Sunflower

На следующее утро Чимину требуется около пяти минут после пробуждения, чтобы чувство стыда овладело им. Следующие пять минут он катается по кровати, постанывая в подушку. Затем он заставляет себя встать с кровати, чтобы избавиться от привкуса алкоголя и почистить зубы. Приняв душ и одевшись, он выходит и обнаруживает, что Юнги уже позавтракал. Остальная еда ждет его на обеденном столе. Чимин боится взглянуть на время. Взгляд Юнги останавливается на нем, когда тот входит, и становится злым так быстро, что Чимин почти готов уйти из комнаты. — Сегодня утром никакого халата не было? — спрашивает он, и Чимин вспыхивает красным пламенем. — Слушай, я возбуждаюсь, когда напиваюсь, ясно? — Да, ты достаточно ясно дал это понять. — В этом не было ничего такого. А теперь мы можем двигаться дальше? — он хватает со стола банан. — Я собираюсь поплавать. Он спешит к двери, а Юнги кричит ему вслед: «В джинсах?». Чимин позволяет двери громко захлопнуться. Он краснеет всю дорогу до вестибюля. Очевидно, он не сможет плавать в джинсах, поэтому он останавливается выпить кофе в кафе и пойти на прогулку к морю вместо этого. Он сталкивается с отцом Юнги во время прогулки, который приглашает его поиграть в гольф. Они вместе обедают в одном из курортных ресторанов, и хотя с отцом Юнги не так приятно находиться рядом, как с его матерью, Чимин все равно проводит с ним приятный день. Позже он тащит Вонхо и Хёнву с собой для поездки к водопадам. Несмотря на свое смущение, он пишет Юнги и спрашивает, не хочет ли он прийти, но Юнги отвечает ему тем, что физическая нагрузка звучит как «большая работа», поэтому Чимин идет один. Они прекрасны, и он почти уверен в том, что делает по меньшей мере сотню снимков, пятьдесят из которых отправляет точно Хосоку. Это их последняя ночь на курорте, поэтому их семьи встречаются за ужином. Чимин пытается не замечать присутствия Юнги сильнее необходимого, смущение все еще циркулирует в его венах. Все нормально, говорит он себе, его просто немного тянет к красивому альфе, с которым он был очень близок всю неделю, особенно с которым он свяжет обязующими узами брака. Они спали в одной и той же чертовой кровати каждую ночь, конечно же Чимин должен был немного возбудиться. Это не его вина. Он задерживается за ужином даже после того, как Юнги уходит, смущенный тем, что вернется, задаваясь вопросом, собирается ли Юнги попытаться снова спать на диване сегодня вечером. Может быть, это и к лучшему. В конце концов, он пожелал всем спокойной ночи и следует дальше, кусая губы во время поездки на лифте. Балконные занавески раздвинуты, и Чимин видит Юнги, сидящего на кушетке снаружи. Он сглатывает, собираясь с духом. Он не может просто прятаться от Юнги вечно. Неловко только тогда, когда он делает это неловким. Он проскальзывает в ванную, чтобы переодеться, и присоединяется к Юнги на улицу. — Привет, — говорит Юнги. — Привет, — отвечает Чимин. Он подходит к перилам балкона и опирается на них, глядя на ночное море. Это великолепно. Ему грустно уезжать: он знает, что после завтрашнего дня жизнь вернется в нормальное русло, повседневные стрессы сменят идиллический рай курорта. — Ты что, пьян? — резко спрашивает Юнги. Чимин оглядывается на него через плечо и хмурится. — Я пил содовую за ужином. — Значит, ты делаешь это нарочно, — решительно говорит он, и Чимин еще больше хмурится. — Нарочно что? Юнги поднимает бровь. Чимин пристально смотрит на него. Затем он смотрит вниз на себя, и в голове щелкает. Его свитер длинный и слишком большой, с растянутым воротником от чрезмерного использования, оставляющий его ключицы и часть плеча открытыми. Чимин многозначительно усмехается, подходя к кушетке и садясь рядом с Юнги. — Если ты считаешь кусочек шеи соблазнением, то это твоя проблема. — Это то, что ты делал прошлой ночью? Соблазняешь меня? — Нет, — бормочет Чимин, покраснев до самых ушей. Он решительно смотрит вперед. — Не льсти себе. Юнги проводит пальцами по ключице Чимина. Дрожь пробегает по спине Чимина, и он заметно сглатывает, напрягаясь всем телом. — Это больше, чем просто кусочек шеи. Чимин осмеливается взглянуть на него. Это становится ошибкой. То, как Юнги смотрит на него… он снова дрожит, во рту пересыхает, и его мозг отключается настолько, что возникла задержка в его ответе. — Опять же, это похоже на твою проблему. — Не могу смотреть на все это и не хотеть пометить тебя, — говорит он тихим голосом, и Чимин облизывает губы. Юнги обхватил ладонью шею Чимина, поглаживая большим пальцем его подбородок. Чимин не может оторвать от него глаз. Кто-то сдвигается — он не знает кто — может быть, они оба. Расстояние между ними уменьшается. Чимин чувствует, как дыхание Юнги щекочет его губы, а потом они целуются, их губы быстро находят друг друга от сдерживаемого отчаяния. Губы Юнги мягко соприкасаются с его приоткрытыми губами, от запаха сандалового дерева у Чимина кружится голова. Юнги без промедления облизывает его губы, сосет его язык таким образом, что заставляет Чимина дрожать, отчего его руки взлетают вверх и сжимаются в кулаки на рубашке Юнги. Большой палец Юнги все еще гладит его подбородок — легкое прикосновение, которое контрастирует то, как он целует его. Он чертовски хорошо целуется; у Чимина такое чувство, словно он уплывает, и когда язык Юнги касается неба его рта, Чимин всхлипывает ему в рот. Юнги прерывает поцелуй первым, отстраняясь, и Чимин скулит, потянувшись обратно. Однако тот держит его на расстоянии, крепко обхватив за шею, и Чимин медленно открывает глаза, моргнув. Он открывает рот, чтобы возразить и попросить его вернуться к поцелую, но рука Юнги перемещается от шеи к волосам, сжимаясь в кулак, и тянет его голову назад. Чимин стонет, вздрагивая от удивления, когда губы Юнги находят его шею. Юнги оставляет засос на яремной вене Чимина, успокаивая его с лизанием и спускаясь поцелуями вниз, чтобы прикусить его ключицы. Чимин всхлипывает, и Юнги облизывает его пахучую железу, так мокро его целуя, что это всегда сводит младшего с ума. — Хён, — хнычет он, и из глубины горла Юнги зарождается звук, похожий на рычание. Чимин весь разгорячен, его свитер теперь кажется слишком толстым и колючим. Он снова пытается заговорить высоким голосом: — Хён. На этот раз, звук — определенно рычание. Зубы Юнги впиваются в плечо Чимина, и тот задыхается, трепеща ресницами. — Тебе… тебе нравится, когда я называю тебя хёном, — у него перехватывает дыхание, когда Юнги оставляет поцелуй у него под подбородком. Он стал замечать это не так давно, но теперь он точно уверен. Юнги отцепляется от шеи Чимина, чтобы ответить:  — Конечно же нравится, — говорит он. — А что я должен делать, когда ты так говоришь? — Когда я говорю что? — Как будто ты ждешь, когда я тебя сломаю. Чимин закусил губу, глядя на него из-под опущенных ресниц. Юнги притягивает его к себе, втягивая его нижнюю губу и слегка посасывая. Когда их языки встречаются снова, поцелуй становится нетерпеливым и отчаянным. Чимин перекидывает ногу через бедра Юнги и садится верхом на его живот, обхватив лицо руками, а руки Юнги ложатся на бедра под подолом свитера. Губы Юнги горячие и влажные, и Чимин чувствует как теряет рассудок, а зуд под кожей становится невыносимым. Он не может заставить себя отстраниться даже для того, чтобы сделать глоток воздуха. Он целует Юнги, пока тот не задыхается, выгибается к нему, когда Юнги опускает руки вниз, обхватив его задницу, целует его, пока у Чимина не начинает кружиться голова от задержки дыхания. Они отрываются друг от друга, задыхаясь, и целуются снова, переплетая языки еще до того, как их губы соприкоснутся. Руки Юнги заползают под свитер, поглаживая его бока, останавливаясь на сосках и проводя по ним большим пальцем. Чимин прижимается к нему, всхлипывая в ответ в поцелуй, и Юнги играется с его сосками. Бедра Чимина напрягаются, потираясь о живот Юнги, и губы Юнги снова находят его шею. — Уже течешь? — хрипит Юнги, еле шевеля губами и касаясь ими кожи Чимина. — Я польщен. Чимин даже не заметил этого. Он краснеет, держась за плечи Юнги для поддержки, который мнет его задницу, и Чимин, наконец, осознает, насколько он мокрый. — Я… я… У Чимина не было возможности уйти, потому что Юнги подхватил его свитер, задрав под самые подмышки, и прильнул губами к его соску. Юнги ласкает его, проводя языком по бугорку, и Чимин стонет долго и низко, истекая еще одним потоком смазки. Юнги играет с его соском до слабой боли в нем, а затем переходит к следующему, от чего Чимин извивался на его коленях. — Ты бы был так прекрасен, если бы вынашивал моих щенков, — голос Юнги низкий и грубый. Глаза Чимина расширяются, и его затвердевший член дергается. — Я бы ласкал твою грудь весь день. Чимин скулит, впиваясь пальцами в его плечи, и Юнги отстраняется, чтобы посмотреть на него. Какое-то мгновение они молча смотрят друг на друга, грудь их тяжело вздымается, и Юнги проводит пальцами по губам Чимина. Он выглядит так, как будто ждет и думает, что Чимин может сказать ему об излишней болтливости. Но Чимин приоткрывает губы и обхватывает ими пальцы Юнги, втягивая их в рот и проводя по ним языком. — Блять, — выдыхает Юнги, пристально глядя на губы Чимина. — Так вот чего ты хотел, да? Ты так нуждаешься во внимании. Чимин выпускает его пальцы с пошлым звуком. — Я хотел… хотел, чтобы ты заметил меня, альфа. — Бедный маленький омега, — воркует он, и это снова звучит так насмешливо, что дыхание Чимина прерывается и трепещут ресницы. Юнги проводит пальцами по пахучей железе Чимина. — Но теперь я тебя замечаю, — он тянет Чимина на себя, прижимаясь губами к уху и опаляя горячим дыханием, щекоча кожу Чимина. Чимин сильно вздрагивает. — Пусть это и стоит моего времени. Чимин всхлипывает, поёрзав, пока не чувствует, как твердый член Юнги упирается в его задницу. Такой большой, что нетерпеливая вспышка жара проходит через тело Чимина при осознании этого, и он проезжается по нему сильнее, чем намеревался. Руки Юнги взлетают к его бедрам, крепко сжимая, и Чимин играет с воротником Юнги, дергая его вниз, пока не показываются очертания татуировок. Он наклоняется, проводя языком по рисункам, и чувствует вкус пота на коже Юнги, несмотря на его холодное поведение. Его запах сводит Чимина с ума, усиливая возбуждение, сильное и терпкое. Юнги тянет Чимина за волосы, целуя мокро и смазано, из-за чего бедра Чимина нетерпеливо напрягаются и скользят по бёдрам старшего. Чимин разрывает поцелуй первым, почти касаясь губ Юнги и задыхаясь, чувствуя как его затвердевший член натягивает ткань леггинсов и истекает смазкой. — Хен, я хочу… — он запинается, теряя ход мыслей, когда руки Юнги снова скользят вверх под свитером; легкое движение его пальцев почему-то даже больше возбуждает, чем все остальное. — Хочу отсосать у тебя. Юнги заинтересованно хмыкает, но ничего не говорит, и Чимин хмурится, сильнее прижимаясь к нему. — Пожалуйста, — выдыхает он. — Я заставлю тебя чувствовать себя так хорошо, хён, клянусь. Я хорошо отсосу тебе. — Да неужели? — роняет Юнги, и безразличие в его тоне заставляет Чимина отчаянно извиваться, желая угодить, желая получить его похвалу с еще большим рвением, чем раньше. — Я позволю тебе трахнуть меня в рот, проглочу всю твою сперму, как… как хороший омега, обещаю. Пожалуйста, я так сильно хочу попробовать тебя на вкус, хочу почувствовать твой член у себя в горле, хочу… Юнги прерывает его поцелуем, и Чимин растворяется в нём, закрыв глаза. Он такой твердый, что почти больно, его задница сжимается от потребности быть заполненной. — Хорошо, детка, — говорит Юнги, когда они прерывают поцелуй. — Я позволю тебе взять мой член, раз уж ты так любезно попросил. Чимин соскальзывает с его бёдер, опускаясь на колени на гладкий пол балкона. Юнги расстегивает молнию и вытаскивает свой член, и рот Чимина наполняется слюной при виде его — толстого и большого, как и у большинства альф — стоящего члена с тяжёлыми яичками. Чимин наклоняется, прижимая руки к полу, и по-кошачьи облизывает головку, пробуя на вкус соленый предэякулят. Запах Юнги наполняет его, пьянящий и мускусный, и Чимин хочет утонуть в нем. Он обхватывает губами головку члена Юнги, слегка посасывая её и проводя языком по уретре. Юнги зарывается рукой в волосы Чимина, с силой отталкивая его от себя. Ниточка слюны тянулась от члена Юнги к его губам. Чимин жалобно скулит, а Юнги усмехается. — Я позволил тебе взять мой член, а ты решил подразнить? — с обвинением тянет он, и Чимин снова скулит и чувствует жар от стыда, когда слышит недовольство Юнги. Его внутренний омега сжимается. — Нет, альфа, я не… не пытался тебя дразнить, правда… — Хватит дразнить, — говорит он и подталкивает голову Чимина обратно к своему члену. На этот раз Чимин берет член Юнги в рот и скользит вниз, широко открывая рот, чтобы приспособиться к такому размеру. Он задыхается, когда головка упирается ему в горло, слезы подступают к глазам, но он расслабляет горло и насаживается дальше, пока его нос не утыкается в лобок Юнги. Он слегка сжимает свое горло вокруг члена Юнги, дыша через нос, и вознаграждается низким стоном от Юнги. Чимин все больше скользит коленями по полу балкона, млея от осознания того, что его альфа доволен. — Вот так, — горячо шепчет Юнги. — Твои губы так красиво обхватывают мой член. Чимин стонет с членом Юнги во рту, из-за чего тот дёргает бедрами, крепче сжимая волосы Чимина. Он отстраняется, облизывая головку, прежде чем начать двигать головой, опускаясь каждый раз так низко, как он может себе позволить, обводя языком выпирающие венки на его члене. Он слышит прерывистое дыхание Юнги, смотрит на него снизу вверх и видит, как меняется его лицо. Юнги откидывает голову назад, разваливаясь на кушетке, вытягивая шею в длинную линию, на которой каждый раз подпрыгивает кадык от сглатывания. Его глаза медленно закрываются, длинные ресницы прикрывают бледную кожу. Чимин чувствует, как уплывает, как его отверстие отчаянно сжимается, когда он скулит с членом во рту, обхватывая рукой основание, чтобы помочь себе. Член Юнги достаточно толст, из-за чего пальчики не могли сомкнуться вместе, и вид его маленькой руки, держащей большой член Юнги, заставляет задрожать. Юнги снова поднимает голову и смотрит на него, прикрыв глаза и убирая волосы со лба Чимина. — Я чувствую запах твоего возбуждения, — бормочет он, — а я даже не прикасаюсь к тебе. Чимин отстраняется, позволяя слюне течь по своему подбородку, и проводит руками по бедрам Юнги. — Люблю твой член, альфа, — говорит он хриплым голосом, и Юнги облизывает губы. — Думаю, это делает тебя сосалкой. Чимин сильно напрягает свои бедра, сжимая член между ними, и беззастенчиво стонет. Он открывает рот, высовывая язык и смотря на Юнги снизу вверх. Юнги проводит пальцами по слюне, покрывающей подбородок Чимина. — Что такое? — интересуется он, склонив голову набок. — Хочешь, чтобы я трахнул твой хорошенький ротик? Чимин отчаянно кивает, придвигаясь еще ближе и хватаясь за бедра Юнги. То, как Юнги смотрит на него, заставляет его пылать всем телом, заставляя закипать кровь и извиваться, чтобы облегчить зуд под кожей. — Ты такой жалкий, — говорит Юнги со своей насмешливой сладостью, и ресницы Чимина трепещут, его разум с каждой секундой становится все туманнее и туманнее. — Ты бы все сделал для члена альфы, не так ли? — Только ради т-твоего, — протестует Чимин, чувствуя, что ему трудно говорить из-за своего состояния. Он наклоняется вперед, и его губы соприкасаются с членом Юнги. — Пожалуйста, альфа. Я хочу его. — Тогда открой свой рот, маленькая сосалка. Чимин снова послушно открывает рот, и Юнги поддается вперед, медленно проталкивая ему свой член, пока он не упирается в горло Чимина. Он держит голову Чимина на месте, сжав волосы в кулаке, и начинает двигать бедрами, трахая рот Чимина. Чимин широко открывает челюсть, чтобы приспособиться, расслабляя горло и позволяя Юнги использовать его по своему усмотрению. — Блять, — шипит Юнги, на мгновение зажмурившись, и еще быстрее толкается в рот Чимина. — Так чертовски узко и влажно для меня, детка, что я мог бы трахать твой рот всю ночь. Чимин стонет от похвалы, и бедра Юнги начинают двигаться. Он жестко трахает его, из-за чего челюсть Чимина болит, а губы горят, но его сознание затуманено. Он закрывает глаза, когда теряет себя от удовольствия, и забытый член болезненно пульсирует. Он чувствует, как слюна стекает по его шее, доходит до ключиц, чувствует вкус предэякулята Юнги на задней части горла. Он снова стонет, хочет, чтобы Юнги было хорошо, и Юнги рычит, теряя ритм и напрягаясь всем телом, а голову откидывает назад. Его узел начинает набухать, и Чимин смотрит на него с благоговением. Юнги кончает без предупреждения, но Чимин старательно глотает его солёную и густую сперму. Он кончает бесконечно, заполняя рот Чимина, пока спермы не становится слишком много, и Чимин больше не может глотать, отчего она стекает из уголков его рта и вниз по подбородку. Юнги выходит из него, последняя из струек попадает на шею Чимина, а остальное, что Чимин не успел проглотить, вытекает изо рта, смешиваясь со слюной. — Посмотри, что ты натворил, — выдыхает Юнги, не сводя с него глаз. — Хорошие омеги не тратят зря сперму своих альф, Чимин-а. Чимин всхлипывает, почти рыдает, думая, что он действительно заплачет, если Юнги будет продолжать разговаривать с ним в таком тоне. — П-пожалуйста, — прохрипел он. — Я пытался, альфа, я… Юнги тянет его на кушетку, и Чимин охотно поддается ему, широко раскрыв глаза и думая, что он, наконец, получит свою похвалу. Но Юнги толкает его на спину и вытирает сперму с подбородка Чимина пальцами. Он раздвигает губы Чимина свободной рукой, проталкивая ему покрытые его же спермой пальцы. Чимин что-то неразборчиво бормочет, а Юнги вздыхает. — Не трать зря, — предупреждает он, и Чимин слизывает все до последней капли. — Хороший мальчик. Тело Чимина конвульсивно содрогается от похвалы, хотя и жалеет об этом; его член подергивается, а бедра поднимаются в воздухе. Юнги стягивает легинсы и нижнее белье Чимина вниз, небрежно бросая их на пол, и Чимин дрожит в ожидании, его забытый член изнывает на его животе, а задница и бедра пропитаны смазкой. — Ты такой мокрый, — удивляется Юнги, проводя пальцами по гладкой коже между ног. — Интересно, каково это, когда у тебя течка. У Чимина никогда раньше не было настоящей течки: он был на подавителях с тех пор, как стал подростком, но мысль о том, как Юнги трахает его во время течки, наполняя своим семенем, заставляет его всхлипнуть. Юнги подносит пальцы к носу, вдыхая запах Чимина — его обычный лавандовый аромат — теперь сильный и мускусный от возбуждения. Затем он проводит пальцами по собственной пахучей железе, и Чимин ахает, широко раскрыв глаза. Ресницы Юнги трепещут.  — Хён, — выдыхает Чимин, протягивая к нему руку. Юнги тянет его вверх, широко расставляя ноги, чтобы Чимин мог оседлать одно из его бедер. Его узел все еще держит его член гордо стоящим у его живота. Чимин прижимается к нему, протекая прямо на его штаны, и Юнги захватывает его губы в поцелуй, грязно облизывая их. Должно быть, он чувствует вкус самого себя на Чимине, и Чимин скулит, прижимаясь к нему. — Малыш так долго ждал, да? — бормочет он, поднимая свитер Чимина с бедер и разминая его задницу. — Хён собирается позаботиться о тебе. — Пожалуйста, — выдыхает Чимин, измученный собственным возбуждением, кладя голову на плечо Юнги и прижимая задницу к его рукам. Юнги опускает палец между его лопаток, проводя им по позвоночнику, пока не находит отверстие Чимина. Чимин громко ахает, когда подушечка его пальца касается его дырочки, а Юнги не убирает руку, играя с колечком мышц, медленно потирая его. Чимин извивается, вцепившись в его рубашку, не вынося такого издевательства после того, как он так долго пренебрегал собой. — Хён, — раздраженно говорит Чимин. — Не дразни меня. Юнги убирает палец. — Ты пытаешься сказать своему Альфе, что ему делать? — фыркает он, и Чимин мнет его рубашку, быстро качая головой. — Н-нет, альфа, просто… просто хочу тебя. — Я должен оставить тебя вот так, — задумчиво произносит он, касаясь губами лба Чимина. — Оставить тебя в тяжелом и отчаянном положении. Ты был плохим мальчиком, не так ли, Чимин-а? Вчера вечером ты играл со своим альфой, и теперь тебе не терпится. — Прости, — всхлипывает Чимин, отчаянно прижимаясь к нему. — Альфа, пожалуйста, прости, не оставляй меня… я буду хорошим, обещаю, я буду хорошо себя вести… Юнги целует его в лоб, а Чимин утыкается носом в его шею, зарываясь в пахучую железу своего альфы. Его запах сильно смешивается с запахом Чимина, который все еще остается витать тяжёлым облаком по комнате. — Тогда веди себя хорошо, — говорит Юнги и снова прижимает палец к отверстию Чимина. Чимин держит свое обещание. Он позволяет Юнги дразнить себя без жалоб, всхлипывает и скулит, пока Юнги играется с его отверстием, прежде чем, наконец, надавливает пальцем на него. Чимин вздыхает, когда тот растягивает его дырку, хотя это совсем не похоже на член внутри него. Чимину нравится ощущение наполненности, нравится, как Юнги легко скользит внутрь из-за мокрой дырочки. Юнги прижимает палец к стенке Чимина и, не теряя времени, проталкивает еще один палец. — Посмотри, как легко ты меня принимаешь, — говорит он, прижимаясь губами к раковине уха Чимина. — Твоя грязная маленькая дырочка так готова к члену. Чимин влажно целует шею Юнги, когда он массирует своими пальцами стеночки Чимина. Когда они задевают простату, Чимин дергается, задевая членом бедро Юнги. Он прерывисто выдыхает, и вместо этого Юнги добавляет ещё один палец. Он начинает трахать его тремя пальцами, и влажное хлюпанье от пальцев, толкающихся в его отверстие и выходящих из него, звенит в воздухе, заставляя Чимина разгорячиться от смущения. Пальцы Юнги снова находят его простату, потирая ее на каждом толчке, и Чимин всхлипывает, подмахнув бедрами назад, чтобы встретиться с пальцами; удовольствие почти ощущалось после того, когда он так долго был на грани. — Ох, пожалуйста-а-ах, хён… — Ты такой громкий, — замечает Юнги, особенно сильно двинув запястьем. Чимин дергается, стонет, и этот звук отдается эхом в воздухе. — Интересно, слышит ли нас кто-нибудь. Чимин утыкается лицом в плечо Юнги, заглушая свои всхлипывания, когда толчки Юнги становятся безжалостно жестче, внезапно стушевавшись. Они же на улице. Он был так увлечен, что даже не подумал об этом, но они снаружи, и там есть другие балконы и другие люди… Юнги снова двигает запястьем, и Чимин стонет, теряя ход своих мыслей, поддаваясь пелене возбуждения. Если он позволит себе, то мысль о том, что кто-то будет слушать его стоны, сделает его еще более мокрым. — Ох! — он плачет, чувствуя, как Юнги прижимает еще один палец к его дырочке. Он принимает их, не достаточно заполненный без члена, но почти с четырьмя пальцами внутри него, насаживаясь на руку, сжимая Юнги так сильно, что его пальцы белеют. — А-альфа, я… я не могу… ах! Юнги поворачивает голову и ловит его губы в очередном поцелуе. Чимин не успевает, поэтому стонет в рот Юнги, зажмурив глаза. Язык Юнги скользит по его губам, зубы покусывают губы, и Чимин снова чувствует слюну на подбородке. Он обнимает руками шею Юнги, позволяет ему поцеловать себя, даже если все, что он может сделать — дышать ему в рот в ответ, сгорая от удовольствия, которое гудит в его венах. Юнги перестает двигать рукой, предпочитая массаж простаты Чимина, медленно раздвигая пальцы на манер ножниц, и Чимин всхлипывает, чувствуя какие у него влажные от слез ресницы. Он трется о бедро Юнги, его член зажат между ними, удовольствие становится невыносимым. Его мышцы напрягаются, приоткрываются губы, и Юнги пользуется возможностью снова проникнуть к нему языком в рот. Глаза Чимина закатываются назад, когда он приподнимается, чувствуя, как каждый дюйм его тела горит огнем, а затем он доходит до пика. — Хён, — кричит он, сжимая рубашку Юнги и пачкая его пальцы семенем. Юнги трахает его, не убирает пальцы, пока Чимин слабо подергивается в его руках. Чимин падает на него, тяжело вздымая грудь, когда он пытается отдышаться, и закрывает глаза. — Хён, — снова зовёт он, на этот раз мягче. Чимин чувствует, как губы Юнги касаются его щеки, лба, носа, закрытых глаз. Он наслаждается вниманием; ему нравится, как Юнги нежно гладит его по спине, как нежно целует его в губы. — Хороший мальчик, — бормочет Юнги, целуя его снова и снова, пока Чимин не тает. — Ты так хорошо справился, Чимин… Ах, ты был таким хорошим для меня. Сердце Чимина трепещет от такой похвалы. Он целует Юнги в подбородок, и Юнги ловит его губы в новом сладком поцелуе. — Ты такой красивый, ангелочек. Мой хорошенький, — воркует он, и в этом больше нет ничего насмешливого. Чимин довольно вздыхает, чувствуя себя счастливым, удовлетворённым и сонным. Юнги нежно проводит рукой по волосам. — Давай приведем тебя в порядок. — Я слишком устал, — надулся Чимин, и Юнги поцеловал его опущенные губы. — Я рядом, детка. Юнги поднимает его, позволяя Чимину обхватить свою талию ногами, и несет внутрь. Он осторожно опускает Чимина на кровать, помогая ему снять грязный свитер. Он выскальзывает из своей одежды по пути в ванную, и Чимин беззастенчиво смотрит на татуировки на его спине. Юнги возвращается с влажным полотенцем, тщательно вытирая лицо и шею Чимина, прежде чем перейти к его члену и ногам. Закончив, он отбрасывает полотенце и забирается в постель к Чимину, подоткнув одеяло вокруг него. — Я был хорош? — бормочет полусонный Чимин, но нуждающийся в поддержке, в одобрении. — Ты был само совершенство. Я мог бы слушать твои стоны весь день, знаешь это? Чимин счастливо краснеет, прижимаясь к Юнги и пряча лицо ему в шею, чтобы вдохнуть его запах. — А теперь спи, детка, — шепчет Юнги. — Я рядом. Чимин позволяет себе задремать, находясь в безопасности объятий Юнги.