Огонь.

      Тихо. Нежно. Не спеша. Ебану тебя с ножа.        — Да блять! Замолкни!       Сегодня родителей и Эшли не было дома, а меня оставили за старшего. Будильник радостно оповестил меня о начале нового денька, оглушая своим бесячим звуком. Ларри оставили на моё попечение, надеясь на то, что я «отлично проведу с ним время». Намёк понят, но на оргазмы с моей стороны можете ненадеется.       Хочу ещё поспать... Может лучше сегодня вообще из домика не вылезать? Хотя не получится, ведь он... Вчера брата выписали из больницы, дав нужные рекомендации мачехе, хотя по сути они не должны были этого делать. Вдруг с Ларри что-то случится, а их нет рядом и я должен буду один вести его в больницу. Бесит всё это... Бесит то, что на меня сваливают обязанности, которые я не должен выполнять. Но самое главное — брат. Я не знаю, как он отреагирует на меня, ведь я за всё то время, что он лежал, ни разу к нему не подошёл. А мы ведь одни остались на целую неделю и я представляю, что тут будет происходить.       Перевернувшись на бок, я попытался заснуть, как вдруг... Из дома послышался какой-то странный, слабый, еле уловимый звук. Это ещё что? Мои уши напряглись, пытаясь разобрать хоть что-то. Через несколько минут, я начал улавливать ещё более грубые нотки. Звук был похожим на тяжёлую музыку или метал. Ларри?... Да что я о нём думаю? Пф. Достав с тумбочки наушники, я надел их, решив, что они дадут мне спокойно подремать. Но не тут то было. Этот уебанский звук резал уши даже через наушники. Да мне сегодня можно будет нормально поспать или нет?       Вскочив, я надел бордовые штаны и чёрную кофту, после чего спустился вниз и пошёл к дому. С каждым разом звук становился всё сильнее и сильнее. Точно метал. Что он там творит?! Я его убью. Забежав в дом, я побежал в гостиную, а потом наверх, туда, где находилась комната Ларри. Теперь же, кроме режущей уши тяжёлой музыки, прибавился ещё и шум. За дверью было слышно, как что-то разбивается, падает, грохочет. Создавалось впечатление, будто у него там слоны топали под весёлый марш. Как же ты заебал...        — Ларри?! Открой! — я начал барабанить по двери, чтобы он услышал. Но музыка продолжала играть, а шум стал ещё сильнее, — Ларри, твою мать! Если ты сейчас же не откроешь, то я вынесу дверь ко всем чертям, а потом и тебя!       Подействовало. Музыка начала постепенно стихать и вскоре совсем заглохла, а шум прекратился.        — Отлично. А теперь встань к кровати задом, а ко мне передом.       Послышался щелчок и дверь наконец-то открылась. То, что я увидел на секунду заставило меня впасть в мимолётный ступор. На пороге стоял Ларри, с бутылкой в правой руке и одетый, как гот. Чёрный парик был весь перекошен, на щеках нарисованы чёрные слёзы. Всё чёрное. За спиной у него творился настоящий бардак, которому мог позавидовать даже я. Снятые и разорванные занавески, мишура, разбросанная по всему полу, осколки от ваз и так далее. Ой, ёпт...        — Что. Это. Значит? Какого хера ты врубаешь музыку на полную громкость и громишь всё, что попадается тебе под руку? Ты в курсе, сколько сейчас времени?        — Я скоро умру, чел!       Это радостный призыв к суициду? Он развёл руки в стороны и пошатнулся, чуть не упав. На лицо наползла дъявольская, смеющаяся улыбка, а глаза превратились в два пьяных омута. Да что с ним происходит?        — Интересно, когда же до тебя это допёрло? — я хотел сказать другое, но мозг решил выдать это.       Он прислонил горлышко бутылки и хотел сделать глоток... Я остановил его, схватив Ларри за запястье и разбив бутылку. Брат посмотрел на меня с удивлением, а я толкнул его, прижав к стене. Да как он смеет так говорить?        — Ты идиот, верно? Какого чёрта ты говоришь, что умрёшь? Живи, мразь, живи! Зачем, интересно, Эшли отдаёт для тебя частички себя, а? Не задумывался об этом? Ты никогда не задумывался о том, как она себя чувствует, когда ей пускали уже четвёртую иглу? А Лиза? Она ночами не спала, сидя рядом с тобой и убаюкивая тебя, как маленького ребёнка, содрагаясь от каждого твоего кашля или ещё чего-либо другого.        — О, господи, Сал. Пора взглянуть правде в глаза! Жизнь не вечна, особенно для тех, кто болеет такими заболеваниями, как я. Ты даже не знаешь, сколько раз я пытался убить себя, но не мог этого сделать... Я чувствую, как смерть идёт за мной и мне ничего не остаётся делать, как с трепетом ждать её появления. Поэтому я хочу оторваться, хоть как-то повеселиться. Пир во время чумы должен продолжаться! Так что оставь меня в покое!       Я офигел от его слов, но ещё сильнее прижал его к стене. Он пьян и не понимает всю суть того, что он несёт. Какая, нахер, смерть?        — Судя по твоему бреду, можно считать, что всё, что было сделано для тебя — напрасно? — он качнул головой, пытаясь оттолкнуть меня от себя, — Знаешь, что? Сейчас, если ты не придёшь в чувство, мне придётся провести профилактические работы в твоём опьяневшем мозге. А я умею это делать.       Не дожидаясь ответа, я схватил его за футболку и потащил в ванную. Он сопротивлялся, что бормоча про себя. Сколько бутылок виски он выпил? И почему ему в голову пришла мысль о смерти и о том, что с ней связано? Ладно, пофиг, разберёмся потом.       Я привёл его в ванную и наполнил раковину водой, всё ещё не отпуская Ларри. Закончив с этим, я взял его за шею после чего погрузил его голову в воду на несколько секунд. Потом вынул, чтобы он мог глотнуть воздуха и снова опустил в воду. И так до тех пор, пока мне самому не надоело всё это. Последний раз окунув его в воду, я посмотрел на него. Рисунки смылись, тушь тоже. Теперь передо мной истинное лицо брата, к которому я так привык... Карие глаза, в которых есть... Огонёк... Что? О чём это я? Пф.        — Полегчало? — спросил я. Он не ответил, глубоко дыша и смотря на меня с изумлёнными глазами. Капли стекали с его щёк, капали с носа, что я не заметил, как моя рука протянулась вперёд и дотронулась до его лба, убирая остатки воды.        — Салли? — я резко отдёрнул руку. Взгляд был полон грусти, плохо скрытой печали. Несколько минут мы стояли и молчали: я смотрел на него, а он изучал плитки пола, бросая на меня быстрые взгляды.        — Я жду объяснений.       Ларри замялся, топчась на месте, словно пытаясь что-то вспомнить и сказать. Последняя капля упала с носа и он невольно вздрогнул. Далее лицо стало меняется и на месте грусти появилась насмешка, которую сопровождали страх, уныние, безвыходность и понимание того, что он сейчас сказал:        — Я хочу умереть.