Любовь, как спасение от погибели

      Томас и Ньют вышли из здания под весёлый хохот Джейсона и Джексона, которые смотрели новый выпуск юмористического шоу.              — Они даже смеются одинаково, — прокомментировал Ньют, когда за ребятами закрылась тяжёлая железная дверь. Томас поправил свою сумку и пропустил вперёд Ньюта через металлоискатель. Как только молодые люди прошли контроль, Томас ему ответил:              — А ещё они круто умеют играть в покер. Ты вот умеешь?              Ньют отрицательно покачал головой.              — А ты? — Спросил он.              — Не совсем, — ответил Томас, — они пытались меня научить, однако я так до конца и не понял принципа. Но они обещали меня натаскать. Вот останусь здесь как-нибудь ночевать, можем раскинуть несколько партеек. — Усмехнулся Томас и толкнул ещё одну дверь, которая вела за пределы ПОРОКа.              Ньютон вышел следом за Томасом и поравнялся с ним. Благодаря широкому тротуару им теперь было удобно идти бок о бок.              — Ты и ночуешь на работе? — В голосе светловолосого юноши сквозили неприкрытое удивление и недоумение. Томас вздохнул. Таких ночей было немного на самом деле, но и он понимал, что это не совсем нормально.              — Да, было пару раз… — Ответил Томас и провёл рукой по своим волосам, мысленно подумав, что стоило посетить парикмахерскую. Скосив глаза на Ньюта, у которого чёлка периодически падала на глаза, Томас подметил, что этому пареньку очень шло воронье гнездо на голове.              — Пару раз? — Иронично произнёс Ньют, усмехнувшись. Они завернули за угол, где начиналось шестое авеню, и Томас удивился тому, как много людей гуляло сегодня, и тому, что Ньют понял, что его ночные посиделки были больше, чем пару раз.              — Ну, — ответил Томас, — точное количество я тебе сказать не могу. Конечно больше, чем два раза. — Томас пожал плечами, и в голове его мелькнула мысль, что сейчас он готов был ночевать каждую ночь в стенах ПОРОКа, лишь бы видеть почаще Ньюта. Но об этом он умолчал и перевёл тему: — Как насчёт мороженого? — Предложил Томас, подумав о том, что хотел бы посмотреть, как Ньют ест мороженое.              И что это за дурацкое желание?              Ньют снова усмехнулся, и Томас старался запомнить его усмешку.              — Почему бы и нет? — Ответил ему Ньют. — Я уже очень давно его не ел.              — Тогда я отведу тебя в небольшое кафе, единственное в этом районе, в котором продают отличное мороженое.              На том и условились.              Они шли несколько кварталов вперёд и разговаривали обо всём, что видели.              — Как по мне, — говорил Ньют, перешагнув через остатки лужи, которая образовалась из-за поливочного шланга, — район Дальних парков, где живёт моя семья, очень хорош. — Мимо них проскакали две заражённые девочки-близняшки, которые звонко смеялись. Ньют как-то ласково посмотрел на них, что не укрылось от Томаса.              — Ты единственный ребёнок в семье? — Спросил Эдисон, переводя тему о том, какой из районов города был больше пригоден для жизни. Ему вдруг показалось, что после встречи с девочками, его напарник предался грусти.              — Нет, — ответил Ньют, — у меня есть младшая сестра. Её зовут Соня, и она очень любопытная. — На лице Сангстера расцвела тёплая улыбка, но вместе с ней в глазах поселилась грусть. Томас смотрел на стажёра, и ему пришло на ум, что Ньюта поцеловало само солнце. Настолько он излучал спокойствие и тепло, что рядом с ним хотелось находиться круглосуточно. С Терезой всё обстояло по-другому. Она была похожа на Снежную королеву, которая осколками своего личного зеркала завоевала душу Томаса. И он, подобно Каю, служил ей, любил её и почитал.              Но была ли это настоящая любовь? Томас точного ответа не знал.              — Ты скучаешь по ней, да? — Спросил Томас, распознав грусть в тёмных глазах. Он не раз видел её у себя, когда смотрел в зеркало, а в руках держал фотографию своих родителей. Он тоже скучал.              — Безумно. Хочу навестить её на ближайших выходных. — Ньют слабо улыбнулся. — А ты единственный ребёнок?              Томас кивнул, слегка расстроившись тому, что у Ньюта уже были планы на выходные, а затем остановился возле маленького здания.              — Ну, мы пришли, — Томас махнул рукой в сторону прозрачной двери, и Ньют повернул голову в сторону входа того самого кафе.              За прозрачной дверью виднелось несколько столиков, и почти все они были заняты парочками или небольшими группками.              Ньют хмыкнул.              — Внешне выглядит очень даже прилично. — Он толкнул дверь, и колокольчики, висевшие почти под самым низким потолком зазвенели. Никто не обратил на них внимание из присутствующих, и только девушка-администратор, такая же заражённая, как и Ньют, приветственно улыбнулась.              — Доброго вечера, молодые люди, — произнесла она тоненьким голосочком, похожим на журчание ручья в лесу. — У нас есть свободные столики, а также чуть дальше вип-комнаты для парочек. Обещаем полное уединение. — Она лучезарно улыбнулась, а у Томаса отвисла челюсть.              — Э-э, — произнёс он, — м…мы не…не… — Томас настолько засмущался, а Ньют хлопнул его по плечу и ответил администратору, также лучезарно улыбнувшись девушке в ответ:              — Мой приятель хочет сказать, что мы не вместе. Не в том смысле, в котором Вы о нас подумали.              Щёки девушки тут же залились румянцем, а пальцы плотнее сжали края пластмассового планшета.              — Боже мой, — протараторила она, явно очень смущённая, — простите мне мою бестактность. Извините. — Выдохнула она. — Тогда обычные столики. — Девушка махнула рукой, указав на несколько свободных столов, но Ньют покачал головой. Томас же смотрел по сторонам, ощущая такую же неловкость, что и девушка напротив.              — Нет, нам только мороженое. — Он повернулся в сторону и усмехнулся. — Верно, Томми? — Из уст Ньюта его имя прозвучало слишком ласково, и Томас кивнул.              — О, тогда пройдите к вон той стойке, за которой стоит парень, там большой выбор мороженого. — Девушка снова улыбнулась, и ребята, поблагодарив её, отправились к холодильникам.              Подойдя к одной из многочисленных холодильных камер, Ньют и Томас уставились в прозрачное стекло, рассматривая железные контейнеры, наполненные разноцветным мороженым.              Каких вкусов тут только не было: и разные фрукты на выбор, начиная от маленькой клубники и заканчивая большим арбузом; и экзотические, и даже с добавлением спиртных напитков.              — М-да, — Ньют почесал затылок, — честно, теряюсь в выборе. Он такой большой. И не знаешь, чего хочешь.              Томас хмыкнул.              — Да. В этом-то вся и проблема. Также и с фильмами. Вроде есть, что глянуть, а выбираешь так долго, что в итоге всё желание к просмотру отпадает. — Он ещё раз посмотрел в холодильник. — Но сегодня я, пожалуй, знаю, чего хотел бы.              Он посмотрел на Ньюта, а Ньют посмотрел на него.              — И чего же ты хотел бы сегодня? — Спросил Ньют, и Томас застыл. Он смотрел в эти чёрные глаза, напоминавшие тёмные воды в глубинах океана, которые затягивали, и Томас чувствовал, что попал в воронку.              О, желание поесть мороженое тут же отошло на второй план. Томас вдруг подумал, что хотел бы дотронуться до лица Ньюта, провести по его скулам, потрогать эти маленькие чёрные вены.              Ньют не пугал его совсем. Томасу, наоборот, хотелось узнать его поближе. Узнать его мысли, его мнение. Почему-то Томас думал, что у него с Ньютом было куда больше общего, чем с Терезой.              Тереза.              Это имя отрезвило. Томас моргнул. И отогнал наваждение, а вместе с ними и странные мысли о Ньюте. Разорвав зрительный контакт и направив свой взор в сторону мороженого, Томас ответил на ранее заданный вопрос Ньюта:              — Шоколадное со взбитыми сливками. — Томас посмотрел на продавца-парня, который тоже был заражён Вспышкой, и ему подумалось, что жизнь была совсем несправедлива.              — А я, пожалуй, — слева от Томаса послышался голос Ньюта, — возьму ананасовое. Хочется чего-нибудь экзотического. Эй, Томми, — он вдруг окликнул Томаса, и Эдисону снова пришлось смотреть на Ньюта, но на этот раз он не позволил себе провалиться в притягательный взгляд. — Я отойду на секунду, — сказал Ньют и отправился в сторону туалетной комнаты.              Пока Томас ждал вторую порцию мороженого, заказанного Ньютом, к нему подошла девушка-администратор.              — Извините, — робко обратилась она к Томасу, и он вопросительно посмотрел в ответ, — мне всё ещё неловко за свои слова в отношении Вас и вашего друга, — она закусила губу, очень сильно смутившись.              Томас махнул свободной рукой.              — Пустяки, — проговорил Эдисон и даже улыбнулся в ответ, чтобы убрать напряжённость девушки. Администратор кивнула и бросила напоследок:              — Обычно я безошибочно угадываю парочки. Вы с ним смотрелись так, будто бы между вами что-то есть. — Она вздохнула. — Очевидно и у меня бывают промахи. Ещё раз извините. — Она слегка наклонила голову, а затем ушла встречать новых гостей: и на этот раз это действительно была пара.               Томас изумлённо смотрел ей вслед, думая о её последних словах.              Он и Ньют выглядели, как чёртова парочка.              Интересно, по каким это таким признакам девушка дала им такое определение?              У Томаса вдруг проснулось любопытство. Ему захотелось подойти к ней и спросить, выведать, что такого она увидела, что подумала о них в таком ключе?              Но мысли его прервались тем, что парень подавал ему рожок с готовым мороженым, который перехватил пришедший Ньют и который тут же протянул купюры за мороженое. За оба мороженных.              — Э-э, — заторможенно протянул Томас, а Ньют ему подмигнул.              — Сегодня я угощаю.              По ухмылке продавца, Томас понял, что они действительно выглядели, как чёртова парочка.              Томас смутился, но купюры достать не успел — Ньют уже расплатился и направился к выходу.              Эдисон вздохнул и поплёлся следом за ним, ощутив себя на реальном свидании.              Колокольчики снова звякнули, а администратор, пожелав приятного вечера, пригласила ребят повторно посетить данное заведение.              — Не стоило, — сказал Томас, как только дверь кафе за ними закрылась, и оба оказались на свежем летнем воздухе.              Ньют смотрел в небо и промычал в ответ на реплику Томаса. Людей на улице стало меньше, район, как и большая часть города, готовился ко сну.              — О чём ты, Томми? — Невинно спросил Сангстер, теперь посмотрев на Томаса. Он не улыбался, но в его глазах, в этих красивых чёрных глазах, Томми видел насмешку.              — Я о мороженом, — проговорил Томас, — я мог бы заплатить сам или угостить тебя.              Ньют кивнул и отвернулся от Томаса, начав движение.              — Ты можешь так сделать в следующий раз. — Тихо проговорил он, слегка откусив верхушку шарика, уже успевшего подтаять.              Томас облизнул пересохшие губы, а сердце пропустило короткий удар. Он нагнал Ньюта, который уже успел отойти на приличное расстояние, и быстро выпалил:              — Значит, другой раз тоже будет?              Ньют пожал плечами.              — А почему его не должно быть? — В ответ спросил Ньют. — Если, конечно, твоя пассия, — здесь Ньют слегка запнулся, но быстро взял себя в руки, — не будет против нашего общения. Или, — юноша скосил глаза на Томаса, — ты всегда проводишь время только с ней?              Томас помотал головой.              — Нет, конечно, нет. У меня есть друзья. Точнее лучший друг, с которым мы часто видимся наедине. И иногда играем в… — Договорить Томас не успел. Ньют резко остановился, и Томас сделал тоже самое.              — Нет-нет, пожалуйста, — перед их взором плакала молодая девушка-шиз, которая цеплялась за такого же молодого заражённого парня. Он пытался уйти от неё, а неподалёку от них стояли представители скорой помощи и правопорядка. Полицейские держали руки на своих кобурах, и Томас видел, как мужские пальцы постукивали по пистолету, спрятанному в поясе.              — Милая, — Томас перевёл взгляд на парня и теперь смотрел на его сожалеющее лицо, — я не могу больше оставаться. Моё время пришло. — Он нежно погладил её по щеке. — Ты ещё будешь счастлива, поверь мне. У тебя много лет впереди, быть может, люди найдут лекарство. Не горюй. Мы знали, что этот день когда-нибудь настанет.              Девушка интенсивно замотала головой, а пальцами вцепилась в чёрную футболку парня. Её белокурые волосы распластались по плечам.              — Не пущу, нет. Мне всё равно. Не уходи. Я люблю тебя, не уходи. — Она рыдала у него на груди, и Томас видел, как парень тоже едва сдерживал слёзы. Девчонка не давала ему прохода.              Тогда молодой человек обернулся в сторону полицейского:              — Офицер, — крикнул он, — помогите мне.              Один из полицейских подошёл к паре и настойчиво стал оттаскивать девушку от заражённого. Она брыкалась, но мужчина в форме оказался сильнее и зажал её в тиски прежде, чем она смогла вырваться. Она начала кричать на всю улицу, и молодой человек, уже тоже не сдерживая слёз, попросил у неё прощения и быстрым шагом пошёл в припаркованный автомобиль, который перевозил шизов из привычной среды обитания в специальные больницы.              Девушка продолжала брыкаться, и полицейский отпустил её только тогда, когда машина отъехала от тротуара на приличное расстояние.              Она осела на асфальт, стукнувшись коленями, но уже никому до неё не было дела. Закрыв глаза, она тихо всхлипывала, и у Томаса защемило в душе от развернувшейся драмы.              Он перевёл взгляд на Ньюта, но тот стоял с застывшим выражением лица и отрешённым взглядом.              — Ньют, — тихо позвал его Томас, однако Сангстер не отозвался, — эй, Ньют, — Томас щёлкнул пальцами перед лицом Ньюта, и тот моргнул. Посмотрел на Томаса. Взгляд его был печальнее некуда. От былого хорошего настроения не осталось и следа.              — Меня тоже это ждёт. — Проговорил он, опустив голову. Сердце Томаса снова коротко дёрнулось, но в этот раз не от волнения, а от страха.              Он понимал, что Ньюта ждёт тоже самое. Что в один прекрасный день за ним приедут и заберут его. И Томас больше никогда его не увидит.              Чертовски несправедливо.               «Я постараюсь», — мысленно сказал Томас, — «Я обязательно постараюсь найти лекарство».              Томас ласково дотронулся до плеча Ньюта и сжал его, стараясь обратить внимание своего напарника на себя. Ньют медленно повернул голову в его сторону и улыбнулся. Только улыбка вышла кривой и печальной.              — Мы обязательно что-нибудь придумаем, — торопливо сказал Томас, — я верю, что есть лекарство от этого недуга.              Ньют покачал головой.              — Ох, Томми, — произнёс он, — не обещай мне того, в чём не уверен и над чем не властен. Я хочу тебе верить. И не хочу, чтобы ты чувствовал ответственность передо мной.              — Но… — Томас попытался возразить, однако Ньют внезапно дотронулся до его руки, которая сжимала плечо, и помотал головой.              — Не надо, Томми. Не будем омрачать этот вечер ещё больше. — Ньют резко убрал свою руку, и Томас ощутил теплоту в своих пальцах, куда прикоснулись пальцы Ньюта. Он тоже убрал руку с его плеча и отвёл глаза в сторону. Ньют возобновил движение и задал Томасу какой-то обыденный вопрос, касающийся его жизни.              Томас ответил, и у них завязался отвлечённый диалог. Только вот это никак не помогло избавиться Томасу от ощущения, что он должен спасти Ньюта.       

***

      Ньюту не спалось. Оперевшись локтями о подоконник, он смотрел в раскрытое окно на отдалённые огни города.              Мысли его крутились вокруг семьи, вокруг младшей сестры и вокруг Томми. Последний, пожалуй, вытеснил даже Соню.              Их прогулка прошла чудесно, если не вспоминать душераздирающий эпизод прощающихся влюблённых, которые больше никогда не увидятся. Ньюту на самом деле было тяжело думать об этом. Жить и знать, что в один прекрасный день тебя поместят в клетку, как какое-то дикое животное, и ты медленно начнёшь там умирать, было, мягко говоря, трудно. Хотелось расслабиться, спокойно ходить по магазинам, вечеринкам, флиртовать, найти себе партнёра, подумать о перспективной работе и представить будущее с морщинками на лице. Но вместо всего этого Ньют каждый день смотрел на своё отражение, на чёрные вены, оплетавшие его руки от запястья до локтя, на скулу с кляксой и думал, что сходит с ума. Ему казалось, что отражение злобно оскаливается, а изо рта течёт жутко тёмная густая субстанция, являющаяся его кровью по природе, после чего отражение клацает зубами и просит вонзиться в чью-нибудь плоть, разорвать на куски и насладиться этим вкусом. От таких картинок Ньюта каждый раз передёргивало. И после ему становилось страшно и за себя, и за окружающих.              «Контроль — не показатель того, что всё хорошо», — думал Ньют, сжимая и разжимая кулак, как делал это сотни раз перед сдачей крови в кабинете врача.              Он подумал о Томасе и о том, как тот побеспокоился о его самочувствии и даже предложил сдать повторные анализы. Ньют это оценил. И хотел верить, что Томас сделал это не из чувства благодарности, а из чувства личной симпатии к Ньюту.               Сангстер покачал головой от своих мыслей, едва громко не фыркнув. В детстве он всегда принимал желаемое за действительное и, когда понял, что его мысли и действия людей разнятся, отучил себя от этой привычки. Он не позволял себе розовых очков и смотрел на мир реально, смотрел на ситуацию такой, какой она была. Без красок. Без выдумок.              Но сейчас ему снова хотелось надеть розовые очки и поверить в то, что симпатичный ему парень мог бы ответить взаимностью.              Это были сладкие, опасные мысли.              Ньют улыбнулся сам себе. Он прогонял в голове образ Томаса. Его смущённую улыбку, когда девушка-администратор приняла их за пару; его печальные глаза, когда он тоже смотрел на расставшихся девушку и юношу; его решительный взгляд, когда он дотронулся до плеча Ньюта и его красивую улыбку, игравшую на тонких губах, когда они прощались.              Ньют посмотрел на свою ладонь. Ему казалось, что он до сих пор ощущал прикосновение горячей руки Томаса, когда они пожимали друг другу руки.              « — Ты уверен, что не хочешь остаться на работе в ночь? — Издевательски спросил Ньют, когда они снова вернулись к дверям ПОРОКа. Ньют собирался обратно внутрь здания, а Томас планировал пойти на остановку, чтобы уехать на последнем, уже ночном, автобусном рейсе.              Томас покачал головой.              — Нет, сегодня я точно здесь не останусь. Тереза уехала, и мне нужно сходить домой. — Ответил он. Ньют постарался не печалиться тому факту, что Томас был занятым человеком. Пока они гуляли, он успел об этом позабыть.              — А-а, — нейтрально протянул Ньютон и даже постарался непринуждённо улыбнуться, но, кажется, это у него плохо вышло, — пойдёшь спать в одинокой холодной кровати. — И тут же прикусил себе язык за излишние прилагательные.              Томас усмехнулся.              — Скорее я буду наслаждаться этим одиночеством. — Пробормотал он. — Я люблю спать звёздочкой.              Ньют рассмеялся.              — Хотел бы я на это посмотреть. — Ответ получился машинальным, и Ньют снова готов был прикусить себе язык. Летний воздух плохо действовал на его мозги.              — Возможно, у тебя будет такой шанс. — Ответ Томаса поразил. Видимо не только Ньют поддавался этому чарующему особенному воздуху, который бывал только в летнее время года.              Они посмотрели друг на друга и прыснули со смеху».              Ньют понимал, что весь этот недофлирт — шутки, потехи и не более. Но вместе с тем он хотел верить, что была в них всё же какая-то доля правды, что Томас хотел бы показать ему, как он спал, и что Томас был бы не против, чтобы Ньют оказался в его кровати.              — Боже, — Ньют прошептал вслух обращение к Господу, потому что не выдерживал своих мыслей, и потёр лицо руками, — идиот, — проворчал он сам на себя, — не поддавайся этим соблазнам.              — Не спишь? — Неожиданно позади него раздался голос Алби, и Ньют вздрогнул. Обернулся через плечо. Алби стоял неподалёку от него в одних боксёрах и белой майке и потирал правый глаз.              — Нет, — ответил Ньют, отвернувшись. Огни города всё также мерцали вдалеке, и Сангстер опять подумал о том, что на одной из улиц стоит дом Томаса, в котором находится его кровать. И он тут же представил Эдисона в позе морской звезды.              Снова пришлось тряхнуть головой, чтобы выкинуть манящие образы.              — Как погулял? — Беззаботно спросил Алби, подходя ближе. Окно было широким и умещало двоих между ставнями.              — Хорошо, — честно ответил Ньют, всматриваясь в сторону вышки, на которой красиво переливались бело-голубые лампочки.              — Но не так хорошо, чтобы предаваться сну, — парировал Алби, зевнув во весь рот, а затем толкнул Ньюта в бок, — давай, признавайся, что стряслось.              Ньют вздохнул. Он чертовски не любил, когда Алби был прав насчёт его душевного состояния, потому что за этим следовали беседы, которые Ньют почти никогда не поддерживал.              Но сегодня был исключительный день. Сегодня ему вдруг захотелось поделиться с лучшим другом о том, что так тревожило.              — Впервые я встретил человека, с которым мне комфортно дышать, — начал Ньют, за что получил сильный толчок в бок и ойкнул. — Эй, — возмутился Сангстер, — за что? — Он посмотрел на друга, на лице которого читалось неприкрытое негодование.              — Серьёзно? — В Ньюта прилетело возмущение. — А я значит в твой список комфорта не вхожу? Или Соня?              Ньют тихо рассмеялся. Прогнал в голове свою последнюю фразу и понял, что выразился не совсем понятно.              — Идиот, — ласково проговорил Ньют и потрепал Алби за плечо, — ты и Соня — дорогие мне люди и с вами мне всегда комфортно. Но я говорю о другом. — Последнее слово Ньют выделил с особой интонацией. — О том, что я встретил человека, с которым мне настолько хорошо, что я не чувствую никакого дискомфорта, что я могу говорить с ним обо всём на свете, что у нас с ним настолько много общего, что даже не верится, что это происходит со мной. — Ньют провёл рукой по волосам, немного даже заволновавшись от своей речи.              — Ты про Томаса, да? — Тихо спросил Алби. Ньют кивнул.              — Не знаю, почему, — продолжил Сангстер, — но мне даже дышать рядом с ним спокойнее. Я не думаю о Вспышке, я не контролирую себя, не думаю, что сорвусь и убью его. Я думаю о том, что хотел бы спросить у него или узнать, или какие на ощупь его волосы, или как он предпочитает есть бутерброд. Боже, — Ньют закрыл лицо руками, чувствуя, что краснеет. Он ощущал жар в области скул, шеи и радовался, что на дворе была глубокая ночь, иначе подколов от Алби было бы не избежать.              — Хочешь я отвечу: почему? — Алби не смеялся, а говорил серьёзно. Ньют помотал головой и отнял руки от своего лица. Он знал ответ, но не хотел его слышать.              — Нет, — хрипло произнёс Ньют. — Слова имеют силу. Пока они не произнесены, можно делать вид, что ты не знаешь, что происходит.              — В чём твоя проблема, Ньют? Почему бы тебе не попробовать познакомиться с ним ближе? В конце концов, наша жизнь…              — Вот именно, Алби. — Резко перебил его Ньют. — Наша жизнь слишком коротка. Какой прок от того, что я подпущу кого-то ближе к себе? Я всё равно обречён. — Ньют старался сдерживаться, но перед глазами так и проносились картинки плачущей девушки и слёзы того парня, что навек расставался с любимой.              — Если смотреть обширно, то все люди обречены. Смерть ведь подберётся к каждому. Просто кто-то умрёт раньше, а кто-то позже.              Ньют вздохнул.              — Я болен, Алби. И не вижу смысла в отношениях.              Ньют не видел, но почувствовал, как Алби пожал плечами.              — Я тоже болен, Ньют. Однако не теряю веры в лучшее. — Он дотронулся до плеча своего друга и сжал. — И ты должен верить. И если ты нашёл подходящего для себя человека, то почему бы не попробовать? А может… — Алби замолчал, а потом выпалил: — А может он станет твоим спасением?              Ньюта пробил озноб. Он понимал, о чём говорил Алби.              Любовь.              Любовь, которая могла исцелить его от Вспышки.              Проблема была только в том, что Ньют не верил в такую силу любви. Он не верил, что его можно полюбить настолько, что он сам захочет полюбить в ответ и исцелить свой организм.              «Чушь».              — Чушь, — приглушённо повторил вслух свои мысли Ньют. Взгляд его снова поймал бело-голубые огоньки. Они излучали спокойствие. Но только Ньюту это никак не помогало.              Он с ужасом осознал, что уже скучает по Томми.              — Чушь, не чушь, а я думаю, что ты этого заслуживаешь, — Алби хлопнул Ньюта по спине. — Ладно, дорогой друг, я спать. И тебе советую того же. Доброй ночи.              — Приятных сновидений, — ответил ему Ньют, не повернув голову в сторону друга.              Сна не было ни в одном глазу, но Ньют понимал, что ему нужно быть отдохнувшим и выспавшимся. Иначе Галли будет ворчать на него весь следующий рабочий день.