🌌🌌🌌
Палящее летнее солнце отражается от идеально ровного, темного асфальта миллионом сияющих кристаллов. Они блестят, хрустят под колесами дорогого авто, плавно подъезжающего к линии, обозначающей импровизированный старт. Большой круг с плавными поворотами расстелился на поляне, окольцованной зелеными деревьями, шелестящими от порывов легкого прохладного ветра, остужающего чересчур жаркое солнце. Посередине ㅡ тоже зелень, цветущие растения, несколько шин и барьеров для тренировок. Просто маленький рай на земле. Чонгук оставляет машину у белой линии и, скинув с плеч кожаную куртку, плавно поднимает дверцу и покидает охлажденное авто, натягивая темные круглые очки на нос. По шее прокатилась испарина и отпечаталась тонкой полоской на серой майке, демонстрирующей потрясное тело. Альфа оценивающе оглянул поле перед собой и идеальную, казалось, вылизанную дорогу, широко улыбаясь: тишина, нарушаемая шелестом листьев, прохладный ветерок, разбавляющий палящее солнце, накатанный круг на четверть мили длиной, запахи свежести, свободы и совсем немного автомобиля ㅡ точно рай. Тэхен, покусав губу и выждав пару минут, следом вылез из хуракана, громко и раздраженно хлопая дверью. Он в пижаме, состоящей из свободной футболки и шорт, с растрепанными серыми лохмами, похожий на домовенка и не знает, где именно находится. А Чонгук... Чонгук просто улыбается виду перед собой и не обращает на него никакого внимания. Тэхен дико бесится, потому что не знает, что затевает альфа и что ему самому делать дальше. Он высказал всю горькую правду, пусть и в порыве гнева, но так даже лучше: потом не будет сильно больно. Хотя сейчас уже чертовски. ㅡ Нравится? ㅡ спросил Чонгук, кивая на дорогу, и широко заулыбался, будто пятнадцать минут назад ничего не произошло. Скрестивший на груди руки Тэхен в ответ вскинул брови и показательно фыркнул, мотая головой. ㅡ Нравится? Чонгук, блять, где мы? Чего ты вообще хочешь? ㅡ начал кричать он, но альфа вскинул руку, вмиг становясь серьезным. ㅡ Сейчас все увидишь. Давай за руль, ㅡ коротко отрезал он приказным тоном и перешел на сторону Тэхена, собираясь сесть на пассажирское сиденье. ㅡ За руль? Ты серьезно? ㅡ какого это черта Чонгук пускает его за руль? Становится все страннее и непонятнее. ㅡ Да-да. Давай живее, ㅡ альфа с силой хлопнул Тэхена по заду и ловко отвернулся от ответного удара, предназначавшегося его красивому лицу. Омега снова злостно фыркнул, но пошел и за руль сел, скрещивая на груди руки. Чонгук не сдержал усмешки: такой он прикольный в домашнем образе и злой. Он отдал ключи и уставился на старшего в упор, все еще улыбаясь. ㅡ И что? ㅡ забрав ключ, Тэхен осмотрел приборную панель и обтянутый кожей руль, в шоке от того, чего, видимо, хочет Чонгук. ㅡ Заводи, ㅡ приказал он, и омега, спустя минуту молчания, завел мотор, дрогнув от силы и оглушительного рыка. ㅡ Тебе надо выплеснуть эмоции, ㅡ начал Чонгук, придвинувшись к нему, ㅡ и лучший способ сделать это ㅡ адреналин. А для него нужна скорость. Помнишь, ты спрашивал про мой рекорд, и я обещал побить его? ㅡ альфа обхватил чужую руку, лежащую на руле, своей ладонью, и Тэхен коротко кивнул. ㅡ Его побьешь ты. Или создашь свой собственный, ㅡ и тут омега окончательно понял, чего хотел Чонгук. «Лучше всего на кругу. Я покажу тебе потом», ㅡ эхом пронеслось в голове. Он хочет, чтобы Тэхен поехал сейчас по этой дороге и развил... выше двухсот? Нет, увольте. Почувствовав, как руки вспотели, и началась тряска, омега выпучил глаза, смотря на широкую дорогу. ㅡ Н-нет, Чонгук, я... я не смогу, ㅡ зашептал он, и в голосе послышался настоящий, искренний страх. ㅡ Сможешь. Значит так, смотри. Едем против часовой, так что на поворотах держись правой обочины или хотя бы середины. Руль старайся крутить как можно плавнее и не отпускать рук ㅡ скорости переключай лепестком. Выжимаешь на одной по максимуму, чтобы шла в натяг, ㅡ включаешь следующую. И самое главное ㅡ не останавливайся. Просто двигай вперед и расслабься, постарайся насладиться этим. Все понятно? ㅡ последнюю фразу альфа проговорил тем тоном, какой возражений не требовал, и потому Тэхен неуверенно кивнул. ㅡ Не бойся, я рядом. Давай, трогаемся, как обычно, ㅡ наконец он отпустил омежью руку, и тот невольно пискнул, когда машина плавно тронулась с места. Он уже ездил на ней однажды, но не в таком же контексте. Чонгук ухмыльнулся, но постарался вернуть серьезность на лицо, чтобы не смущать Тэхена; омега коротко взглянул на него и сменил скорость, удивляясь мощи автомобиля ㅡ малейшее нажатие, и он уже хочет мчать вперед. Если он правильно помнит, то разгон до сотни здесь около трех секунд, а после улучшений Чонгука, наверняка, и того меньше. Тэхен набирает скорость не спеша, даже как-то боязливо и с излишней осторожностью; он придерживается центра и правой стороны, как велел Чонгук, с опаской поглядывая на обочину. Когда он ездил на этой машине первый раз, было проще ㅡ обыкновенный режим, коробка-автомат; дави на газ и расслабляйся. Но вот ехать на «спорте» ㅡ совсем иное. Машина идет легче, плавнее, малейший поворот руля ㅡ и она уже подчиняется. Тэхен пока привыкает, пробует на вкус, поджимая губы и то и дело облизывая их. Чонгук неотрывно наблюдает. Омежья точеная линия челюсти так прекрасна в напряжении, весь он прекрасен за рулем гоночного автомобиля. Своеобразный новичок, ученик Чонгука, и альфе нравится. Свою машину он бы в жизни никому не доверил, но Тэхену ㅡ пожалуйста. Все потому, что хочется, ему можно и ему нужно. Он придумывает себе какие-то загоны, все сомневается и топчется на месте, хотя чувства скрывать устает. И Чонгук, вроде, понимает, что омега не хочет торопиться, осторожничает, боится в конце концов, но стоять так долго на одном месте точно нельзя. «Вам надо стать ближе, тебе нельзя упускать его, если чувствуешь что-то по-настоящему», ㅡ слова человека, которому Чонгук беспринципно доверяет. ㅡ Давай вот так, ㅡ альфа переключает скорость тэхеновыми пальцами, и он надавливает больше на газ, когда теплая рука ложится поверх его собственной. Сразу обхватывает волна спокойствия и умиротворения. Чонгук подруливает, помогая держать машину ровнее, и Тэхен начинает чувствовать, как разогнать ее еще побольше. Он не спешит теперь сменить скорость, катит на четвертой передаче, но довольно быстро ㅡ стрелка подбирается к двумстам десяти. Спокойствие сменяется учащенным сердцебиением, и ладони потеют, дрожат; Чонгук крепко держит одну, наблюдая за выражением лица Тэхена, следит за дорогой вполглаза, понимая, что омега и без него прекрасно справится. На губах уже мелькает счастливая ухмылка, и глаза загораются огоньком азарта и трепетного волнения, адреналин порциями поступает внутривенно и мигом усваивается благодаря непрерывной работе разогнавшегося до предела сердца. Спустя минуты Тэхен уже на пятой передаче самостоятельно, без всякого контроля. Он чувствует машину, чувствует дорогу, чувствует, как все прогибается под ним, как он любит и как учил Чонгук. Теперь он в полной мере осознает, что такое адреналин, что такое скорость и что такое дикий драйв. Стрелка уже у двухсот тридцати, но омега не собирается тормозить ㅡ он только-только входит во вкус. Повороты с легким заносом, на прямой не успеваешь глянуть ни в окно, ни на спидометр, волосы треплет холодный ветер и улыбка не сходит с лица ㅡ вот оно, что ему сейчас нужно было. Чонгук подметил как нельзя точно. ㅡ А теперь вот так, ㅡ прошептал он Тэхену на ухо, снова взяв руль его рукой, и на подъезде к повороту резко крутанул влево, чтобы зад занесло с большей силой и вошли они резче, чем делал до этого омега. Тэхен чуть ли не вскрикнул, глубоко выдохнув, и, оказавшись на прямой, снова втопил в пол, кусая губы до боли: двести сорок три, двести сорок пять, двести сорок шесть, двести сорок восемь... Еще чуть-чуть, еще самая капля. Он сбился со счета, сколько кругов они проехали, сколько времени ему понадобилось, чтобы сделать это, но видит сейчас одно ㅡ белую черту, означающую финиш, и свой спидометр. Он обязан, просто обязан поднять стрелку еще на считанные миллиметры. Он, мать его, обязан. Чонгук замер в трепетном ожидании, отняв от Тэхена руки и затаив дыхание. Он творит поистине нереальное сейчас, он вообще не здесь, не в этом мире. Ученик пусть не превзошел учителя, но урок понял и на ус намотал. Как и что надо делать, как прочувствовать и пропустить через себя. Тэхен успешно все усвоил. Тэхен теперь практически настоящий гонщик. Он пересекает черту с двумястами пятьюдесятью и громко радостно кричит, постепенно тормозя. Чонгук улыбается во все тридцать два, а то и тридцать шесть ㅡ для омеги все найдет ㅡ и с гордостью смотрит на его радость и искреннее счастье. Грудная клетка тяжело и часто вздымается туда-обратно, Тэхен хватает недостающий воздух и практически сходит с ума от дикого драйва и наслаждения. Он горд собой, он безмерно благодарен Чонгуку и просто бесконечно сильно счастлив. Тэхен выбегает из машины и бросается в раскрытые объятия альфы, повисая на нем и громко радостно крича, что смог и сделал. Чонгук кивает, отвечает, что видел и все на самом деле так, и просто крепко-крепко прижимает к себе свое маленькое счастье. За эту квадратную улыбку он отдаст и свою машину, и даже статус лучшего гонщика. После разговора с Намджуном он ясно понял разницу любви и влюбленности и ни капли не сомневается, что у него к Тэхену самый настоящий, искренний и правдивый первый вариант. ㅡ Я не ребенок, Тэхен, ㅡ тихо сказал альфа, положив голову на светлую макушку. ㅡ Да, я молод, не спорю, но, поверь, жизнь я знаю не хуже тебя. Я живу самостоятельно с десяти лет, и я видел и пережил такое, что тебе и не снилось. Ты не можешь быть уверен в моих чувствах? Но я все делаю, Тэхен. У меня никогда не было такого, как происходит сейчас с тобой. Я открываюсь и делаю шаги к тебе, а ты просто отвергаешь. Ты ведешь себя, как ребенок, а не я. Ты просто не хочешь пробовать подпускать меня. «Как в детстве, когда тебе предлагают попробовать что-то новое, а ты говоришь, что заведомо не любишь это», ㅡ Чонгук не произнес, но поняли оба, что он имел в виду. Он прекрасно понимает, что, возможно, у Тэхена есть какие-то свои достойные причины, но все же... все же ему тяжело вечно получать отказы, когда сам он раскрывается по полной. Он никогда не был так честен. Он никогда такого не чувствовал и не был уверен в своих чувствах. А с Тэхеном просто все иначе. И очень хочется продолжить, перейти на новый уровень, а не оставлять все вот так. ㅡ Я бы, наверное, не нашелся с ответом, если бы не это, ㅡ Тэхен отошел на пару шагов и обвел головой площадку автодрома перед ними. ㅡ Чонгук, я верю тебе, правда. Но я банально боюсь. Боюсь открыться кому-то, потому что это не раз причиняло мне боль. А еще проблемы мои... я не просто так накричал на тебя сегодня. Не только из-за того, что ты приставал. Я бесплодный, Чонгук, совсем. И у меня очень тяжелая история. А ты... почему я сказал, что ребенок? Потому что сейчас, как мне казалось, тебе просто вскружила голову влюбленность, и ты готов ради нее на все. А узнав мою эту правду, уйдешь, сказав, что я не нужен тебе, ㅡ рассказывать это было страшнее всего. Признавать свои чувства, признавать правду и произносить вслух. Невыносимо. ㅡ Тэхен, блять, да ты серьезно? Я понятия не имел, что творится у тебя в голове, думал, что ты просто играешь со мной, а я ведусь, как глупый какой-то. А ты из-за детей? Да мне вообще не важно, понимаешь ты это? Разберемся потом, но вместе. Втыкаешь, нет? Вместе, Тэхен. Я люблю тебя. Искренне и по-настоящему. Я, блять, тебя люблю, Ким Тэхен, и больше в молчанку играть не буду, ㅡ Чонгук подлетел к старшему, осторожно обняв за лицо, проговаривая четко каждое слово, и стер большими пальцами горячие слезы с нежных щек, в упор смотря тем взглядом, который так любит Тэхен. Полный нежности, осторожности, прямо-таки ванильной любви. Но такой нужной и недостающей сейчас. ㅡ Я счастлив с тобой, Чонгук. По-настоящему. Я люблю тебя, ㅡ сбивчиво прошептал Тэхен и тут же оказался утянутым в долгий резвый поцелуй, крепко обнимая Чонгука. Сердце по-прежнему стучит, руки трясутся. Но страхи теперь позади, опасений нет. Он принял, он признался, он рискнул и открылся. И Чонгук не отверг. Тэхен боялся, что альфа мог заблуждаться в своих чувствах. Молодой, с нехваткой жизненного опыта, заигрался, закрутился и не понял, что на самом деле произошло. Тэхен боялся быть использованным и был так уверен в своей правоте, что остался слеп, не видя правды: Чонгук старался и извивался, чтобы доказать, что его чувства ㅡ не фальшивка. Они настоящие, сильные и стоящие. Он на самом деле делал все, старался, как мог, а Тэхен закрывался и отвергал. Потому что просто-напросто боялся поверить и доверить себя кому-то. Но теперь даже на душе стало легче. Сейчас, когда крепкие татуированные руки прижимают к себе, бесконтрольно гладят, окольцовывают и твердят немую клятву, когда мягкие губы нежно и робко касаются его собственных, когда большие глаза, похожие на бэмби, смотрят с такой уверенностью и искренностью, когда сердца колотятся так быстро, что, кажется, вот-вот коснутся друг друга, Тэхен в полной мере осознает, где он должен быть и с кем. Здесь и сейчас, с Чонгуком. Целовать его на капоте его машины и прижиматься ближе, подставляться прохладному ветру и теплому солнцу, пропускать сквозь пальцы его волосы и нежно улыбаться, когда он убирает пепельные пряди за аккуратное ушко.🌌🌌🌌
Из колонок льется приятная спокойная мелодия, и Тэхен обрывисто напевает ее, совсем не зная слов и местами не понимая языка. Дороги полупустые сегодня, что очень радует, и вечерний зной постепенно сменяется августовской прохладой. Через приоткрытое окно проникает встречный ветер, трепет пепельные волосы и остужает разгоряченное тело. У Тэхена будто жар: сердце колотится, руки дрожат, лоб горит и улыбка с лица не сходит. И так весь день сегодня после разговора с Чонгуком. Признание своих чувств явно пошло ему на пользу. Страх, что его могут бросить и обмануть по-прежнему остается, но он не такой явный. Чонгук теперь знает его главный секрет и все равно не отказывается от отношений. Это удивляет и радует. Он омеге доверяет, искренне хочет быть с ним, добивался его тоже долго. Просто Тэхен не замечал. Но после сегодняшнего дня увидел многое. Поведение Чонгука хоть и напоминает подростковое и отдаленно детское, но он просто по жизни такой. Это его характер, его сущность. Он может быть серьезным и был им, когда рассказывал Тэхену свою историю неделю назад в клубе и молча показывал всю свою жизнь. Просто тогда омега был погружен в сомнения и раздумья, он не хотел смотреть и слушать все полностью, вникать в происходящее. Он думал только о том, что будет, если он согласится, если Чонгук узнает правду о нем, если бросит. И вот это «если» не давало покоя. Не давало принять правильное решение. Но теперь все иначе. Тэхену на самом деле просто нужно было выплеснуть все эмоции, выкинуть их из себя и подумать трезвой головой. Чонгук оказался прав, Чонгук оказался рассудительнее. Он никакой не ребенок ㅡ он зрелый, взрослый человек, очень глубокий и вдумчивый, совсем другой в отличие от того, каким видел его Тэхен. Альфа наконец взял все в свои руки и разбил чертову омежью призму, через которую он глядел на мир. Он показал Тэхену, что любить не страшно. Гораздо страшнее не любить и остаться одному. Он уверил Тэхена в своих чувствах и заставил принять его собственные. И омега сейчас ему очень благодарен. Впервые в жизни он чувствует что-то подобное. Банальные бабочки в животе, дрожащие и потеющие ладони. Так глупо, но так романтично. Улыбка до ушей сползать не хочет, и внутри все приятно трепещет от одной лишь мысли о Чонгуке. Странно, но Тэхену нравится. Всю жизнь он посвящал себя сначала планам отца, потом его рушащейся компании, затем Хосоку и снова работе. И всегда забывал про себя. Он был влюблен несколько раз и в детстве, и в зрелом возрасте, но всегда это заканчивалось очень плохо, и потому он решил забить на все свои чувства, оставив только одно ㅡ для Хосока. Но Чонгук буквально перевернул мир с ног на голову. С первой встречи показался не просто привлекательным ㅡ чертовски красивым. А потом начинал нравиться все больше с каждым днем. Его глупые шутки только больше раззадоривали, а подкаты хоть и бесили, но приятно льстили. Тэхен не заметил, как симпатия переросла во влюбленность, а та в свою очередь в настоящую любовь. Он так много знает о Чонгуке и не знает его вообще. Он так много чувствовал рядом с ним и так много скрывал. Но больше не будет. Не позволит кому-то мешать его счастью. Мысли о любимом (теперь уже да) навевают приятное предвкушение сладкого вечера, который альфа обещал еще днем. Тэхен мечтательно покусывает губу, думая, что предстоит им сегодня, что все, абсолютно все будет по-другому. Как для него, так и для Чонгука. С новыми чувствами, новым пониманием происходящего. С новым отношением и новой страстью. Более осознанно и чисто, более ярко, красочно. Тэхен очень ждет этого и скрыть не может. ㅡ Позвонить «Чонгук», ㅡ громко и четко произносит он, и музыка в динамиках замолкает, сменяясь длинными гудками. Чонгук снимает трубку практически сразу, будто бы ждал звонка, и усмехается, что Тэхен буквально видит его улыбку перед глазами. ㅡ Привет, ㅡ шепчет альфа с отдаленным смущением, и теперь уже Тэхен краснеет, покусывая губы. ㅡ Если что, я помню и собираюсь, уже скоро буду, ㅡ продолжает Чонгук, будто оправдывается, и на заднем фоне у него омега мог расслышать шорох и копошение, словно он только встал с дивана и начал одеваться. ㅡ Не торопись, я только еду, ㅡ с теплой улыбкой проговорил Тэхен в полной уверености, что альфа улыбнулся в ответ. ㅡ Что купить к ужину? Я пока в Намдэмуне*, могу заехать на рынок, ㅡ омега чуть сбавил скорость, вглядываясь в указатели. С каждым преодоленным метром становится все больше людей, в основном туристов, и ему почему-то кажется, что по рынку он будет ходить очень долго. ㅡ Купи экзотических фруктов, ㅡ с непонятной Тэхену интонацией произнес Чонгук, оставляя подробности при себе. Омега кашлянул, паркуясь на одной из улиц, и глубоко выдохнул, понимая, что «экзотика» из уст Чон Чонгука не может звучать недвусмысленно. ㅡ Ладно, куплю. Позвоню тогда, когда буду подъезжать к дому, просто людей очень много, я не знаю, сколько пробуду здесь, ㅡ смотря в боковые зеркала, промямлил омега слегка разочарованно: пустая трасса выглядела гораздо привлекательнее, чем муравейник из туристов. Тэхен сбросил звонок, взяв телефон и выйдя из машины. Он быстро перебежал не очень оживленную улицу, заходя на территорию рынка, где сразу в нос ударили пряные запахи различной еды, приправ и вкусностей. Туристов, конечно, много, но виды прилавков слишком соблазнительные, чтобы смотреть куда-то еще. Омега направился по рядам, оглядывая выставленные продукты и мечтая скупить сейчас все, что только можно, потому что очень хочет есть. Он несколько раз тянется за сигаретой в карман, но останавливает себя, вспоминая данное Чонгуку обещание, и в конце концов берет одну в рот, пожевывая безвкусный фильтр. Без сигарет ему нервно, зависимость дает о себе знать, но он себя успокаивает тем, что без Чонгука будет хуже, к нему привязанность сильнее. Потому все, что остается, ㅡ жевать фильтр и глотать слюни, разглядывая соблазнительную еду быстрого приготовления, овощи и фрукты на длинных прилавках самого крупного рынка города. Спустя несколько минут скитаний Тэхен все же покупает что-то у старичка с прилавка, где лежали всякие вкусности быстрого приготовления. Он с удовольствием уплетает рисовый пирожок, продолжая искать вокруг редкие фрукты, и счастливо улыбается: уличная еда все же самая вкусная из всех. Такая простая, без особых изысков, и в этом вся ее прелесть. Она даже как-то отвлекает от проблем и напоминает о простых человеческих ценностях, к примеру, именно Тэхену сейчас ㅡ о любви. О самом теплом и нежном чувстве, о котором теперь он думает постоянно и не хочет переставать. Омега проходит, кажется, пару километров перед тем, как покупает достаточно много фруктов, о большинстве названий которых понятия не имеет, но помнит, что ел некоторые когда-то на приемах у отца, и те были очень вкусные. Назад к машине Тэхен чуть ли не бежит, стремясь быстрее попасть домой. Он сам себя не узнает сегодня, в теле такая легкость и чистое наслаждение, хочется улыбаться всему и всем. Давно у него не было такого беззаботного, радостного настроения, что даже кажется, что все не просто так. И очень не зря. На выходе Тэхен совсем не смотрит вперед, уткнувшись в телефон и отписывая на ходу сообщение Чонгуку, что выезжает с рынка. Он не замечает человека, идущего прямо на него, и врезается ему в грудь, роняя пакет и телефон на влажный от уличной уборки асфальт. Омега шикает, судорожно поднимая его, и проклинает себя всеми известными матами, что не купил защитное стекло ㅡ на экране красовалась приличных размеров трещина, закрывая половину клавиатуры. Столкнувшийся с ним мужчина потянулся за пакетом, и Тэхен тихо ойкнул, нечаянно коснувшись теплой руки. С дорогими часами, серебряным массивным браслетом, полностью покрытой татуировками. Омега шумно сглотнул слюну, забирая свой пакет у альфы, и едва ли осмелился поднять на него взгляд, покусывая нижнюю губу. ㅡ Что же ты, Тэхен-а, так с людьми нехорошо поступаешь? Сначала хочешь продать его ради собственной выгоды, среди ночи посылаешь на окраину города в лапы врагу, а после трахаешь и признаешься в любви. Не ожидал, что ты такой жестокий, ㅡ с ядовитой усмешкой произносит Намджун, не отпуская омежьей руки и до боли сжимая ее, заставляя Тэхена поморщиться. Он вырывает ее спустя лишь несколько мгновений, стиснув зубы до противного скрежета, и снова роняет пакет, потирая покрасневшую ноющую ладонь. ㅡ Намджун, ㅡ произносит мужчина одними губами и едва сдерживает охватившую все тело дрожь. Альфа открыто усмехается ему в лицо, словно хищник чувствует страх, которым питается. Темные, молочные глаза наливаются кровью и смотрят прожигающим взглядом, будто прямиком из ада, и Тэхен чувствует себя настолько ничтожным и маленьким рядом с ним, что не может скрыть всего ужаса, который испытывает сейчас. И Намджун понимает, что страшно ему вовсе не за себя. ㅡ Тэхен, я знаю, что ты начнешь сейчас втирать мне про то, что не знал, что так выйдет, оправдываться и вешать на уши прочую дребедень, ㅡ продолжил Намджун, слегка расслабившись и достав из кармана пачку сигарет. Он сунул фильтр меж белых зубов, с наслаждением прикуривая, и воздух вокруг тут же наполнился свежим ментолом, ㅡ но давай начистоту: мне абсолютно похуй. Напомню, что из-за тебя и только из-за тебя я отмотал десять лет на зоне, а теперь потерял все. За тобой должок, Тэхен-а. Ты предложил вернуть его важной фигурой, и, учти, я согласился, хотя ничто не покроет того, что ты сделал со мной. А теперь ты пытаешься съехать. Нет, не выйдет, Тэ. Так дела не делаются. Хоть раз в жизни сдержи свое слово, ㅡ альфа выпускает обилие белесого дыма в красивое лицо, и Тэхен заметно морщится, отступая на пару шагов. Намджун прав, прав во всем. Вина полностью на Тэхене за то, что его упекли. Он крупно подставил альфу с бумагами, он сдал его полиции и подорвал бизнес, хотя Намджун помог ему подняться. Единственный раз, когда омега прислушался к советам отца и подумал в первую очередь о себе и собственной выгоде, хотя знал, что ничем хорошим это не кончится. И вот она, карма: под ударом любимые люди, Хосок и Чонгук, под ударом весь бизнес и компании, под ударом собственная жизнь. Под ударом все, чем дорожит Тэхен, все, что он имеет. Намджун по щелчку пальцев может вогнать его на три метра под землю или, чего еще хуже, убить всех родных и голым выставить на улицу, оставив умирать в боли и терзаниях физических и моральных. ㅡ Но я-я ведь... люблю его, ㅡ тихо проговорил Тэхен. И это все, что он мог найти. Надеяться на понимание Намджуна абсолютно бессмысленно, он ни за что теперь не отступится. Он чувствует Тэхена, его страх, его эмоции и не упустит шанса причинить ему первосортную боль. Омега больше, чем уверен, что у старшего в голове зародился план действий, откуда Тэхену целым не выйти. ㅡ Чья это проблема, Тэхен? ㅡ холодно выплюнул Намджун, бросая тлеющую сигарету на влажный асфальт и растаптывая ее носком лакированного ботинка. Омега зажмурился, почувствовав кольнувшую прямо в сердце боль ㅡ брошен на сырую землю и так же безжалостно уничтожен, как этот изнеможденный, полностью выжатый окурок. ㅡ До конца лета осталось три недели. Решай, Тэхен-а, ㅡ альфа вальяжной походкой направился на рынок, специально задевая поникшего Тэхена плечом. Решать, казалось, тут и нечего. Отдать Чонгука по-хорошему и остаться при всем своем, целым и невредимым. Или же сопротивляться и рискнуть потерять многое, если не все. Конечно, Тэхен больше, чем уверен, что даже если просто он отдаст альфу Намджуну, последний все на такой ноте не оставит. Он обязательно придумает тысячу и один извращенный способ вырвать несчастное сердце и сломать его несколько раз, сжимая в руке, чтобы кровь стекала по его жилистым предплечьям, оплетая собой грубые чернильные татуировки. Под ударом Чонгук ㅡ Намджун жизнь ему ни за что не сохранит, Тэхен знает. И вот вся эйфория радужной счастливой любви сменяется на серость и ненависть к самому себе: он полюбил и позволил полюбить себя, он открылся и сам прочел открытую книгу. Теперь эта любовь грозится утопить его, если вдруг попадет в руки страшному монстру. Было бы все, как раньше: Тэхен бы не любил, отдал бы Чонгука, и Намджун бы отстал, хотя тоже маловероятно. Ну, запросил бы еще процент, часть компаний или еще что-нибудь, но все бы близкие, а конкретно Хосок, были живы. Осталась бы одна сломанная чонгукова жизнь, да и на нее было бы все равно. Может, он бы начал встречаться с Намджуном, тогда вообще все в плюсе. Но нет, нет-нет-нет! Никогда так хорошо все не было и не будет. Тэхен полюбил, полюбил и Чонгук. А теперь они оба под прицелом врага, в его цепкой хватке. Только Чонгук на раскрытой ладони, счастливый и ничего не знает, дружит и доверяет Намджуну, а Тэхен во второй руке висит на краю пропасти почти. Альфа его глотку рукой сжимает, и он чувствует, что отсчет пошел на дни. А конкретно ㅡ три недели до конца лета. Тэхен с трудом добирается до машины, забрасывая фрукты на заднее сиденье, и держится за левую сторону груди, которая, кажется, трещит и рвется, из нее вываливается сердце и жалобно бьется, просясь в теплые любящие руки с татуированными пальцами. Но перехватывают его другие пальцы, тоже в тату, но грубые, неласковые. И давят. Сжимают. Душат. Убивают. Тэхен практически задыхается от безысходности и незнания. «Приезжай за ним, пожалуйста. Все хуже, чем я думал.» Телефон вибрирует, и омега смотрит на экран, быстро читая поступившее от доктора Хвана сообщение. Печальное и страшного содержания, но именно оно сейчас и нужно. Оно помогает Тэхену собраться с силами и отпихнуть грубую руку от себя, засунуть сердце обратно и прикрыть зияющую окровавленную дыру в груди. Омега оставляет сообщение без ответа и срывается с места, нарушая все скоростные режимы.🌌🌌🌌
Омега дрожит и шикает от неприятных грубых касаний пальцев в резиновых перчатках. Немного больно, противно, так еще и стыдно, потому что светло и все прекрасно видно. Хосок прикусывает губу, отсчитывая секунды до конца осмотра, и цепляется пальцами за кожаное сиденье и одноразовую пеленку, ища поддержки, какую обычно получал от Тэхена, сидевшего на стуле рядом. Но сегодня он пришел сюда тайно от него, потому что цель его точно старшего омегу бы не обрадовала. Хосок решился, Хосок в себе уверен. Он не советовался с Чимином, считая, что тому и не нужно принимать участие, хотя очень зря. Он сам решил. Все же не глупый и может трезво анализировать происходящее: он учится, заработок Чимина, хоть стабильный и большой, но нелегальный, оба они молодые, хотят много гулять и развлекаться, в конце концов пить и заниматься сексом. По факту, им вообще не до ребенка. Да и Хосок не уверен, что Чимин со своим характером полюбил бы его сейчас. Именно поэтому он здесь. Полчаса назад уверенно влетел в кабинет и на выдохе заявил, для чего пришел, от чего у врача отвисла челюсть. Но деваться ему все равно было некуда. Он бы рад написать об этом Тэхену, своему другу, но Хосок просил не делать этого, уверяя, что омеге сам сообщит позже. Уже готовясь к длинной лекции, что так нельзя, и консультации о том, как все будет проходить, Хосок начинал дрожать. Он обо всем читал в интернете, даже смотрел отзывы и истории других людей, понимал, что может заплакать, потому что убивает собственного ребенка, но все равно был уверен в том, что делает. Остановиться не представлялось возможным. Но, к сожалению или счастью, доктор Хван предложил для начала провести еще осмотр прежде, чем обсуждать детали. Он настоятельно рекомендовал, обусловив это тем, что надо проверить кое-что, и омеге пришлось согласиться. И вот он лежит уже чертовы двадцать минут в этом кресле, терпя и скрипя зубами. Зачем вообще соглашался, не понятно, но врач продолжал твердить, что вот-вот отпустит, и в последний раз не соврал. Он встал со стула, снимая перчатки и пересаживаясь за свой стол, оставляя Хосока за ширмой и открывая его медкарту. Омега, поморщившись, встал, натягивая одежду, и скованными движениями прошел за врачом, усаживаясь перед ним и расслабленно выдыхая. Теперь, кажется, будет еще неприятнее и страшнее. Хосок почувствовал, как по телу пробежал холодок и разлилась волна липкого давящего чувства, мурашки устроили гонки, и в ушах появился противный отклик быстрого биения сердца. Это все очень напоминало ему те эмоции, какие он испытывал тогда, когда рассказывал Тэхену о Чонгуке, фактически предавая его и Чимина. Это стягивающее что-то, оплетающее грудную клетку и лишающее возможности дышать. Подстава и предательство. Поспешное решение без обсуждения с близкими людьми, скрытая от Чимина тайна и неразделенные с Тэхеном переживания. Опрометчивость и глупость. Хосок ждал этих чувств, знал, что они придут и начнут топить его. И прекрасно понимает, что ему теперь не избавиться от них еще долгое время. ㅡ Хосок, что я могу вам сказать, ㅡ начал мистер Хван, отрываясь от записей и поднимая глаза на омегу. Он приспустил очки и бросил на него пристальный взгляд, поджимая губы, ㅡ так это то, что делать вам этого не стоит, ㅡ в принципе, вполне ожидаемо. Напрягшийся ранее Хосок расслабился, выдохнув, и сел ровнее, собираясь с силами. ㅡ Я понимаю. Никто никому не рекомендует, но я так решил. Ребенок мне сейчас ни к чему, ㅡ произносить вслух в разы больнее, чем он бы мог себе представить. Будто лезвием по сердцу и катаной по совести. Показалось всего на миг, что даже живот скрутило и неприятно закололо. ㅡ Могу предположить, что Тэхен вам ничего не рассказывал? ㅡ осторожно спросил доктор Хван, сменив суровость на некую жалость и сочувствие. Хосок мотнул головой, заломив брови и собрав пальцы в замок: о чем Тэхен должен был рассказать? ㅡ Видите ли, Хосок, для вас, возможно, родить этого ребенка первый и единственный шанс, ㅡ продолжил врач на выдохе, внимательно следя за реакцией омеги. ㅡ Я не могу сказать, с чем это связано, возможно, были какие-то травмы ранее по типу аварии, избиения или другого внешнего воздействия, но то, что проблема есть, это стопроцентно. У вас слабый организм, который вряд ли в будущем сможет пережить зачатие, шанс ничтожно мал. Скорее всего, это ваша единственная возможность завести ребенка. Вы практически бесплодный, Хосок. Сказать, что Хосок поник, ㅡ ничего не сказать. У него будто бы мир рухнул разом под землю. Огромный город обрушился после кошмарной катастрофы и унес с собой абсолютно все людские жизни. В голове туман и пустота. В своем городе-призраке Хосок бродит один. Он отчаянно кричит и просит о помощи, с разрушенных зданий падают обломки, рискуя задавить его. Но никто не слышит, никто не откликается. Просто потому, что некому. Как теперь ему поступить и что делать? Как вообще Тэхен мог скрывать от него это, если знал? И что скажет Чимин ему лет через пять, когда захочет детей, а Хосок не сможет ему родить? Как так вообще вышло?! Омеге хочется кричать. Он раскачивается на стуле и вовсе не слышит предложение врача о стакане воды. В голове стоит лишь противный писк, густой туман и воющее голосом ветра одиночество. Весь мир замер на одном человеке, на его лице, на его зверской ухмылке и на его теплой улыбке. Чимин. Из-за него Хосок никогда теперь не сможет родить, из-за него это случилось, он нанес эту травму. Но не это омегу волнует. А то, что если он убьет чиминова ребенка и расскажет альфе о своей бесплодности, тот сам себя не простит. Он будет страдать и мучиться угрызениями совести, он заплачет и упадет Хосоку в ноги, он перестанет спать ночами и будет молить о прощении. Он разобьется на тысячи осколков и пеплом осыпется на омежьи пальцы, как когда-то осыпался сам омега. И Хосок для него такой жизни не хочет, не вынесет страданий любимого. Глупый, глупый и больной, влюбленный идиот, мазохист чертов ㅡ как ни назови, он любит и от любви своей не отступится. Тонкими холодными пальцами Хосок несмело коснулся собственного живота сквозь футболку. Он мелко дрогнул и после протяжно выдохнул, опуская на руки взгляд. Трясутся, напрягаются, вены выступают, но движутся сами ㅡ пальцы проникают под ткань, слегка оттягивая ее, и омега одной ладонью гладит себя по впалому животу, где не ощущается еще пока никакого комочка, ни малейшего изменения. Разве что он слегка прибавил в весе в последнее время, но это и объясняется тем, кто сидит внутри него и медленно, но верно, развивается. Хосок убить его уже не сможет. Он сам любит детей и очень хочет их в будущем, он помнит, с каким восхищением и радостью Тэхен приходил к нему маленькому и как старательно и внимательно заботился о нем после смерти родителей. Он отдавал всего себя, всю свою любовь и нежность, и принял Хосока, как собственного сына. А недавно признался в ужасной шутке, которую с ним сыграла природа. Как он смотрел, как дрожал его голос. Сколько сожаления и боли было в глазах, сколько этого осознания, что жизнь его практически бессмысленна. Или станет бессмысленной, когда у Хосока появится собственная семья. Омега детально, до мельчайших подробностей помнит это. Потому что такое не забывается. Тэхен был искренен, словно на исповеди, он открыл Хосоку свое сердце и рассказал самый заветный секрет, который грызет его изо дня в день. И дал совет. Очень значимый, нужный и важный. Хосок понимает, что через десять лет будет чувствовать так же, если не родит сейчас. А потому жизнь его ребенка будет сохранена, она теперь в приоритете. Если Чимин будет против ㅡ Хосоку придется пожертвовать своей любовью, потому что ребенок. Ребенок на первом месте всегда. ㅡ Я н-не буду делать операцию. Извините, ㅡ пробормотал омега, смаргивая жгучие глаза слезы, и выбежал из кабинета, громко хлопая дверью. Он упал прямо на пороге на колени, задыхаясь протяжным криком боли и утопая в бездонном омуте собственной никчемности. Теперь Хосок понимает, что Тэхен имел в виду, когда говорил миллион раз подумать прежде, чем сделать. Он знал. И он ничего не рассказал. От этого становится еще больнее. Узкий больничный коридор наполняет отчаянный вопль, и дежурный на стойке информации парень набирает кому-то, видно, каким-нибудь санитарам, чтобы забрали ненормального омежку. Прибежавшие через минуту мужчины подхватили Хосока под руки, пытаясь заломить их ему назад, но тот ни в какую не хотел поддаваться, только больше крича и вырываясь. Ему плохо, ему больно, оставьте его все и не троньте. Но разве людям это объяснишь? Нет, конечно нет. Его лечащий врач вышел из кабинета со шприцом в руке, и едва ли ухватив омежье предплечье, вколол содержимое в набухшую вену, смотря на мальчика, поджав губы. Жалко его все-таки. Тэхен рассказывал, что ситуация у того непростая, с отцом ребенка вообще все плохо, и предупреждал, что, вероятно, омега примчит делать аборт. Тогда мистер Хван и рассказал Киму всю правду о Хосоке, что у него родить лишь один-единственный шанс. Доктор выжидал этого момента, как попросил Тэхен, тщательно подбирал слова, но, видимо, такое сообщение всегда подкашивает людей. А с подпорченной психикой уж тем более. Через пару минут Хосок стих, обмякая в крепких руках двух альф, и те внесли его в кабинет Хвана, укладывая на кушетку. Он свернулся клубочком, и из глаз тихо скатилась слеза, губы дрогнули и захлопнулись. Хосок все осознает, все чувствует. Просто не может кричать и тихо сходит с ума, поедая себя изнутри. Успокоительное действует все больше, уже начинает клонить в сон. Омега закрывает глаза, медленно засыпая, но даже сквозь лекарство, сквозь толстую пелену сна чувствует оглушающую тело и сознание адскую боль. «Приезжай за ним, пожалуйста. Все хуже, чем я думал.» Отписывает мистер Хван и садится за свой стол, складывая руки в замок.🌌🌌🌌
Тэхен слепо бежит по больничному коридору, расталкивая на пути всех попадающихся врачей. Они кричат ему вслед и что-то спрашивают, даже охранник начинает бежать за ним, но омега останавливаться не собирается. Он нажимает кнопку вызова лифта, но тот едет невероятно долго. С рыком Тэхен бросается на дверь, ведущую к эвакуационной лестнице, и взмывает по ней вверх, считая этажи. Он выходит на четвертом и быстро оглядывается, сканируя номера кабинетов. Снова рычит, сжимает кулаки до хруста: ему в самый конец длинного коридора. Альфа-охранник почти успевает схватить его за край майки, но мужчина резко срывается с места, махом преодолевая метр за метром. Люди в ужасе расступаются на его пути, но Тэхену откровенно плевать на всех и все: ему туда надо. Что-то не так с его ребенком, что-то не так с его малышом. Что-то не так с его Хосоком! Омега достигает нужной двери через пару минут и бесцеремонно влетает в нее, чуть ли не вынося с ноги. Мистер Хван подпрыгивает на своем кресле, поправляя съехавшие на нос очки, и удивленно таращит на друга глаза, желая покрутить пальцем у виска. ㅡ Где он?! ㅡ звериным рыком исторгается омега, подходя к столу и упираясь в него обеими руками; чашка кофе на нем содрогается, и несколько капель содержимого падают на медкарту Хосока, отчего старший раздраженно шикает, отряхивая бумагу. ㅡ Тэхен, угомонись, ㅡ шипит доктор и убирает кофе со стола, промакивая бумаги салфеткой. ㅡ С ним все хорошо, он спит там, ㅡ Хван кивнул в сторону ширмы, и омега, нахмурив брови и закусив губу, направился туда, осторожно заглядывая: Хосок мирно дремал на кушетке, изредка подрагивая во сне и морща аккуратный носик. Тэхен сел рядом, убирая влажные пряди красных волос с его лба, и невесомо поцеловал. ㅡ Я так испугался, маленький, ㅡ прошептал омега младшему на ушко и сразу же отстранился, не желая нарушать его сон. ㅡ Что произошло? ㅡ шепотом поинтересовался Тэхен, продолжая поглаживать омежку по голове. ㅡ Он пришел делать аборт, ㅡ подойдя к паре, начал альфа, сняв очки и засунув их в карман халата, ㅡ и я рассказал ему правду. А потом у него началась истерика, ㅡ Хван встал почти вплотную к Тэхену, наклонившись к омегам, и сурово глянул на старшего. ㅡ Тэ, что ты скрываешь от меня? Что с его психическим состоянием? Ты же понимаешь, что оно может навредить ребенку? ㅡ Понимаю, ㅡ незамедлительно кивнул Тэхен, грубо произнеся это слово и чуть ли не скалясь на врача, ㅡ но я не могу рассказать всего. Я говорил тебе, что у него проблемы с альфой. Большего и я не знаю, ㅡ ложь. Наглая ложь, умело скрытая за суровым проницательным взглядом. Тэхен видел шрамы, видел синяки, ссадины и порезы. Видел, как Хосока ломает и жутко трясет. Слышал, как тот кричит и плачет во сне. У него зависимость, как от наркотика. Чимин для него ㅡ отборный героин. И все это, несомненно, из-за него. Тэхен мог бы сказать врачу больше, даже должен. Признаться во всем, поведать каждую мелочь. Но тогда Хван сам настоит на аборте. А этого Тэхен не вынесет. Он понимает, что попахивает эгоизмом. Выбор стоит между Хосоком и его ребенком. Либо-либо. Третьего не дано. И врач тоже скажет ему об этом, если узнает. Хосок вряд ли сможет родить хоть когда-то, он слишком слаб. Зачатие ㅡ настоящее чудо для него. Но шанс, что роды пройдут успешно, менее сорока процентов. Организм омежки изрядно потрепан, Чимин изгалялся над ним, как только мог, даже заставлял принимать наркотики. Хоть и слабые, но все же вещества. Ребенок будет здоровым и хорошо сложенным, если Хосок начнет правильно и много питаться и забудет про алкоголь. И он, без сомнений, приложит все усилия. Но его самого ждет смерть. Даже кесарево не поможет, Тэхен все уже узнал. Но он верит в эти сорок процентов. Он верит, что Хосок сильный, он справится со всем и победит собственную природу. Тэхен не сомневается в нем. Таких сильных людей, как этот омежка, Ким мало встречал за свою жизнь. И уж тем более именно омег, которые смогли пережить смерть родителей и терпеть насилие со стороны любимого. Хосок со всем справится, он родит своего ребенка. Тэхен уверен. Тэхен почти уверен. ㅡ Стокгольмский синдром, ㅡ тихо проговорил омега, что его слова едва ли были различимы. Диагноз, который поставлен Хосоку, но который Тэхен стер из его медкарты с помощью денег раз и навсегда. ㅡ Но он будет рожать. На этом все, ㅡ Ким резко встал с кушетки, не слушая возражений и расспросов врача, поднял Хосока на руки и в молчании покинул кабинет, закрывая дверь за собой ногой, сопровождая это громким хлопком. ㅡ Ты у меня сильный, ты со всем справишься, ㅡ прошептал старший омега, уложив Хосока на переднее сиденье авто, и, сев рядом, завел мотор, плавно трогаясь с места. Тэхен понимает, что фактически принимает решение за него. Он распоряжается хосоковой жизнью. Но он слишком сильно хочет детей, и неважно, что они будут не родные ему. И он слишком любит Хосока, так что не даст ему умереть. Они со всем справятся вместе, преодолеют все и обманут саму Смерть, если потребуется. ㅡ Г-где я? ㅡ сонно пробормотал омежка, свернувшись комочком на сидении и ухватив пальчиками пристегнутый ремень безопасности. ㅡ Тише, маленький, ты со мной, ㅡ прошептал Тэхен, не отрывая взгляда от дороги, и положил ладонь на чужое бедро, несильно ласково сжимая. Сердце пронзает противный укол жалости и несправедливости. Тэхен кидает на омежку короткий взгляд и поджимает губы: он должен ему рассказать всю правду. ㅡ Хосок-и, почему ты не предупредил меня? ㅡ но лучше начать издалека. ㅡ Тэ... хен, я просто... я просто подумал, что не готов к детям, а потом мистер Хван... я-я никогда... я... ㅡ Хосок снова тихо заплакал, пряча маленький носик в своих ладонях, и приластился к руке Тэхена, которой тот ласково придерживал его. Сердце разрывается, тяжело дышать. Омегу переполняет куча эмоций, и он даже не может представить, какого Хосоку сейчас. До его квартиры остаются считанные метры, они уже приехали в нужный район, но время, кажется, стало течь только медленнее, и машины на дорогах остановились. Тэхена бросает в дрожь, и кончики пальцев колет от липкого холода; он цепляется за руль, едва удерживая его, и с трудом надавливает на газ, трогаясь как-то резко, неумело. А Хосок все еще плачет. Сжимается на сидении и тихо-тихо рыдает. Внутри все изнывает и кипит, там пустота и гуляет воющий ветер, вымораживая остатки души. Он обволакивает внутренние органы, превращая их в ледышки, и те впиваются в кожу изнутри, разрывая заживо плоть. Легкие и трахею сдавливает, Хосок сам приводит себя к тому, что начинает задыхаться. Спустя минуты он кашляет, хватает жадно воздух, а потом снова забывает дышать. Если Чимин разлюбит его, узнав правду? Если не примет ребенка? Как бы то ни было, его Хосок точно не оставит, даже если придется жертвовать альфой. Теперь на первом месте только малыш ㅡ единственный, который может быть у него за всю жизнь. Подъехав к подъезду, Тэхен осторожно достает Хосока из машины, поднимая на руки, и несет в квартиру, не забыв заблокировать двери. Телефон разрывают вибрации от звонков, и омега бы рад ответить, хочет безумно, ведь это звонит Чонгук, но не может пока. Потому что Хосок также сильно важен, а тем более в таком состоянии. Голова раскалывается: Хосоку невероятно плохо, но он захочет остаться один. Он знает, что никогда в жизни больше не родит, и Тэхен не сомневается, что ребенка он решил оставить. Но омега и не подозревает, что этот малыш будет стоить его собственной жизни. Хотя обязан был узнать об этом самый первый. И о своем диагнозе, поставленном психотерапевтом, тоже. ㅡ Хосок-и, сладость, нам надо поговорить, ㅡ уложив омежку на кровать, прошептал Тэхен и на момент вышел из комнаты, возвращаясь с маленьким тазиком воды и полотенцем. Он смочил то и тщательно выжал, заботливо укладывая Хосоку на лоб. Полотенце было теплым и приятно его согрело, что омега благодарно промычал. ㅡ Доктор наверняка рассказал тебе о том, что это твой единственный шанс на роды, но это далеко не все, ㅡ теперь Тэхен решил сказать напрямую, как есть, чтобы совесть потом не мучила. Хотя как бы он ни поступил, она все равно будет, это точно. ㅡ Что? Что такое, хен? ㅡ заметив дрожащие губы старшего и собравшиеся в уголках его глаз слезы, Хосок приподнялся на локтях и настороженно глянул на него, сжимая в руках похолодевшую ладонь. ㅡ Скажи, пожалуйста. Что бы то ни было, я должен знать, так? ㅡ осторожно предположил омега, вскинув брови, и Тэхен утвердительно кивнул. ㅡ Да, Хосок, да, ㅡ едва ли сдерживая слезы, продолжил он. ㅡ Я должен был рассказать тебе раньше, но не мог, прости меня, ㅡ Тэхен тяжело задышал и согнулся пополам, упираясь локтями в колени. ㅡ Тэхен-и, да что такое? ㅡ Хосок подскочил и обнял за плечи, вставая позади старшего на колени. Он почувствовал, как по его телу прошлась крупная дрожь, передавшаяся ему самому. ㅡ Тебе будет очень сложно родить. Очень, Хосок. Если бы доктор Хван знал все, он бы сам настоял на аборте, ㅡ выдохнув и собравшись с мыслями, продолжил Тэхен. ㅡ Твой организм очень слаб даже для того, чтобы выносить этого ребенка. Даже... Хосок, выбор стоит между тобой и им. Шанс, что ты выживешь... примерно сорок процентов, ㅡ омега покачал головой, жмурясь до звездочек перед глазами, и, не выдержав, подскочил с кровати, с рыком сметая с прикроватной тумбочки тазик с водой и ночную лампу. ㅡ Одумайся, блять! Ты должен запретить ему рожать! ㅡ накричал сам на себя Тэхен, терзая волосы на голове и пиная ногами лежащие на полу подушки для интерьера. ㅡ Хен! ㅡ к нему подбежал Хосок, обхватив за талию и уткнувшись носиком в грудь. Тэхен почувствовал, как футболка стремительно намокает, а Хосок все больше содрогается в его руках: он напугал его. Своего любимого мальчика заставил бояться самого себя! Тэхен всегда контролировал эмоции при Хосоке, а тут... он ненавидит себя еще больше. Он хочет, чтобы Хосок родил. В первые моменты, когда только узнал всю правду о том, что омега может не выжить, ему даже было все равно ㅡ он хотел только ребенка. Потому все скрывал от доктора и от самого Хосока. Он вел себя мерзко и эгоистично. Из-за своей травмы ㅡ из-за своей бесплодности. Тэхен так безумно хочет детей, что готов был пожертвовать жизнью человека, которого любит больше всего на свете. И что самое страшное ㅡ у него почти это получилось, если бы он не рассказал Хосоку правду. Эгоист, урод. Жестокий садист. Тэхен сейчас сравнивает себя с Чимином. ㅡ Хен, я рожу. Слышишь? Я рожу. И ни ты, ни Чимин, ни кто-либо другой не отговорите меня. Потому что это мой ребенок, и он будет жить. Он будет жить со мной ㅡ я справлюсь и выношу его. Я все смогу с твоей помощью, хен. Ты же всегда рядом, ты всегда мне поможешь, ㅡ наивный, глупенький Хосок, заставляющий Тэхена показывать ему собственные слезы. Он неотрывно смотрит на мальчика, поглаживая по головке, и улыбается уголками губ ㅡ да, его мальчик. С его характером и его решимостью. Его мальчик. ㅡ А если я умру... я больше, чем уверен, что мой ребенок будет счастлив со своим дедушкой. Я допускаю такой исход, Тэхен, всего на минуту, но допускаю. И я его не боюсь. У меня есть, кому оставить малыша, и он будет счастлив при любом раскладе, ㅡ его мальчик даже не плачет. Смелый, сильный, решительный и самоуверенный. Такой, какого воспитывал Тэхен, такой, каким он хотел, чтобы омежка был. И он гордится им невероятно сильно. Его мужеством и стойкостью. ㅡ Хосок, обещай мне, что останешься жив, ㅡ прошептал Тэхен, присев перед младшим на корточки и взяв его лицо в ладони. Омежка стер с медовых щек соленую влагу большими пальцами и ласково поцеловал Тэхена в родинку на носу. ㅡ Обещаю, ㅡ так же тихо прошептал он и опустил ладошки на свой, пока еще впалый, животик, нежно поглаживая. Тэхен тоже опустился на него поцелуями и прислонился ухом, представляя, как уже через полгодика сможет почувствовать тут легкие толчки. ㅡ Полагаю, спрашивать, поедешь ли ты со мной, бессмысленно? ㅡ постарался искренне улыбнуться Тэхен, и Хосок интенсивно закивал, тоже складывая алые губы в улыбке. Старший привстал и поверхностно поцеловал их, но омежка не дал отстраниться, притянув Тэхена за шею и углубляя поцелуй. ㅡ Ты чего? ㅡ с трудом оторвавшись, перехватил запястье младшего он и удивленно посмотрел на него. ㅡ Мы омеги, нам можно, ㅡ хихикнул Хосок и продолжил целовать Тэхена, больше не встречая сопротивления. Он потянул старшего на кровать, заставив нависнуть сверху, и спустя несколько минут сладкого поцелуя, оттолкнул, ложась рядом и перекидывая аккуратную ножку поперек подкачанных бедер. ㅡ Но не настолько близко, ㅡ чертовка. Тэхен усмехнулся и рывком чмокнул Хосока в нос, слегка прикусывая кончик. Омежка тоже хохотнул и крепко обнял старшего, прижимаясь всем телом; Тэхен положил руку ему на животик и голову на макушку, и оба протяжно выдохнули в унисон. ㅡ Так хорошо... и почему ты не альфа? ㅡ шуткой спросил Хосок, но Тэхен тоже иногда задавался этим вопросом. Нет, ему нравилось быть омегой, но более... обычным? Родиться в другой семье, встретить свою пару, такого, как Чонгук, быть для него слабым и милым... но это лишь мечты, как бы Тэхен того ни желал. Он родился в семье не того человека и потому стал больше, чем простым омегой, и этого уже не изменить. ㅡ Маленький, я поеду тогда. Пиши мне или звони, если что не так, ладно? Ты знаешь, я сразу примчу, ㅡ обещал Тэхен, покидая теплые объятия под тихий стон разочарования, и слегка шлепнул Хосока по заду, чтобы не скулил. ㅡ Ты сам сказал, что я не альфа, так что остаться не могу, ㅡ ухмыльнулся старший, и Хосок, привстав, снова припал к нему с глубоким поцелуем, окольцовывая тонкими ручками шею. ㅡ Я тебя любым люблю, ㅡ прошептал он и широко улыбнулся, наконец отпуская Тэхена и позволяя ему встать. Хосок стал снимать с себя одежду, пока старший что-то искал в телефоне. Стянув футболку и брюки, омега коротко глянул на него и, забравшись под пуховое одеяло, снял боксеры, отбрасывая их на кучу со снятыми вещами высунутой рукой. Он мило улыбнулся удивленно посмотревшему на него Тэхену и прижался щекой к подушке, неотрывно наблюдая за ним. Тэхен подошел к кровати, шикая и отправляя телефон в задний карман. ㅡ Можно я позвоню с твоего? У меня половина экрана не работает, я разбил его сегодня, ㅡ проговорил он как-то жалобно, что заставило Хосока усмехнуться. Омежка достал из джинсов свой телефон, прикрывая наготу одеялом, и вручил его Тэхену, смотря двусмысленно и играя бровями: он знал, кому собрался звонить старший. Мужчина махнул головой и быстро набрал давно изученный номер, подставляя динамик к уху в трепетном ожидании. ㅡ Чонгук-а? Это Тэ. Я буду дома минут через тридцать, ㅡ омега старался говорить тише, чтобы кое-кто любопытный не расслышал, но все тщетно, ведь Хосок лежал слишком близко. Однако то, что сказали на том конце, заставило Тэхена улыбнуться, но прошло мимо его ушей, отчего тот раздраженно фыркнул. ㅡ Звони на этот номер, ладно? Я как куплю новый телефон, сразу скажу тебе, ㅡ мужчина вернул омежке смартфон, целуя в лобик. ㅡ Приятного вечера, ㅡ хохотнул Хосок, щипая старшего за бедро, за что тут же получил смачный шлепок по заду, хоть и через одеяло. ㅡ Чон Хосок, вы, все же, еще слишком молоды для подобных мыслей, ㅡ заявил Тэхен, нависнув над омегой, поставив руки по обе стороны от его головы, и Хосок посмотрел на него таким взглядом, будто напоминал, кто лишил его девственности. День своего переезда сюда омега помнит детально. Первая течка, первый секс... максимальная близость к Тэхену. Кажется, старший прочитал все его мысли в молочных глазах напротив. ㅡ Хен, ты скучаешь по мне в том плане? ㅡ смято спросил Хосок, уводя взгляд, и обнял Тэхена за шею, покусывая губы. ㅡ Отчасти. У меня теперь тоже есть любимый человек, Хосок, так что проводить время с тобой так я больше не могу, ㅡ раньше старший мог бы задеть этими словами Хосока, потому что только от него омежка получал нежность и наслаждение. Но теперь ему просто нужно было удостовериться, что у Тэхена все хорошо, потому что он и сам больше не собирался спать с ним. Не мог ㅡ отныне он только с Чимином. ㅡ А вот ты что делать собираешься, когда начнешь нуждаться в сцепках? Да и думаешь, он не заметит отсутствие течек? ㅡ спросил Тэхен с ноткой раздражения в голосе, и Хосок заметно поник, отпустив его и позволив сесть. Он сразу понял, на что старший намекает. ㅡ Да знаю я... и расскажу, но чуть позже. Обещаю, ㅡ омега начал теребить собственные пальцы, не смелясь поднять взгляд на старшего. Он всем своим существом понимает, что обязан рассказать Чимину, но теперь, когда условия такие, сделать это кажется практически нереальным. ㅡ Не мне обещай, а прежде всего себе, маленький, ㅡ спокойно проговорил Тэхен на выдохе, оставив на приоткрытых сухих губах легкий поцелуй, и, не проронив больше ни слова, вышел из квартиры, оставляя омегу наедине со своими мыслями.🌌🌌🌌
Тэхен нервно поглядывает на часы и слушает звенящую тишину, ожидая, что та нарушится хлопком двери. Но нет: особняк погружен в мертвое молчание и почти полный мрак. Теплый свет дежурных лампочек вдоль витой лестницы на второй этаж и колыхающееся пламя настоящего камина, потрескивающего дровами. Предметы декора ㅡ картины, вазы, искусственные цветы ㅡ отбрасывают на высокие потолки и стены причудливые когтистые тени, гуляющий вокруг дома ветер агрессивно стучит в окно. Белая луна отражается дорожкой о водную гладь огромного бассейна и светом играет с остатками напитка, стоящего на шезлонге. Все в доме замерло, даже тиканье часов увязло в мертвой тишине. Свернувшись калачиком, Тэхен неотрывно глядит на циферблат и про себя считает каждую секунду. Ворсистый плед окутал его ноги и тело, кружка горячего чая на столике рядом источает все меньше легкого кудрявого пара. Омега сидит так уже больше получаса и чувствует себя самым маленьким существом на Земле. Он жалеет, что не отказал Чонгуку во встрече, потому что, кажется, стоит увидеть его ㅡ Тэхен перестанет дышать. Крепкая рука Намджуна, держащая его сердце, сдавит окончательно, и омега умрет, упав прямо перед Чонгуком, ему в ноги. И смерть его станет извинениями за все, что он доставил тому. Что будет, когда Чонгук узнает? Он же возненавидит Тэхена, он заживо сожрет его своими черными глазами. Осколки его души, его самого вонзятся в омежью плоть и душу, проникнут глубоко и очень больно, а после медленно начнут выпадать, отрывая вместе с собой от него по куску. Чонгук сойдет с ума, ему будет настолько тяжело, что страдания Тэхена будут казаться ничтожными по сравнению с его. Им вообще не стоило затевать эту игру, Тэхену не стоило влюбляться и давать альфе надежд. Тут во всем только его вина и никого другого, в том, почему Намджун попал в тюрьму, почему вышел такой злой и почему сейчас происходит все это. Тэхен снова ненавидит, что открыл свои чувства. Снова проебался, уже который раз. Но если раньше были виноваты те альфы и омеги, что отвергали его, то сейчас же ㅡ только он сам. И от этого в разы больнее. Потому что, пересилив себя, он снова доверился, поверил, принял и полюбил, получил ответную искреннюю любовь, а не отторжение(!), на миг, всего на миг почувствовал счастье. А теперь оно, такое сильное, невероятное и неземное, с разницей в тысячу раз ударяет его обратно, но только гораздо больнее. Признаться теперь Чонгуку и отказаться от него кажется чем-то невозможным, невыполнимым. И плевал Тэхен на себя ㅡ его сердце уже разбито, ㅡ а вот за альфу страшно. У него рука не поднимется и рот не откроется рассказать Чонгуку правду. Тэхен, стоя на обрыве, падает в пыль лицом, прямо на носки лакированных ботинок Намджуна; альфа поднимает с силой его за волосы, ставя на ноги и заставляя держаться. Ни одна мышца в теле Тэхена не слушается его, он невероятно слаб и истощен, отхаркивает кровью и дрожит под напором грубых жилистых рук. Намджун кидает в метре от себя кинжал и с рыком велит поднять; Тэхен повинуется, делать ему нечего. Он уже не чувствует ничего, ему все равно. Рукоять трясется в его ладони, он режет собственную вену, обмакивая блестящее лезвие в крови. Намджун улыбается и довольно кивает, указывая взглядом куда-то ему за спину. Тэхен оборачивается, замахиваясь ножом, готовясь вонзить его в любезно подставленную грудь ничего не ожидающего человека, но... замирает. Перед ним ㅡ Чонгук. Яркая, веселая улыбка, сладкие глаза бэмби, точеные аккуратные скулы, длинные смоляные волосы, треплющиеся на ветру. Его прекрасный, его милый, его родной Чонгук стоит перед ним с раскрытыми объятиями, предоставляя обзор на свою грудную клетку, где слева уже начерчен маленький красный крест поверх чернильных татуировок. Место, куда Тэхен должен вонзить кинжал, но не может. Разом будто все эмоции возвращаются, омега чувствует, что живой. Одного взгляда на Чонгука хватает, чтобы понять это, чтобы осознать все, для чего Тэхен жил, живет и должен жить. И без этого человека его существование не представляется возможным. Намджун кричит Тэхену, чтобы действовал, Чонгуку ㅡ что все хорошо и так надо. Он заманил обоих в свою ловушку, он прекрасно сработал и теперь манипулирует двумя. Альфа перезаряжает пистолет, громко щелкая им и подставляет к затылку Тэхена, шепча краткое, но очень емкое: «Убей». Омега выдыхает, дрожит и внутренне сгибается пополам, Чонгук смотрит на него, тянет теплую раскрытую ладонь с ярким огоньком любви и доверия, а Тэхен молча умирает, плача и смотря в его глаза. ㅡ Тэхен-а, давай же, ㅡ шепчет Чонгук, кивая на свою руку, и омега судорожно смотрит по сторонам: то на него, то на Намджуна. Он расслабляет руку, выпуская окровавленный кинжал, но его соприкосновения с землей уже не слышит. ㅡ Тэхен! Вставай уже! Заходи, бери, что хочешь? Почему у тебя все двери открыты? ㅡ сидящий перед ним на корточках Чонгук сердито глядит в самое сердце, и Тэхен подскакивает на диване, оглядывая гостиную. Взгляд цепляется за часы, на которых уже чуть больше десяти вечера, а после ㅡ за альфу, вставшего и подошедшего вплотную к дивану. Он склонил голову вбок, исподлобья глядя на Тэхена, и дернул бровями, показывая, что ждет ответ. Омега помотал головой и растрепал пепельные волосы, успокаивая пылкий сердечный ритм: реальность очень точно отразилась во сне, и Тэхен не может выкинуть из головы ужасающую картину. Тем более сейчас, видя перед собой того, кого должен предать, того, кого успел полюбить. ㅡ Все хорошо, я просто задремал, ㅡ оправдался он, опуская взгляд, и Чонгук снова присел, взяв нежные ладони в свои. Тэхен вздрогнул, потому что его руки такие холодные, а у Чонгука ㅡ горячие, и этот контраст, словно окатившая ледяная лавина, пробуждает заново метель и бурю в потрепанной душе. ㅡ Точно? Может, мне все же не стоило приезжать? ㅡ альфа спросил с ощутимым в голосе беспокойством и положил подбородок на тэхеновы колени; тот поджал губы и помотал головой: чем он заслужил такое чудо? И как теперь может бросить его? Чонгук не может понять, что происходит с Тэхеном, но ясно чувствует, что тот на грани слез. Альфа приподнимается и крепко обнимает его, кладя голову на, кажется, такое хрупкое плечо. Тэхен падает в его руки, прижимая к себе широкую спину, за которой хочет спрятаться от всего мира, и просто сидит так. С Чонгуком хорошо, с Чонгуком спокойно. С Чонгуком ни о чем думать не хочется, и все страхи забываются. Тэхен клянется себе, что всего раз, первый и последний раз позволит себе насладиться им. Один чертов раз отдастся полностью и забудется. Да, потом будет намного хуже не только ему, но и альфе, и эти мысли приносят невероятную боль. Но... всего на вечер, на один-единственный вечер Тэхен позволит себе отрекнуться от них и упасть в пропасть, упасть в бесконечный черный омут глубоких глаз напротив, смотрящих с искреннем волнением. А потом все прекратит. Раз, один раз... всего один раз... В любом случае, он не примет решение так быстро. По крайней мере, пока не получит совета близкого человека. Уже завтра он позвонит ему, и они все обсудят, все решат. А сегодня пусть будет тем днем, когда Тэхен притворится, что еще ничего не знал, не видел Намджуна и ни о чем не помнил. Пусть будет так, пожалуйста. ㅡ Пойдем на кухне поговорим? ㅡ сморгнув невидимые слезы, предложил омега, как ни в чем не бывало, а внутри все рушится: Чонгук улыбается и кивает, слепо следует за ним, полностью доверяется, а Тэхен фактически хочет использовать его сегодня, чтобы залечить покалеченную душу и отпечатать в ней на подольше, а потом сжечь все, что было и могло быть с ними. И эта улыбка, это трепетное, чувствующееся за километр счастье, источаемое Чонгуком, только больше подкашивает, сильнее и глубже ранит. Тэхену больно осознавать, что он собирается сотворить с этим человеком. ㅡ Ты голодный? Я купил только фрукты, как ты и сказал, так что... ㅡ будто пытаясь отвлечь самого себя, омега достал из раковины мокрые экзотические фрукты, раскладывая на деревянной доске перед собой. ㅡ Нет, потому и попросил только фрукты, ㅡ Чонгук подошел сзади и, нежно приобняв за талию, отодвинул Тэхена в сторону, взяв нож и принимаясь за очистку манго. ㅡ А ты? ㅡ альфа справлялся с ним так ловко и быстро, что старший на мгновенье залип на слаженные движения жилистых кистей, легко разделывающихся уже с другим фруктом. ㅡ Ну, в плане еды нет, ㅡ теперь Тэхен обнял альфу сзади, укладывая руки на стройную талию. Чонгук через плечо протянул ему кусочек сладкой питахайи, и омега охотно принял угощение, специально касаясь губами пальцев юноши и вбирая кончики в рот. Чонгук заметно дрогнул, но виду не подал и продолжил нарезать фрукты, красиво выкладывая на большую тарелку. Он понял, на что намекает Тэхен, да и сам не прочь перейти к делу, но, учитывая сегодняшние обстоятельства, и ему хочется нежной ванильной сказки. ㅡ Я привез шампанское. Хочешь? ㅡ как бы невзначай спросил альфа, покончив с нарезкой и слизывая сладкий сок с руки. ㅡ У меня есть предложение получше, ㅡ Тэхен заставил повернуться к себе лицом и перехватил запястье младшего, с наслаждением обхватывая два его пальца губами и обводя изнутри язычком. Смешанный сок манго, ананаса, питахайи и гуавы пьянит получше любого алкоголя, и омега слизывает все до последней капли с мягких татуированных пальцев. Чонгук смотрит на него, затаив дыхание, и сам не понимает, чего хочет больше: то ли поцеловать эти шаловливые губы, то ли отшлепать упругий зад их обладателя. ㅡ Бери свое шампанское с фруктами и жди меня наверху. Я буду минут через десять, ㅡ наклонившись к призывно распахнутым пухлым губам, прошептал Тэхен и едва ли коснулся их, опаляя горячим дыханием. Чонгук молча кивнул и широким шагом направился в коридор, получая смачный шлепок по заду, а омега скрылся в бесконечных коридорах первого этажа большого особняка. Тэхен забежал в ванную, оглядывая комнату беглым взглядом: средств, чтобы привести себя в порядок, достаточно. Омега без лишних раздумий скинул с себя всю одежду, встав перед зеркалом абсолютно нагим, и долго любовался видом напротив. Кожа смуглая, ровная, оттенка пустынного песка, изгибы тела плавные и аккуратные, мышцы подкачанные, красивые, изящные плечи, прямая осанка, округлые бедра и ягодицы, острые выступающие ключицы, цепкий томный взгляд, скрывающийся за кончиками пепельных волос, пухлые, влажные от покусываний губы и длинная шея ㅡ Тэхену безумно нравится, как он выглядит. Хочется побыстрее показать все это Чонгуку. Всю красоту омега скрывает одним движением руки под шелковым бордовым халатом, обтягивает поясом и приводит волосы в легкий беспорядок, немного взъерошив. Еще несколько минут он продолжает стоять перед зеркалом, смотря себе в глаза, на губы, на родинку на носу, на ключицы. Сейчас все это перейдет во власть альфы, сейчас Тэхен готов полностью подарить ему всего себя. На одну ночь, на один только раз. Забыться и насладиться, согрешить. Кровью облить руки. Которую потом он еще долго с них не смоет, возможно, до конца жизни ㅡ предательство Чонгука Тэхен себе никогда не простит. Забрав бутылку дорогого шампанского, Чонгук спешит наверх, в спальню, где ночевал всего раз, но ему там очень понравилось. Альфа переступает порог с протяжным вдохом: тут все пахнет Тэхеном и его духами. Все напоминает о нем и проведенной тут ночи: большое окно, откуда Чонгуку бил свет в глаза, прикроватная тумбочка, где лежали их разрывающиеся от звонков телефоны, большая кровать, где происходило все то, чего Чонгук так отчаянно желал, желает и будет желать теперь всегда, ворсистый ковер, куда они скидывали свои вещи и белье... Парень медленно подходит к кровати, ставя тарелку с фруктами и шампанское на тумбочку, и, недолго думая, стягивает с себя верх ханбока и черную футболку, отбрасывая в неизвестном направлении. Накачанная спина резко вздымается, ее щекочет внезапно охвативший холодок страсти и предвкушения. Чонгук дышит часто и неровно, губы дрожат и растягиваются в мечтательной улыбке. Едва он наклоняется, чтобы коснуться рукой темно-синей шелковой простыни, как слышит позади осторожные шаги и стук двух бокалов друг о друга. Альфа поворачивается, встречаясь со смущенно-возбужденным взглядом глаз молочного цвета, и тянется к красивому телу рукой, но Тэхен делает шаг назад. У него в одной руке два хрустальных фужера под шампанское, а вторую он держит за спиной и что-то явно скрывает. ㅡ Закрой глаза, ㅡ шепчет он, и Чонгук повинуется без всякого желания. Закрывать глаза, когда омега стоит перед ним в таком роскошном образе? Невыносимая пытка. Ему так идет темно-красный, кроваво-бордовый, он будто демон-искуситель в этом развратном халатике, так еще и смотрит призывно, губы кусает и, ставя фужеры на тумбочку, гладит длинные черные пряди. Содержимое второй руки Тэхен прячет за бутылку шампанского и ночной светильник, чтобы Чонгук даже случайно не увидел, что там. Он открывает глаза, когда чувствует, что уже можно, и тут же оказывается в горизонтальном положении, прижатым к кровати. Тэхен нападает с поцелуем, жадно вжимаясь своими губами в его так мокро, глубоко, но нежно, словно пытаясь прочувствовать всего Чонгука через это прикосновение, будто он может раствориться, если Тэхен его отпустит. Он спускается ниже, к крепкой шее, зубами оставляя на ней несколько заживающих отметин, и к широкой груди, осторожно целуя каждое журавлиное перышко на левой стороне, с наслаждением смакуя на языке вкус чужой кожи, природного аромата и геля для душа. Чонгук выгибается дугой под умелыми губами и хрипло постанывает, сжимая руками простынь и шире разводя ноги; он Тэхену доверяет и полностью открывается сейчас, а тот целует ему грудь, вытачивая себе ярко-красный крест, куда должен будет безжалостно воткнуть нож, любезно поданный Намджуном. Омега, прикрывая глаза, отгоняет эти мысли и, резко встав, рывком стягивает с Чонгука низ ханбока сразу с бельем, сделав пометку себе сказать альфе, что ханбоки ему безумно идут. Хотя, признаться, без одежды он гораздо привлекательнее. Тэхен жадно скользит по совершенно нагому телу, облизываясь и отмечая все достоинства: от рельефных бедер переходит к паху, застывает всего на мгновенье и движется к ярко выраженному прессу, груди, которую только что целовал, плечам и жилистым рукам, что обнимали и прижимали к себе, защищая от внешнего мира, к шее, где проступило несколько испарин поверх черной краски, и наконец к невероятно красивому лицу, покрытому легким, едва заметным румянцем, волосы спали мокрыми на лоб, ресницы заметно трепещут и бросают тени на точеные скулы, губы приоткрыты и часто-часто жадно хватают ртом недостающий раскаленный воздух. У Тэхена проскальзывает в голове мысль, которую он непременно хочет воплотить в жизнь: он хочет, просто адски хочет, чтобы это прекрасное лицо исказила не менее прекрасная гримаса дичайшего наслаждения, долгого, блаженного оргазма, чтобы при всем этом Чонгук жалобно выстанывал его имя. Тэхен скидывает с себя халат и наполняет легкие смешавшимися запахами одинокой комнаты огромного особняка. Чонгук, бросив на него короткий взгляд, лег обратно, запрокидывая голову и жмурясь до боли в глазах: внизу все болезненно тянет, хочется побыстрее и побольше, но эти сладкие пытки Тэхена такие нежеланные и желанные одновременно, что альфа просто места себе не находит. Старший снова оказывается у его губ, но на этот раз целует совсем не долго и даже как-то поверхностно, отрываясь с негромким чмоком. Чонгук не упускает шанса смять упругую задницу, пока Тэхен на нем, и тот загадочно улыбается, убирая отросшие волосы с глаз. ㅡ Тебе нужна растяжка? ㅡ якобы заботливо спрашивает он, и это вгоняет Чонгука в краску. Тэхен усмехается, понимая безмолвный ответ ㅡ отведенные глаза ㅡ и встает с кровати, жестом веля альфе перевернуться. Смущение охватывает еще больше, когда приходится выгнуть поясницу и встать перед Тэхеном в такой раскрепощенной позе абсолютно обнаженным, так еще и теплый свет дежурных лампочек спадает прямо на огромную кровать, где Чонгук, пряча лицо меж ладоней, краснеет и поскуливает от нетерпения. Он слышит, как умело омега вскрывает бутылку шампанского и с тихим стуком кладет пробку на стол, наполняет один из бокалов и делает несколько шумных глотков, облизывая свои губы. Язык достаточно холодный, губы влажные ㅡ Тэхен готов запомнить эту ночь надолго. Еще полминуты он чем-то шуршит и звонко постукивает, видимо, что принес и прятал от Чонгука, и следующим альфа чувствует уже горячее дыхание у себя на промежности. Его здорово подбрасывает на кровати, когда кончик тэхенова языка просится внутрь сжатого колечка мышц, а его умелые пальцы ласкают соски... кубиками льда?! Чонгук заходится благим воем и натягивается струной на кровати, часто дыша от кружащих голову действий омеги. Длинные пальцы такие холодные, такие мягкие и нежные, и такие, сука, умелые, что альфа не может сдержать позорных стонов от малейших прикосновений: Тэхен не знал, что соски Чонгука такие чувствительные, но так удачно нашел это место, что сегодня его просто так не оставит. Его проворный влажный язычок уже наполовину внутри, выписывает кульбиты и витиеватые узоры, понятные ему одному. Губы чуть липкие от шампанского и тоже холодные, отчего создается такой дикий контраст, что Чонгуку кажется, будто у него лихорадка: по телу дрожь и волны мурашек, голова кружится и внутри переплетается сердце с легкими: одни отказываются дышать, а второе ㅡ биться. Сказать, что омега сводит его с ума, ㅡ не сказать ничего. Он вытаскивает из Чонгука язык, завершая ласку пошлым мокрым поцелуем, и губами движется выше, снова шурша пальцами в стаканчике и беря еще кубики льда. Альфа заметно расслабляется, пока одна рука Тэхена массирует промежность, осторожно растягивая его, а уже горячие губы плавно поднимаются вдоль позвоночника, оставляя за собой мгновенно высыхающие следы. Тэхен достигает загривка и мягко прикусывает его, отчего Чонгук приподнимает голову и тянется за поцелуем, тут же получая его. Омега затыкает его рот губами и усмехается в ленивый поцелуй, готовясь ловить протяжный вскрик: он проталкивает сразу два ледяных кубика в горячее нутро довольно глубоко и несколько раз шлепает привлекательные ягодицы, пока Чонгук сжимается от чертовски приятных и новых ощущений. ㅡ Нравится? ㅡ шепотом спрашивает Тэхен, играя с серебряным пирсингом в хрящике, и переворачивает Чонгука, устраиваясь меж его разведенных ног. Ответом служит грубый шлепок по ягодицам, отчего из омежьего рта вылетает стон. Чонгук снизу смотрит на него скептично и как-то недоверчиво, возможно, ему немного (очень много) стыдно за свое поведение, что Тэхена только радует. Вызывая у Чонгука стоны, дрожь, желание и страстное возбуждение, ему самому все больше хочется продолжать. Омегу с ума сводят чистый высокий голос и загорелое стройное тело, касания несмелых пальцев и грубые шлепки, жадные губы, захватывающие его в плен и собственнические руки, прижимающие ближе и сплетающие их воедино. Чонгук не хочет отпускать и в прямом смысле хнычет, когда Тэхен все же через силу отстраняется тоже без всякого желания, чтобы дополнить свой бокал шампанского, и делает большой глубокий глоток, сразу припадая к альфе с поцелуем. Чонгук оплетает ногами выраженную талию и вынуждает прижаться пахом к себе, руками держит крепкие плечи и жадно целует холодные губы, вкушая с них сладкий алкоголь, разливающийся по обоим телам. Альфа слегка кашляет от недостатка воздуха, и шампанское из его рта струится вниз, во впадинку между ключиц, куда Тэхен тут же опускается. Он заполняет хорошо подготовленное тело плавным толчком и берет неторопливый осторожный темп, каждым нежным толчком попадая по самому нужному месту и вынуждая Чонгука громко стонать. Влажные губы и язык выпивают алкоголь, будто из драгоценного бокала, и, кажется, смешанный с Чонгуком, он только больше пьянит, отчего Тэхена здорово ведет. Омега ускоряется, закинув чужую ногу себе на плечо и наклонившись к напряженному лицу, почти прижав к уху альфы его колено. Вторая нога осталась покоиться на пояснице мужчины, и Тэхена, мягко говоря, удивила потрясающая растяжка парня, благодаря которой ему удалось проникнуть под новым углом и вызывать еще порцию блаженных громких стонов. ㅡ Тэхен-а, я люблю тебя, ㅡ выкрикивает Чонгук, сжимая омегу в объятиях (и не только) и обильно кончает себе на живот, крупно дрожа всем телом. Тэхен дожимает, толкаясь еще несколько раз в резко сузившееся нутро, и тоже изливается, не потрудившись покинуть обмякшее тело. Чонгук мычит, пытаясь найти омежьи губы, и мужчина сразу же поддается, сливаясь с возлюбленным в поцелуе, крепко обнимая его и не желая отпускать. Зачем Чонгук сказал это? Зачем своими словами вскрыл еле зашитую рану и заставил заново кровоточить? Тэхен падает рядом с совершенно обессиленным Чонгуком, чувствуя себя тоже выжитым полностью, как лимон. Он укрывает альфу легким одеялом и проводит кончиками пальцев по замершему плечу, оставляя поцелуй на острой косточке. Кожа постепенно теплеет, ресницы перестают трепетать, и уже через несколько минут слышится размеренное сопение. Был ли Чонгук серьезен? Или лишь наплыв эмоций от невероятного наслаждения? Тэхен ни капли не сомневается, что тут только первое и точка. Зная его характер, его всего, Чонгук бы не стал просто так разбрасываться словами. Да, он говорит, что думает, но всегда это чистая правда или его искренние чувства, ничего больше. Чонгук держит свои слова и на ветер их не кидает, в этом Тэхен железно убежден. А что теперь делать с его признанием, ведь то кольнуло так четко в сердце? Омега может и очень хочет ответить взаимностью, его душа, сердце, все его существо чувствует к альфе то же самое, но он... боится? За жизнь. Чью? Хосока. Ложь. Всего лишь жалкое оправдание: Хосоку ничего не угрожает и не угрожало, Намджун не знает о нем и вряд ли может даже предполагать. Тэхен сам сказал это омежке только для того, чтобы тот выдал ему информатора, не более. Тэхен боится за свою жизнь? Конечно, все боятся, и он тоже. Но ее ему не жалко. Разве что Хосоку будет тяжело, Чонгуку, наверняка, тоже. Это единственное, что пугает. Он не хочет страданий ни своему омежке, ни альфе. У Хосока хотя бы есть Чимин, может, он и справится, хотя не факт. А вот Чонгук... кто будет у него? Как он переживет смерть Тэхена, если питает к тому такие искренние чувства? За это омега волнуется больше всего. Либо им все порвать сейчас, забыть друг о друге и никогда не встречаться, но остаться живыми и страдать остаток жизни. Либо же умереть Тэхену, а страдать Чонгуку в одиночку. И если в варианте, где страдают они оба, эти страдания невыносимы, то во втором случае ㅡ смертельны. Для Чонгука смертельны. А этого Тэхен допустить не может никак. ㅡ Я не дам тебе умереть, ㅡ шепчет он, приподнявшись на локте и убирая волосы спящего Чонгука ему за ухо, ㅡ ты будешь жить. Да, поначалу будет очень больно и тяжело, но ты забудешь. Все проходит, и любовь пройдет, мой милый. Ты будешь счастлив с другим, но не со мной, ㅡ на точеную скулу капает слеза с тихим стуком, и Тэхен тут же активно трет глаза, скрывая следы маленького преступления.