Не трогай меня, малыш Гук-и

У Тэхёна, безусловно, было бесчисленное множество друзей и знакомых, (кто не захочет познакомится с таким симпотяжкой?), но чаще всего он виделся с Намджуном, своим бывшим одноклассником и просто хорошим альфой. Он растил в одиночку своего единственного сына — омежку Пак Чимина, который был совсем немного старше Чонгука. В последнее время Гук отказался от этих посиделок в гостях, но в этот раз зачем-то согласился. И он знал зачем. Светловолосый Чимин встретил его с улыбкой у себя в комнате.       — Да ты красавчик, Чонгук-а! — засмеялся омежка, тиская друга за щеки. — Я так соскучился! Почему ты не приходил к нам? Гук попытался измученно улыбнуться и отстранил от себя пухлые ручки Чимина. Они присели на кровать. Чимин понял, что он хочет поговорить.       — У меня не было времени, хён. Его собеседник сощурился, цокнув языком.       — Айщ, Чонгук-а, опять рамен лапшу мне на уши вешаешь! — обидчиво поморщился Чимин, но уже через секунду улыбнулся, как ни в чем не бывало. — Чего кислый такой? Это все его рук дело? Под ним Чимин подразумевал Тэхёна. Чонгук поделился с ним о своих чувствах к старшему ещё когда они были в средней школе и, признаться, иногда жалел об этом, ведь не обошлось без шуток и подколок со стороны омеги, но иногда он даже мог поддержать его.       — Слушай, хён, — вздохнул Гук и, словно что-то прикинув, глянул на него. — Тебя Намджун-хён видел без одежды? Чон внимательно уставился в лицо Пака, но тот лишь добродушно хохотнул, отмахнувшись.       — Конечно, — сказал Чимин, и лицо альфы вытянулось от удивления. — дурачок, он же мой отец! Чонгук поджал губы, разочарованно выдохнув и дернув плечом. До этого омеги всегда все туго и долго доходило (его недалекий ум, бесспорно, компенсировала миловидная мордашка, но иногда это начинало подбешивать).       — Это не то. Я имею ввиду недавно. На этой неделе, на прошлой, месяц назад?       — Нет, Чонгук-а, — ответил сбитый с толку Чимин, но через пару мгновений он подскочил с кровати, удивленно ахнув. — Боже мой! Вы с ним… Чонгук вдруг покраснел, как последний девственник на этой планете. Что он не договорил, но явно подумал? Переспали? Занялись сексом? Трахнулись? Одно предположение было красочнее другого, поэтому Чонгук быстро замотал головой в попытке избавиться от хаотичных мыслей.       — Нет-нет, ничего такого! — поспешил ответить Чон, пока шокированный Чимин с глазами на пол лица не успел понапридумывать себе всяких пошлых подробностей. — Он всего лишь увидел мой стояк. Пак засмущался еще пуще прежнего.       — Всего лишь?! — повторил он за Чоном, заламывая брови вверх в удивлении. — Ты говоришь так, словно он каждый день видит твой член! — Чимин не на шутку испугался за примитивность его мышлений. — Чон Чонгук, как, черт возьми, получилось так, что вместо твоего признания в любви перед ним предстал твой член?       — Ради бога, оставь в покое мой член! Они оба не переносили повышенный тон так, что уже в следующее мгновение друзья залились единым смехом — настолько смешным им показался напускной строгий тон. Очаровательные щечки Чимина поднимались и застилали глаза, даже при обычной широкой улыбке, и сейчас омежка завалился на спину, лишенный возможности видеть, сотрясаясь от смеха. Когда оба выдохлись и успокоились, Чонгук все-таки рассказал ему все произошедшее до малейших подробностей. Пак жутко смущался, правда не меньше самого Гука, который по своей природе был максималистом и решил, если рассказывать, то все, вплоть до своего мокрого сна. Было видно, что Чону очень стыдно за такой сон. Дело было даже не в том, что ему приснился их с Тэхёном секс (а такое случалось частенько), а в том, что он принудил омегу. Изнасиловал. И явно получил удовольствие от содеянного. Эйфорию.       — Чонгук-а, — с беспокойным укором пролепетал Чимин. — Так нельзя. Ты должен признаться Тэтэ-хёну, а не то точно сойдешь с ума.       — Я не хочу быть отвергнутым, — объяснил Чонгук и с горечью продолжил: — Он отошьет меня.       — Почему ты…       — Это очевидно, — прервал его альфа.       — Чонгук, — строго начал омега. — Я не пытаюсь убедить тебя в том, что он сразу примет твои чувства. Но, неужели, ты так и будешь страдать по нему до конца жизни? Послушай, это, конечно, не мое дело, но время не стоит на месте и ты как никто другой это понимаешь, — он с искреннем желанием помочь посмотрел на Гука, улыбнувшись. — Я не могу смотреть на то, как ты мучаешься, Чонгук-а. Признайся ему. Это твои истинные чувства к нему. Тэхён должен знать правду. «Тэхён должен знать правду, — раздалось в голове у Чона». Выходит, все это время он скрывал все от Тэ? Держал в неведении самого близкого человека. И сколько это уже продолжается? Пять лет, не меньше.       — Наверное, ты прав, — вдруг твердо решил Чонгук. — Нужно рассказать, пока не поздно. Чимин проронил смешок, глядя на серьезную мордашку младшего.       — Сейчас такой решительный, а завтра и слова в его сторону сказать побоишься. Чон нахмурился и вскочил на ноги, готовый ринуться к Тэхёну прямо сейчас.       — Тогда не будем ждать до завтра!       — Эй-эй, мистер крутой альфач, только не у меня дома! — всплеснул руками Чимин и усадил его обратно. Чонгук поумерил свой пыл и уселся обратно.       — Хён, если меня выгонят из дома, я приду к тебе, — улыбнулся Гук, зная, Тэ никогда так не поступит.       — Нужен ты мне, — прыснул Чимин, но все-таки обнял Чона. — Приходи, конечно. Я вынесу тебе кошачьего корма. Они засмеялись.

* * *

Чонгук боялся. Боялся не гнева Сокджина, когда все всплывет на поверхность, а это необратимо, и даже не косых взглядов одноклассников (смотрите, а это Чон Чонгук, который влюбился в своего приемного отца), а того, что Тэхён возненавидит его — перестанет любить Чонгука даже как сына. Что будет тогда? Если родные любимые глаза посмотрят на него с холодной отчужденностью? Чонгук подумал, что он застрелится, если все будет так. Надежда еще теплилась в нем, придавая сил дойти до спальни Тэхёна. Постучаться, приникнув к двери ухом. И услышать тихое «заходи, Гук-и».       — Мне нужно кое-что сказать тебе, — голос Чонгука звучит уверенно, но он чувствует дрожь внутри. Тэхён кивает и подзывает к себе, готовый выслушать. Чонгука колотит, но он собирает всю волю в кулак и говорит.       — Ты мне нравишься.