****
— Ты что несёшь, придурок?! Совсем охерел?! — Я говорю это на полном серьёзе, Сал. Мне надоело быть обузой для семьи. В их глазах я вижу скрытую ненависть ко мне. В их голосах я нахожу раздражение и пренебрежение. Ты просто не понимаешь того, что понимаю я. Ты ни чем от них не отличаешься, кроме одного — тебе на меня вообще плевать. Мои глаза стали похожими на чайные блюдца, как из кукольного сервиза Эшли. Руки сжались в кулаки так, что хрустнули костяшки. Я старался собрать мысли в кучу, чтобы понять, что ответить. Почему он так говорит?! Но... Да, мне не интересны его проблемы, его личная жизнь и так далее, но в тоже время у меня появляется желание знать о нём всё... И когда оно появилось? Почему мне вдруг захотелось по-настоящему узнать его, открыть глаза? И почему меня раздражают его слова? Так и не ответив, я развернулся и, подобрав нож, что Ларри бросил к моим ногам, ушёл, сильно хлопнув дверью. Я был охвачен злостью и в тоже время обидой на самого себя. Что это за мерзкое, непонятное для меня, чувство, что появилось во мне? Что-то, как огонь, жгло меня изнутри, заставляя чувствовать адскую боль. Вот только боль не на теле, а в душе. Один час спустя. — Одевайся! — я кинул Ларри его обувь и одежду. Он вопросительно посмотрел на меня, изогнув левую бровь. Я решил его обрадовать, поехав с ним на... — Куда? — На пляж. Его лицо озарила светлая улыбка, а глаза засверкали. Он спрыгнул с дивана и начал со скоростью света одеваться. Но через несколько секунд он остановился, застыв и смотря в пол, после чего снял куртку и плюхнулся обратно на диван. Счастливая улыбка исчезла с его лица, а глаза опять потухли. — Но мне же... — Я рядом, — это словно был не я. Я никогда бы не предложил ему куда-нибудь поехать, а тем более сказать, что если с ним что-то случится, то я его «спасу». Сегодня день почему-то не такой, какой я его себе представлял. Что же происходит со мной?... — И аптечка тоже. — Сал, может не стоит? — он начал теребить воротник куртки. — Ты хочешь повеселиться или нет? Я взял еду, сигареты, аптечку, лакомства, три пледа и всё, что необходимо. Нет, если не хочешь, то я не буду тебя заставлять. Просто потом придётся всё обратно вытаскивать. Он начал колебаться, метая взгляды то на меня, то на куртку. Я стоял с пластмассовой корзиной, набитой едой и прочим барахлом. Почёму я предложил ему сгонять на пляж?... Просто мне захотелось, чтобы он отошёл от этого состояния, ведь если родители увидят его таким, то первое, что они сделают — это будут читать мне трёхчасовую лекцию, гласящую о том, кто такой брат и с чем его едят. — Ну так? — безучастным голосом спросил я. Тот, ещё раз посмотрев на меня, улыбнулся. Некоторое время спустя... Я разогнался, сильно надавливая на газ и на поворотах выписывая сногшибательные пируэты, которым могли позавидовать даже гонщики-профессионалы. Ларри уже немного перекашивало от моих действий, ведь он не привык к этому. На копов мне насрать: они всё равно за мной не погонятся, ибо слишком ленивые! Водители и люди что-то злобно мне кричали, а я им показывал средний палец. Да пошли они! — С-сал... Меня сейчас вырвет, — Ларри, сидя на заднем сиденье позеленел, прислонив ладонь к рту и держась за живот. — Рви в окно. Аптечка валялась в багажнике, вместе с прочим хламом, моей машины и, следовательно, я не мог её достать. Я не обращал внимание на Ларри, хотя краем глаза, заметил, что он потянулся к окну. Будет прикольно, если нам навстречу летит смерть, в виде жёлтого или красного феррари. Хотя, я смогу уклониться, ведь в свои тринадцать лет я уже разъезжал по трассам на максимальной скорости. Я включил музыку, чтобы расслабиться. «Love the Way You Lie» — хорошая песня, но я люблю что-нибудь покруче.Just gonna stand there and watch me burn Просто будешь стоять и смотреть, как я горю? Well that's alright because I like the way it hurts Но всё в порядке, мне нравится эта боль, Just gonna stand there and hear me cry Просто будешь стоять и лицезреть мои слёзы? Well that's alright because I love the way you lie Но всё в порядке, мне нравится, как ты лжёшь, Love the way you lie Мне нравится, как ты лжёшь. Oh I love the way you lie Мне нравится, как ты лжёшь.
— Не выключай, Салли, — я уже хотел было переключить, но рука Ларри перехватила мою. Я пожал плечами. Через несколько часов мы уже были на пляже. Нам открылся красивый вид на голубую морскую даль, куда хочется убежать, надеясь найти вечный покой. Лёгкий морской бриз дул в лицо, заигрывая с волосами. Маленькие волны, повинуясь ветру, разбивались о камни, которые загрождали вход. Песок иногда поблёскивал, находясь в тёплых лучах солнца. В общем, сплошная красота, хоть художника вызывай. На пляже, на удивление, никого не было. Ну да, рабочий день и к тому же, кто в этот день попрётся в такую даль? Я расстелил один плед на песке, поставив корзину и начал вытаскивать всё то, что было в ней. Ларри сел рядом со мной и стал помогать. Когда всё было разобрано, то я предложил ему перекусить, на что он отрицательно покачал головой. — Салли, давай сыграем в «Без «с»»? — Давай. Эту игру придумала Эшли, когда мы сидели в больнице, пытаясь найти себе занятие. Игра «Без «с»» подразумевает под собой диалог, но без буквы «с». То есть, ты можешь нести любой бред, что взбредёт тебе в голову. Шутка, конечно. И тот, кто скажет слово с этой буквой — проиграл. Мы сидели на клетчатом пледе, прижавшись к друг другу спинами. «Привет, Алли», «иди к чёрту», «ты груб», «да ладно, я ещё на первых порах жизни знал это», «как жизнь?», «пиздато», «как много долларов ты отфигачил у Трэва на той неделе?»... А я, что, помню сколько отжал бабла у «цыпы»? Ну-у, пачку точно. Хотя, это мои деньги, которые я у него оставляю, так как мой домик забит дерьмом и пачкать эти чудесные бумажки мне особо не хочется. Он просто хранит их у себя. — Ха-ха, Сал, ты проиграл! — засмеялся Ларри. Я сказал слово «смелость» и продержался только десять минут. Не ответив на это, я вынул из кармана пачку сигарет и закурил. Мой любимый запах вишни ударил в нос, щекоча рецепторы. Интересно, как выглядят сейчас мои лёгкие и лёгкие ли это вообще? Наверное, они похожи на огромное чёрное пятно, а внутри они — пустые, что если сжать их, то они лопнут. Мы сидели и разговаривали о разных вещах, играли в приставку, собирали ракушки. Искупаться не получилось — вода слишком холодная для брата, а я просто не хочу, чтобы он смотрел на меня с грустным и скучающим взглядом. Мы поедали пончики с малиновой начинкой, успели построить огромный замок из песка, но он тут же развалился. Стемнело... Где-то достав сухие сучья, я развёл огонь. Ларри сидел, укутавшись в плед, а в его глазах было отражение этого самого огня. Огненные языки танцевали в них, делая из брата какого-то хитрого, пошловатого парня. На его лицо опять наползла улыбка, а родинка с правым глазом только подчёркивала всё это. — Иди сюда, Сал, — Ларри приблизился ко мне, положив руку на мои плечи, притягивая к себе, тем самым давая тепло. Я удивился, но не отстранился. Мы сидели в обнимку с друг другом и молчали, смотря на огонь. В Ларри я нашёл какое-то сходство с огнём: если на некоторое время представить его с волосами, то он явно будет олицетворять только огонь. Огонь — даёт людям тепло, согревает их. Огонь — опасен, ведь если его «разозлить», то он может спалить всё до тла, не оставив ничего живого. Огонь — моя страсть. Огонь — мой брат. — И кто мы после этого? — хитро спросил он и я снова почувствовал на изгибе своей шеи его обжигающее дыхание. — Никто. Он издал смешок, а я понял всю суть сказанного. Ложь. — Уверен, поджигатель? — острые зубы чуть прикусили мочку уха. — Ч-что? — откуда он знает, что я «дружу» с огнём? Как...? Что за...? — Мне нравится, как ты лжёшь, — процитировал Ларри строчку из той песни. Холода я не ощутил, а лишь жар, что исходил от его тела, всё больше окутал меня, заставляя закрыть глаза и откинуться, упёршись затылком в плечо брата. Я всегда лгал. Но только ложь спасала меня от неприятностей. Вот только Ларри всё просёк и понял, что я являюсь тем самым «ночным поджигателем». Огонь — умный сам по себе. Ещё одна причина сходства Ларри с ним.