Когда небо станет золотым

       Брюс восседал во главе уставленного блюдами длинного стола и мрачно смотрел на нервничающего Кларка Кента, устроившегося от него по правую руку. Сам он чувствовал себя неплохо для человека, пережившего три раздраконивания за день: восемь часов под капельницей, горы еды, душ, сон и душ — и с утра как новенький. Его не особенно желанный суженый, выспавшийся, вымывшийся, не мокрый и не липкий, в чистой одежде, выстиранной и выглаженной Альфредом, и, главное, трезвый, тоже выглядел… ничего. «Она вкусная», — шепнул дракон. «Он. Он как я — мужчина». «Мужчина. Женщина. Мужчина-женщина. Женщина-мужчина. Какая разница. Ладно. Он вкусный. Украл наше сокровище. Нам надо оторвать ему голову. Мы не можем. Он наш вкусный су-же-ный». «Спи давай и не думай мои мысли», — сердито шикнул Брюс. — Ещё раз хочу извиниться за то, что ты потерял из-за меня критическое количество жизненной энергии, а так же я прошу прощения за своё неподобающее поведение и за оскорбления, которые я нанёс тебе и твоему дворецкому, — пробормотал Кларк, с недоверием косясь на завтрак. — Мне бы не хотелось сваливать всю вину на алкоголь, который мне даже понравился и, очевидно, был очень хорошим, но… — Ты прежде не пил? — Пару раз. Пиво. Я стараюсь не употреблять алкоголь, потому что мои ма и па говорят — сначала ты требуешь выпивку, а потом выпивка требует тебя. Мгм. — Кларк смутился. — Слушай, я благодарен за этот безусловно превосходный завтрак, но у тебя есть нормальная еда? — Нормальная еда? — Ну, нормальная еда. Обычная еда для обычных людей. Не миллиардерская еда. Блинчики. Яичница с беконом. Хлопья с молоком? Брюс нахмурился и окинул взглядом роскошно сервированный стол. Альфред потрудился на славу. — Я даже не знаю, что это и как это едят, — растерянно добавил Кларк. — Прямо перед тобой бомбейский омлет со шпинатом, кориандром, красным луком и лимоном. Справа от него тосты с копчёным лососем, авокадо и редиской. Слева — фриттата с молодой спаржей. Во-о-он там — яйца с ветчиной, зелёным перцем чили и какими-то травами. За ними — овсяная каша на органическом молоке: с яблоками, кленовым сиропом и несолёными орехами пекан. В тех корзинках восемнадцать видов хлеба, — Брюс резко замолчал, устав перечислять, и вздохнул. — Ешь, что хочешь и как хочешь. Если возьмёшь не ту вилку, я не посмотрю на тебя так, словно ты убил Кеннеди. — Ты так завтракаешь каждый день? — Нет. Мой драконий наставник приготовил все эти блюда для моего суженого. Для тебя. Он не знал твоих предпочтений, поэтому, кажется, приготовил всё меню Джейми Оливера. — Тогда, чтобы не обидеть твоего драконьего наставника, я должен съесть всё, — с несчастным видом ответил Кларк и потянулся к блюду с омлетом, но тут же отдёрнул ладонь. — Где слуги? — уточнил шёпотом. — Слуги? — Знаешь — слуги. — Кларк округлил глаза. — Вышколенные люди в белых рубашках, чёрных брюках и чёрных жилетах, которые стоят навытяжку позади стульев и… — …Прислуживают? — Брюс фыркнул и, не выдержав, рассмеялся в голос. Его суженый, трезвый и введённый в курс дела, был занятным парнем. — У меня есть только Альфред, и он не слуга. Фактически он должен находиться здесь, но решил оставить нас наедине, чтобы не стеснять тебя. И съедать всё совсем не обязательно. — Ладно. Здорово. Кларк скованно улыбнулся. Его громадные рабочие ладони тревожно порхали. Он то мял салфетку, лежащую на коленях, то трогал ручки столовых приборов, то скрёб ногтями края тарелки. «Он беспокойный. Оближи его. Облизывание успокаивает», — сонно проурчал дракон. «СПИ, я сказал!» «Мне нравятся его синие глаза. Присмотрись. Тебе они тоже понравятся. Хочу облизать его глаза». «Ненавижу тебя». «Ты ненавидишь меня? Или ненавидишь быть мной?» «Ты… подслушивал?» «Я подслушивал. У меня не ужасный вкус. У меня идеальный вкус. Кстати, что такое — досадное ге-не-ти-чес-ко-е недоразумение?» «Разговор окончен. ЛОЖИСЬ СПАТЬ». «Ты ушёл от ответа. Не буду спать. Буду смотреть в синие глаза. Оближи их. Оближи-оближи-оближи». Брюс уставился в упор на Кларка. Теперь он видел исключительно синие глаза своего не такого уж нежеланного суженого и, чёрт дери его-дракона, хотел их облизать. И завиток. Глупый завиток волос на лбу. Кларк покашлял и вытащил из нагрудного кармана джинсовой куртки телефон. Положил его на стол. — Альфред сказал, что дракон съел мой смартфон, и взамен дал этот. Навсегда. У тебя здесь свободный вай-фай, и я погуглил — это очень дорогой телефон. Я столько за год не зарабатываю. На мне и так висят два кредита, я не могу позволить себе взять ещё один, тем более на такую сумму. — Но… — Брюс моргнул, отвлекаясь от мыслей о глазах, завитках и облизывании, и чуть обескураженно пояснил. — Это подарок. Подарок от дракона для его… суженого. Тебе не надо за него платить. — Так нельзя! — возмутился Кларк. — Неприлично дарить такие подарки. Я буду чувствовать себя обязанным, а я не хочу чувствовать себя обязанным. — Это всего лишь телефон. — За шестьдесят тысяч долларов?! Инкрустированный драгоценными камнями, в чехле из кожи единорога, политый горькими слезами твоих рабов? — У меня нет рабов, а единорогов вообще не существует, — возразил сбитый с толку Брюс. — Зато драконы существуют! — Кларк горячо махнул руками. — Я нахожусь в гигантском зале, где полностью поместится ферма, на которой я вырос, и сижу за столом, на котором столько блюд, что можно накормить целую деревню, и все эти блюда приготовил драконий наставник, а ведь никто в мире и не подозревает, что у драконов есть наставники. Под этим залом, глубоко внизу, есть огромная пещера, набитая несметными драконьими сокровищами, а напротив меня расположился дракон, который умеет разговаривать, у которого есть личность и которой одновременно является и драконом, и человеком, и заодно самым богатым парнем на Восточном Побережье. Сколько стоит твой халат с дизайнерскими потёртостями? Миллион долларов? — Эти потёртости от старости. Я купил его на распродаже, шесть лет назад, за двадцатку. Цвет понравился. — Ладно. Допустим. И при всём при этом я — драконий суженый. Тот самый, кем по статистике мечтает стать почти каждая женщина и каждый седьмой мужчина. У меня голова идёт кругом. Мне надо время, чтобы это переварить. — Кларк вздохнул и поник. — Ясно. — Брюс задумчиво щёлкнул языком. — Выпить хочешь? — Нет. Когда я пьян, то неадекватно воспринимаю все эти чудеса. — Тогда ешь. Еда остывает. — Наверное, я должен сесть в конец этого длиннющего стола, чтобы не нарушить этикет? — Должен, но не будешь. Ешь. Они молча завтракали и с подозрением косились друг на друга, пока Брюс не отложил приборы: — Что тебя беспокоит? — спросил он. — Я не драконий подельник. Еда не отравлена. Сегодня суббота, нерабочий день. Альфред сообщил, что вчера вечером ты звонил родителям и шефу. Кстати, что ты им… — Ма и па ничего не знали о моих приключениях, а шефу я солгал. Сказал, что я действительно невкусный и дракон побрезговал мной. Выплюнул меня прямо в Готэм-Ривер. Лоис вырвала трубку и назвала меня неудачником. — Вообще-то ты вкусный. Брюс облизнулся. Он изо всех сил старался контролировать себя и не думать ни об облизывании, ни об украденном сокровище, и выходило у него довольно неплохо — если бы не дракон. «Оближи его. Займись с ним сексом», — зевнув, посоветовал дракон. «Ты даже не знаешь, что такое секс». «Знаю. Ты им занимался. Я его видел. Секс связан с отверстиями в человеческих телах и кожаными палочками. Они растут из человеческих тел. Драконы и су-же-ны-е занимаются сексом. Наш су-же-ный — как ты. У тебя есть отверстия. У него есть отверстия. У тебя есть кожаная палочка. У него есть кожаная палочка. Мы — его дракон. Он — наш су-же-ный. Всё просто. Не усложняйте. Займитесь сексом. Засуньте свои кожаные палочки в отверстия друг друга. Я посмотрю. Нам всем это понравится». «Я уже говорил, что ненавижу тебя? И это не то чтобы я ненавижу себя, потому что я ненавижу именно тебя». «Ты всё время это говоришь. Я люблю тебя. Это не то чтобы я люблю себя, потому что я люблю именно тебя». — Ты хочешь меня облизать? Опять? — спросил между тем Кларк. — Или будешь снова твердить, что я украл твоё сокровище? — Я вовсе не… — Брюс шумно выдохнул, прогоняя из головы странно притягательные картины кожаных палочек и отверстий, и произнёс скороговоркой. — Хочу облизать тебя и оторвать тебе голову, потому что ты украл моё сокровище, а потом хочу облизать твою оторванную голову, особенно твои синие глаза. Хочу пустить тебе кровь, чтобы слизать её всю, но мне нельзя пускать тебе кровь. Нам нельзя пускать тебе кровь. Если дракон убьёт своего суженого, Вселенский Порядок Вещей будет не нарушен, а уничтожен. Хочу… Кларк выронил вилку и вытаращился на него, приоткрыв рот. Изо рта торчал недожёванный кусок омлета. — Извини. Я не стану отрывать тебе голову. Это как зуд внутри. Когда я озвучиваю свои желания, то словно чешусь. — Брюс облизнулся во второй раз, очень осторожно, практически не высовывая язык. — Тебя это беспокоит? — Не только, — неразборчиво ответил Кларк и, проглотив омлет, продолжил: — Альфред сказал, мне придётся пожить здесь, чтобы мы могли, знаешь… — Он поднял крепко сжатые кулаки, выставил указательные пальцы и перекрестил. Красноречиво потёр их друг об друга. — Заняться сексом? — вырвалось у Брюса. — Нет! — воскликнул Кларк и густо покраснел. — То есть ты ничего, очень ничего, и наверняка мы когда-нибудь займёмся сексом, потому что драконья магия не оставила нам выбора, но я имел в виду — притереться. «Притереться, — повторил дракон. — Интересное слово. При-те-реть-ся». «Заткнись. Ты не оставил ни мне, ни ему выбора, да ещё и дразнишься. Нас ждёт страсть, влюблённость и любовь уже не с первого взгляда, но в действительности это всё ненастоящее». «ГЛУПЕЦ! — громыхнул дракон. — Как тебе это в голову пришло? Разве наши родители любили друг друга не по-настоящему? Наставник тебе не сказал. Тогда скажу я. Выбор — ваше слово. Я бы назвал это неизбежной встречей. Я ускоряю неизбежные встречи». «Альфред опять что-то утаил? То, что нужно познавать, а не узнавать?» «Да. Когда всё случится, ты осознаешь неизбежность. Су-же-ный осознает неизбежность. Всё по-настоящему». «То есть мы бы в любом случае неизбежно встретились, и я бы влюбился в него с первого взгляда, захотел бы его с первого взгляда и даже полюбил?» «Да. И он в тебя и тебя. Я выбираю из всех возможных неизбежностей. Я выбираю, когда приходит время. Я выбираю, когда чую то, что не могу представить. Я выбираю самую яркую неизбежность. Я выбираю самую чудесную неизбежность. Я выбираю самую НЕИЗБЕЖНУЮ НЕИЗБЕЖНОСТЬ. Поблагодари меня». «Умолкни и спи». Брюс прочистил горло, огляделся, убеждаясь, что Альфред тайком не прокрался в зал, и опёрся локтями на стол. Устроил подбородок на сложенных домиком ладонях, обдумывая слова дракона. — Драконья магия не выбирает за нас. Это… сложно. Я объясню всё потом, но между драконами во всех ипостасях и сужеными всегда любовь, влюблённость и страсть с первого взгляда и до конца их дней, однако у нас с тобой произошёл сбой. Видимо, из-за того, что я-человек не хотел суженую, или из-за того, что ты украл моё сокровище. — Мы оба не влюбились друг в друга с первого взгляда. — Но ты влюбился в меня-дракона, а я-дракон нахожу тебя совершенно очаровательным. «Он вкусный. Вкус-ный». Кларк выдавил: «О» и притворился, что внимательно изучает тосты с лососем, и Брюс поразился, до какой степени способны краснеть некоторые люди. — Мне нравишься ты-дракон, — обронил Кларк, глядя в стол, — но он — ты — дракон, а я — человек. Мгм. Ты-дракон и правда находишь меня очаровательным? Ты-дракон — гей? — Правда. Но я-дракон не гей. У драконов нет ни ориентации — хотя я считаю, что у них все ориентации одновременно, — ни пола. Кларк вскинулся, и его лицо вытянулось от изумления. — Мы говорим о драконах, как о мужчинах, но у них отсутствуют половые признаки, — добавил Брюс, слегка наслаждаясь произведённым впечатлением. — Чешуйчатые драконьи яйца! — эмоционально выругался Кларк. — Извини. Видимо, это выражение теперь не имеет никакого смысла. Господи боже, как это возможно? Подожди. Ты — дракон, я — суженый. Мы обязаны вступить в брак? Мне двадцать два, и я не готов к семейной жизни, тем более с практически незнакомцем. — Я тоже не готов. Может, лет через пять? — Отлично. Замечательно. Через пять. Лучше через десять или пятнадцать. Когда мы с тобой станем по-настоящему взрослыми, зрелыми и мудрыми мужчинами. Постой-ка. — Кларк задумчиво нахмурился. — Я — мужчина. Ты — мужчина. У тебя-дракона нет пола. Ты не собираешься продолжить род? Знаешь, драконий род. Драконы ведь крадут — выбирают — суженых для продолжения рода. Каждому известно. — Я собираюсь продолжить род. Лет через пять. Лучше через десять или пятнадцать, когда мы с тобой станем по-настоящему взрослыми, зрелыми и мудрыми мужчинами, — отозвался Брюс и для большего эффекта выразительно подвигал бровями. — Но как ты смо… Нет. Я на такое не подписывался. Ни за что. — Кларк вскочил со стула и, не обратив внимания на упавшую на пол салфетку, погрозил пальцем. — Не смей применять ко мне драконью магию, чтобы я… Чтобы у меня… — Он поводил рукой перед животом и беспомощно вздохнул. Брюс покусал губы и расхохотался: — Ты чертовски забавный, Кларк Кент, — выдавил он сквозь смех. — В этом нет ничего забавного. Я не хочу превращаться в женщину, чтобы ты мог продолжить род. — Во-первых, не нужно ни в кого превращаться. Во-вторых, это невозможно в принципе. В-третьих, моя мама никогда не была беременна и не рожала меня. — Как? Значит… — Кларк широко распахнул глаза и с ужасом прохрипел. — Т-твой отец? — Проклятье, нет! — Твой отец-дракон? Но у него ведь не было пола. Как же драконы появляются на свет? Как ты появился на свет? Брюс хмуро глянул исподлобья. Кларк уставился на него с неподдельным детским любопытством и с явным нетерпением ждал ответа. — Я вылупился, — нехотя признался Брюс. «И я вылупился. Мы вылупились». — Ч-что? — Кларк недоверчиво фыркнул. — Как… цыплёнок? Из яйца? — Как дракон. Из яйца. Щёки Кларка резко побледнели: — То есть твоя мама снесла яйцо? — слабым голосом уточнил он. — Я должен буду снести… яйцо? Нет? Твой отец-человек снёс яйцо? Снова нет? Твой бесполый отец-дракон снёс яйцо? Опять нет? Иисусе и Острющий Драконий Коготь, я догадался! Твой драконий наставник?! Альфред снёс яйцо, из которого вылупился ты. Невероятно. «Он удивительный. Я люблю его. Можно мне потом с ним поиграть?» «Нет. НИКОГДА. Повтори». «НИКОГДА. Понял. Иначе он будет как ко-ро-ва». «Да. Хватит меня отвлекать. Ты уснёшь сегодня или нет?» — Как тебе удалось дожить до двадцати двух? — поинтересовался Брюс. — Никто не сносил яйцо. Оно просто появилось, когда любовь моих родителей стала крепче гексагональной полиморфной модификации алмаза, слаще тайского сахарного яблока, вымоченного в концентрированном сахарном растворе, и сильнее панцирного клеща, способного поднять вес в тысячу сто восемьдесят раз больше своего собственного. Кларк притиснул кулак ко рту, помотал головой и рассмеялся. Хлопнул ладонями по бёдрам: — Ты мастер изящных сравнений. — Ещё вопросы будут? — У меня миллион вопросов! — Кларк присел на корточки и посмотрел снизу вверх. — Почему драконы не откроются миру по-настоящему? Почему ваше сияние так опасно? Почему я не ослеп? Почему твой наставник может тебя видеть? Каково это — летать? Что ты-дракон любишь есть? Что ты-дракон вообще любишь? Как ты-дракон ходишь в туалет? Есть ли у тебя друзья среди драконов? Устраиваете ли вы драконьи сходки? Сколько раз в неделю ты становишься драконом? Когда я снова смогу увидеть тебя-дракона? Мой шеф поручил мне драконье задание, но если ты купил «Дэйли-Плэнет», то не мог бы ты приказать моему шефу отменить моё драконье задание? Если же нет — ты дашь мне интервью и есть ли какая-то возможность сфотографировать тебя-дракона? Сколько раз ты сражался с другими драконами? Как часто у тебя воруют сокровища? Сколько голов ты оторвал у тех, кто воровал твои сокровища? — Стоп. Остановись. Никаких оторванных голов. «Никаких оторванных голов», — с печалью подтвердил дракон. «Сейчас же ложись спать, иначе я больше не разрешу тебе держать в пещере дохлых коров!» — вспылил Брюс. «Ты и так не разрешаешь. Они не сильно воняют. Вы с наставником их сразу выкидываете. Ты меня ненавидишь? Да?» «ДА». — Никаких оторванных голов? — то ли с облегчением, то ли с разочарованием повторил Кларк. — Ни разу? Ни одной самой завалящей оторванной головы? Хорошо. А можно мне как-нибудь прокатиться на тебе? Мне очень хочется прокатиться на тебе. На тебе-драконе, я имею в виду. «Ему можно прокатиться на мне». «Решаю я». «Он хочет прокатиться на мне. Решаю я». «Он хочет прокатиться на нас. Решаю я». «Решаем мы. Это ты хотел сказать?» — Ты изменилась, Дейнерис, — проворчал Брюс. — Слишком много вопросов, я отвечу на них — позже, а пока мы можем заключить сделку. Я не хочу опять вторгаться в твоё личное пространство, но очень хочу облизать тебя. Если ты разрешишь мне-человеку облизать тебя, то я — как-нибудь — разрешу тебе прокатиться на мне-драконе. — Облизать меня где? «Везде. С ног до головы. От макушки до пяток. От пупка до копчика. Правый глаз и левый глаз. Каждое отверстие. Кожаную палочку. Не забудь кожаную палочку. Ему понравится». — Везде. С ног до головы. От макушки до пяток. От пупка до копчика. Правый глаз и левый глаз. Каждое отвер… — Брюс запнулся и непреклонным тоном продолжил: — Я хочу тщательно облизать каждый дюйм. Тебя. Голого. Кларк удивлённо приподнял брови и переспросил: — Правый глаз и левый глаз? И каждое, гм, отверстие? Значит, ты хочешь заняться сексом? Со мной. Голым. «Ты хочешь заняться с ним сексом. Я хочу посмотреть. Это страсть со второго взгляда. Или с третьего». «Я могу заставить тебя уснуть». «Тогда я обижусь». «Ненавижу тебя. Всегда». — Я уже говорил — в облизывании нет ничего сексуального, — соврал Брюс. — Я — пёс, ты — косточка. Вкусная и равнодушная. — Мне двадцать два, и я наполовину гей, — напомнил Кларк. — Если ты начнёшь тщательно облизывать меня голого, включая каждое, мгм, отверстие, я не смогу быть вкусной и равнодушной косточкой и неизбежно захочу секса. Кстати, разве ты не натурал? Как мы вообще займёмся сексом, если ты натурал? — Я — дракон, и я — всесексуален, но прежде не считал нужным проявлять предпочтения, отличающиеся от традиционных. — Ладно, — Кларк выпрямился. Его глаза немного бегали, но всё же он твёрдо произнёс. — Значит, мы займёмся сексом. Нам необходимо заняться сексом, потому что это может восстановить Вселенский Порядок Вещей и ты перестанешь думать об отрывании моей головы. — Вот как. — Брюс скептически прищурился. — То есть ты хочешь заняться со мной сексом, чтобы восстановить Вселенский Порядок Вещей? Кларк с серьёзным видом кивнул и отвёл взгляд. Пробормотал негромко: — Я буквально ощущаю его нарушенность. Видимо, это магическая суперспособность драконьих суженых. — Неужели? А может, ты хочешь заняться со мной сексом, потому что ты — ничего, а я — очень ничего? Или потому, что в тебе проснулась страсть со второго взгляда? — Или с третьего. — Кларк смущённо шаркнул ботинком. — Тогда вперёд, мой суженый. — К-куда? — В спальню, конечно. Восстанавливать Вселенский Порядок. «БУДУ смотреть».