничего не знаешь о нем. Поговорим после прибытия в Данстар, иначе у меня скоро язык отвалится. Оказывается, до города уже рукой подать: мне его со скалы было прекрасно видно.       Спорить паладин не стал. Несмотря на все недостатки и прегрешения Райлис, в глубине души Гелебор был безгранично признателен ей и за ее помощь, и за исцеление. Кто знает, как бы все обернулось, если бы он столкнулся с саблезубом один на один. Да и доверить уход за своими ранами другому доброму существу — само по себе основа благополучного выздоровления.       Гелебор улыбнулся своим мыслям. Он окончательно простил обманщицу.