Когда небо станет золотым

       Золото было повсюду. От края до края оно заливало гигантский подземный зал янтарной волной. Бесконечным тёмно-жёлтым ковром оно струилось по полу. Величавыми драгоценными холмами оно возвышалось за спиной Кларка. Золото было повсюду, и от него исходило густое солнечное сияние — без сомнений, волшебное. Кларк ещё раз огляделся, надеясь увидеть среди сокровищ несравненного золотого дракона, но золото оставалось обычным золотом — манящим, блестящим и мёртвым. Он разочарованно вздохнул и поймал себя на безумной мысли: «Я готов ослепнуть, лишь бы увидеть его ещё раз. Один-единственный раз». Кларк чихнул. Пахло от него как от выгребной ямы. Восхитительный золотой дракон облизал его. Опять. Голова у Кларка гудела, в том числе и от виски, а в желудке дрожало необъяснимое, сладостное и неуместное чувство предвкушения чего-то невообразимо хорошего. Он снова чихнул, на всякий случай подёргал руками и ногами и, оставив тщетные попытки освободиться, посмотрел перед собой. Перед ним в инвалидном кресле, таком же, как и у Кларка, сидел парень лет двадцати пяти, но его руки и ноги не были привязаны ремнями к подлокотникам и изножью. Облачённый в поношенный шёлковый халат и обутый в домашние кожаные шлёпанцы, он дремал, склонив голову на бок, и Кларк заговорщицки зашептал: — Пс-с-ст, эй, пс-с-ст, очнись. Давай, приятель, просыпайся. Пс-с-с-ст. Парень пошевелился и нехотя поднял веки. Кларк мысленно поёжился, почему-то вспомнив дракона и небесную безмятежность его голубых глаз, в глубине которых таилась грозовая мощь. — Украл… сокровище, — едва двигая губами, пробормотал парень. Измождённый, с запавшими щеками и бледным, странно знакомым и весьма привлекательным — Кларк вмиг одёрнул себя — лицом он напоминал уже умершего старика и ещё не родившегося младенца. Пережёванный пучок травы. Кусок мяса, неделю пролежавший на солнце. Понятно, почему его не связали. Вряд ли он мог ходить, лишь в его глазах пока что теплилась жизнь. Бессердечные драконьи подельники наверняка пытали бедолагу. У Кларка от гнева вспыхнули щёки. — Ты тоже? И они отправили за тобой дракона? Он поёрзал на кресле, ожидая ответа. Монету он так и не вернул. Очутившись в пасти дракона, машинально сунул её за пазуху, и сейчас кусочек золота болтался в районе пупка. — Они? — Они, — многозначительно подвигав бровями, повторил Кларк. — Драконьи подельники. — Драконьи поде… кто? — Подельники. Сообщники. Пособники. — Кларк помолчал. Драконья теория немного изменилась, и слово «подельники» теперь не совсем подходило, но ему нравилось придуманное определение. Его окутывала аура зловещей романтики, и оно звучало в должной мере тревожно. — Я давно в драконьей теме, приятель. — Он красноречиво и таинственно подмигнул. — Я считал, есть люди, живущие во взаимовыгодном симбиозе с драконами, но понял, что ошибался. Есть люди, которые научились использовать благородных драконов в своих чёрных целях. Люди, с которыми драконы делятся сокровищами. Люди, для которых драконы воруют женщин. Насильники, обманщики и преступники. Бездушные психопаты, которые даже отождествляют себя с драконами. Они пытали тебя? Ты можешь подъехать и попробовать развязать меня, чтобы я спас нас обоих? Кларк Кент — храбрый победитель драконьих подельников и гордый спаситель бледных, странно знакомых и весьма привлекательных парней. «Послушай-ка, сынок, — проворчал у него в голове мистер Уайт, — ты вообще-то связан, в плену и, скорее всего, погибнешь в пасти дракона». «СиКей, чувак, забудь. Этот бледный красавчик тебе не по зубам», — осадил его Джимми. «Вот именно, Смолвиль, — поддакнула Лоис, — а ещё ты безответно влюблен в меня». «Но я вовсе не… Уже два месяца как не!» — возразил Кларк Лоис и самому себе. — Пытали?.. — переспросил между тем бледный парень и, уронив голову на грудь, забормотал. — Украл… украл сокровище. Украл сокровище. Кларк мысленно выругался и напряг мускулы на руках, безуспешно сражаясь с крепкими ремнями, как вдруг издалека донёсся звук шагов. Он замер и, последовав примеру своего товарища по несчастью, склонил голову, притворяясь спящим. Шаги всё приближались и приближались, неторопливые, шаркающие. Усыпающее пол золото хрустело и звякало под чьими-то ботинками. — Поешьте, сэр, — раздался знакомый Кларку старческий голос. — Вы очень слабы, вам срочно нужно поесть. Давайте, вот так. Послышалось негромкое чавканье и хлюпанье. — Украл… — Х-х-хлюп. — Украл сокровище. — Да. Отлично, сэр, ещё немного. — Он украл. — Чавк. — Моё сокровище. — Да, сэр. Давайте ещё чуть-чуть. — Он УКРАЛ МОЁ! — Чавк. Хлюп. — Сокровище! — ДА, сэр. Он УКРАЛ ВАШЕ сокровище. Замечательно, но пока не вставайте. Кларк резко вскинулся, осознав наконец произошедшее. — Ты! — с обидой крикнул он. — Ты и есть драконий подельник! Парень со странно знакомым, но уже не таким бледным и измученным лицом, что-то дожёвывая, раздражённо уставился на него. Кларк списал эту моментальную перемену на обман зрения и собственное, не совсем трезвое и не полностью здравое, состояние, и с яростью добавил: — Вы оба драконьи подельники! Одетый в элегантный чёрный костюм сухощавый седой старик, стоявший подле кресла, с долей изумления приподнял брови. В руках он держал большой поднос, полный пустых тарелок. Кларк одновременно ужаснулся и восхитился. Молодой драконий подельник заглатывал еду как самый мощный на свете пылесос. — Он считает нас драконьими подельниками, Альфред, — спокойно пояснил странно знакомый Кларку парень. — Мы используем благородных драконов в своих чёрных целях. Мы насильники, обманщики и преступники. Мы бездушные психопаты, отождествляющие себя с драконами. Одним словом — драконьи подельники. — Какое изящное определение, — иронично заметил старик. — Никаких кодовых имён, сэр? — Нет необходимости. Драконы не щадят тех, кто крадёт драконьи сокровища, но мистер Кент жив и здоров. Думаю, я ошибался, а ты был прав. Дракон сделал верный выбор. Мне придётся смириться, хотя я не могу смириться ни с выбором, ни с тем, что он украл моё сокровище. Он украл моё сокровище, украл моё сокровище, украл моё… Что со мной происходит? — Сокровище принадлежит дракону, а не тебе, чёртов псих! — рявкнул Кларк. — Я его не украл, а позаимствовал, и собирался отдать. Ты… — Он нахмурился и смерил молодого подельника внимательным взглядом. — Я знаю тебя… Ты тот миллиардер из Готэма, Брюс Уэйн, а старик — твой дворецкий! Кларк застыл с приоткрытым ртом — как же он сразу не догадался. Идея насчёт скотоводческих ферм попахивала идиотизмом. Миллиардеры. Промышленные магнаты. Владельцы транснациональных корпораций. Многие поколения неприлично богатых людей, удачно запустивших жадные лапы в драконьи сокровища. — Вам это с рук не сойдёт, — отчаянно дёрнувшись в путах, поклялся Кларк и, храбрясь, прихвастнул: — Я — ведущий журналист самого известного издания Восточного Побережья, и мой невероятно влиятельный шеф в курсе насчёт драконьих подельников, а если он в курсе, то и Лоис Лейн в курсе. Вы же знаете, кто такая Лоис Лейн? Ураган, локомотив, реактивная система залпового огня. Никому её не остановить. — Ему точно двадцать два? — скучающим тоном высокомерного засранца, давно одуревшего от вседозволенности, полюбопытствовал Уэйн. — Не четырнадцать? — Двадцать два, сэр, и, вероятно, он слегка пьян. Нам не стоило вливать в этого юношу так много виски. — Хорошо. Тогда ответь мне на ещё один вопрос — я уже купил «Дэйли-Плэнет»? — Пятнадцать минут назад, сэр. — Во-первых, я не пьян, — соврал Кларк. — Во-вторых, я вам не верю. Дракон похитил меня — опять… — …Час и восемь минут назад, — закончил за него старик. — Достаточно времени, чтобы совершить одну небольшую сделку — особенно если вас зовут Брюс Уэйн. Уэйн ухмыльнулся. Вид у него был до ужаса удовлетворённый и откровенно злодейский. Его лицо порозовело, и он уже ничем не напоминал ожившего мертвеца. — Боюсь, мистер Кент, — продолжил дворецкий, — вы не совсем верно оценили ситуацию… — Не заговаривайте мне зубы. Я как раз верно оценил ситуацию, — перебил его Кларк. — Можете пытать меня, убить меня, воспользоваться мной… как женщиной. Можете скормить меня своему дракону, но вам не уйти от ответственности. Ваша бесчеловечная деятельность скоро станет общественным достоянием! — Он идиот, — непринуждённо закинув ногу на ногу, заметил Уэйн. Халат задрался, и под ним обнаружились мрачные чёрные трусы, усыпанные задорными золотыми дракончиками. Кларк почему-то смутился. — Как мне жить с этим выбором? Он идиот и вдобавок украл моё сокровище. Альфред, он украл моё сокровище, украл моё… — Уэйн резко замолчал. — Почему я так зациклился? — Полагаю, мы можем говорить открыто, сэр. — Дворецкий покосился на Кларка. — Но мне всё равно сложно вам ответить. Мой отец умер прежде, чем успел передать мне все тайные знания наставников, как и ваш отец умер прежде, чем успел передать вам все тайные знания драконов. — Книги? Украл моё сокровище, украл моё… Ч-чёрт. Посмотри в книгах. — Драконы плохо уживаются с книгами, а те, что сохранились после Великого Опустошительного Пожара, я давно выучил наизусть. — Но он украл моё сокровище! Украл моё сокро… — Уэйн крепко сжал зубы и процедил. — Посоветуйся с другими драконьими наставниками. — Я знаком лишь с одним наставником, и когда вы прогнали его подопечного за Скалистые Горы, он в одностороннем порядке и на определённый срок оборвал наши приятельские отношения. — Я отвоёвывал свою территорию. Украл-украл-украл моё сокровище. Проклятье. — Вы укусили уже побеждённого Дракона Западного Побережья за хвост. Дворецкий произнёс это таким тоном, словно ему было прекрасно известно, где живёт ДЗП, что ест на ужин и в какой позе спит, и опять покосился на Кларка, вконец ошеломлённого обоюдным сумасшествием. — Да-да. Укушенный за хвост дракон опозорен отныне и на пять лет вперёд, а с тех пор прошло только четыре года. — Уэйн с досадой поморщился. — Вообще-то, сэр, у меня есть теория, касающаяся причины вашей зацикленности. Когда суженая или суженый крадёт сокровище своего дракона, нарушается Вселенский Порядок Вещей, и вы не успокоитесь, пока Порядок не будет восстановлен. — И как нам его восстановить? — Опытным путём. Для начала мистер Кент должен вернуть украденное сокровище. Кларк дважды моргнул и насмешливо фыркнул. Если бы он не был обездвижен, то всплеснул бы руками от праведного возмущения, но он был. — Вы… Да вы… — Он тряхнул головой и сказал, обращаясь к дворецкому. — Знаете, мистер, ма и па учили меня всегда уважать старость, но вы не заслуживаете ни капли уважения, и я не стану извиняться за свои слова. Вы псих. Вы оба — психи, и мне жаль вашего дракона. Не знаю, как вам это удаётся, но зачем вы толкаете это удивительное создание на преступления? Он поразительный. Прекрасный. Сказочный. Он. Он! У него в глазах столько благородства, что вам и не представить, а вы смеете использовать его?! Уэйн, покусывая дрожащие, словно от смеха, губы, переглянулся с дворецким и задумчиво постучал пальцами по виску. — Ты запал на меня-дракона? — недоверчиво спросил он. — Влюбился с первого взгляда? Увидел раз и потерял голову? — Ничего я не терял, а на тебя я бы не запал, будь ты последним человеком на планете Земля. — Допустим. Но ты запал на дракона? — Глупости, — стушевавшись, чересчур поспешно возразил Кларк. — Мне вообще не нравятся драконы, но ваш… Он. Он… Мгм. — Ты запал на дракона. Ты гей со склонностью к зоофилии, Кент? — Нет у меня никаких склонностей, — возмутился Кларк, — а дракон — не животное. Не животное в общепринятом понимании этого слова. Он… Он. — Понятно. — Уэйн издевательски усмехнулся и не менее издевательски качнул ногой. — Но ты гей? — Наполовину, — признался Кларк, не понимая, почему вообще мирно беседует с драконьим подельником. — Наполовину — гей, наполовину — натурал. — Таких, как ты, называют бисексуалами. Нет, ты всё-таки идиот. Который украл моё сокровище, украл моё… Дьявол! — Я не бисексуал, — запротестовал Кларк, — мне не нравятся и женщины, и мужчины. Иногда мне нравятся женщины, иногда — мужчины, поэтому я тот, кто я есть: наполовину — натурал, наполовину — гомосексуал. Лоис говорит, что я — гомонатурал. Уэйн громко фыркнул. — Тогда вам проще будет понять, мистер Кент, — вмешался дворецкий. — Мистер Уэйн то же тот, кто он есть: наполовину — человек, наполовину — дракон. — Ага, — протянул Кларк. — Ну конечно. — Я — дракон, — очень натурально рыкнул Уэйн. — Мы не драконьи, хнн, подельники. Альфред — мой драконий наставник, я — дракон, а ты — мой суженый, чему я весьма не рад. — Если хочешь воспользоваться мной как женщиной, сначала тебе придётся меня вырубить! — подавшись вперёд, рявкнул Кларк, который великолепно читал между строк и мигом сообразил, к чему клонит Уэйн. — Я просто так не сдамся! — Что? — Уэйн прикрыл на миг глаза. — Ты не. Как женщиной? Я не собираюсь тебя насиловать, хотя ты и украл моё сокровище. Моё сокровище, сокровище, сокровище, — опять запричитал он. — Альфред. Альфред, забери наконец у него монету! Она под одеждой, в районе пупка. Я её чую! Дворецкий аккуратно поставил поднос на золотой ковёр и двинулся вперёд. Кларк напрягся, предчувствуя худшее, но он находился в зависимом положении и ничего не мог сделать. И не верил ни единому слову сумасшедших драконьих подельников, которые наверняка уже обыскали его, воспользовавшись недавним бессознательным состоянием, и специально не забрали монету. Длинные пальцы дворецкого забегали по его одежде. Старик ловко расстегнул куртку, задрал футболку и, взяв прилипшую к животу монету, перекинул её Уэйну. Тот тщательно обнюхал монету и небрежно выбросил на пол. — Не работает, — посетовал, уставившись на Кларка. — Вселенский Порядок Вещей не восстановлен. Отличный пресс, кстати. Глаза Уэйна жадно блеснули. Его кресло с жужжанием рвануло к Кларку, и тот ощутил безысходность и надвигающуюся настоящую беду. — Он мокрый и липкий, — заметил Уэйн, встав вплотную, бок о бок с креслом Кларка. — Я-дракон опять сделал это? — Боюсь, что так, сэр, — вздохнул дворецкий. — Я-человек хочу сделать это. Уэйн облизнулся и посмотрел на Кларка так, как страстный любитель пирожков мог бы смотреть на самый лучший во Вселенной пирожок, испечённый богом кулинарии. — У меня-дракона на тебя слюна выделилась, — как бы между прочим, словно сообщая прогноз погоды на завтра, произнёс Уэйн. Его безумные и безумно голубые глаза сверкали от нескрываемого желания. Он во второй раз облизнулся и шумно сглотнул. — У меня-человека выделилась на тебя слюна. — Ты полоумный, ненормальный, помешанный, — из последних сил сохраняя подобие невозмутимости, отрезал Кларк. — По тебе Аркхэм плачет. Уэйн облизнулся в третий раз и, вытянув шею, прошёлся языком по щеке Кларка: — Мр-р-р, — по-кошачьи проурчал он, — это приятно. От Уэйна тащило сухим теплом, как от догорающего камина. Его голос дрожал от вожделения, а язык был шершавым и как будто горячим. И не знал усталости. Кларк заорал и замотал головой. Одновременно с этим дворецкий вцепился в спинку кресла и откатил проклятого психа на пару футов. — Ты. Ты! — Кларк скривился и сплюнул в сторону. — Ты меня облизал! Ты облизал меня после того, как меня облизал дракон! Фу! — Дракон — это я. Я облизал тебя после того, как тебя облизал я. Ты мой суженый — Альфред, можешь отойти, я контролирую себя — и украл моё сокрови… — Уэйн притих на пару секунд. — Ты мой суженый. У меня-всего на тебя слюна выделилась, теперь я хочу тебя облизывать. Это инстинкт. — Это сексуальное насилие! — В этом нет ничего сексуального. Я хочу облизывать тебя, как голодный пёс облизывает вкусную косточку. Представь, что я — голодный пёс, а ты — моя вкусная косточка. — Я не твоя вкусная косточка! — рассерженно заявил Кларк. — Ты заставил дракона похитить меня. Дважды. Привязал к креслу. Твой дворецкий под выдуманным предлогом расстегнул мне одежду, и ты похвалил мой пресс. Ты облизал мне правую щёку и нос. Твои глаза излучали бешеную похоть, — старательно перечислил он. — Ты лжец. Ты говорил, что не собираешься прибегать к сексуальному насилию, но ты хочешь к нему прибегнуть. — Я не заставлял дракона, я и есть дракон и совсем не хочу… Иисусе. И мои глаза вовсе не излучали бешеную похоть. — Прошу прощения, сэр, но ваши глаза явственно излучали нечто бешеное, пусть и не похоть, — учтиво сказал дворецкий. — По шкале от одного до десяти я бы оценил ваше бешеное нечто на восьмёрку. — Всё равно в этом не было ничего сексуального, — заупрямился Уэйн и, прищурившись, посмотрел на Кларка. — Кто я такой? Ответь. — Драконий подельник, жестокий насильник и абсолютный психопат, ассоциирующий себя с драконом, — немедленно отозвался тот. — Святая Драконья Слюна, какой же ты идиот. — Уэйн шлёпнул ладонью по лбу. — Кто такой Брюс Уэйн? — Миллиардер? Гений? Плейбой? — неуверенно ответил Кларк. — И дракон, — добавил дворецкий. — Альфред, не сейчас, — оборвал его Уэйн. — Кент, я очень молод, дьявольски умён, невероятно красив, вызывающе сексуален и неприлично богат. Зачем мне кого-то насиловать? Любая женщина традиционной ориентации хочет быть со мной. Как и любой мужчина нетрадиционной ориентации. Я могу получить кого угодно, лишь улыбнувшись. — Чёртов хвастун, — пробурчал сбитый с толку Кларк, хотя его гей-половина с готовностью согласилась с высказыванием Уэйна. Невзирая на очевидные психические заскоки, сумасшедший миллиардер был более чем ничего. — Допустим, ты не врёшь. Допустим, ты… вердракон. — Вердракон? — переспросил Уэйн. — Вердракон, — подтвердил Кларк и, покосившись на дворецкого, добавил: — Вы оба — вердраконы. Живущие как пара гомосексуальные вердраконы. Уэйн врезал по лбу — уже кулаком — и простонал: — Неужели я-дракон не мог выбрать кого-то другого? — Вердраконов не существует, мистер Кент, — сказал Альфред, глядя со странной жалостью. — Именно, — продолжил Уэйн. — Я не вердракон, а просто дракон. Я не завишу от лунных фаз и не обрастаю чешуёй, как человек — волчьей шерстью. Я не превращаюсь в дракона, а становлюсь драконом. Мы — я и он — неделимое двуединство. — Докажи. — Кларк воинственно блеснул глазами. — Стань драконом. — Не могу. Сегодня я дважды вдраконивался и дважды раздраконивался, а это отнимает массу энергии. Ты сам видел, я еле мог сидеть. — Как удобно. Ты дракон, но не можешь стать драконом, потому что дважды… Что за термины такие? Не важно, я тебе не верю. — Убийственный кончик хвоста! — прорычал Уэйн. Его губы сжались в тонкую полоску, на щеках зажглись гневные алые пятна. — Я стану драконом. Прямо сейчас. Исключительно для тебя, мой суженый-идиот. — Сэр, вам не сто… — Помолчи, Альфред, я всё решил. Освободи моего суженого, когда я отъеду. Уэйн ужалил Кларка злющим-презлющим взглядом и, развернувшись, покатил в дальний конец зала. — Мистер Кент, если мастер Брюс погибнет из-за критической потери жизненной энергии, я буду вынужден отомстить за его смерть, — ровным тоном сообщил дворецкий, расстёгивая ремни. — Смысл жизни драконьего наставника — наставлять, обучать и оберегать своего дракона-подопечного и жестоко карать тех, кто смеет навредить ему. Растирая запястья, Кларк скептически хмыкнул под нос и встал с кресла. Уэйн отъехал так далеко, что превратился в лиллипута, и он светился. Кларк пребольно ущипнул себя, зажмурился и открыл глаза, но сияние не пропало. Оно вспыхнуло веером солнечных лучей. Оно хлынуло лавиной искрящихся звёзд, в которых исчез человек. Оно усиливалось и растекалось, пока не затопило половину зала — от потолка до пола, от стены до стены. Оно переливалось, мерцало и уплотнялось. Оно пахло. Оно… — Гр-р-р, — прорычало сияние. И Кларк очутился перед драконом. Тот припадал на передние лапы, а его нос, славный сверкающий нос, был больше самого Кларка. — Иисусе и Святая Драконья Слюна, какой же я идиот! — с нескрываемым трепетом выдохнул Кларк прямо в замечательный драконий нос и счастливо улыбнулся. Он попал в пещеру, полную несметных сокровищ, но настоящее сокровище находилось прямо перед ним. Дышало на него. Смотрело на него идеально голубыми глазами. Обдавало его сухим теплом. — Привет! Я так рад снова тебя виде… А? Дракон чуть-чуть приподнял голову, раскрыл пасть и моментально утянул Кларка внутрь себя. В третий раз. — Опять? — успел воскликнуть Кларк и потерял сознание.