Огонь.

Понедельник.       Всё воскресенье я провёл в своём домике. Куча мусора, кровать, как у последнего бомжа, а в воздухе витает запах никотина и алкоголя. Мне нравится просиживать здесь часами, курить, наслаждаясь запахом вишни, играть со скальпелем, который я стырил из больницы, куда, однажды, положили брата. Мне нравится эта тишина, как в гробу и темнота, без единого лучика солнца. Это всё мне нравится, только по одной причине — это моя разорённая душа.       Сегодня, не знаю почему, но я решил пойти в школу. Соскучился, что ли? Или это я начал осозновать, что мне скоро будет большой-большой пиздец. А я ведь уже который день не появлялся в этом убогом здании со стенами, выкрашенными в раздражающий бледно-салатовый цвет. Мимо пробежал какой-то парень, толкнув меня и словно не заметив этого, побежал дальше. Вот чёрт... Жаль, что я не запомнил, как выглядит его лицо. Зачем мне это надо? А я обид не прощаю.        — О, смотрите, кто к нам пожаловал! — не успел я войти в класс, как на моё плечо взгромоздилась чья-то рука. Трэвис Фелпс, а для меня он просто самый лучший друг и самый злейший враг, — Кромса-а-али! Приветик!       Его пальцы постучали по моему протезу, специально пытаясь приподнять его. Представьте, что вы смотрите на засохшую лаву. Отлично. А теперь представьте моё лицо с этой субстанцией. Да-да-да, у меня изуродованное лицо, которое я скрываю под белым, надёжным протезом. Сейчас, у моей семьи нет средств на пластику лица, да и я в принципе не хочу проведения этой процедуры. Нахера? Даже, если моё лицо станет «нормальным», то я всё равно не смогу забыть тот день, когда погибла моя мама. Мне плевать на то, как реагируют окружающие, видя странного парня с голубыми волосами и маской на лице. Урод, шизофреник, мудила — эти слова стали частью меня. Мне ехало-болело на эти замашки, тыканье в меня пальцами, шёпот за спиной и так далее. Избиению я не подвергаюсь, так как могу уложить любого, кто хоть пальцем меня тронет. А так всё просто окей.        — Давно не виделись.       Прозвенел звонок. Я сел за парту, ожидая учителя, а вместе с ним и его реакцию на моё появление. Трэвис, ещё немного поторчав около меня, ушёл. М-м-м, чую, сейчас начнётся. Мой брат, как всегда, остался дома, так как если с ним что-то случится, то его надо срочно везти в больницу. Эшли же учится. Когда у Ларри начинаются приступы или как их там, то в больницу он попадает вместе с ней. Там у Эшли забирают нужное количество крови, лейкоцитов, тромбоцитов и так далее. Последний раз у неё забрали костный мозг. Тогда она сказала, что это было больно, но в её глазах я увидел и понял, что это было больнее, чем есть на самом деле. Да, Эшли — идеальный донор для Ларри.        — Мистер Фишер? — о, явление учителя народу. Как же долго мы вас ждали, а я так вообще соскучился, — Почему вас не было на прошлой неделе?        — А это так важно? — серьёзно, что за дебильные вопросы? Почему нельзя начать урок без них? Логика учителей меня всегда поражала, поражает и будет поражать.        — Не оговаривайтесь! Я спрашиваю: где вы были?        — А если я не хочу отвечать, то что?       В классе невероятно тихо. Не каждый может позволить себе такую роскошь, как огрызаться или хамить учителю. Понимаю-понимаю.        — Марш к директору, — прошипел он, злобно уставившись на меня. М-да. Первый урок, а я уже попал под опалу. Ну и чёрт с этим.       Быстро собрав вещи, я так же быстро вышел из класса. Думаете, я реально пошёл к директору? Ха! Нет. Я решил свалить, как это делал раньше. Из школы нас не выпускают до окончания уроков, зато через окно пролезть — это можно. Тем более, если учитывать то, что хоть и на окна поставлены решётки, но они все ржавые и их легко сломать. Плюс, они закреплены тоненькой проволокой, что не мешает возможности сбежать. Интересно, когда они в последний раз обновляли эти окна?        — Салли! — я обернулся и увидел мою подругу детства. Меган Холмс. Правда, она не является дочкой Шерлока, но всё же.       Она стояла напротив меня, как всегда смущённо смотря в пол и теребя свой крестик. Наверно, я остался в этой школе только из-за неё. Я не испытываю к ней ничего, кроме дружеских чувств. Меган — одна из тех, кто действительно понимает меня лучше всех и кому я могу доверить всего себя. Лучше иметь одного, верного друга, нежели, чем стаю паршивых людишек, которые могут предать тебя в любой момент.        — Привет, Меган. Ты что-то хочешь?        — Да... — я заметил лёгкий румянец, появившийся на её щеках. Она замялась, смотря в пол. Я вздохнул: она вечно мучает меня своими тайнами и непонятливыми загадками.        — Идём.       Я схватил её за руку и потащил в туалет. Благо, в нашей школе нет камер и можно делать что хочешь. Сиреневолоска не сопротивлялась, да и я слишком сильный для её «анорексичного» тела. Это была ещё одна из причин моей дружбы с ней. Её несколько раз пытались изнасиловать и поэтому я защищал её.        — Ну так?... — спросил я. Она вжалась в стену, всё сильнее краснея.        — Я... Салли Фишер, я люблю тебя! — выпалила она, резко подняв голову.       Что такое любовь? Красивое, но вредное слово, обозначающее взаимоотношения между людьми. Кароче, это мечта всех девчонок, которые начитались французских романов. Рыцари, кавалеры, ухажёры, ещё какая-нибудь неисторическая галимотья и так далее. Как они вообще про эти розовые сопли читают? Меня так сразу выворачивает или же клонит в сон. А что делать, когда твоя подруга скромно признаётся тебе в любви?       Я стоял с немного огкруглившимися глазами, а она, как мне показалось, начала тихо и неслышно психовать. Думает, что сделала что-то не так. Блин, что я стою? Пора объяснять ей, что хорошо, а что плохо.        — Понятно... — сначала, я хотел прочитать ей небольшую лекцию, но передумал.       Дотронувшись до ремешков своего протеза, я легко расстегнул их и снял его. Она уже видела моё лицо и поэтому ни капельки не смутилась. Бросив протез на пол и наклонившись так, что наши носы соприкоснулись, я заглянул в её глаза. Всё, как и ожидалось: преданность, правдивость, смущение и лёгкий испуг. Сильнее прижав её к стене, я накрыл её губы своими. Хоть это мой первый поцелуй с девушкой, но я умею это делать. Не зря ведь «PLAYBOY» часами смотрел.       Она отвечала робко, неуверенно, неопытно. Её тоненькие пальчики сжимали мою кофту, не желая отпускать. Я чувствовал, как она дрожит, прижимаясь ко мне. Именно так она делала, когда её кто-то обижал. Именно так она прижималась ко мне, когда я сидел на полу, с разбитым носом или губой. Меган нужен сильный человек, способный защитить её, подарить ей любовь. Но это явно не я. А губы у неё нежные, мягкие...        — Это всё, на что я способен в плане любви, — прошептал я, отстраняясь от неё. Она открыла глаза и растерянно посмотрела на меня, вновь залившись краской.       Мне не дано любить. Я потерял любовь ещё в пять лет, когда моя мама спасала меня из пылающего здания. Она погибла, а я остался живым, но имеющим только две вещи — лицо и тело, с ожогами последней степени и пустотой в душе. Обидно.        — В следующий раз, перед тем как признаваться в любви — думай. Ведь я мог тебя послать на три буквы, — продолжил я, поднимая протез и надевая его, — Помни, что ты не должна бегать за парнями — это они должны бегать за тобой, с любовными письмами в руках.        — П-прости, Сал... — она явно сейчас расплачется. Я притянул её к себе, заключая в объятия. Какой красивый поворот событий. Сегодня меня выгнали из класса и сегодня мне признались в любви, но я отшил.        — Ну всё-всё, не реви... И зачем ты выбрала такого идиота, прогульщика и бессовестного бездельника, как я? Брось. Прекрати.       Так мы стояли несколько минут. Меган повисла у меня на шее, утыкаясь носом в плечо, а я стоял, обнимая её за талию. Потом она отошла от меня и весело улыбнувшись, поблагодарила. Что? Сначала слёзы, а потом благодарности... Это всегда так?        — Ладно, Мег. Тебя уже ждут, а мне надо идти. Хочешь пойти со мной? Я тебя до дома провожу, — предложил я, но на это она отрицательно покачала головой, — Ну, тогда до встречи? Позвони мне, когда придёшь домой, чтобы я не волновался.        — Хорошо, Салли. Спасибо! Через двадцать пять минут.        — Почему ты так рано пришёл? — около домика на дереве стоял Ларри. Его карие глаза блуждали по мне, словно изучая меня.        — Не твоё дело.       Я полез наверх, в надежде спрятаться от его взгляда. Не получилось. Он полез за мной. Да ёпт... Неужели я не могу побыть один? Ладно, плевать на него. Бросив портфель на пол, я уселся на кровать и достав из кармана пачку сигарет, закурил. Как же это всё напоминает мне мой любимый огонь... Чёртов дым продолжает играться с моими нервишками, проникая в самую глубину организма. Плевать, что лёгкие превратятся в хрен знает что. Плевать, что это сокращает мне жизнь, убивает. Это ведь наслаждение... Сделав вторую затяжку, я посмотрел на Ларри. Он сидел на стуле, продолжая «изучать» меня взглядом.        — Можно? — он протянул руку вперёд, кончиками пальцев касаясь сигареты.        — А ты умеешь? — усмехнулся я, одной рукой достав ещё одну сигарету. После чего я бросил эту манящую гадость, вместе с зажигалкой, ему. Но он не принял этот подарок и отдал обратно.        — Нет, мне нужна твоя.        — Что?... А хотя, ладно, держи.       Отдав ему то, что он хотел, я снова посмотрел на него. Он повертел сигарету в руках, после чего начал курить. Меня это не удивило, как будто я знал, что так и должно произойти. Значит, он уже занимался столь пакостным действием, за спиной у своей матери.        — Знаешь, Салли... А я ведь люблю тебя.