Твоими молитвами

      Андрей нервно пытается содрать ноготь с указательного пальца, весь замирая в напряжении от внимательного взгляда Юры. Перфилов ничего не говорит, но видно, что ждёт ответов, видно, как на его лбу то появляются, то разглаживаются морщинки, как он подаётся вперёд, словно желая что-то сказать, а потом снова отстраняется. Сидит прямо напротив за кухонным столом, а кровавое пятно на полу пропало, его не было уже когда Андрей вошёл в комнату. И аптечка с пола ванной комнаты тоже куда-то благополучно исчезла, когда он пришёл умываться. И даже могло показаться, что ночью ничего и не происходило, но на ноге Андрея в месте, где заканчивалась штанина шорт, был крепко прилеплен пластырь, который уже немного сдирался с одного края. Андрей положил прохладную ладонь на ногу, прикасаясь к пластырю, рана на ноге глухо заныла.       — Расскажешь, что произошло? — голос Юры вопреки ожиданию звучал мягко, он замялся и аккуратно придвинул телефон вверх дисплеем к Андрею, но тот даже не шелохнулся, робко рассматривая экран и блуждая взглядом по краю стола. Ладонь Андрея накрыли тёплые руки Перфилова, он облизал губы и продолжил, — Мы теперь пара, и мы ведь живём с тобой вместе, — Андрей поднял голову и кивнул, потому что в голосе Юры были сомнение и неопределённость. Уловив этот жест, Перфилов провёл своим большим пальцем по чужому и продолжил немного увереннее, — И я бы хотел, чтобы ты доверял мне. Даже если есть что-то, о чём ты не хочешь говорить. Я ведь уже принял тебя. Расскажи мне о себе, пожалуйста, — Андрей склонил голову немного набок, нахмурившись. Он на самом деле хотел бы доверять Юре, но ведь в последний раз это закончилось плохо. По крайней мере они ведь могли и узнать, что он доверился Перфилову. А они не щадили никого, и более того, никто не мог с ними справиться. Разве Юре под силу? Даже Юре, такому заботливому и сильному. Но лгать Перфилову не хотелось. Ситуация казалось неоднозначной. Сказать, чтобы Юра счёл его сумасшедшим и больше не захотел разговаривать, или промолчать, тем самым подорвав доверие? Андрей опустил голову, глядя, как светлые отросшие пряди закрывают ему обзор. Перфилов сжал его руку чуть крепче, хотя до этого держал практически неощутимо. Андрей прикусил губу, внимательно вдумываясь в ситуацию, а потом приподнял голову, вытягивая свою руку из плена и подтаскивая к себе телефон Юры. Тот с ожиданием посмотрел на телодвижения Андрея, на экране появилась надпись «История будет долгой». — Эй, Пиро, ты куда? — озабоченный голос девушки сглаживался, хотя на самом деле был очень звонким. В состоянии алкогольного опьянения всё забавно искажалось, пространство плыло и переворачивалось, словно его дозировками сливали в воронку. Это отвлекало от негативных мыслей, а их было много, и они наперебой лезли в голову, словно пытаясь омрачить Андрею путешествие. Мало ему всего говна в жизни. — Я ухожу, — Пиро знал, что говорит не очень внятно, да и чувствует себя так же, но ничего сделать не мог. Девушка семенила следом, но Андрей не придавал этому значения. Это раньше они были хорошими друзьями, а потом она связалась с тем придурком через комнату, который доставал Пиро, и, конечно, иначе как предательство это расценить было нельзя, — Куда? — Андрей махнул рукой, но понял, что так легко от неё не отделаться. Навязчивая рыжая дура, променяла друга на ёбыря, а теперь спрашивает, куда он собрался. Абсурд. Какое ей дело теперь до его жизни? — От тебя подальше, — огрызнулся Андрей. На самом деле быть аутсайдером в детском доме как-то уже приелось, но в последнее время его всё чаще ловили с бутылкой и наказывали воспитатели, да и тем более всплыли подробности о том, как он целовался в туалете с этим пятнадцатилеткой. Сам он наверняка и настучал, хотя надрывался о том, как ему нравится Пиро, как он хочет с ним встречаться. Какой Андрей дурак, раз поверил ему хоть на секунду. Это ведь всё ради гнобления, он такой же мелочный моральный урод, как и все там, — Я ухожу, — повторил Пиро и слабо пихнул бывшую подругу в плечо. Слышать её нытьё о том, что ему почти восемнадцать, и что Андрей и так скоро сможет уехать, не хватало сил. Тем более, Пиро уже стащил у её хахаля из тумбочки деньги, намереваясь купить ещё бухла и билет на поезд. Куда — неважно, может и в Москву, чем он хуже других? Тело Андрея прошил до мурашек озноб, и Пиро остановился, пошатнувшись, и вытащил из рюкзака недопитую бутылку. Вечерело, а значит скоро должно было стать холодно, лишь бы эта рыжая пизда не настучала, тогда его точно поймают, поставят на учёт, да ещё и изобьют прихвостни её дружка. Андрей сделал глоток и поморщился, вытирая губы тыльной стороной ладони, а потом закрутил крышку, продолжая свой тягостный путь. — Ты рос в детском доме? С детства? — Юра оторвался от экрана телефона и посмотрел на Андрея с таким интересом, что тот смутился под его взглядом, пряча острые черты лица за сползающей чёлкой. Пиро придвинул к себе телефон и коротко напечатал: «С четырнадцати. Мать умерла, отца не было». Перфилов сосредоточенно всматривался в строки, стараясь урвать как можно больше информации из рассказа Андрея, — Пиро? Они звали тебя так? — Андрей торопливо напечатал «Мне нравилось, ты можешь звать меня так тоже» и вернул телефон, наблюдая за тем, как к концу прочтения на лице Юры появляется улыбка, — Пиро, — он повторил, словно примеряя, как это идёт Андрею, а потом кивнул. Но через мгновение замер в замешательстве, — Постой. Ты раньше говорил? — Пиро заметно напрягся, тут же теряя зрительный контакт с Юрой, но тот моментально уловил изменения, поэтому кашлянул в кулак и снова протянул Андрею телефон, — Извини. Ты можешь продолжать, — Пиро кивнул и притянул к себе устройство.       Как он оказался здесь? И где это «здесь»? Андрей достал иконку, припрятанную за пазуху ещё до отъезда. Не потерял. Тошнота одолевала с такой страшной силой, что Пиро думал сесть на колени и очистить желудок прямо посреди улицы, но к утру уже светало и появлялись ранние прохожие. Это уже Москва? И как давно это уже Москва? Сколько грамм назад оно стало Москвой? Андрей понял, что совсем запутался, а ещё понял, что его знобит и хочется поспать. В рюкзаке оставалась ещё бутылка водки, но в точности этой информации он уверен не был. Зато он точно был в поезде, потому что раздражённое лицо проводницы он помнил хорошо. И, к сожалению, это единственное, что он помнил хорошо.       Пиро размял плечи и пошёл вперёд, присматриваясь к дворам, в подъезде он бы мог хорошо вздремнуть, чтобы потом наметить цели своей поездки. Конечно, неплохо бы было сделать это ещё там, в родном городе, но решение было спонтанным, кто знал, что так распорядится судьба. Он ведь всегда мечтал быть в Москве, и вот он здесь, только разницы с другими городами не видит, но это потому что просто город не распробовал. Вот протрезвеет — обязательно распробует. Андрей стащил с плеча рюкзак и вытащил бутылку водки, проверяя на комплектацию. Полная. И отчего ему утром приспичило спать? Логичнее уж сейчас выпить, а к ночи уснуть, как и все рабочие люди. Пиро задумался и открутил крышку, облизывая пересохшие губы. От тошноты не осталось и следа, вот что значит панацея. Андрей сделал несколько щедрых глотков, а потом ещё несколько, чтобы уж точно не протрезветь, и пошёл дальше через дворы. Проходящим мимо людям не было до него никакого дела, мало ли алкашей утром шатается по улицам города — главное не нарваться на полицию. Пиро обернулся по сторонам. Следи или не следи, поймают и отмудохают тебя, посмотрят по ориентировкам и вернут в твою залупу. И там отмудохают снова, ещё и детдомовские.       Андрей вздрогнул и снова обернулся по сторонам, пытаясь выцепить источник звука. Но на улице не было ни единого прохожего, а голоса были странными, шипящими. Они говорили вместе, перехватывая мысль друг у друга. Как змеи. Страшно, да? А ты выпей ещё, шваль. Мало что неудачник, ещё и алкоголик. Подохнешь тут точно, только водочкой заливаться не забывай.       Слова больно укололи до кома в горе, Пиро схватился за голову и снова панически обернулся. Локализация звука была неизвестна, словно это шло из его головы. От этого становилось только страшнее. Мир вокруг словно выцветал. Кому здесь можно верить, если даже собственное сознание подводит? Пиро попятился, всё ещё стараясь охватить взглядом как можно большее пространство и понять источник этой мерзости. Мы теперь с тобой останемся, Андрюша, а то вдруг ты забудешь, какое ты мерзкое ничтожество. Точь в точь за тобой по пятам, пока ты с собой не покончишь. А ты пей дальше, пей.       Андрей закрыл уши, оторопело оглядываясь по сторонам. Они хватали его страхи, выворачивали наизнанку и бросали в лицо. Они не замолкали, просто наперебой шипели, и Пиро зажмуривался, словно это могло хоть как-то помочь, и затыкал уши, но ничего не менялось. На смену оскорблениям и угрозам приходило шипение, помехи, шум. Он слишком много грешил, и вот ему наказание. Они сведут его с ума и заставят умереть. — Хватит! — Андрей встряхнул головой, и они засмеялись. Хором засмеялись, въедливые твари. Они смотрят на тебя, они уже поняли, что ты сумасшедший. Все эти люди тебя видят и слышат. Ты больной. Смотри вокруг, смотри. Пиро рывком повернулся снова и провел ногтями по вискам, пытаясь заглушить голоса, бьющиеся о черепную коробку изнутри, а потом от бессилия упал на колени, чувствуя, как его колотит от страха и обиды. По щекам стекали слёзы, и Андрей открыл глаза. Теперь бежать, только бежать, пока никто не вызвал скорую или полицию, они все уже точно знают, кто он и откуда, они все уже в курсе. Они хотят вернуть его назад, ведь он опасен и болен. Они поймают его, обязательно. Он либо сойдёт с ума и покончит с собой, потеряв контроль окончательно, либо они поймают и убьют его сами. Поймают, поймают… Голоса вторили мыслям в его голове, и Андрей сорвался на бег, даже не зная, куда он бежит.