Работа над ошибками

***       – Анге… Азирафаэль, можешь послушать кусочек рассказа?       – Конечно, мистер Кроули, – благожелательно отозвался редактор, удобно устраиваясь в кресле с телефоном и чашкой какао. Энтони горел нездоровым энтузиазмом уже несколько дней, и Альберт находил это весьма милым. Разумеется, если писатель звонил в приемлемое время, а не глубокой ночью. Восемь вечера, как сейчас, вполне устраивало Фелля. – Это ведь тот, новый?       – Да, он, – радостно сообщил Кроули. – В общем, дело происходит в космическом корабле, когда прибор, отвечающий за гравитацию на борту, сломался…       Азирафаэль кивнул, словно собеседник мог его видеть, и отхлебнул горячего уютного напитка. А спустя пару секунд закашлялся, подавившись какао, поскольку писатель принялся воодушевленно зачитывать откровенную рейтинговую сцену, которую его богатое воображение нарисовало в условиях невесомости. Дождавшись, когда редактор откашляется, он невинно уточнил:       – Что-то не так, ангел?       – Все не так! – Альберт перевел дыхание и нахмурился. – Во-первых, я не ангел. А во-вторых, мне кажется, это нереально в невесомости.       – Ты зануда, – сообщил ему Энтони, не скрывая веселья. – Почему нереально? Они об стены в процессе будут биться?       – И это, наверное, тоже… – Азирафаэль от греха подальше поставил чашку с недопитым какао на стол. – Но вообще… вам не кажется, что в таком небольшом рассказе, да еще и для публикации в журнале, рейтинговая сцена – это лишнее?       – Да ты что, – притворно удивился Кроули, который эпизод даже не дописал и уж тем более не собирался вставлять в итоговый текст. Ему просто хотелось подразнить редактора. – Но сцена получилась такая замечательная, я не хочу ее удалять!       – Мистер Кроули, вы шутите?!       – Так, Ази, вот если ты считаешь, что это невозможно, ты этот вопрос и изучай! – отрезал писатель, едва сдерживая смех. Пусть он не собирался в самом деле устраивать ничего такого в коротеньком рассказе, но вполне возможно, что сцена целиком будет уместна для его высокорейтинговой серии. В невесомости его герои еще не развлекались.       – Я не Ази, – терпеливо поправил его Фелль, немного опешивший от такого требования. – Почему я должен изучать нечто подобное?       – Потому что тебе не нравится, меня-то все устраивает, – фыркнул Кроули, весьма собой довольный. – Я считаю, все нормально. Если что-то неправильно с точки зрения анатомии, физики или чего-то там еще – докажи мне это.       – Хорошо, мистер Кроули, – чопорно отозвался Азирафаэль, поджав губы, – я тщательно проработаю этот вопрос и сообщу вам.       – Не сомневаюсь в тебе.       – Мистер Кроули, что вы мне прислали?!       – Как что? Рассказ на редакцию, – писатель, зажав трубку между плечом и ухом, аккуратно поставил горшок с пересаженным цветком обратно на полку и отряхнул руки.       – Да, и вы все-таки вставили туда постельную сцену!       – Ну, строго говоря, она не может называться постельной, потому что там нет постели… – протянул Энтони, в шутку дописавший эпизод, вызвавший столь бурную реакцию. Дописал от души и с учетом всех статей и научных фактов о невесомости, которые скрупулезно разыскал Альберт. Конечно, в журнал не пойдет, но потом можно будет немного поменять, дополнить и вставить в книгу.       – Но такое нельзя печатать в журнале!       – Между прочим, практически все произведения, удостоившиеся Нобелевской премии, имеют эротические сцены, – писатель пару секунд поразмыслил. – Ну, многие. Ты читал Мо Яня? А Набокова?       – Набоков не получал Нобелевскую премию, – возразил Фелль, – как раз из-за «Лолиты», потому что один из членов Шведской академии был категорически против рассматривать столь скандальную кандидатуру. И вообще, Нобелевку дают не за эротику, а за вклад в литературу!       – А что, эротика не может вносить такой вклад?       – Сдается мне, мистер Кроули, у вас очень избирательный подход к списку чтения, – иронично заметил Азирафаэль. Энтони хмыкнул и не стал спорить. – И все равно, одно дело – книга, а другое – рассказ для журнала, который почти относится к научной периодике!       – Не смеши меня, какая наука? Просто несколько критических и исследовательских статей, а все остальное – развлекательная проза.       – Все равно, у журнала тоже есть рейтинг!       – Ладно, ангел, не нуди, – добродушно проворчал Кроули, вызвав новый приступ нудения, уже по поводу обращения. – Я вышлю тебе исправленную версию.       – Поторопитесь, мистер Кроули, – попросил его Альберт, – нам надо успеть до двадцатого числа, а мне еще проверять ваш рассказ.       – Какой ужас, мы же опаздываем, – притворно испугался Энтони, уже вернувшийся в гостиную к ноутбуку. Пара кликов – и он отправил редактору уже готовый файл с текстом, написанным заранее. – И не до двадцатого, а до двадцать первого, в воскресенье все равно типография не работает. Проверь почту.       Некоторое время стояла тишина – Фелль открывал сайт и просматривал полученный документ. А затем, к вящему восторгу писателя, ожидаемо взорвался:       – Мистер Кроули! Так вы сразу написали все как положено и просто дурили меня?       – Дурил, – согласился Энтони, которого позабавило это слово. Он бы назвал данный процесс немного более емко. – Ну, или немного поддразнил, потому что мне было скучно. Не бойся, твой труд не пройдет даром, эти материалы мне еще пригодятся.       – Но вы могли сразу кинуть готовый вариант, тогда бы я его раньше проверил и раньше отправил мистеру Уайтвингу! А так опять все впритык…       – Какая разница? Мы же успеваем, – легкомысленно откликнулся писатель и осторожно уточнил. – Мы же успеваем, ангел?       – Я сделаю все возможное, мистер Кроули, – сухо ответил Азирафаэль, все еще немного дуясь на шутку. Энтони водил его за нос несколько дней, чуть ли не неделю, а у самого уже был готовый текст! – И я не ангел.       – Конечно, не ангел. Ты самый-самый лучший редактор, который все успеет, – польстил ему Кроули, улыбаясь.       Альберт фыркнул, выражая свое отношение к столь неприкрытому комплименту, и сбросил звонок. Энтони, наконец, рассмеялся и отложил смартфон. Ему так нравилось дразнить своего редактора. Во всяком случае, он искренне надеялся, что именно дразнить, а не обижать. Но Фелль вроде не обижался, во всяком случае, Энтони, чутко реагировавший на интонации, не слышал этого. Он чувствовал себя как дрессировщик, приручающий нового питомца – не очень дикого, но своенравного и гордого. Азирафаэль все еще поправлял Кроули, когда тот называл его ангелом, но явно привык к обращению. Это превратилось в своеобразную игру – Альберт считал своим долгом обязательно высказать недовольство, но уже не вспоминал об их договоренности. А еще Энтони заметил, что иногда – очень редко! – редактор даже пропускает это обращение мимо ушей. В основном, когда они горячо обсуждают творчество Кроули и оба не следят за собой. В таком случае и сам Энтони говорил «ангел» незаметно для себя, поскольку привык и это было короче, чем «Азирафаэль», и Фелль не обращал внимания, погруженный в разговор.       Но как же забавно, когда Альберт щепетильно исправлял его!       Нет, определенно, Кроули был счастлив со своим новым редактором.       – Дорогой, может, тебе стоит прерваться? – мадам Трейси заглянула в гостиную, где Альберт уже четыре часа сосредоточенно пялился в монитор, погрузившись в работу. Услышав голос тети, он встрепенулся и, сняв очки, аккуратно помассировал веки.       – Да, наверное… не мог оторваться, у мистера Кроули очень интересный рассказ. Правда, у меня возникли вопросы по поводу того, что он написал о созвездии Льва, и сейчас я читал статьи на эту тему. Отвлекся на древнегреческие мифы.       – Лучше отвлекись на чай.       – Пожалуй, – согласился Азирафаэль, поднимаясь и с удовольствием потягиваясь. – Майлз не звонил?       – Обижаешь, милый, Майлз названивает каждый день и все рвется прилететь. Но я твердо сказала, что не хочу его видеть до тех пор, пока он не вылечит свой насморк. Лететь на самолете с заложенным носом, шутка ли! Ты слышал, как он гнусавит?       Фелль даже засмеялся:       – Тетушка, это французский прононс!       – Это французский грипп! – мадам Трейси была непреклонна.       – Он мог бы приехать на поезде.       – Еще чего, там вечные сквозняки! – женщина поджала губы. – Больные должны лежать дома и пить куриный бульон. Лучше бы я сама к нему полетела, но тут уже он против – видите ли, я заражусь, да и ни к чему мне такая частая смена климата.       – Не беспокойся, во Франции есть, кому о нем позаботиться, – заверил женщину Азирафаэль. – Кроме того, ты же и сама понимаешь, что у него не столь уж серьезная болезнь, хотя совершать перелет действительно не стоит. Ничего, он прилетит в ноябре по делам, специально билеты поменял, чтобы подольше побыть дома с любимой мамой.       – Ладно, ладно, – мадам Трейси повернулась к зеркалу и поправила пышные рыжие локоны. Привычка поярче одеваться и броско краситься осталась у нее еще с цирковой юности, когда макияж и костюм должны были быть видны с любого места в зале. Оттого вблизи женщина смотрелась несколько экстравагантно, но ее это ничуть не смущало. Она считала, что жизнь надо прожить ярко, чтобы было, о чем вспомнить в старости. А пока до старости далеко (еще минимум лет тридцать), необходимо поднабраться впечатлений. – Ты мне покажешь этот замечательный рассказ, который столь тебя увлек?       – Он пока не вычитан, – уклончиво отозвался Альберт, которому не хотелось показывать творчество Кроули до официальной публикации даже тете. – Это же научная фантастика, разве тебя интересует нечто подобное?       – Никогда не поздно начать, милый, – мадам Трейси засмеялась. – Может, меня увлекут полеты в космос и романтика звезд…       Фелль вспомнил «романтику звезд», которую ему в шутку прислал Энтони, и смущенно промолчал. Конечно, тетушка встречала в своей жизни и не такое, но подобную литературу ей советовал обычно тонкий ценитель прекрасного и обожаемый сын (в одном лице), а не консервативный и строгий племянник.       – В принципе, мне кажется, на этом все, – задумчиво заключил Азирафаэль, бегло просматривая свои комментарии. – Больше у меня никаких претензий нет. Присылайте итоговую версию, я еще раз внимательно прочитаю, чтобы проверить опечатки, и можно отправлять мистеру Уайтвингу.       – Ничего себе, он будет в восторге от такого воскресного письма, – хмыкнул Кроули, прокручивая текст. – Просыпается он утром, а тут мой новый рассказ. Интересно, он проверяет почту до или после пробежки?       – Не отвлекайтесь, мистер Кроули, а то сейчас не то исправите, – попросил его Альберт. Писатель вновь легкомысленно хмыкнул и, попрощавшись, погрузился в работу, представляя, как Гэб утром откроет письмо, а там такая чудесная история!       Правда, он не учел – да, иногда даже в издательстве удавалось если не держать что-либо в секрете, то хотя бы немного повременить с обнародованием фактов, – что на этих выходных Габриэль был очень занят. Ему удалось уломать Вельзевул на поездку за город, пока погода окончательно не испортилась. В итоге они оказались на какой-то ярмарке в честь урожая, где заметно пострадали гордость Уайтвинга и рукав его кремового пиджака – его зажевала лошадь. Поэтому Габриэль был в несколько подавленном настроении, лошадиной слюне и еще в грязи, потому что дорогу размыло, и влажные капли то и дело взлетали до колен, а то и выше, если мимо проезжал кто-то в телеге (местные трепетно относились к колориту). Зато Вельзевул, поначалу скептически воспринявшая идею поездки, вскоре развеселилась настолько, что даже согласилась на яблоко в карамели. В основном ее веселил, конечно, видок бывшего мужа, поскольку праздники урожая, на ее взгляд, без жертвоприношения становились довольно тоскливыми. На недоуменный вопрос Гэба, уверена ли она, что в старину на таких мероприятиях практиковалось нечто подобное, критик ответила, что жертвоприношение любой праздник делает интереснее. Даже такое унылое событие, как день рождения Уайтвинга. Как насчет немного разнообразить – вон, и кандидатура такая замечательная появилась… хотя, после некоторой паузы постановила Вельзевул, Азирафаэля необходимо оставить, вместо него с чистой совестью можно пожертвовать тремя-четырьмя младшими сотрудниками, а того идиота, который согласится работать с Кроули, еще попробуй найди.       В какой-то мере они его уже принесли в жертву ужасному змеиному демону.       Учитывая ориентацию Энтони, эта фраза приобретала новые и интересные оттенки, о чем Вельзевул поспешила с удовольствием сообщить бывшему мужу. Тот ее восторга почему-то не разделял.       В общем, когда Габриэль поздно вечером вернулся домой, ему хватило сил только недолго порадоваться, что Кроули не опоздал с рассказом, принять душ и завалиться спать, не читая файл.       А зря.       Азирафаэль наслаждался чашкой кофе, когда от столь важного дела его внезапно отвлек телефонный звонок. Учитывая, что времени было девять утра, событие настораживало, и склонный к беспокойству редактор заволновался – не случилось ли чего в издательстве? А когда посмотрел, от кого звонок, так и вовсе запаниковал.       – Алло? – он принял вызов, нервно теребя пуговицу на рубашке. – Мистер Кроули, что-то случилось? Вы так рано…       – Случилось! – резко оборвал его Энтони. – Я буду у твоего дома через десять минут. Нам срочно нужно в издат… черт! Смотри, куда едешь, кретин! И где таким долбоебам права продают? Короче, ангел, собирайся, я скоро буду.       И он сбросил звонок, оставив Альберта в полном недоумении. Однако тот быстро взял себя в руки, и, когда Кроули, взлетев на крыльцо, принялся обрывать звонок, редактор уже выскочил к нему, готовый к любым неприятностям. Энтони коротко кивнул ему и поспешил обратно к машине. Когда они тронулись и Фелль перевел дыхание после резкого старта, то, наконец, смог задать волнующий вопрос:       – Так какого… что произошло, мистер Кроули? В издательстве какие-то проблемы? Кто-то пострадал?       – Проблемы, – подтвердил писатель, сосредоточенно глядя на дорогу, – и если мы их не решим, то мы и пострадаем, потому что эти проблемы у нас.       – Мистеру Уайтвингу не понравился рассказ?! – не поверил своим ушам Азирафаэль и охнул от лихого поворота Бентли.       – Молись, чтобы он его еще не прочел, – мрачно отозвался Энтони и, поймав в зеркале вопросительный взгляд Фелля, сообщил замогильным голосом. – Я перепутал файлы и отправил Гэбу первую версию.       – Оу, это та, которая без правок? – Альберт расстроился, но у него от души отлегло – по крайней мере, никто не умер. – Это, конечно, печально, но…       – Ты не понял! Самую первую версию! – Кроули с досадой ударил по клаксону, спугнув собравшуюся переходить дорогу бабушку, и крепче сжал руль. – Ту, которая с сексом в невесомости!       – О.       – Хуже, ангел! Я же не дебил, чтобы реально посылать такое в журнал! У нас действительно не тот рейтинг. Я собирался эту сцену немного переписать, дополнить и вставить в книгу. Дьявол! Откуда в Лондоне столько старушек?       Азирафаэль ничего не ответил, поскольку ему казалось, что его голосовые связки остались на прошлом перекрестке, откуда они рванули сразу же, как мигнул желтый цвет светофора. Когда способность говорить вернулась, Альберт, наконец, смог высказать свое недоумение:       – Я понимаю, что это очень неловкий момент, но вы могли отправить нужный файл с извинениями… когда вы обнаружили ошибку?       – Когда Гэб утром отправил мне ответ «Отличный рассказ, сегодня отправлю в верстку». А меня сегодня с утра как будто что-то толкнуло – я проснулся и не смог заснуть снова. Смотрю – входящее от Гэба. Ну, я открыл файл машинально, не сразу сообразил спросонья, что это мой из прошлого письма, а не какая-то важная рассылка… а это не тот документ! Я их перепутал! И в верстку полетит не тот Космический_Антихрист.doc!       – Это я понял, я не понял, почему вы так психуете, – Азирафаэль, разобравшись, в чем дело, начал потихоньку закипать. Он уже замечал, что Кроули может быть весьма эмоциональным и эксцентричным, но раздувать из такой мухи такого слона… – Все могут совершать ошибки, можно просто извиниться, и…       «…и это не повод выдергивать меня из дома и куда-то везти», хотел возмущенно добавить Альберт, но Энтони ударил по тормозам, и сила инерции вкупе с ремнем безопасности выбила у редактора из груди весь воздух. Пока он приходил в себя, Кроули повернулся к нему и прояснил ситуацию:       – Ты не понимаешь, Азирафаэль. Во-первых, Гэб может решить, что это очередная дурацкая шуточка от меня, что, конечно, чревато последствиями, но только для меня. А вот если случится во-вторых, то перепадет и тебе. Потому что Гэб обычно читает, что ему присылают, он же, мать его, главный редактор. А в этот раз он явно не прочел – то ли был занят, то ли положился на тебя. И если файл уйдет в верстку, мы с тобой виноваты оба, потому что мы с тобой работаем в паре. Да, как честный человек, я возьму вину на себя, потому что ошибка целиком и полностью моя, кого это волнует? Никого. Ты редактор, ты не отредактировал, точка.       – Но в верстке же должны что-то заметить… – попытался возразить Фелль, но Кроули лишь махнул рукой и, поскольку красный свет вновь сменился зеленым, рванул с места.       – Я тебя умоляю, ты думаешь, они читают то, что верстают? Это механическая работа, даже если какие-то слова и вылавливаются, мозг их фильтрует. Но если Ури что-то заметит, то тем хуже – нам от нее потом житья не будет, она никогда этого не забудет, хоть Гэбу и не сдаст.       – Но что такого, если мистер Уайтвинг узнает? – все еще не мог взять в толк беспокойство писателя Альберт. – Поворчит и пошлет в верстку нужный рассказ. А так мы только теряем время! Или вы уже отправили конечный файл?       – Поворчит! – взвыл Кроули, сворачивая к издательству и заруливая на парковку. Однако, заглушив мотор, он не спешил выходить. Вместо этого он страдальчески сжал виски и уставился прямо перед собой. – Во-первых, Гэб никогда не ворчит. Он нудит, капает на мозги, пилит, причем делает это долго и с полной уверенностью, что тебе это поможет осознать свое нехорошее поведение и стать лучше. А во-вторых… во-вторых… – он снял очки, чихнул и с несчастным видом посмотрел в потолок машины. – Я, конечно, раздолбай и терпеть не могу жесткие временные рамки, но я никогда не подводил Гэба и издательство. В последний день, в последний момент, но я присылал хоть что-то. И я совершенно не хочу, чтобы Гэб решил, что на меня нельзя положиться. Да, у меня паршивый характер, да, я ругаюсь с редакторами, да, ебал я все сроки, извини, мне сейчас не до высокого стиля. Но я не безответственный. Просто у меня такая репутация, что ошибку мне будут припоминать еще долго. А уж если решат, что я просто глупо пошутил… даже думать не хочу. Поэтому я не могу признаться в том, что что-то перепутал и поставил под угрозу выпуск журнала. На тебя все свалить тоже не получится, ты тут без году неделя, и начинать с таких ошибок нельзя.       – Уж спасибо, – пробормотал Фелль, пытаясь осмыслить мотивацию писателя. – Но что вы собираетесь делать? Вы же не пустите все на самотек, чтобы рассказ ушел в верстку?       – Нет, – Кроули достал из кармана флешку и продемонстрировал ее собеседнику, – мы подменим его на правильный.       – Как?!       – На компьютере Гэба. Поэтому мне нужна помощь, чтобы его кто-то отвлек. Пожалуйста… – золотые глаза взволнованно вглядывались в лицо Альберта. – Ты мне поможешь?       Редактор замешкался. Ему хотелось отказаться от этой авантюры и, если не заставить Энтони во всем признаться, то самому написать мистеру Уайтвингу по поводу ошибки. Но, учитывая то, что он сейчас услышал… кажется, Кроули действительно болел душой за издательство, хотя свой интерес ему, несомненно, был важнее. Конечно, верстать будут несколько часов, все же журнал немаленький, так что время у них в запасе есть, но куда проще было во всем признаться и не устраивать танцы с бубном. С другой стороны, Энтони не производил впечатление человека, легко признающего свои ошибки. Азирафаэль вспомнил все разговоры в издательстве, которые касались писателя – конечно, нелестную оценку организованности и своего характера он наверняка заслужил, но… Фелль поставил себя на его место и подумал, что ему совсем не хотелось бы после промаха услышать что-то вроде «следовало ожидать». Или, еще хуже, если все примут это за глупую шутку, которая подведет издательство… что было бы слишком даже для Кроули.       «Если это не шутка в самом деле», – язвительно вклинился внутренний голос, и Альберт поспешил прогнать его прочь. Он же не мог так ошибиться в человеке?       В любом случае, надо что-то делать. Сказать мистеру Уайтвингу – не вариант, это значит подставить Кроули. Отказаться участвовать в афере и сделать вид, что ничего не было? Энтони от своего явно не отступится и пойдет на дело один. Не попадется – здорово, но если попадется? Азирафаэль думал о том, что не озвучил собеседник, хотя это витало между слов – он в издательстве действительно всего ничего, поэтому, если что-то случится, скорее спросят с него, чем с писателя, с которым руководство вряд ли захочет разрывать отношения, будь он хоть трижды безалаберный. А незаменимых редакторов нет, пусть даже Кроули и утверждает обратное. А такой косяк – отличный способ надавить в дальнейшем. В общем, куда ни кинь… Фелль сдался. Затея ему совершенно не нравилась, но отказаться от нее было себе дороже.       – Хорошо, мистер Кроули, я вам помогу. Если вы считаете, что нельзя просто сообщить об ошибке…       – Нельзя! – медово-золотые глаза благодарно блеснули, прежде чем Энтони скрыл их за очками. На лице его засияла широкая улыбка. – Спасибо.       – Только скажите, что нужно делать, – с несчастным видом попросил Азирафаэль, чувствуя себя не в своей тарелке. – И как вы собираетесь подменить документ? Компьютер же наверняка запаролен.       – А это уже моя забота, – писатель сунул флешку в карман. – Главное – успеть до того, как файлы полетят в верстку или Гэб вспомнит, что не прочел мой рассказ.       – А вы не думали, что мистер Уайтвинг прочел и действительно написал, что рассказ отличный? Да нет, бред какой-то, – оборвал сам себе Альберт. Мысль о том, что серьезный глава издательства с проблемным чувством юмора так отреагирует на вопиющее нарушение, казалась еще более дикой, чем вся авантюра Кроули.       Тот горячо закивал.       – Вот-вот, ничего он не читал. А насчет пароля не волнуйся, все в издательстве знают, что у Гэба пароль от компьютера – «Вельзевул».       – Что? Я не знал.       – Ну, теперь точно все в издательстве, – Энтони, наконец, открыл дверь и покинул Бентли. Азирафаэль, терзаемый плохими предчувствиями, выбрался следом. На что он подписался?       На посту охраны их окликнула сиятельная Кармин, которая, как всегда, ярко выделялась на любом фоне, заставляя краски окружающего мира блекнуть.       – Энтони, какие люди! Да еще и со свитой! Или это конвой? Ты что-то натворил, и Габриэль велел доставить тебя любой ценой?       Альберт напрягся, особенно когда Цуйгибер потянулась к стационарному телефону, видимо, собираясь предупредить издателя по внутренней связи, но Кроули присел на край стола, непринужденно улыбаясь, словно у него не было конкретной цели визита, зато имелась уйма свободного времени.       – Да нет, просто мимо проезжал и заглянул на огонек.       – Проезжал? – невообразимые красно-карие глаза впились в Азирафаэля, которому тут же захотелось провалиться сквозь землю. – Или проезжали?       – Ладно-ладно, ты нас раскусила, – Энтони доверительно наклонился к охраннице. – Нам нужно переговорить с Гэбом по поводу моего будущего сборника, но это коммерческая тайна, тсс!       – Да брось, кто не знает о вашем сборнике? – женщина засмеялась, но тут же состроила серьезное лицо. – В пределах этого здания, разумеется. Так что же, звонить Габриэлю? Или это сюрприз?       – А Гэб на месте?       – Да, пришел сегодня смурной, зато Вельзевул прилетела счастливая донельзя.       – Еще и Вельзи здесь? – Кроули бросил быстрый взгляд на Фелля, но тот не понял, хорошо это или плохо. Наверное, плохо? – Чудно, сразу с обоими поговорим.       – Вообще, не лучшее ты время выбрал, – Цуйгибер удивленно приподняла бровь. – Сегодня же верстка, аврал, суматоха.       – У нас всегда аврал и суматоха.       – Но не всегда Габриэль приходит злой после свидания с Вельзевул! – Кармин засмеялась, но, заметив недоумение на лицах посетителей, перестала. – Как, вы еще ничего не знаете?       – Они ходили на свидание?! – лицо Энтони выражало сложную гамму эмоций – от понимания, почему издателю было некогда читать его рассказ, до детской обиды, что все уже в курсе такого события, а он нет.       – Ну, грубо говоря, не свидание. Или свидание… черт их разберет, мне кажется, они называют это по-разному, – тут же охотно принялась делиться впечатлениями Война.       Кроули скривился.       – Плюнь на терминологию, что случилось? Почему Гэб злой и как ему удалось осчастливить Вельзи? Хотя… это вполне закономерно. Если произошло что-то, что выбило нашего скучного педанта из колеи, скорее всего, именно это и развеселило Вельзевул.       – О да. Прикинь, они попали на какую-то ярмарку в честь праздника урожая – ну, знаешь, вся эта сельская романтика, дань традициям и иже с ними. И Габриэль, конечно, как всегда – при параде, в пиджаке, в начищенных ботиночках…       – …по деревенской грязи… – начал понимать что-то Кроули. Кармин с ухмылкой кивнула.       – О да. Короче, перехожу к звезде нашего шоу!       – К Вельзи?       – Нет, к лошади! К лошади, которая зажевала рукав пиджака Габриэля! – Цуйгибер триумфально посмотрела на собеседников, довольная их вытянувшимися лицами. Энтони начал хохотать.       – Багряна, за что я тебя люблю, так за умение сразу выделить главное! – он спрыгнул со стола и шутливо поклонился. – Тебе бы пошло быть журналисткой, не думала о смене карьеры?       – Остряк, – Кармин польщенно хмыкнула. Кроули поймал Азирафаэля за руку и потащил в коридор.       – Очень хотел бы услышать подробности, но мы торопимся.       – Услышишь еще, – утешила его Война, откидываясь на спинку стула. – Но главное, что первой тебе эти новости сообщила я!       Энтони притормозил, оглянулся и послал ей воздушный поцелуй, после чего потащил редактора дальше. Едва он снова повернулся к Альберту, дурашливое выражение стекло с его лица, точно маска, уступая место напряженной работе мысли. Он просчитывал, чем полученная информация может помочь или навредить им.       – Значит так. Мы сейчас идем к кабинету директора. Если Гэб там, ты его как-то выманиваешь, а если нет, то стоишь на стреме и не даешь ему войти, пока я не закончу, – поведал Энтони свой план. Фелль нервно кивнул.       – А как мне его отвлекать?       – Говори о сборнике, что угодно! – Кроули вскинул руку и кому-то помахал, здороваясь, с приветливой улыбкой продолжая шипеть подсказки. – Придумай что-нибудь. Скажи, что я хочу рейтинг, а ты не уверен, что это уместно в сборнике. Спроси, когда релиз будет удачнее по срокам. Уточни объем, иллюстрации, тираж – да мало ли вопросов?       – Понял, – быстро кивнул Альберт, пытаясь собраться с мыслями. Они остановились напротив нужной двери, и Кроули постучался.       – Войдите!       Энтони разочарованно покачал головой – издатель был на месте.       – Готовься, – тихо шепнул он Азирафаэлю и прежде, чем тот успел уточнить, к чему, распахнул дверь и ураганом ворвался в кабинет директора, громко оповестив о своем присутствии. – Гэб, скажи ему! Почему он меня не слушает?!       – Привет, Энтони, – Уайтвинг отпустил мышку и указал на стул. – Присаживайся и не кричи. Что и кому сказать? Здравствуй, Азирафаэль.       – Скажи моему редактору, что секс в сборнике – это нормально!       – Какой секс? – опешил Габриэль, пока Альберт хлопал глазами и пытался подобрать челюсть с пола.       – Я хочу высокий рейтинг в сборнике, а он мне не дает!       – Правильно не дает, – возмутился директор, – мы же договаривались, рейтинг будет только в твоей космоэпопее, а остальные книги ты не трогаешь!       – Вот скучный ты, а Вельзевул бы обязательно высказалась по поводу «не дает», что не только в сбор…       – Энтони, я не хочу знать ничего про твои пошлости! Просто слушай, что тебе говорит твой редактор, он говорит умные вещи! – Уайтвинг хлопнул ладонью по столу. До Фелля наконец стало доходить, чего добивается писатель – сбить с толку Габриэля и дать время ему, Альберту, собраться с мыслями и отвлечь издателя. Пока Энтони сам неплохо справлялся с отвлечением, но необходимо было вывести Уайтвинга из кабинета.       – Мистер Габриэль, я бы хотел обсудить с вами практические стороны вопроса, – застенчиво произнес Фелль, чувствуя себя никудышним актером. – Вы спрашивали, как решено было объединить рассказы, так вот… – он взял директора под локоть и ненавязчиво повел к выходу. – Давайте пройдем к мисс Уайтвинг, заодно обсудим пиар-кампанию.       Габриэль закивал, но в дверях спохватился и обернулся.       – Энтони, а ты что притих? Обдумываешь очередную шутку? Идем, твоя же книга.       – Не пойду, – заартачился Кроули, – пусть это Азирафаэль вам рассказывает про сюжет, в котором секса нет.       – Ты можешь думать о чем-то другом? – с укором спросил Уайтвинг. Писатель оскорбился.       – Могу! Я, между прочим, пекусь о рейтингах своих книг!       – Не о рейтингах, а о рейтинге. Нет, нет и нет, я не буду этого печатать, пиши прилично, – строго выговорил директор. – А теперь пойдем к Михаэль, не стой столбом.       Энтони досадливо поджал губы, но пошел следом. Альберт принялся пространно описывать их с Кроули задумку, педантично перечисляя все их умозаключения и пытаясь потянуть время, чтобы что-то придумать.       – …и тогда появилась идея объединить все истории общим персонажем…       – Погоди, стой, хватит, – где-то в районе художественного отдела потерял терпение Габриэль. – Ты мне не говори, что было сначала и потом, ты объясни, что получилось в итоге?       – Ну так я и говорю, – с кристально честным взглядом откликнулся Фелль, – но ведь нам необходимо видеть картину целиком, верно? Так вот, объединить общим персонажем. Но оказалось, что герои всех рассказов получились яркие и характерные, так что подстричь всех под одну гребенку – это лишить индивидуальности половину произведений…       – Смотри, кто у нас тут! Жертва сельского хозяйства, – к ним подошла Вельзевул, кривя губы в едкой усмешке. – И не одна, а с компанией. Вторая жертва, на этот раз природы, которая решила немного отдохнуть – привет, Кроули. А еще ты, – женщина смерила взглядом Азирафаэля. – Тоже жертва. Этих двоих. Тебя хотя бы жалко. Немного. Это скоро пройдет.       – Какая же ты грубая, Вель, – попенял ей Энтони, ничуть не обидевшись, хотя, на взгляд Альберта, критик могла быть и менее резка в выражениях. С другой стороны, писатель сам упоминал, что его сложно задеть, а о мерзком характере Вельзевул ходили легенды.       – И что же вы тут делаете, мальчики? – вопросила критик, проигнорировав комментарий.       – Мы тут работаем, дорогая, – церемонно пояснил Уайтвинг, поджав губы. Но женщина, похоже, не впечатлилась.       – Да ты что, а я думала, что книги сами пишутся и публикуются, а ты просто деньги гребешь. Так каким ветром сюда занесло такое перекати-поле, как Кроули?       – Они рассказывают мне о предстоящем сборнике, – пояснил Габриэль, и Фелль охотно начал рассказ с самого начала.       – Первой мыслью было просто собрать все рассказы на космическую тематику и назвать как-то вроде «Космическая хроника», но потом мы решили, что это скучно…       – Короче.       Азирафаэль прикусил язык – к счастью, в переносном, а не прямом смысле. Он интуитивно почувствовал, что с Вельзевул такой номер не пройдет – если она не хочет, чтобы ее заболтали, то она скорее откусит голову собеседнику, чтобы прервать поток ненужной информации.       – Ну вот я тоже сказал, что короче, а он решил все обстоятельно доложить, – пожаловался Уайтвинг. Критик удивленно вскинула брови.       – Да? Я думала, ты такое любишь. Тебе же в кайф многочасовые собрания, где все всё разжевывают и смотрят под разными углами.       – Сейчас я хочу конкретные выводы, я вчера очень устал, – Габриэль со вздохом помассировал виски, демонстративно не замечая выражение лица бывшей жены.       – Ладно, с главной жертвой понятно. А ты чего приперся, чудовище? – обратилась она к Кроули. Тот с готовностью завел старую шарманку:       – Понимаешь, Вельзи, мой редактор мне не дает…       – Это я уже поняла, – прервала его критик. – Пришел-то ты зачем?       – Вот, Гэб, – Энтони демонстративно указал на Вельзевул, – она не позволит мне помереть от скуки, не то, что ты, зануда.       – Если ты сейчас же не перестанешь тыкать в меня пальцем, – доброжелательно поведала женщина, с интересом разглядывая маячившую перед ней кисть чужой руки, – то я его тебе откушу.       Писатель торопливо опустил руку, для верности спрятав за спину.       – В общем, я тут тоже по поводу сборника, – закончил он. Критик повернулась к Азирафаэлю.       – Ну, говори, раз начал уже. Только быстро и без лишних подробностей.       – Быстро и без лишних подробностей в телефоне у мистера Кроули, – сухо ответил Альберт. Энтони с некоторым недоумением приподнял брови. – И мистер Кроули сейчас покажет нам свои заметки, если мистер Кроули, конечно, где-то не оставил свой смартфон. Но такое ведь иной раз бывает, правда, мистер Кроули?       – Да, точно, – уловил его намек писатель и похлопал себя по карманам, – где-то тут были заметки…       – Может, вам позвонить на телефон? – услужливо предложил Фелль, продолжая разыгрывать этот спектакль. Энтони замотал головой.       – Сдается мне, что я оставил его в кабинете Гэба. Я мигом обернусь, – заверил он и исчез прежде, чем Уайтвинг успел рот открыть.       – Но мне казалось, Энтони не доставал телефон.       – Разве? – очень натурально изумился Альберт. – А по-моему, он его из рук не выпускает.       – Ладно, подождем, – решил директор и, чуть поморщившись, коснулся пальцами виска. Вельзевул скептически уставилась на него.       – Гэб, от того, что тебя немного пожевала лошадь, голова болеть не может.       – Зато она может болеть в принципе.       – Если там есть, чему болеть, – парировала критик и вернулась к предыдущей теме. – Так что же из себя представляет этот сборник? А то я ничего почти не знаю о нем. Рассказы Кроули о космосе? Но их не так много, если я правильно помню.       – Поэтому мистер Кроули сейчас разрабатывает новые, чтобы они вписывались в общий концепт. Одну из таких историй как раз и напечатают в этом выпуске, – пояснил Азирафаэль и осторожно покосился на Уайтвинга. – Как она вам, кстати?       – Кто? А, история Энтони… чудесная история, просто замечательная, – машинально откликнулся тот, встрепенувшись и отняв руки от виска.       – Да? – взгляд Вельзевул стал еще скептичнее. Похоже, она совершенно не поверила, что издатель хотя бы открывал текст. – Я жажду это увидеть. Показывай.       – Да зачем, скоро журнал выйдет, там и прочтете, – торопливо возразил Альберт. Габриэль кивнул.       – Да, Вельзи, я же уже отправил все файлы для нового номера в верстку, так что совсем скоро. Но если ты очень хочешь, давай сходим в кабинет, я перешлю тебе документ.       – Зачем? – вклинился Азирафаэль, похолодевший от мысли, что рассказ уже в верстке, и теперь лихорадочно соображающий, как отвлечь собеседников и не пустить их в кабинет к Кроули, да еще и предупредить самого Кроули. – Зачем возвращаться в кабинет, если можно… можно…       – Можно переслать мне письмо Кроули по почте через смартфон, – закончила мысль за него Вельзевул. – Гэб, не тупи.       – Точно, – издатель, к ужасу Альберта, принялся шарить в карманах. – Да где же он…       – Давайте, я перешлю! – поспешно предложил редактор. – У меня же на почте есть итоговый вариант.       – Да, лучше так, – кивнул Уайтвинг, задумчиво потирая подбородок, – потому что я, кажется, тоже оставил мобильный в кабинете.       – Эпидемия какая-то, – фыркнула Вельзевул и, дождавшись, когда Фелль зайдет в приложение, продиктовала свой адрес. – Да, правильно. Да не пиши «уважаемая»! И не здоровайся. Да ничего не пиши, просто скинь мне файл!       Альберт послушно нажал на отправку и с облегчением убрал смартфон. Однако радость его длилась недолго, потому что Габриэль развернулся и отправился по коридору назад, к своему кабинету.       – Куда вы, мистер Габриэль?       – Как куда? За своим телефоном. А вдруг звонок важный?       Азирафаэлю ничего не оставалось, как последовать за ним, надеясь, что Энтони уже закончил со своей авантюрой. К его огромному сожалению, писатель на обратной дороге им не встретился – неужели все еще в кабинете? Или куда-то убежал в другую сторону?       Уайтвинг толкнул дверь в кабинет и уже почти вошел, как вдруг отпрянул назад. За его широкой спиной, загораживающей дверной проем, ничего видно не было, но издатель не преминул озвучить увиденное:       – Энтони! Ты меня напугал. Что ты делал под столом?!       – Искал мобильник, – невозмутимо сообщил Кроули, выпрямляясь.       – Нашел? – едко уточнила Вельзевул, заходя в кабинет вслед за бывшим мужем. Писатель живо закивал как китайский болванчик.       – Да, все нашел! Не смею больше вас задерживать, раз вы вернулись, значит, чем-то заняты, мы зайдем попозже, – он поспешно обогнул ошарашенного Габриэля и, схватив под руку своего редактора, выскользнул прочь.       Вельзевул и Уайтвинг растерянно переглянулись.       – Тебе не кажется, что они немного… странные сегодня? – спросил директор.       Женщина слегка поморщилась, но на лице ее отчетливо проступало удивление.       – Кроули всегда ведет себя не совсем нормально, однако сегодня это особенно заметно. А новенький… я его, конечно, видела всего раз, но он совершенно точно вел себя более адекватно.       – Думаешь, это пагубное влияние Энтони? – обеспокоенно уточнил Габриэль. На сей раз Вельзевул откровенно скривилась.       – Тогда уж всего издательства.       – Отлично, ангел, я все успел, – поделился Кроули, широкими шагами двигаясь к выходу. Азирафаэль еле поспевал за ним. – Гэб зашел как раз тогда, когда я вытаскивал флешку. В общем, я удалил свое письмо у него из почты, а нужный документ скинул на рабочий стол, типа, он уже скачал, а потом письмо случайно стер или какой-то глюк произошел…       – Мистер Кроули! – пропыхтел Альберт, не привыкший к такой стремительной походке. – Журнал уже в верстке!       – Что? – Энтони резко остановился, и Фелль чуть не налетел на него, как любили изображать в мультиках. – Дьявол!       – И что же нам теперь делать?       – Как что? Вперед, в компьютерный отдел!       – Постойте, мистер Кроули! – окликнул писателя Альберт, но тот уже завернул за угол.       – Ой!       Энтони, обладавший змеиной реакцией на движущиеся объекты, молниеносно выставил руки и подхватил ошарашенную Михаэль. Азирафаэль ограничился тем, что присел на корточки и принялся собирать рассыпавшиеся бумаги – какой-то договор с книжным магазином. Кроули, мгновение картинно побалансировав, как танцор, держащий партнершу, выпрямился и, убедившись, что Михаэль крепко стоит на ногах, отпустил ее. Альберт вежливо вернул ей документы.       – Что за спешка, Кроули? – строго поинтересовалась женщина, машинально поправляя и без того идеальную прическу. – Доброе утро, мистер Фелль.       – Жизнь не будет ждать, Мишель, – воскликнул писатель, всплеснув руками и одаривая собеседницу ослепительной улыбкой. Та поморщилась и прижала бумаги к груди.       – Прекрати, ты выглядишь нелепо.       – Потому что вся наша жизнь – игра!       – Так и не делай из нее цирк, – парировала Михаэль и сурово прищурилась. – И не уходи от темы, куда ты так погнал?       – В художественный отдел, – выпалил Кроули, явно пасуя перед неумолимой учительницей. Азирафаэль вытаращил глаза.       – И зачем же, позволь поинтересоваться? – продолжила допрос Михаэль. Но тут же побледнела. – Только не говори, что что-то не так с иллюстрациями для книги! Мы уже отдали ее в типографию!       Это было ее ошибкой. Почувствовав слабину, Кроули стряхнул с себя наваждение и прогнал подальше образ учительницы, выясняющей, что же натворил нерадивый ученик на этот раз.       – Ну мало ли! Экскурсию провожу для Азирафаэля. Ладно, ладно, не смотри на меня так.       – Мы идем поговорить по поводу сборника, – попытался помочь Альберт, вспомнив рисунки Сандальфона, – хотим узнать, не будет ли мистер Сэнд столь любезен, что согласится его иллюстрировать.       – А я говорю, что это лишнее, – тут же встрял Энтони. – Вот согласись, у него узнаваемый стиль, и тогда сборник с отдельными историями будет восприниматься как часть моей серии книг.       – А вам не кажется, что для начала неплохо бы этот сборник составить, а потом уже уточнять у иллюстратора? – отрезала Михаэль и покачала головой, удивляясь непоследовательности собеседников. – Делите шкуру неубитого медведя. Кроули, мне надо знать, когда ты планируешь закончить.       – Чтобы планировать, когда закончу, надо знать, о чем я пишу, а мы еще не знаем, сколько историй будет, – развел руками писатель. Михаэль закатила глаза.       – Замечательно, и с таким запросом он идет к художникам! Нарисуй то, не знаю что.       – Разве не этим художники занимаются всегда? – невинно уточнил Энтони и сам же засмеялся. Женщина скептически поджала губы.       – Этим занимаются художники, у которых заказы делают такие деб… действительно неординарные личности, как ты. Которые сами не знают, что им нужно. Когда художники работают с адекватными клиентами, способными четко обрисовать свои желания и запросы, то и результат соответствующий.       – В любом случае, мне надо выяснить, кто согласится со мной работать, если не Сэнди, – заметил Кроули и душераздирающе вздохнул. Михаэль, однако, не проявила ни капли сочувствия.       – Ты сам виноват, что наши ребята не хотят иллюстрировать твои книги. Ты до последнего тянешь, и они просто не знают, о чем ты их попросишь, а потом работают в авральном режиме! Ведь если они сами выберут отрывки, к которым делать рисунки, ты устроишь скандал! И это только в том случае, если у них на руках есть хотя бы часть текста. Обычно нет и того!       – Мисс Уайтвинг, я прослежу за ним, – пообещал Азирафаэль, с негодованием покосившись на Кроули, который непринужденно улыбался, будто это не его сейчас распекали.       – Не думаю, что тебе это удастся, – скептически заметила начальник пиар-отдела и, кивком головы показав, что разговор окончен, зашагала по своим делам. Энтони повернулся к редактору.       – Проследишь, значит? Ну-ну.       – Мистер Кроули, надеюсь, вы не опуститесь до того, чтобы завалить сроки чисто назло мне? – поинтересовался Альберт, с подозрением разглядывая усмешку на губах писателя.       – Почему бы и нет? Всегда этим занимаюсь, – хмыкнул тот и завернул, наконец, за угол, чтобы устремиться к вожделенному компьютерному отделу. Однако на сей раз Фелль решил отбросить церемонии и просто ухватил его за рукав.       – Мистер Кроули! Погодите!       – Ну что еще?       – Что мы будем делать в отделе? В кабинете мистера Габриэля он один, а компьютерный отдел – это открытое пространство, там в одном помещении работают несколько человек! И мы даже не знаем, кто занимается версткой журнала…       – Да наверняка Ури, а у нее отдельный кабинет, – тут же отозвался Энтони, но голос его звучал неуверенно. Тем более он вспомнил, что дверь в этот самый кабинет вела из общего помещения, так что все бы увидели, как незваный гость проникает к их начальнику, пока тот находится снаружи. – Черт. У тебя есть предложения?       Альберт честно задумался, но затем отрицательно покачал головой. Ни единой мысли. Кроули тоже размышлял, скользя взглядом по стенам и потолку. Вдруг он замер, запрокинув голову.       – Ангел, ты куришь?       – Не курю, – ответил застигнутый врасплох Азирафаэль, – и я не ангел. А что?       – Да есть у меня идея, которая сработает, если я не забыл зажигалку, – рука Энтони скользнула то в один карман, то в другой. – Потому что я курю по настроению, время от времени.       – Что вы задумали? – запаниковал Фелль, ясно представивший, как писатель поджигает здание. А что? Нет издательства – нет проблем. – Мистер Кроули, здесь же повсюду датчики дыма, а может, и противопожарная система! Даже не пытайтесь!       – Вот именно, датчики! – Энтони закивал и вытянул руку, показывая на потолок. – Если подымить немного у индикатора, сработает тревога и все выскочат на улицу, а мы тем временем спокойно сделаем все, что нам надо.       Альберт побелел, так что его кожа почти слилась по цвету с волосами.       – Нет, так нельзя! Это опасно, а если кто-то увидит? Штраф, а то и похуже… мистер Кроули, а если здесь не датчики, а встроенная система тушения? Она включится – в издательстве! – и множество бумаг будут загублены! А если кто-то позвонит пожарным? Они приедут, мы отвлечем их от дел, а ведь где-то действительно может быть нужна их помощь!       – Ты зануда, ангел, – мрачно сообщил Энтони и, повертев в пальцах найденную зажигалку, спрятал обратно в карман. – Зануда и совершенно прав, что совсем не поднимает мне настроения. У тебя есть идея получше? Если нет, придется рискнуть.       Азирафаэль попытался срочно что-то придумать, но в голову ничего не шло, еще и желудок в тишине предательски заурчал, напоминая, что скоро время обеда. Кроули тактично сделал вид, что ничего не слышал, но затем они с редактором переглянулись и хором воскликнули:       – Обеденный перерыв!       Фелль вздохнул с облегчением – все пойдут обедать, оставив рабочие места, и им не придется совершать правонарушение, имитируя пожар. Писатель задумчиво посмотрел на часы и почесал нос, разрабатывая план.       – Значит, так, слушай, как мы поступим. Постарайся поговорить с Уриэль и ненавязчиво выяснить, не она ли делает верстку. Если она, то надо ее отвлечь – заболтать и увести на обед, чтобы она не уводила компьютер в спящий режим, я не знаю пароль. Если не она, то спроси, кто, и дальше алгоритм тот же. И иди со всеми в конференц-зал, чтобы не вызывать подозрений, заодно хоть перекусишь – чаю попьешь с чем-то, там всегда есть что-то к чаю. А я быстро сделаю, что нам нужно.       – Но, мистер Кроули, – беспомощно проговорил Азирафаэль, – может, лучше вы отвлечете? Я понятия не имею, что сказать! Я очень плохо вру, мисс Уриэль что-то обязательно заподозрит!       – Она заподозрит в любом случае, если к ней подойду я, – возразил Энтони, – она меня неплохо знает и сразу поймет, что мне что-то от нее нужно. А то, что ты не умеешь врать, она пока не знает – может, ты просто волнуешься. Придумай что-нибудь, хоть опять про пресловутый сборник.       – Я очень постараюсь, мистер Кроули, – обреченно пробормотал Альберт и поплелся в компьютерный отдел. Писатель занял место за дальним углом коридора, чтобы не быть замеченным и притом следить за дверью.       – Эмм… здравствуйте, – смущенно поприветствовал всех Фелль, – прошу прощения, а мисс Уриэль на месте?       – Да, – ответил кто-то из сотрудников, с любопытством его рассматривая, – она у себя, занимается версткой журнала.       – О, я отвлеку ее буквально на пару минут, – выдохнул Альберт, порадовавшись, что половина дела сделана. Он пересек комнату под внимательными взглядами и, собравшись с духом, постучался в кабинет.       – Да, открыто! – раздался резкий оклик, и редактор, осознав, что пути назад отрезаны, толкнул дверь и вошел.       – Доброе утро, мисс Уриэль.       – Ты? – женщина развернулась на офисном кресле в сторону вошедшего. Она выглядела порядком удивленной. – Привет. Что-то случилось? И не надо этих формальностей, я вроде уже говорила тебе? Или нет?       – Не помню, – честно ответил редактор, которого формальности волновали сейчас меньше всего. – Прошу прощения, ми… Уриэль, я вас не сильно отвлеку? Вы, наверное, так заняты…       Уриэль посмотрела на часы.       – Обед начнется через десять минут, так что ладно, валяй. В чем дело-то? Какие у тебя могут быть вопросы по компьютерам?       Действительно, какие?       – Я… – Фелль замялся, скользнул взглядом по экрану и решился. – Я хотел посмотреть верстку последней книги мистера Кроули.       – Серьезно? – женщина приподняла бровь. – Что ты там хочешь увидеть? Да и мог бы Кроули попросить, я же ему скидывала перед отправкой в типографию. Тем более, сейчас что-то менять уже поздно.       – Да нет, я просто посмотреть, мне интересно! – отчаянно заверил ее редактор. – Я заехал сегодня к мистеру Уайтвингу по поводу сборника мистера Кроули, ну и решил, раз я здесь…       – Да ладно, смотри, – Уриэль, пожав плечами, свернула рабочее окно и открыла другой файл. Азирафаэль, который действительно не видел итоговый вариант, с неподдельным любопытством смотрел, как она листает страницы.       – Ничего себе! – искренне восхитился он. – Так книга выглядит совсем иначе! Она такая… гармоничная и красивая!       – Спасибо, – польщенно улыбнулась женщина. – Многие недооценивают работу верстальщика. Мол, что там делать надо, в Ворде же уже прислали готовый текст.       – Это наверняка большой труд! – горячо закивал Альберт, любуясь страницей с органично вписанной в текст картинкой. – Когда мне присылали статьи для редакции, я на оформление тратил больше времени, чем на вычитку. Эти требования… здесь один размер шрифта, для подписей рисунков и схем – другой, отступы, удаление лишних пробелов… а когда это все сделаешь, уже и таблицы съехали. Помню, я спрашивал у нашего верстальщика, он велел присылать таблицы как есть, не пытаясь расположить их на странице, потому что это только сбивает его, ведь в итоге таблица может снова съехать, а он не будет знать, так задумывалось или надо что-то менять обратно. Представляю, как вам трудно.       – О да. Какое счастье, что в книгах Кроули нет таблиц, – Уриэль засмеялась. – Да, ты прав. Иногда такое присылают, что хватаешься за голову, а человек старался, как лучше. В итоге и он время потратил, и тебе это расхлебывать.       – Кстати, – удачно ввернул Азирафаэль, – как вам лучше присылать файлы на верстку? Как-то отмечать, где должны быть картинки? Что выделять, как поступать с отступами, пробелами и интервалами между абзацами? Не хотелось бы заставлять вас делать лишнюю работу.       – Да тут не факт, что книга попадет ко мне, – возразила женщина, но, ненадолго задумавшись, добавила. – Хотя, учитывая, когда он выдает итоговые варианты книг… максимально быстро и качественно верстку выполняю я. Поэтому да, вероятнее всего, я обречена верстать его книги, – она хмыкнула. – Ты пойдешь в буфетную? Я тебе по дороге с удовольствием расскажу, как упростить мне жизнь.       Она пружинкой выпрыгнула из кресла и стремительно направилась к двери. Альберт, покосившись на горящий монитор, на котором осталась книга Кроули, мысленно выдохнул и поспешил за начальницей компьютерного отдела. Она стремительно пересекла рабочее помещение, пронзительно высылая сотрудников прочь:       – Обед! Перерыв на обед! А ну все вон отсюда, вас всех что, Габриэль покусал? Мне надо повторять дважды? Хотите, чтобы Гэб все-таки сократил время перерыва, как он мечтает?       Люди потянулись к дверям, кто-то поспешно завершал работу, кто-то так все и оставил. Уриэль вышла, пропустив вперед Фелля. Тот с трудом заставил себя не оглядываться в сторону, где затаился Энтони. Оставалось надеяться, что тот успеет прежде, чем компьютер перейдет в спящий режим, из которого его придется выводить паролем.       В конференц-зале было довольно людно и шумно. Азирафаэль заметил Сандальфона, что-то оживленно втолковывающего Габриэлю, Андерсона, который, судя по недовольному лицу, жаловался на что-то Михаэль, сосредоточенного Метатрона и Вельзевул, царственно развалившуюся в одном из кресел. То там, то тут мелькала странная прическа кого-то из тройняшек, а может, и всех троих. В дверях они чуть не столкнулись с Загрязнением, которые, одарив Фелля внеземной улыбкой, вышли в коридор и понесли куда-то два дымящихся ланч-бокса.       – К Войне побежали, – пояснила Уриэль, хотя редактор ни о чем не спрашивал, – она же не может надолго отлучаться с поста, вот Бланк ей таскает то кофе, то горячий обед. А потом уборщики пятна отмывают с пола, где они прошли.       Она забрала свой обед из холодильника, а Альберт, который все никак не мог выбросить из головы оставшегося в ее кабинете Кроули, налил себе кофе, чтобы немного взбодриться. На столе у кофемашины стояли несколько вазочек с печеньем и конфетами, и редактор наугад взял оттуда что-то съедобное. Аромат еды вокруг сводил с ума.       Вскоре вернулась Уриэль, разогревшая обед в микроволновке, и возобновила прерванный разговор:       – Ну а что касается картинок, их художники присылают отдельно. Меня вполне устраивает то, как поступает Сандальфон: Кроули зачастую не успевает прислать ему текст целиком к тому времени, как пора начать работу с иллюстрациями, и отправляет кусочки, к которым, на его взгляд, неплохо бы что-то нарисовать. В идеале художники, конечно, сами читают или хотя бы просматривают текст, выбирая моменты, к которым можно удачно сделать картинку, плюс стараются, чтобы они равномерно распределялись по всей книге, но с Кроули такой номер не прокатывает. Работаем с тем, что есть. Поэтому Сандальфон нумерует файлы и отрывки, которые он получил, и высылает мне, а я уже пробиваю их по поиску и нахожу нужные места в книге. Так что по поводу иллюстраций вообще не парься, это точно не твоя забота.       – Понял, спасибо, – вежливо поблагодарил Альберт, но Уриэль благосклонно отмахнулась.       – Тебе спасибо. Пока никому не приходило в голову спрашивать меня, как мне удобнее получать документы для верстки. У тебя необычный подход к делу. Но приятный.       Азирафаэль смущенно что-то пробормотал и покосился на часы. С начала обеденного перерыва прошло минут пятнадцать, а он уже не находил себе места.       – Прошу прощения, Уриэль, я, пожалуй, пойду. Я не думал, что задержусь в издательстве надолго, поэтому не захватил с собой ничего перекусить. Пожалуй, пойду, пообедаю.       – Ты сильно голоден? – женщина протянула ему свой ланч-бокс. – Угощайся, у меня много.       – Что вы, что вы! – Альберт всплеснул руками и замотал головой. Это выглядело довольно комично, и Уриэль даже засмеялась. Попрощавшись с ней, Фелль со всех ног бросился обратно к компьютерному отделу. А женщина подошла к Михаэль, отрешенно прихлебывающей кофе из своей кружки и параллельно читающей что-то в телефоне. Зная ее, сомнений не оставалось – на экране какие-то документы. А хорошо зная, то можно и вовсе с уверенностью сказать, что документы не какие-то, а крайне важные.       – Ты что, опять на кофеине?       – Я пока не голодна, – отрешенно пояснила Михаэль, однако телефон все же убрала.       – Это что, Фелль с тобой пришел?       – Да. Представляешь, спрашивал, как мне удобнее, чтобы он присылал мне файлы на верстку, – пояснила Уриэль. Глава пиар-отдела недоуменно заморгала.       – А что, есть какая-то разница?       – Как тебе сказать… – Уриэль махнула рукой и не стала вдаваться в подробности. Уайтвинг продолжала какое-то время сосредоточенно размышлять.       – Странно. Когда я встретила их с Кроули в коридоре, они сказали, что пойдут к художникам, делить шкуру ненаписанного медведя… в смысле, договариваться, кто будет иллюстрировать еще не дописанную книгу Кроули. Неужто так быстро успели?       – Может, Кроули и пошел? – предположила Уриэль. – Я его вообще не видела, только Азирафаэля.       – Да, наверное, – Михаэль медленно кивнула. – Фелль на него, кажется, неплохо влияет.       – Надеюсь, так будет продолжаться и впредь.       Альберт торопливо вернулся к компьютерному отделу и осторожно заглянул внутрь. Пусто, да и Кроули поблизости не видно – значит, он, вероятно, в кабинете Уриэль. А может, уже закончил и ушел? Чувствуя себя последним вором, Фелль прокрался через пустое помещение, одергивая себя и пресекая желание нагнуться и проделать этот путь короткими перебежками, пригибаясь у каждого стола. Вот что боевики делают с людьми, прям рефлекс какой-то…       Энтони обнаружился перед компьютером – он сидел, сосредоточенно уставившись в монитор и нервно барабаня пальцами по столу. Услышав шаги, он встрепенулся и даже подскочил на месте, но, обнаружив, что это всего лишь Азирафаэль, успокоился и вздохнул с облегчением.       – Ты напугал меня.       – Простите, мистер Кроули. Я для того и пришел, чтобы немного последить за коридором, пока вы здесь, но для начала хотел убедиться, что вы не ушли.       – Постоять на стреме? Отличная мысль. Только, боюсь, это уже не поможет, – сокрушенно покачал головой Энтони. – Я выяснил, что Ури уже отверстала мой текст. И теперь я совершенно не знаю, что делать! Я понятия не имею, как работать с этой программой, что это вообще такое? Я думал, для верстки хватит Ворда...       – В Ворде можно верстать, но, на мой взгляд, это еще сложнее, надстройки и все дела... разрешите, мистер Кроули, – Альберт подошел поближе и, забрав у писателя мышку, прокрутил файл, осматривая масштабы трагедии. – Я знаю программу, в которой работает мисс Уриэль, так что, в принципе...       – Что? – Кроули даже приподнял очки и уставился на него своими глазами необычного цвета. – Ты серьезно? Ты умеешь верстать?!       – Я пробовал, мне не понравилось, – рассеянно откликнулся Фелль, уже сосредоточившийся на предстоящем деле. – Дизайн – это в принципе не мое, семейный или наследственный косяк, так сказать. Я знаю азы, так что, если оба файла примерно одного размера по количеству знаков, никто ничего не заметит. Какое счастье, что после вашего рассказа мисс Уриэль успела не так много добавить! Но мне нужно время.       – Я постою на стреме, – спохватился писатель, – обеденный перерыв не так давно начался, так что ты должен успеть – у нас здесь люди общительные, любят потрепаться, так что используют это время на полную катушку, в кабинетах почти никого не остается, да и вряд ли кто придет пораньше.       Энтони выскользнул наружу, на что Азирафаэль лишь невнимательно кивнул, погрузившись в работу. Верстка действительно не давалась ему, но сейчас перед ним был только текст, без сносок, таблиц и иллюстраций. А рассказы Уриэль, похоже, оформляла как в книге – то есть не деля на колонки, которые Альберт ненавидел всеми фибрами души человека, который постоянно работает с текстовыми редакторами. Но в топе, конечно, были таблицы.       Как человек педантичный и упорный, Фелль, пытаясь освоить новое для себя занятие, честно перепробовал все программы для верстки, включая надстройки для Майкрософт Ворда, но в итоге пришел к выводу, что зачем насиловать себя, тексты и бедные программы, если есть люди, которые этому специально учились и имеют чувство стиля и надлежащее терпение. В конце концов, в семье Альберта действительно были проблемы с дизайном, взять хоть тягу мадам Трейси к ярким и броским нарядам, а иногда и к украшениям, совершенно не сочетавшимся друг с другом. Майлзу повезло пойти в другую родню, по линии отца. Азирафаэлю же от его отца досталась усиленная стократ любовь к книгам и текстам, будто фразу «В начале было Слово» Бог сказал ему прямо на ухо, а потом еще красиво написал в подарок, чтобы Альберт точно не потерял и не забыл. В итоге Фелль мог сверстать небольшую статью, но только в крайнем случае, если выхода не было. Сейчас был как раз такой случай. Редактор искренне надеялся, что у него все получится, и два текста Кроули по размеру примерно похожи, так что Уриэль не заметит подмены. Во всяком случае, им уже повезло, ведь она не читала то, что верстает, а для быстроты ориентировалась на те куски, которые приходились на начало и конец страницы – иначе бы она наверняка высказала Азирафаэлю все, что думает о Кроули! Так, главное, вспомнить алгоритм действий...       – Михаэль, ты уже пообедала? – рядом с продолжающими разговор женщинами возник Габриэль. Он быстро разделался со своим обедом еще в самом начале перерыва, вернулся в кабинет, поработал и теперь, когда рабочий день вот-вот должен был возобновиться, примчался по делам в конференц-зал, поскольку остро нуждался то ли в содиректоре, то ли в главе рекламного отдела. У Уайтвинга действительно была идея фикс о том, что часовой обед – это слишком долго, надо бы его подсократить, но тогда требовалось сократить и рабочий день, чтобы не нарушать контракты и трудовое законодательство, а главы всех отделов дружно раскопали какие-то исследования, доказывающие, что человек не может долгое время концентрироваться на одной задаче, ему необходимо делать перерывы для правильного функционирования. И если ему, Габриэлю, подобного не требуется, то это доказывает не то, что среднестатистическому человеку не нужен краткий отдых, а то, что Габриэль – киборг. А поскольку разговор начал опасно корениться в сторону того, что рабочий день в принципе неплохо бы сократить, оставив обед (опять же при ссылке на исследования, сколько часов в день человек способен продуктивно работать), то Уайтвинг быстренько свернул тему, оставив все так, как было.       – Твоя кузина, Гэб, отказывается от обеда, – наябедничала Уриэль, – повлияй на нее, а то она заработается, получит нервный срыв и попадет в больницу. А у тебя весь пиар-отдел без нее встанет.       – Ты опять загоняешь себя? – укоризненно спросил Уайтвинг. Михаэль закатила глаза. – Я отправлю тебя в отпуск.       – Мне бы так кто поугрожал, – мечтательно вздохнула Уриэль.       – У тебя ко мне было дело? Выкладывай, – велела Михаэль, решив проигнорировать все для нее лишнее. Габриэль, чей поезд мысли уже свернул на другой путь, завис, вспоминая, что он хотел от кузины. К ним подошла Вельзевул, мирно грызущая печенье.       – Уриэль, привет. Как там журнал? Им ты занимаешься?       – Да, но я быстро управлюсь, – заверила ее глава компьютерного отдела. – Статьи я еще на прошлой неделе сделала, их мне прислали довольно рано, обзоры, рецензии – тоже, сейчас мне осталась литературная часть. Она, конечно, объемная, но за сегодня я без особого труда расправлюсь с ней.       – Почему ты занимаешься этим, кстати? – уточнил Габриэль. – Конец месяца скоро, разве тебе не надо обновлять сайт?       – Скоро обновлю, – Уриэль чуть поморщилась, – вот только под руку не лезь, я же не учу тебя, когда тебе писать отчеты в налоговую, например. Я решила немного отвлечься на монотонную работу и разгрузить мозги.       – А верстка – это монотонная работа? – поинтересовалась Вельзевул.       – Да всякое бывает. Вот, буквально только что рассказывала Азирафаэлю, что мне нужно для работы.       – Он еще здесь? – еще больше удивился Уайтвинг. – Они с Кроули так торопились уйти…       – Ты хотел сказать, торопились в художественный отдел, – поправила его Михаэль, – чуть меня не сбили.       – В какой отдел? – критик нахмурилась. – Они прибежали, что-то начали говорить про сборник, и снова убежали, я так и не поняла, зачем вообще приходили.       – Мне они сказали, что собрались к Сандальфону, чтобы узнать, кто возьмется рисовать иллюстрации для будущей книги Кроули, – возразила Михаэль. – А потом Уриэль сказала, что Фелль заходил к ней.       – Может, Кроули и пошел к художникам, а Азирафаэль – ко мне? – предположила Уриэль. – Может, они собрались уходить, но тут решили, что а неплохо бы сходить по делам, пока они в издательстве?       – Все бы ничего, – Габриэль чуть потер висок, – вот только Сандальфон ни словом не обмолвился, что Энтони к нему заходил. Вы же знаете, какой он болтун, обязательно рассказал бы о таком событии.       Вельзевул нахмурилась еще больше и, оглядевшись в пустующем зале, громко позвала:       – Сандальфон! Иди сюда!       Альфонсо, который все еще крутился у кофемашины, встрепенулся и быстренько прибежал на место импровизированного собрания.       – Что случилось? Что-то ужасное?       – Пока нет. К тебе Кроули не заходил? – требовательно спросила критик. Сэнд удивленно вылупился на нее.       – Нет, а должен был?       – Судя по тому, что он сообщил Михаэль, должен, – объяснила Вельзевул и кратко обрисовала ситуацию, поставившую их в тупик.       – Это все очень странно, – только и смог вымолвить Альфонсо, эмоционально взмахнув руками.       – Давайте позвоним им и спросим, в чем дело! – предложила Уриэль, предпочитавшая сразу брать быка за рога. – Они, наверное, уже давно ушли…       – Нет, мимо нас никто не проходил.       Все, чуть не подскочив, обернулись к стоящим рядом Загрязнению, которые сжимали в руках две чашки кофе.       – Ты уверены?       – Багряна очень трепетно относится к своим обязанностям, да и данные турникета у нее отображаются. Если кто-то и выходил, то либо через окно, либо пока я шли сюда за кофе, – пояснили Уайт и с любопытством склонили голову к плечу. – А кого вы ищете?       – Неважно, уже всех нашли, – сухо проговорила Михаэль. – Можешь передать Кармин, чтобы она сообщила, если кто-то будет выходить?       – Кто угодно или кто-то конкретный?       – Да Кроули, растяпа, телефон забыл, – встряла Вельзевул. – Раз уж он еще не ушел, мы его найдем и как отдадим…       Загрязнение некоторое время смотрели на них молча, но, не дождавшись дальнейших комментариев, отправились обратно на пост к Цуйгибер.       – Мне это совсем не нравится, – процедила Михаэль, когда они скрылись из виду. – Это все слишком подозрительно. Гэб, тебе не кажется, что тут замешан…       – Пожалуйста, не произноси эти слова.       – …промышленный шпионаж?       Повисла пауза. Михаэль хмуро переглянулась с Вельзевул, печенье в пальцах которой с хрустом развалилось. Она сжала руку в кулак.       – Я лично придушу Кроули, если он замешан в чем-то подобном. Четвертую. Растворю в ванне с кислотой. Пригрели змею на груди.       – Но с чего бы Кроули идти на это? – вступился за писателя Сандальфон, все еще не веря в происходящее. – Он столько лет в нашем издательстве, и ничего никогда.       – Он-то много лет, – веско произнесла Михаэль, – а вот Фелль только явился.       – Похож-ж-же, наш новый редактор имеет на него ну очень большое влияние, – Вельзевул на миг потеряла над собой контроль, но, прикрыв глаза и глубоко вздохнув, взяла себя в руки. – Кажется, Азирафаэль пришел к нам не просто так и продолжает работать на старое издательство.       – Но он такой любезный… – все еще сомневался Альфонсо.       – Слишком любезный, – буркнула критик. – Я так и думала, что таких людей не существует.       – И милый… – Уриэль явно расстроилась, но ненадолго. Будучи по характеру очень боевой и решительной, она не могла долго грустить и начинала злиться. – Этого нельзя так оставлять! Гэб, что будем делать?       – Да, Габриэль, что делать? – поддержал ее Сэнд. Уайтвинг, разом посерьезневший, посмотрел на кузину. Та чуть пожала плечами и проговорила:       – Несмотря на то, что мы владеем издательством на равных правах, ты знаешь, что я признаю тебя как руководителя. Как ты скажешь, так и будет. Я поддержу твое решение.       Габриэль кивнул и повернулся к Вельзевул. Та мрачно пояснила:       – Я беру на себя Кроули. Ты решай, что делать с Азирафаэлем. Но ты должен понимать, что голословно бросаться такими обвинениями нельзя. Нужно судить справедливо.       Издатель прикрыл глаза и помассировал виски. Хотя он выпил таблетку и голова не болела, но осталось то самое противное чувство после обезболивающего, отчего хотелось протереть мозг влажной тряпочкой и как следует почистить черепную коробку изнутри.       – Сначала нужно во всем разобраться, – медленно проговорил он. – Если наши подозрения верны, то Азирафаэлю несдобровать. И гори оно все в адском пламени.       Раздалась короткая трель, и Михаэль достала смартфон. Глянув на экран, она подняла голову и сурово посмотрела на собравшихся.       – Бланк пишет, что они на посту. Кармин болтает о чем-то с Кроули, чтобы их задержать.       Все в ожидании уставились на Габриэля. Тот устало прикрыл глаза.       – Идемте.       – Какой же ты скрытный, – веселилась Багряна, – ну почему ты не хочешь сказать, какой у тебя будет костюм на Хэллоуин?       – Потому что это сюрприз, – Энтони улыбался, сидя на краю стола и непринужденно помахивая одной ногой. Когда Азирафаэль закончил и они покинули компьютерный отдел, то смогли, наконец, вздохнуть спокойно. Поскольку торопиться было некуда, Кроули притормозил у стола охраны, чтобы перекинуться словечком с Войной – все знали, как она иногда скучает на посту. А когда она скучала, то начинала вполне оправдывать свое прозвище.       – Ну я же не приду на этот ваш праздник. Ну колись, я никому не скажу!       – Ага, как же. В нашем издательстве и у стен есть уши, информация передается по воздуху, просачивается в каждую щель.       – Кроули, Азирафаэль, как хорошо, что вы не ушли! – в коридоре появилась Уриэль и поманила их за собой. Альберт, который было расслабился, тут же напрягся. Отогнав дурные предчувствия, он поспешил за Энтони, который, попросив Кармин немного подождать, зашагал к Уриэль. Едва они завернули за угол, женщина резко остановилась, крутанулась и в один момент оказалась рядом с Феллем, схватив его за воротник пиджака и прижав к стене.       – А ну говори, что ты задумал!       – Ч-что? – Азирафаэль лишь растерянно хлопал глазами, не понимая ни вопроса, ни того, откуда в хрупкой на первый взгляд женщине столько силы.       – Погоди, что ты творишь, Ури? – Кроули нахмурился и попытался помочь своему редактору, но дорогу ему преградили Михаэль и Сандальфон. К собравшимся медленно подошли Габриэль и Вельзевул.       – Уриэль, отпусти его, – велел Уайтвинг отстраненным голосом. Начальник компьютерного отдела разжала пальцы и шагнула назад, однако Альберту легче не стало – ему совершенно не понравился тон издателя и его серьезное лицо. Правда, когда тот улыбнулся, Феллю это не понравилось еще больше, хотя он понятия не имел, чем это чревато. А вот Кроули знал, чем, и потому заметно побледнел, особенно увидев пылающие глаза стоящей рядом с бывшим мужем Вельзевул.       – В чем дело? – с опаской уточнил он, гадая, где накосячил в этот раз. Перед уходом они проверили макет, там совершенно точно ничего не уехало, и они все сохранили.       Азирафаэль, нервно сглотнув, поправил съехавшую бабочку.       – Если это по поводу верстки, то…       – Да причем тут верстка?! – взорвалась Уриэль, и Сандальфону пришлось схватить ее за локоть, чтобы она не кинулась на Альберта. Тот торопливо отступил на шаг, вжавшись спиной в стену.       – Ни при чем, совершенно. Я так… вырвалось. Не обращайте внимания.       – Азирафаэль, скажи честно, – проникновенно начал Уайтвинг, – ты шпион?       – А? – Фелль вытаращился на него, ничего не понимая. Кроули, судя по выражению его лица, тоже, хотя за очками глаз было не видно. Вельзевул закрыла лицо ладонью, являя собой прекрасный образец фейспалма.       – Мы просто подозреваем, что ты продолжаешь работать на свое прошлое издательство, а к нам пришел шпионить, – выпалил Сандальфон. Вельзевул убрала руку и закатила глаза.       – Я?! – Альберт с недоумением хлопал ресницами, все еще не совсем осознавая происходящее. Энтони соображал немного быстрее – во всяком случае, он уже догнал, в чем обвиняют его редактора, хотя никак не мог взять в толк, почему.       – Он?! Да вы шутите! Это розыгрыш какой-то? Он же настоящий ангел, какой шпионаж? Стал бы он тогда так помогать мне!       – Втирается в доверие, – пояснила Уриэль.       – Переманивает, – добавил Сандальфон.       – Да с чего вы взяли?! – взвыл Кроули.       – Потому что вы двое все утро ведете себя странно! – подала, наконец, голос Михаэль и педантично перечислила все нестыковки в показаниях подозреваемых. С каждым ее словом Альберт съеживался все больше, а вот Кроули, напротив, расслабился, осознав, в чем дело. К концу тирады он и вовсе не удержался от хохота. Фелль укоризненно покосился на него.       – Не вижу ничего смешного, мистер Кроули.       – Аналогично, – сухо кивнула Михаэль.       – Я все объясню, но при одном условии, – Энтони хмыкнул, но, подумав, исправился.       – При двух. Первое – Ури отойдет подальше от Азирафаэля и спрячет руки за спину. А еще лучше, между ними встанет Сэнди.       – Мне это уже не нравится, – Уриэль подозрительно прищурилась, а писатель торопливо обогнул ее и встал рядом со своим редактором. – А второе?       – А второе – пусть то же самое сделает Вельзи, – Кроули кивнул на критика, – я вижу, что она мысленно уже казнила меня семью разными способами, так что не хочу, чтобы восьмой она воплотила в жизнь.       – Дез-з-зятью, – поправила его Вельзевул, однако отошла за спину Габриэля, сверкая оттуда на Энтони глазами, обещавшими ему все кары этого и загробного миров.       – Говори, пожалуйста, – с застывшей улыбкой попросил Уайтвинг, и у Альберта от этого оскала поползли мурашки по коже.       – Так вот, – непринужденно начал Кроули, но, сообразив, во что он вляпался сам и втянул редактора, поспешил принять виноватый вид. – Дело в том, что… что… это полностью моя вина. Азирафаэль тут вообще ни при чем, не надо на него ругаться и подозревать во всех смертных грехах…       – Короче! – рыкнула на него Вельзевул, теряя терпение.       – Короче, – Энтони вдохнул и выдохнул, – короче, я перепутал файлы с текстом для журнала, и Азирафаэль помогал мне их подменить.       На какое-то время повисла тишина. Каждый пытался осмыслить услышанное с переменным успехом.       – Пожалуйста, – попросила с обманчивой вежливостью критик, – не мог бы ты повторить, что ты сказал?       – И повторить, и объяснить с самого начала! – с готовностью согласился Кроули и кратко пересказал сегодняшнее приключение. Уриэль так вылупилась на Фелля, что даже забыла, что собиралась его придушить.       – Уриэль, пожалуйста, простите меня! – вспыхнул тот, в глубине души радуясь, что все раскрылось, поскольку он боялся, что больше не сможет смотреть в глаза женщине. – Я не хотел лезть в ваш компьютер и вмешиваться в работу, но… но…       – Ты еще и верстать умеешь?! – выпалила та. Альберт окончательно стушевался.       – Я только самые основы… мне это совершенно не дается, слишком трудно и монотонно…       – Как ты вообще согласился на предложение этого дебила?! – не выдержала Михаэль, от шока забыв, как она обычно обращалась к редактору. – Кроули, я понимаю, что, когда тебе скучно, ты готов идти на любые авантюры и портить нервы окружающим, но как ты его уговорил?! Азирафаэль, ты же выглядел адекватным человеком!       Фелль промолчал, опустив голову. Энтони ощутил укол вины и вступился за него.       – Если тебя это успокоит, он был против!       – Какая разница, ведь в итоге он оказался за!       – Ты его что, шантажировал, змеюка? – встряла Вельзевул. Альберт торопливо замотал головой. Энтони прикусил губу, судорожно размышляя. Ответ, который ждала критик, ему совсем не хотелось озвучивать. А что он мог сказать? Что надавил редактору на совесть и на жалость одновременно, слегка преувеличив возможные последствия?       – Я правда не хотел ничего вам говорить, потому что я только начал более-менее все успевать, благодаря Азирафаэлю, а тут такой косяк, – процедил он. – Я хотел по-быстрому поменять все, как надо, чтобы никто не заметил. Чтобы все поняли, что ангел на меня правда благотворно влияет…       – Кроули, ты неисправим, – отрезала Михаэль, – и это не он на тебя, а ты на него влияешь, причем отнюдь не со знаком плюс.       – Неправда! – попытался спорить писатель, но Габриэль поднял руку, останавливая его. Затем поморщился и потер висок.       – Энтони, ты идиот. Азирафаэль, не ведись больше на его нытье. Надеюсь, такого больше не повторится. А если вы устроите что-то подобное снова, верстать следующую книгу будете сами, ясно? – не дожидаясь ответа, он вернулся в свой кабинет. Фелль подавленно вздохнул.       – Не надо так больше, – сумрачно попросила Уриэль. – Я бог весть что напридумывала. Оба хороши! – надув губы, она быстро убежала. Сандальфон молча последовал за ней. Михаэль обвела провинившихся строгим взглядом, и Альберту показалось, что он остался в кабинете учителя, который собирался распекать его. Но Михаэль была краткой.       – Это какой-то детский сад, честное слово. Кроули, тебе давно пора повзрослеть. Устроили тут шпионское кино в отдельно взятом издательстве! От вас, мистер Фелль, я такого совершенно не ожидала. По крайней мере, вы казались мне взрослее... чем... кое-кто! – сокрушенно покачав головой, она тоже удалилась. С нарушителями осталась только Вельзевул.       – О да, дети, – подтвердила она насмешливо. – Зато, когда все мы уже впадем в старческий маразм, у тебя, Кроули, только начнется кризис среднего возраста. А то и вообще пубертат... хотя ты из него не выходишь, в принципе.       – Простите, – наконец, выдавил Альберт, так и не решившись поднять голову. Критик поджала губы.       – Не прощу. Что вы тут устроили? Сколько мы тут надумали, сколько перенервничали… спасибо, что развлекли.       Фелль недоверчиво посмотрел на нее, и Вельзевул пожала плечами.       – Теперь неделю будет, что обсуждать в издательстве. Спасибо, Ази, что пришел к нам и нарушил скучное течение нашей жизни. Иногда тут бывает весьма уныло, а у нашего крошки Кроули нет партнера по играм…       – Вель, прекрати, – огрызнулся Энтони, – я правда переживал!       – И мы правда переживали, что наш новый идеальный сотрудник – засланный казачок, – парировала женщина и вдруг улыбнулась Альберту – на долю секунды, почти незаметно, но все же это была улыбка, а не усмешка. – Только не принимай близко к сердцу, Ази, в принципе, ты не сделал ничего плохого. У Кроули хватит ума не впутать тебя в серьезную авантюру, правда, Кроули? – с нажимом уточнила она. Энтони горячо закивал.       – Боже, почему ты дал этому человеку мозги, но не отсыпал здравого смысла, зато приправил характером гремучей змеи?       – Нормальный у меня характер, – обиделся Кроули. Вельзевул внимательно смотрела на Азирафаэля, гадая, что сейчас происходит у него в голове. Тот молчал, что, как уже поняла критик, было его основной стратегией поведения в любой непонятной ситуации. Возможно, он даже думал. В том, что это занятие доступно большинству смертных, Вельзевул сильно сомневалась, но Альберт произвел на нее впечатление человека, который это делать умеет, причем, к сожалению для себя, иногда даже слишком увлеченно.       – Последнее слово? – спросила Фелля критик. – Ничего не хочешь сказать напоследок?       – Мне нечего сказать. Разве что пойти и извиниться перед остальными, особенно перед Уриэль.       – Не стоит, ты уже, – отмахнулась женщина. – Дай им время осмыслить произошедшее и как следует проржаться. А ты, Кроули, не забудь скинуть нам этот проклятущий файл, из-за которого весь сыр-бор. Интересно же! – она махнула рукой в знак прощания и ушла вглубь издательства. Горе-преступники остались одни в коридоре. Энтони, нервно кусая губы, все же обратился к редактору.       – Извини. Мне… мне правда жаль, что так вышло.       – Вы хотели пошутить, мистер Кроули?       Писатель серьезно задумался, осмысляя свои мотивы.       – Не сказал бы. Понимаешь, я правда не хотел всей этой сцены. Я очень хотел, чтобы все они видели, как хорошо ты справляешься, а вышло вот так… Я совершенно не хотел подвести Гэба, но и не хотел, чтобы мне читали вот такие лекции. Ну и да, мне захотелось немного поиграть. Не пошутить – я же надеялся, что ничего не вскроется! – а немного поиграть, почувствовать немного адреналина. И ты мне правда очень помог. Я думал, ты не согласишься.       Никто до тебя не соглашался, добавил он мысленно. Никто из прошлых редакторов не соглашался на такого рода авантюры. Если Кроули косячил, то они либо сами сообщали Габриэлю, либо заставляли это сделать самого Энтони. Последнее, разумеется, было правильно и по-взрослому, но как раз поэтому дико скучно. Из чего писатель сделал вывод, что его ангел, при всей своей правильности и щепетильности, все же в глубине души в достаточной мере… нет, не сволочь, а нормальный человек.       Азирафаэль пожал плечами и снова промолчал.       – Более того, – не удержался Кроули, – я был уверен, что ты не согласишься. И настоишь на том, чтобы я во всем признался.       – Я тоже был в этом уверен.       Они еще немного помолчали, и тут Энтони спохватился.       – Я совсем забыл, ты же не обедал! Разреши мне угостить тебя обедом за помощь? Ты же… ты же не откажешься?       – С чего бы? – Альберт приподнял брови. – Мне кажется, что за сегодняшний день вы абсолютно точно должны мне обед!       Кроули с облегчением улыбнулся. Возможно, ангел и не обиделся на него.