За мелодией света

      — Итак, теперь, когда все в сборе, мы можем приступить к делу, — объявила Райлис и обвела значительным взглядом своих спутников — Гелебора и аргонианина Хорошо-Знает-Болота.       Пещера Бронзовая Вода, у которой стояла троица, приютилась прямо у кромки воды озера Йоргрим, неподалеку от дороги, пролегающей на запад вдоль холодного скалистого берега. На мысль о соседстве пещеры с двемерскими городами, помимо ее названия, наводило нескольких частично видневшихся над промерзлой землей труб, похожих на неохватных медно-желтых змей, устремившихся прямо под массив заснеженного взгорья, но навечно оказавшихся в прочной ледяной ловушке. Они продолжали шипеть даже спустя тысячелетия, выдыхая струи горячего пара и делая безлюдную местность еще более неуютной.       Вход в пещеру, увешенный длинными сосульками, напомнил Гелебору разинутую пасть с рядом верхних зубов, совсем как у Хорошо-Знает-Болота, который при виде Райлис не переставал улыбаться, готовый немедленно выполнить свою часть уговора. Несмотря на свою внешность, ящер более чем располагал к себе. Он с искренним беспокойством посоветовал альтмерке, решившей войти первой, быть начеку, напомнив ей об опасных зверях, обыкновенно обитающих в подобных местах.       Осторожно обойдя несколько громоздких валунов и стараясь не поскользнуться, Райлис шагнула в полумрак каменного тоннеля, заранее сотворив парящий шар магического света. Внутри воздух оказался чуть менее морозным и, ко всему прочему, ощутимо влажным — пыхтящие двемерские трубы тянулись и здесь, огибая опутанную мощными древесными корнями каверну по ее краю. Поросшая мхом и лишайником, она сохранила в себе следы обитания троллей и терпкий запах грибницы и мокрой собачьей шерсти. Беспокойство Хорошо-Знает-Болота оказалось небеспочвенно и передалось эльфам, когда в бледно-голубом сиянии огонька под их ногами предстали выбеленные временем кости крупных животных.       — Ты говорила, что большая часть пещеры затоплена, — впервые нарушил напряженную тишину Гелебор, всматриваясь в темноту. Здесь не было ни намека на воду. Хорошо-Знает-Болота пару раз нервно мигнул — он уже понадеялся заработать, и мысль о том, что его услуги могут все-таки не понадобиться, заметно огорчала его.       — Верно, но мы еще не все осмотрели. Возможно, нам придется спуститься глубоко под землю… Вон и ход, кажется. — Райлис указала на зиявшую впереди черную широкую расщелину. Трубы тянулись в ту же сторону и исчезали в твердой породе.       — Идемте. И глядите под ноги, — бросила через плечо эльфийка, переступив через рогатый олений череп.       Удача сопутствовала путешественникам ровно до их встречи с тупиком. К тому моменту тускло озаренный светящимися грибами проход сузился, тонкий слой почвы приобрел вязкость, а потолок стал неудобно низок.       — Что дальше? — вслух спросила саму себя Райлис и носком сапога скинула в небольшую лужицу под ногами горстку камушков. Теперь перед визитерами красовалась лишь неровная базальтовая стена. Хорошо-Знает-Болота расстроено вздохнул. Гелебор сочувствовал ему даже больше, чем себе, хотя сам лишился надежды узнать что-нибудь о жизни своего народа после его порабощения.       Райлис потопталась на месте, осмотрела свод над головой и даже зачем-то оторвала от одного из светящихся грибов шляпку, но ни одно из ее действий не дало никаких подсказок.       — Мы что-то упустили, — в конце концов пришла к выводу альтмерка. — Не зря же Гильдия воров вынюхивала здесь что-то.       Гелебор с удивлением повернулся к Райлис.       — Именно их происки когда-то впервые подняли шумиху вокруг этого местечка, — ответила она на молчаливый вопрос друга и бросила в лужицу несчастный гриб. Тихонько булькнув, тот медленно погрузился в воду. — Вот бы разузнать все у кого-нибудь из членов Гильдии…       — Ты же не намерена вступить в их ряды? — оборвал ее мысль Гелебор, делав это нарочно при свидетеле, чтобы Райлис отказалась от затеи, даже не успев озвучить ее. Хорошо-Знает-Болота, вопреки расчетам паладина, пропустил его слова мимо ушей, увлеченно рассматривая поверхность мутной воды.       — Я тоже не в восторге от этой идеи, Гелебор. Меня меньше всего тянет в Рифтен, но я могла бы многое выяснить, войдя в доверие к членам Гильдии. Вдобавок, у них связи по всему Скайриму и даже за его пределами. Наши поиски могут намного упроститься, — возразила Райлис и сложила руки на груди, готовая отстаивать свою точку зрения. Гелебор покачал головой.       — Сомневаюсь, что кто-то из согильдийцев возьмет на себя ответственность за твои преступления, если тебя поймают на краже с поличным.       — Я ручаюсь, что исчезну быстрее, чем попаду в список разыскиваемых в Рифте лиц. К тому же, закон покровительствует Гильдии.       Гелебору показалось, что переминавшийся с ноги на ногу ящер желает вмешаться в разговор, но спор становился чересчур горяч. Авантюры Райлис не знали границ и лишь по счастливой случайности они всегда заканчивались благополучно. Но связываться с могущественной преступной фракцией ради призрачной цели…       — Нет, Райлис. Я не позволю тебе пойти на поводу у собственной самонадеянности.       Девушка засмеялась:       — Я ценю твое беспокойство, но наши пустые разногласия отнимают драгоценное время. Верно, Хорошо-Знает-Болота?       Гелебор осуждающе посмотрел на аргонианина, но тут же понял, что тот и не намерен поддакивать. Внезапно предоставленная Райлис пауза застала ящера врасплох, поэтому он только указал когтистым пальцем на забытую всеми лужу и сбивчиво проговорил:       — Гриб… Его нет!       — Ну надо же, — протянула эльфийка, даже не пытаясь изобразить удивление.       — Нет-нет, я видел, как он исчез, — не унимался Хорошо-Знает-Болота, склонившись над поверхностью воды в попытке увидеть в ней мягкое знакомое сияние — беспросветная чернильная вода будто растворила попавший в нее предмет без остатка.       Озадаченная, Райлис обновила заклинание света. Когда над головами повис магический шарик, Хорошо-Знает-Болота присел, закатал рукав рубахи и опустил в лужу сначала кисть руки, а затем — весь локоть.       — Я не достаю до дна, — сказал он, пытаясь что-то нащупать, а после лег на живот и сунул под воду голову. Райлис и Гелебор молча переглянулись, позабыв про недавние пререкания.       Спустя полминуты ящер поднялся и взволнованно продолжил:       — Не могу сказать, насколько там глубоко — слишком темно, — но внизу, судя по всему, настоящая пропасть.       Райлис вновь посмотрела на паладина, и глаза ее заблестели.       — Ты можешь нырнуть и сказать нам точно, что там находится? — обратилась она к Хорошо-Знает-Болота, и тот одарил девушку острозубой улыбкой:       — Разве не для этого меня пригласили сюда?       Не заставляя никого ждать, аргонианин стянул с себя сапоги и рубашку, бегло оценил ширину разлома в скале, а после сел на его край.       — Я постараюсь недолго, — бросил он напоследок. Райлис кивнула, и, прежде чем Хорошо-Знает-Болота исчез в безбурной пучине, пожелала ему удачи.       — Хотел бы уметь дышать под водой? — поинтересовалась у Гелебора эльфийка, раскладывая на земле все необходимое для привала. Паладин задумался, наблюдая, как в тесном проходе образуется кучка вещей. Райлис взяла несколько синих флаконов — в таких хранились зелья от холода — и по очереди встряхнула каждый, дабы с грустью убедиться, что в них ничего нет.       — Это было бы необыкновенно, однако благословение Аури-Эля и сопротивление морозу — высшее благо для меня, — в конце концов последовал ответ.       — Значит, ты откажешься от возможности исследовать пещеру лично? — Райлис хитро посмотрела на друга и быстро добавила, не дожидаясь расспросов: — Видишь ли, у меня есть одна чудесная вещица… Вероятно, настала пора воспользоваться ею по назначению.       Альтмерка показала Гелебору красующееся на указательном пальце левой руки простое серебряное кольцо с маленьким сиреневым камушком. Паладин замечал его и раньше, но всегда считал украшение обычной милой безделушкой.       — Я знаю, — усмехнулась Райлис, — ты уже подумал, что оно краденое, однако это кольцо — единственное, что осталось мне в память о Бреме, моей подруге. За зачарованные на водное дыхание вещи можно выручить немало золотишка, но я так и не смогла расстаться с ним…       Гелебор внимательно посмотрел на Райлис. Он в самом деле поначалу усомнился в правдивости ее слов, однако через мгновение миг все сомнения развеялись сами собой.       — Так твоя драка в Виндхельме — дань памяти Бреме? — Паладин опустился на расстеленный земле вместо покрывала плащ, а Райлис сняла украшение и положила его себе на ладонь.       — Вроде того. Брема была странной — не от мира сего — и едва замечала реальность. Из-за этого многие дети задирали ее, обзывали то дурочкой, то лунатиком, то еще хуже… Брема не умела постоять за себя и отличалась медлительностью. Она часто заикалась и впадала в ступор всякий раз, когда на нее повышали тон.       — Отчего она была такой? — спросил Гелебор, чуть хмурясь, и Райлис пожала плечами.       — Скорее всего, это врожденное.       — Поэтому родители отказались от нее?       — Нет, они погибли, когда Брема еще пешком под стол ходила. Поскольку ее семья переселилась из Морровинда, и о других их родственниках никто не слышал, сироту отдали в лапы Грелод Доброй. Та ненавидела детей сильнее, чем кого бы то ни было. Возможно, Брема не стала бы такой чудной, если бы не приют.       Райлис замолкла ненадолго, погрузившись в воспоминания и тем самым позволив Гелебору мысленно нарисовать себе портрет необычной данмерской девочки, лишенной понимания и любви, а затем заговорила еще тише:       — Хотя Брема была мне почти сестрой, иногда с ней приходилось непросто. Особенно часто и ей, и остальным выходило боком ее неумение лгать, чем с удовольствием пользовались все, кому не лень, включая саму Грелод… Однажды кто-то из воспитанников повадился воровать общую еду — «крысятничать», по-нашему. С такими у ребятни разговор обычно короткий и довольно жестокий. Брема видела, кто ворует, но молчала, пока ее не спросили об этом напрямую. Она не пыталась выгородить предателя или, наоборот, проучить его — попросту озвучила факт, не подумав о последствиях… В общем, в тот день от души поколотили сразу двоих — и крысятника, и стукачку. Приходилось защищать Брему, но в самый нужный момент меня все равно не оказалось рядом.       — Что произошло? — полушепотом спросил Гелебор, пораженный детской жестокостью. Райлис не смотрела на него.       — Никто не знает. Мы с ребятами нередко убегали из города на озеро. Брема могла часами сидеть на берегу, разглядывая траву и насекомых, которых видела тысячи раз… Стражники сказали, что она утонула. Наш общий друг Ремул принес потом ее вещи и это кольцо, принадлежавшее когда-то ее матери. Брема не расставалась с ним и вообще-то не любила воду, но зачем-то пошла купаться, сняв его. Я долго не поверила в несчастный случай. Искала виновника гибели Бремы, но после осознала, что это произошло только из-за меня.       Райлис украдкой вытерла мокрые от слез глаза. Гелебор положил ей на плечо руку. Он не мог представить, кому могла помешать отличавшаяся от других девочка, любившая одиночество и природу, но гнев Райлис, давший о себе знать в Виндхельме, был паладину понятен и близок.       — Даже наша собственная судьба не всегда подвластна нам, не говоря уже о судьбах других, — молвил он. — Не все зависит от нас, поэтому не нужно винить себя. Я уверен, что ты была для Бремы прекрасным другом и делала все, чтобы ее жизнь была чуточку легче и радостнее.       Райлис слабо кивнула и смахнула с щек остатки влаги. Печальную атмосферу развеяло внезапное появление Хорошо-Знает-Болота. Шумно всколыхнув воду, он выбрался на сушу, часто заморгал и встряхнул руками, скидывая с них холодные струи. Часть брызг попала на Гелебора и Райлис, но оторопелый вид ящера заставил позабыть об этом.       — Ну, — выдохнула альтмерка, — рассказывай!       Хорошо-Знает-Болота разинул рот, но замер, подбирая подходящие слова. Гелебор почувствовал, как его сердце забилось чаще. Кажется, аргонианину было что поведать…