Огонь.

      Что вы чувствуете, когда разжигаете огонь и прикасаетесь к нему? Верно, тепло, жар. Хочется прижаться к нему сильнее, чтобы ещё больше ощущать, как то самое тепло бродит по твоему телу, «захватывая» новые территории и заставляя трепетать каждый сантиметр кожи. Древние люди поклонялись огню, ведь он был самым главным признаком жизни. Он может дать жизнь и порой сохранить её, но лишний раз злоупотреблять этим не стоит. Прошли века... И огонь превратился в страсть, похоть, разврат. Теперь понятие «огонь» — означает только это. Где есть огонь — есть похотливый жар, та самая пьяная и жестокая страсть. И, похоже, у меня остались совсем другие понятия об огне, но с прибавкой последнего.       Ларри сидел напротив меня и улыбался, протянув руку вперёд, чьи пальцы уже блуждали по моему торсу. Мы оба сидели в позе лотоса, перед окном, в домике на дереве. Сегодня выглянуло солнце, наполняя моё мрачное логово своим ярким, тёплым светом. Сегодня я впервые раздвинул эти тёмные шторы, которые не давали доступ лучам солнца в мой домик. Сегодня я решил показать Ларри огненные рисунки на теле, разлив лосьон прямо у себя на ладони и зажёг его. Тоненькие, большие, широкие, разных размеров, струйки, катались по моей ладони, образовывая замысловатые узоры и линии. И сегодня, после этих слов, что-то горячее, обжигающее, как огонь, коснулось моего сердца, после чего окружило его, сплетая такие же горячие нити и образуя целую сеть, а после — капсулу, в которую поместилось сердце. Оно начало бешено, словно одурманеный приятным запахом нос, биться, заставляя трещать мои рёбра. Огонь, что всё ещё пылал у меня на ладонях, стал извиваться, а красочные языки пламени уже пробирались к моему лицу, зацеловывая его, оставляя красные отметины. Лицо Ларри стало игривым, как всё тот же огонь, когда желает, чтобы с ним проиграли дабы в конечном итоге взять над человеком власть. Он потянулся ко мне, дав возможность заглянуть в его глаза с другой стороны, узнать, что на самом деле скрывается за маской «маменькиного сынка» и пресловутого простачка. Ларри — дьявол в овечьей шерсти. На самом деле он не такой, каким кажется — похотливый, распутный, игривый.       Он накрыл мои губы своими, свободной рукой зарывшись в мои волосы. Огонь был между нами и, чтобы не «убить» Ларри, я резко, но бесшумно хлопнул ладонями. Огонь потух, издав прощальный знак в виде дыма, а я почувствовал боль, ведь ожоги... К чёрту! Я притянул Ларри к себе, углубляя поцелуй и пустив в ход язык. Хм, заниматься сексом с братом, пусть даже и сводным, звучит слишком... Эротично. П-ха-ха-ха!       Ларри смело отвечал, уже завязав танец с моим языком. Его ловкие, длинные пальцы массировали мой живот, подготавливая его к дальнейшим действиям. Теперь мои ноги обхватили торс брата, а руки стягивали его любимую футболку со значком группы «Смысловая Фальсификация». Оторвавшись от него на несколько секунд, чтобы наконец-то снять с него эту бесячую футболку, я снова примкнул к его губам, не дав ему глотнуть воздуха. Ох уж эта похоть... Но я люблю её, безумно люблю.       Вот и моя кофта летит в свободном полёте куда-то в сторону. Ларри повалил меня на пол, впиваясь в мою шею и продолжая делать массаж, от которого я только сильнее возбуждался. Мои руки держали его за плечи, а я, откинув голову, улыбался, наслаждаясь его прикосновениями. Чувство эйфории снова вернулось ко мне, а лихорадочная дрожь пробежала по моему телу, когда губы Ларри коснулись соска, нежно прикусив его. Вздох. Ещё один.       Стало как-то жарко, я чувствовал, как по моему лицу катаются капли пота, а сердце искало слабое место, которое можно будет пробить, чтобы потом выпрыгнуть наружу. Здорово, не правда ли? Руки брата сплотили вокруг меня кольцо, надавив на спину, тем самым заставляя меня выгнуться. Его губы оставили след на одном из ожогов, что, как клякса, был «нарисован» на теле, где-то чуть ниже правого соска. Дрожь.        — Ты можешь побыстрее? — спросил я, хотя сам не понял зачем спросил. Наверно, просто хотел разбавить это молчание, прерываемое только моими вздохами, стонами и другими еле уловимыми звуками. Мне уже не терпелось...        — Я опять что-то делаю не так? — спросил Ларри, оторвавшись от изучения моего живота, единственного места, где не было ни одного ожога. Его глаза смеялись, а улыбка играла на его лице, оголяя ровные, белые зубы. Я усмехнулся, а мои ладони соскальзнули с его плеч, спускаясь ниже и ложась на его ладони. Наши пальцы сплелись.        — Нет, продолжай.       Смешок. Ему явно надоела эта нудятина, как зацеловывание моего девчачьего тела. Ну, ладно-ладно, давай подбавим огонька!       Мои руки резко опустились вниз, потянувшись к его штанам. Ларри немного удивился, но не собирался что-либо делать, с хитрой улыбкой наблюдая за моими действиями. В прошлый раз он не был таким дьяволом, как сейчас. Как-будто его подменили, подсунув мне похабного, испорченного развратом, манией к сексу и страсти, парня. Но мне это даже нравится. Я расстегнул ширинку его штанов и аккуратно, шаловливо, стал поглаживать налившийся кровью член, смотря на полузакрытые глаза брата, с губ которого срывались приятные ушам стоны удовольствия. Я не заметил, как мы приняли сидячее положение и с лёгкостью толкнул его на пол. Глухой звук падающего тела.        — А сейчас, братец, я покажу тебе, как правильно и с умом доставить незабываемое удовольствие партнёру, — прошептал я, всё ещё лаская его половой орган. Сглотнул.       Я впился в его губы, а пальцы слабо надавливали на член, ища нужные точки. Дыхание брата стало частым, он издавал звуки, похожие на стоны и пытался приподнять меня, ведь терпения не хватает. Нашёл.       Теперь мой рот находился рядом с головкой, а гибкий язык извивался вокруг члена. Брать в рот я его пока не собирался — веселье будет испорченно. Ларри буквально вцепился в пол, издавая громкие, прерывистые стоны. Но, вот же чёрт, я тоже не могу терпеть! Надо ещё чуть-чуть побаловаться.       Царапины. Но не на моём теле, а на моём полу. Да, Ларри это безумно нравится, я это вижу и слышу. Я всё водил языком по всей длинне, делая круги и, добираясь до головки, спускался вниз, начиная всё сначала. Ларри уже не может терпеть и я тоже. Пора. Мои губы поцеловали верх члена, а после плавно, не спеша, растягивая удовольствие, начали «съезжать» вниз, постепенно беря половой орган во всю длину. Громкий стон. Теперь руки брата зарылись в мои волосы, пропуская между пальцев и запутывая их, создавая незаметные узелки. Придётся потом их расчёсывать...       Я двигал ртом, помогая себе пальцами и стараясь ещё больше охватить член. А он у него не такой, какой я представлял. У Трэвиса чуть меньше. Получается, дальше будет только жарче, ведь внутри меня слишком узко, чтобы совать туда такие, прекрасной формы, «личные вещички». Но я не против, а только за. Это только пуще заводит меня, заставляя плавится, как металл.        Он излился семенем в мой рот, сильнее притягивая меня за волосы, отчего я зашипел, но капризный бунт был подавлен. Тёплая сперма стекала из уголка рта, перебираясь в другой конец и стекая по горлу. Капли, как спелые яблоки, попадали на пол, разбиваясь на новые капли. Я сглотнул, забирая новый поток. Мой язык потянулся вперёд, слизывая остатки белой субстанции с члена, чем вызвал бурную реакцию со стороны Ларри. Его руки сильнее сжали мои волосы, он хотел получить ещё, снова заставив меня взять его «дружка».        — Хей-хей, придержи коней, оставь для другого раза! А сейчас займись чем-нибудь полезным! — воскликнул я, а хитрая улыбка наползла на лицо, давая ему понять, чего я хочу. Понял — принял, верно?       Снова сидячее положение, но вот только на пол полетел уже я. Мои штаны плавно улетели в неизвестном направлении, а вслед за ними и боксеры. Ларри поставил меня на четвереньки, заставив прогнуть спину. Но он стал медлить...        — А у тебя разве...        — Смазка — хуйня! Она давно не в тренде. А я люблю острые ощущения, так что не зацикливайся на этом.       Удивился, но не отступил. Я почувствовал, как его указательный палец пробирался внутрь, находя слабое место. Я пропустил через себя воздух, что был похож на альтернативу стона. Выгибаться не спешил — рано. Второй. Я зашипел, но тут же получил лёгкий шлепок по ягодицам. Это что-то новенькое.        — Эй, а ты не охерел ли, папочка номер два? — съязвил я. Серьёзно, что это за методы получения удовольствия? Я же не порно-актриса. В прошлый раз он не был таким наглым, как сейчас.       Ещё один шлепок, вот только чуть погрубее и ещё один палец был запущен во внутрь. Мои руки задрожали, готовые согнуться, чтобы я мог спокойно упасть на пол. Пряди моих волос, повинуясь движениям головы, спадали вниз, тем самым закрывая моё лицо. Я тихо постанывал, чувствуя как пальцы брата шалят, а сам он мысленно смеётся.        — Ну ты можешь без этих штучек? Давай, не медли! — я уже начал в открытую возмущаться. Заебал.       Молчание, а по домику разносится звук удара. Эротично, но такие методы я не люблю. Кажется, моя пятая точка станет не только набухшей, но и потеряет свою упругость. Пф.        — Если ты так любишь огонь, то почему же идёшь поперёк ему? Надо слушаться его, а иначе будет плохо, — язык брата коснулся моей ушной раковины, а горячее дыхание обожгло её. Гибкий.       Вдруг, он резко вынул пальцы, из-за чего я слабо вскрикнул, и приподнёс к моему рту, делая очередной пошлый намёк. Я стал их облизывать, смачивая слюной и ловко работая языком. Почему-то, но мне это начинает нравится! Чёртов мазохист. Вкуса нет... Хм.       Он отдёрнул руку и я почувствовал, как его член упёрся в мою попку. Одной рукой он раздвинул ягодицы и вошёл в меня. Назвать это резкостью, грубостью не было смысла, а нежностью тоже нельзя. Что-то средние между ними. Левая рука надавила мне на живот, а правая на спину. Я выгнулся до хруста костей, издавая оглушительные стоны, которые перемешались с криками и именем «Ларри». Он грубо двигался внутри меня, чем доставлял мне дикое удовольствие. Чёрт... Эти ощущения, действия просто сводят меня с ума. Я же говорил, что во мне слишком узко для такого не хилого члена. Стенки едва ли обхватывают его, сильно растягиваясь, но не напрягаясь. Невыносимо, до жути приятно! Хочется ещё, хочется глубже! И, видимо, Ларри это тоже нравится. Толчки. Усиление. Тряска.        — Глубже, Лар... Глубже, — скулил я, уже инстинктивно прогибаясь. Я был на пике оргазма. Ларри исполнил моё «желание». Я ещё сильнее сделал прогиб, чувствуя, как сладкая, приятная боль разносится по телу. Наслаждение вскружило мне голову, я, как безумец, просил ещё, мне было мало этого. Всё тело горело, как в огне, пылало, когда руки брата начинали лихорадочно блуждать по нему. Божественно!       Огонь никогда не щадит своих жертв. Он либо убивает их, либо заставляет мучаться, окутывая их тела собою. Чаще всего он любит издеваться над ними. Грубость в его понимании — отсутствует. Жестокий соблазн — вот, что есть. Желание спалить, уничтожить, но при этом получить жуткое, ненормальное, а порой и даже маниакальное удовольствие. Забыть невозможно! А жертва тоже наслаждается этим, но потом, рано или поздно, всё подходит к плачевному концу. И это всегда так.       Я не выдержал, обессиленно упав на пол, ведь дрожь в руках только усилилась. Ларри наконец-то вышел из меня, плюхнувшись рядом и заключив меня в объятия. Я ответил, тая, как снег, находясь в сильных, пусть и немного ослабевших, руках.        — Приедут предки — я расскажу им, что ты меня изнасиловал, — пошутил я, утыкаясь в его плечо и вдыхая в себя запах корицы и кофе.        — Надеюсь, у тебя повернётся язык сказать, что это было добровольно, — усмехнулся он, чмокнув меня в макушку, — Люблю тебя.        — Пф... Я тоже люблю тебя. Но если ты сдохнешь, мне придётся это опровергнуть тем, что вырву своё сердце и уничтожу его, — сильно прижавшись к Ларри, очередной шуткой ответил я, — Не смей умирать, даже если будешь скучать по тому свету. На следующий день...        — Салли! — навстречу мне бежала Эшли, раскинув руки в стороны. Лицо её показалось мне каким-то странным — грусть, обида, ещё один каприз?       Ларри помогал отцу и мачехе с вещами, а Эшли висела у меня на шеи, впиваясь острыми ногтями в спину. Я заметил, как все они, покончив с вещами, посмотрели на меня, обнимающего девочку с коричневыми волосами. Я заметил слёзы, которые хлынули из зелёных глаз девочки. И тогда я понял: что-то опять произошло.        — Салли, они хотят, чтобы я отдала свою почку Ларри!       Оказывается, есть такая хрень, как почечная недостаточность. Оказывается, что некоторые люди, у которых нет почки, не выдерживают и умирают. Оказывается, у моего брата усилилось кровотечение. Оказывается, у него отказала одна почка. И оказывается, если Эшли не отдаст ему свою почку — он может умереть.