Sunflower

Когда Чимин отходит от дремоты, лихорадка становится невыносимой. Он едва замечает, что снова лежит в постели, на расстеленных полотенцах, а рядом с ним — Юнги. Юнги проснулся и прокручивает ленту своего телефона, и Чимину достаточно лишь один раз вдохнуть его запах и почувствовать, что он совершенно сошел с ума. Он стонет, кожа горит, живот болит от напряжения и какой-то пустоты… Он чувствует, что ему чего-то не хватает, как будто он странно пуст. Его член снова тверд, изнывая от возбуждения, сандаловое дерево заполняет его легкие, пока он не чувствует, как лезет из кожи. — Юнги, — стонет он, не веря, что в прошлый раз все было так же плохо. Это ничто по сравнению с этим. Он не думает, что когда-либо нуждался в чем-то так, как сейчас нуждается в Юнги. Юнги откладывает телефон и тянется к Чимину. Чимин сбрасывает халат и забирается к нему на колени, толкаясь еще до того, как устроиться, отчаянно нуждаясь в облегчении. — Это она, — говорит Юнги, и Чимин не понимает, как он может сидеть здесь, забавляясь, когда Чимин чувствует, что умирает. — Теперь она действительно начинается. — Альфа, пожалуйста, — говорит Чимин, хватаясь за его рубашку, и Юнги поднимает руки, чтобы Чимин мог стащить ее и отбросить. — Пожалуйста, не дразни меня в этот раз, ты должен… ты должен дать мне свой член, мне так больно. Он почти плачет, и выражение лица Юнги смягчается. Он берет Чимина за подбородок и тянет его вперед, целуя. Это слишком сладко для жгучего возбуждения, охватившего тело Чимина, и он сразу же углубляет его, прижимаясь к нему и потираясь членом о голый живот Юнги. Рука Юнги крепко сжимает затылок Чимина, и, как и прежде, Чимин обмякает и скулит, когда потребность угодить переполняет его. — Ш-ш, — шепчет Юнги, покрывая поцелуями его лицо. — Альфа позаботится о тебе, но ты должен сделать глубокий вдох для меня, хорошо? Чимин кивает ему в плечо, смаргивая слезы отчаяния. Он доверяет ему так сильно, что это почти пугает — прямо сейчас, кажется, в мире нет никого, кроме Юнги, и он никогда не будет нуждаться ни в ком другом. Он делает глубокий вдох, как ему было сказано, и Юнги снимает его с колен, чтобы он мог вытереть испарину. На нем нет нижнего белья. Когда он тянет Чимина обратно на колени, скользя членом по мокрому месту между ягодиц Чимина, тот беззастенчиво стонет. Он проводит руками по груди Юнги, наклоняясь и облизывая контуры его татуировок, выпячивая задницу, чтобы почувствовать, как толстый член движется между его ягодиц. Он такой мокрый, что из-за смазки все так скользит до нелепости легко. — Альфа, — хнычет Чимин, прижимаясь носом к шее Юнги. Он целует его и облизывает, чтобы попробовать на вкус. — Я так сильно хочу тебя. — Я весь твой, детка, — бормочет Юнги, проводя пальцами по волосам Чимина. То, как он смотрит на него, разжигает огонь в его животе. Это разрешение, которым Чимин охотно пользуется. Он тянется назад, взяв член Юнги в свою руку, вытягивает голову, смотря через плечо за тем, как тот растягивает его дырочку. Он толстый и твердый, и только головка заставляет Чимина задыхаться от удовольствия, готового ощутить всю полноту в себе. Он всхлипывает, опускаясь быстрее, чем следовало бы, учитывая размер члена Юнги, но он слишком возбужден, чтобы побеспокоиться об этом. Он так долго хотел член Юнги. Они делали и другие вещи после их обеденного свидания: губами, руками и телами, но это первый раз, когда он принимает член Юнги. — Осторожно, — предупреждает Юнги, но Чимин уже опускается до конца. Его задница с шлепком опускается на бедра Юнги, зрение затуманивается в тот момент, когда он привыкает к этой полноте. — Ох, — стонет он. Юнги такой большой и толстый внутри него, лучше, чем любой фаллоимитатор, и Чимин чувствует, как его член дергается, прижавшись к простате, и он такой большой… — Ох, блять. Его пальцы сжимают бицепсы Юнги, достаточно крепко, чтобы оставить синяки, и Юнги смотрит на него, словно он был всем, а Чимин так полон, что кружится голова от этого и… Он кончает. Он даже не пошевелился, кончая и напрягая мышцы до боли, когда его член выстреливает прямо на живот и грудь Юнги, и приоткрывает губы, пытаясь вздохнуть. Его глаза закатываются. Его живот сжимается в последний раз, сфинктер плотно сжимается вокруг члена Юнги, прежде чем он расслабляется. — О боже, — всхлипывает он, краснея до самой груди, одновременно смущенный и возбужденный реакцией своего тела. — Нуждающийся маленький омега, — усмехается Юнги, и глаза Чимина распахиваются. Юнги смотрит на него с тем насмешливым взглядом, от которого Чимину становится жарко и тревожно, и он облизывает губы, еще сильнее краснея под его пристальным взглядом. — Мой член так хорош, что ты кончил еще до того, как я тебя трахнул, да? Чимин извивается, и это движение заставляет член Юнги двинуться внутри, посылая еще одну волну возбуждения по телу. Его член, конечно, не обмякает, несмотря на оргазм. Он отворачивается, не в силах встретиться взглядом с Юнги. Юнги обхватывает его рукой за шею и поворачивает обратно, заставляя посмотреть на него. Чимин смотрит на него из-под ресниц, впиваясь ногтями в сжатых руках. — Тогда продолжай, омега. Ты так сильно хотел мой член, что не собираешься с ним что-нибудь сделать? Или ты собираешься сидеть так, пока не кончишь снова? — М-могу я? — спрашивает Чимин сам не зная почему, когда Юнги говорит ему двигаться и боль внутри него настолько невыносима, что он хочет двигаться больше всего на свете. — Что ты можешь? — требует Юнги. — Могу я поскакать на твоем члене, альфа? — он снова облизывает губы, руки бегут вниз по груди Юнги, проходя сквозь его сперму. — Я… я тоже заставлю тебя чувствовать себя хорошо. Обещаю. — Посмотрим, — равнодушно говорит Юнги, и Чимин отчаянно пытается заставить его посмотреть на себя. Он не может больше сдерживаться, думает, что ему удалось так долго ждать только потому, что он уже кончил ранее, поэтому он начинает подпрыгивать на коленях Юнги. Его дыхание прерывается, когда член Юнги проникает глубже, когда он опускается на него, и после этого он больше не может сдерживаться. Он скачет на нем в бешеном темпе, подпрыгивая достаточно быстро, что его ноги начали дрожать, шлепки его задницы о бедра Юнги непристойно звенели по комнате. Кровать скрипит от силы его движений, и он понимает, как громко стонет, не в силах себя сдержать. — Ох, ох, это… ах, я-ах, ах, ах! — Помедленней, детка, не поранься, — говорит Юнги, и от беспокойства у него сдвигаются брови, но голос тоже хриплый от желания. Чимин не может притормозить, да и не хочет. Он хватается за спинку кровати позади Юнги для опоры, опускаясь на его член со всей силой и крича каждый раз, когда он чувствовал, как член Юнги толкается глубоко внутри него. Он всегда громко кричал, когда его трахали, но он думает, что сегодня он на другом уровне — он слишком бредит от своей течки, чтобы контролировать себя. Юнги, похоже, тоже все равно. Он пристально смотрит на Чимина, поглаживая по его телу, зажимая соски и лаская шею. — Ах, ах, ах… ох, альфа! Одна рука Юнги крепко сжимает бедро Чимина, а другая прижимается к нижней части его живота. Чимин задыхается, дрожа бедрами и теряя ритм, мышцы снова напрягаются с головы до ног. Он почти уверен, что получит после этого пару перенапряженных мышц. — Кончи для хёна, — бормочет Юнги, прижимаясь чуть сильнее, и Чимин кончает с громким всхлипом. Его сперма брызжет на подбородок Юнги, смешиваясь с каплями, оставшимися до этого, и Юнги собирает ее пальцами. Он тянет Чимина вниз за шею, проталкивая пальцы в рот Чимина. Чимин инстинктивно обхватывает их, вылизывает дочиста, а соленый привкус его собственной спермы заставляет ресницы трепетать. — Хорошенький малыш, — мычит Юнги, убирая пальцы и заменяя их языком, грязно целуя Чимина. Чимин вздрагивает от похвалы, растворяясь в поцелуе, несмотря на настойчивость, все еще кипящую под его кожей, отчаяние, которое умоляло его снова двигаться. Он откидывает бедра назад, содрогаясь от влажного хлюпанья, которое только усилилось после того, как смазка хлынула во время оргазма Чимина. Этот звук заставляет его член дергаться. Он отстраняется от Юнги, из-за чего между их губ образовалась ниточка слюны, и снова начинает подпрыгивать на его коленях. Его руки обвиваются вокруг шеи Юнги, и он восхищается тем, как Юнги выглядит таким же развратным, как и Чимин, со спермой на груди, с распухшими и влажными губами и стекающему по вискам поту. — Хён, — выдыхает Чимин почти в его рот, смешивая дыхание. Взгляд Юнги скользит по его лицу, останавливается на губах и темнеет. Чимин жёстко скачет на члене Юнги, прижимаясь губами друг к другу с намерением инициировать еще один поцелуй. Он терпит неудачу, задыхаясь слишком сильно, и закатывает глаза, когда член Юнги ударяет его простату с каждым толчком. У Юнги, похоже, нет такой проблемы — он сосет язык Чимина, проводит своим по небу Чимина, облизывает его губы. Чимин стонет ему в рот, ощущая на языке их слюну, и скачет на нем так, словно от этого зависит его жизнь. Прямо сейчас ему казалось именно так. Руки Юнги пробегают по его потной спине, устраиваясь на заднице. Он крепко обхватывает ее руками, и Чимину приходится его крепко обнять. Он раздвигает ягодицы Чимина, и тот вздрагивает, когда прохладный воздух комнаты мажет по его промежности. — Посмотри на себя, — говорит Юнги, задыхаясь. — Используешь член хёна, как свою игрушку. Я не знал, что мой малыш такая шлюшка. Чимин скулит, отрываясь от него, чтобы он смог снова ухватиться за изголовье кровати для опоры. Он прижимает свои бедра вниз, издавая дрожащий стон, когда удовольствие проходит через него, как жидкий огонь. — Держу пари, они слышат тебя внизу, — рука Юнги обхватывает его член, лаская головку большим пальцем, и у Чимина открывается рот. — Хочешь, да? Хочешь, чтобы все знали, как хорошо чувствует себя член твоего альфы? — Да, — выдыхает Чимин, откидывая голову назад и крепко зажмуриваясь. На его ресницах блестят слезы, скатываясь вниз и собираясь на губах. — Да, пожалуйста, я… о боже. — Скажи мне, что ты чувствуешь, — требует Юнги, и Чимин не в силах ослушаться. — Б-большой, такой толстый внутри… я… ох, ох, так хорошо, — его слова обрываются рыданием, не сумев больше ничего сказать. Юнги толкается, и Чимин выгибается назад, впиваясь ногтями в грудь Юнги, когда его тело напрягается. — Черт, — выдыхает Юнги, ударившись головой о спинку кровати. — Такой мокрый и тесный, детка, трахал бы тебя весь день. Похвала доводит его до крайности, и третий оргазм настигает его с не меньшей интенсивностью. Он всхлипывает, поджимая пальцы ног, содрогается всем телом и сжимаясь вокруг члена Юнги почти до боли. — Хороший мальчик, — рокочет Юнги, осыпая поцелуями его лицо. — Ты такой хороший мальчик. Чимин хнычет. Изнеможение с каждой секундой нарастает, ноги болят от сильных скачков, но его член все еще гордо стоит, и он не думает, что течка ослабнет, пока он не получит узел Юнги. Слабо опираясь на грудь Юнги, он снова начинает вращать бедрами. — Альфа, — бормочет он. — Альфа, п-пожалуйста. Хочу твой узел, хочу, чтобы ты…чтобы ты заполнил меня спермой до отказа для оплодотворения… Юнги рычит откуда-то из глубины своей груди. Его руки сжимают волосы Чимина, и он сдергивает его с члена, бросая на кровать. Чимин вздрагивает, переворачиваясь на живот и выпячивая свою задницу в ожидании. — Готов принять мой член, как будто ты для этого создан, не так ли? — рычит Юнги. — Сосалка. Чимин стонет, смазка хлещет из его задницы, член дергается. Рука Юнги скользит по его спине. — Нравится? — шелестит он. — Нравится быть сосалкой? — Твоим, — поправляет Чимин, вздыхая в простыни. — Твоим сосалкой. — Верно, — соглашается Юнги. — Ты же мой. Его рука снова находит волосы Чимина, и он входит одним быстрым толчком. Спина Чимина выгибается дугой, рот открывается, руки сжимаются на ткани. — Да, — выдыхает он. — Пожалуйста, да, мне это нужно. — Возьмёшь его так, как хороший маленький омега, — говорит он, затем он вытаскивает головку и проталкивает обратно. Чимин вскрикивает, зажмурив глаза, и поддается назад толчкам Юнги. Он резко и быстро вставляет свой член в Чимина, надавливая на шею сзади, удерживая его неподвижно. Чимин стонет неразборчивым месивом «да» и «пожалуйста», пуская слюни на кровать и закатывая глаза. Он чувствует, что снова быстро приближается к кульминации, но не хочет кончать раньше Юнги, а тогда, когда Юнги заполнит его своим семенем. — Я так сильно хотел тебя трахнуть, — говорит ему Юнги сквозь стиснутые зубы. — Хотел увидеть твою маленькую дырочку, растянутую моим членом, хотел услышать, как ты умоляешь об этом, хотел увидеть тебя затраханного перепачканного… — Юн… Юнги, — всхлипывает он, уткнувшись лицом в кровать. — Ох, я не… ах… я… — Давай, щенок, кончи для своего альфы. Дай мне посмотреть, как хорошо я заставляю тебя чувствовать. Чимин не нуждается в дальнейших уговорах. Он крепко сжимает член Юнги, кончая сухо; только несколько слабых капель спермы покидают его член. Бедра Юнги дрожат, когда тот сжимается вокруг него, но как только он начинает расслабляться, Юнги снова начинает трахать его жестко и быстро. Он теряет ритм, низко рыча, и Чимин дразнит его, снова сжимая его член. — Блять, — шипит Юнги, и Чимин чувствует, как его узел начинает набухать, постоянно цепляясь за края Чимина. Его толчки замедляются по мере того, как растет узел, и Чимин скулит, содрогаясь от блаженства, потому что это то, чего он хотел, чего он так долго хотел. Юнги врезается в него снова, а затем изливается в Чимина, заполняя его, пока он не чувствует себя еще более влажным и грязным, чем раньше. Юнги проталкивает свой узел в Чимина, тот снова содрогается, чувствуя ещё один оргазм. На этот раз никакой спермы даже не выходит из его члена. Затем они оба тяжело дышат, жар под кожей Чимина и боль в пустоте наконец-то ослабевают. Он падает обмякший от усталости, постепенно осознавая, насколько он мокрый и грязный, покрытый слюной, слезами, спермой и потом. Юнги осторожно опускается на кровать, извиняясь, когда Чимин хнычет от дискомфорта, и устраивается у него сзади. Грудь Юнги прижимается к спине Чимина, и он нежно целует его в шею. — Все в порядке? — спрашивает он, и Чимин что-то мычит в ответ. Юнги протягивает руку, переплетая их пальцы. — Хён, — говорит Чимин, немного задыхаясь. Внезапно он чувствует себя странно и переполненный эмоциями, и, возможно, слишком рано говорить, что он любит Юнги, но, возможно, и нет. Он вздрагивает, смаргивая слезы. — Хён, — говорит он снова, но безрезультатно. Юнги осторожно поворачивает голову Чимина, целуя, словно понимает, что прямо сейчас, эмоции значат больше слов.

❦

Когда Чимин просыпается и чувствует себя не так отвратительно, как ожидал. Он также не чувствует себя таким пустым как раньше. Пошевелив пальцами рук и ног, он быстро оглядывает свое тело, чувствуя боль, чего и следовало ожидать. Он садится, морщась от тупой боли в спине, и понимает, что не чувствует себя опустошенным, потому что в его заднице пробка. Прилив нежности наполняет его. Он бы не хотел просыпаться пустым, чувствуя, что потерял всю сперму Юнги, а Юнги предвидел это. Теперь уже знакомый жар снова проникает под кожу, но уже не так сильно, как в прошлый раз, когда он проснулся. Он более трезв, по крайней мере, может думать о вещах помимо члена Юнги. Он соскальзывает с кровати, ступая босыми ногами по полу, и хватает свой халат с того места, где Юнги, должно быть, повесил его на стул. Пожав плечами, он выходит из спальни в поисках Юнги. Юнги сидит в гостиной с чашкой кофе. Он одет в спортивный костюм, но его грудь обнажена, а волосы аккуратно взъерошены. На кофейном столике перед ним стоит тарелка с бутербродами. Настороженный его запахом, Юнги поднимает глаза, прежде чем Чимин может позвать его. — Доброе утро, солнышко, — поддразнивает он, хотя Чимин ясно видит за окном ночь. — Привет, — бормочет Чимин, подбегая к дивану, на котором он сидит, и прижимаясь к нему вплотную. Он беззастенчиво вдыхает аромат Юнги, и когда вдыхает пьянящий аромат сандалового дерева, ему кажется, что он не так ясен, как надеялся. Рука Юнги обвивается вокруг его талии, а другой наклоняет к себе и целует. Поцелуй начинается достаточно сладко, углубляясь по мере того, как их ароматы начинают усиливаться. Чимин целует Юнги почти жадно. Он начинает беспокоиться снова, когда Юнги отстраняется. — Сначала поешь, — говорит он, указывая на бутерброды. На лице Чимина едва обозначилась обида, но Юнги уже качает головой. — Не спорь. Как у тебя хватит сил умолять о моем члене, если ты не будешь есть? Это имеет свой эффект. Чимин краснеет, раздраженно пихает его и тянется за бутербродами. — Это ты их сделал? — Черт возьми, нет, — легко отвечает Юнги. — Спал как убитый. Тебе многое надо успевать, ты это знаешь? Я заказал еду. — Прости, — бормочет Чимин с набитым бутербродом ртом, глядя в сторону. — За что же ты извиняешься? — Я слишком много себе позволяю. Юнги фыркает, и Чимин смотрит на него. — У тебя течка, детка, и этого достаточно. За что ты извиняешься? — Все равно, это… утомляюще, может быть, ты устал и… — Ох, бедняжка, я буду трахать тебя тупо три дня подряд, — глаза Юнги весело блестят. — Какой ужас. Чимин проглатывает последний кусочек сэндвича и садится к Юнги, наполовину лежа у него на коленях, уткнувшись носом ему в шею. — Ты самый худший. — Я знаю, что хуже всех, — Юнги нежно гладит его по спине. Чимин целует пахучую железу Юнги, чувствуя запах на языке, и тянется к губам Юнги. Их поцелуй медленный и чувственный, полный сдержанной, приглушенной потребности. Чимин седлает Юнги, прижимаясь грудью, и слегка проводит пальцами по татуировкам на его руках. — Ты мне очень нравишься, хён, — бормочет он, покусывая ключицу Юнги. — Ты мне так нравишься. Он чувствует, как Юнги улыбается, целуя в челюсть. — Ты мне тоже очень нравишься, Чимин-а, — губы Юнги мажут по его челюсти, оставляя засос под ухом, слегка зажимая кожу между зубами. — Знаешь, мне так повезло, что у меня есть ты. Так чертовски повезло. На этот раз Чимин целует его страстнее, чувствуя, как его тело дрожит от возбуждения. Он не прерывает поцелуй, пока у него не начинает кружиться голова от нехватки воздуха, а когда это происходит, он делает глубокий вдох и снова вовлекает Юнги в поцелуй. — Сюда, — говорит Юнги между поцелуями, двигая Чимина на свое бедро. Он развязывает пояс халата Чимина и обхватывает его за задницу, притягивая ближе, пока Чимин не прижимается к его бедру. Чимин сразу же все понял. Его член снова становится твердым, и он начинает двигать бедрами, потираясь о бедро Юнги и вгоняя пробку глубже. С каждым движением пробка все сильнее вдавливается в его зад, потираясь о простату. Он снова находит губы Юнги, целуя его, и начинает двигаться быстрее, пока не задыхается так сильно, что не может продолжить поцелуй. — Какая жалость, — небрежно говорит Юнги, словно говорит о погоде. У Чимина перехватывает дыхание. — Трахаешь мою ногу, маленькая течная сучка. Чимин скулит, пытаясь соединить их губы в очередном поцелуе, но Юнги хватает его за подбородок, удерживая на расстоянии. — Жалко, — повторяет он снова, и бедра Чимина начинают дрожать. Его свободная рука скользит по груди, задевая сосок, пока дырочка Чимина не начинает судорожно сжиматься от желания. Он делает это до тех пор, пока она не краснеет, затем его руки находят задницу Чимина под халатом, сжимая ее почти до синяков, заставляя бедра Чимина двигаться быстрее. — Оседлай меня, как ты хочешь, — говорит ему Юнги, и Чимин изо всех сил пытается быстрее двинуть бедрами. — Ох, — выдыхает он, чувствуя, как все его тело сжимается, словно узел. Юнги облизывает его пахучую железу, и узел развязывается, бедра Чимина теряют ритм, содрогаясь от оргазма. Вместо того, чтобы расслабиться от удовлетворения, жар возвращается, а тело горит. Он стонет, прижимая руку к своему животу, где началась боль, и ищет запах Юнги. — Ох, пожалуйста, — стонет он. — Трахни меня, хён, я так сильно нуждаюсь в тебе…я так опустошен без тебя, я нуждаюсь в тебе…мне нужно, чтобы ты трахал меня, пока я не наполнюсь твоей спермой, мне нужно… нужно… Юнги рычит ему на ухо. Он стягивает с Чимина халат и ставит его на ноги. — В тебе пробка, омега, ты не пустой. — Этого недостаточно! — захлебывается Чимин, пытаясь взобраться обратно на колени Юнги, но Юнги удерживает его. Он встает, крепко сжимая его запястье, и тащит к стене из окон, разделяющую гостиную. — Давай покажем всем, какая ты жалкая шлюха, — рычит Юнги, прижимая Чимина лицом к окну. Чимин вздрагивает, когда холодное стекло касается его разгоряченной кожи, разум слишком затуманен, чтобы устыдиться, что его трахнут перед всем городом. — Да, — выдыхает он, из-за чего стекло потеет. Он слышит, как Юнги сбрасывает с себя треники. — Ну пожалуйста. Юнги вытаскивает пробку, но прежде чем Чимин успевает пожаловаться на потерю своей спермы, Юнги толкается своим членом. Чимин стонет от растяжки, лучше, чем от пробки, и боль в животе ослабевает. Влажное хлюпанье члена Юнги, проходящего через месиво спермы и смазки, заставляет его член дергаться, задевая прохладное стеклянное окно. — Мне так хорошо, — вздыхает он. — Я хочу, чтобы ты трахнул меня своей спермой, альфа. Юнги все еще держит пробку в руке, а бедра Чимина сжимаются в болезненной хватке. — Хочешь этого? Быть оплодотворенным, раздутым и полным? Хочешь, чтобы я кончал в тебя снова и снова, пока твой живот не станет таким же большим, как при щенках? — Ох, да, — стонет Чимин, не желая больше ждать. Он поддается назад, насаживаясь на член Юнги, принимая его глубоко. Юнги опускает руку на задницу Чимина с громким шлепками, разносящимся по всей гостиной. Чимин вздрогнул и закричал, слезы брызнули из его глаз. — Ты так принимаешь меня, омега, — хрипит Юнги, а Чимин хнычет. — Да, альфа, пожалуйста… пожалуйста, дай мне это… Он так и делает. Юнги жестко трахает его у окна, влажное хлюпанье и шлепки их кожи эхом разносятся по комнате, смешиваясь с тяжелым дыханием Юнги и отчаянными стонами Чимина. Щека Чимина прижимается к стеклу, которое потеет от его дыхания, его член оставляет пятна предэякулята, а потные пальцы скользят по поверхности. — Ох, ох, ох! Чимин кончает, пачкая стекло. Юнги не замедляется, а Чимин берет, берет и берет. Он чувствует себя прекрасно, огни города плывут перед его глазами, его разум дрейфует где-то далеко. Он не может думать ни о чем другом, кроме как «оплодотвори меня, оплодотвори меня, оплодотвори меня», и он думает, что говорит это вслух, не зная, образует ли его рот что-то внятное или просто цепочку бормотания. Он кончает снова, Юнги матерится ему в ухо, проникая так глубоко, но недостаточно, как того хотел Чимин, желая, чтобы он был внутри, чтобы он никогда не забывал, каково это — быть заполненным. — Дерьмо, — стонет Юнги, и Чимин пытается прийти в себя, понимая, что он пускает слюни по стеклу. Рука Юнги прижимается к его животу. — Черт, детка, дай мне свою руку. Чимин слишком потерян, поэтому Юнги убирает одну руку Чимина от стекла и прижимает ее к его животу. — Ох, боже мой! Он чувствует толстый член Юнги прямо в своем животе, чувствует его через кожу, когда он трахает его, и это так непристойно и грязно, что Чимин никогда не чувствовал себя настолько возбужденным. Он смотрит вниз и тоже видит его, видит, как он движется вверх и вниз под его кожей. — Альфа! — хнычет он, положив на живот вторую руку, и полностью опирается спиной о грудь Юнги. Юнги поднимает его, толкаясь глубоко в него, и Чимин кончает снова. Когда его дырочка сильно сжимается вокруг члена Юнги, он может чувствовать, как его узел начал расти. — Наполни меня, альфа, — говорит он, и Юнги крепко обнимает его и вжимается в него, постанывая ему в ухо. Юнги выходит из него и разворачивает к себе, поднимая ногу и быстро проталкиваясь вперед. Чимин прислоняется спиной к стеклу, а Юнги делает круговые движения бедрами, прижимая их лбы друг к другу. Его узел набухает настолько, пока растяжка не вызывает слезы на глазах Чимина, затем он кончает, заполняя Чимина. Наконец Чимин расслабляется, обмякнув и держась только за руки Юнги. Его омега чувствует себя удовлетворенной, полной. Его веки слипаются. — Черт, детка, ты же меня убьешь, — вздыхает Юнги, нежно целуя его в шею. Его член дергается внутри Чимина, выплескивая очередную порцию спермы. Чимин мычит, не находя в себе силы ответить. Юнги поднимает другую ногу Чимина, обхватывает его за талию и несет к кровати у окна, ставя пробку на боковой столик. Он ложится на спину, устраиваясь поудобнее, и целует лоб Чимина, когда тот морщится из-за движения узла внутри него. — Хён, я… — Чимин запинается, а в его глазах стоят слезы. Юнги целует его, устраивая Чимина так, чтобы он лежал на его груди, а ноги были широко расставлены. — Ангел, — бормочет он, и Чимин краснеет в ошеломлении, пряча лицо в шею Юнги. — Хорошенький, хорошенький малыш. Мне так повезло. Он проводит рукой по спине Чимина, гладит его волосы, целует каждый миллиметр его тела, до которого может дотянуться. — Хён, — вздыхает Чимин, снова закрывая глаза. — Если ты проснешься раньше меня, используй мой член столько, сколько тебе нужно, — тихо говорит Юнги, и Чимин целует его в грудь вместо ответа.