Змеиные кольца

Шэнь Цинцю пытался задушить подступающую к горлу панику, когда незнакомец лишил его возможности бежать. Слишком огромный хвост змея обвивался вокруг дерева несколькими плотными кольцами, отчего несчастное в глазах было уже не таким огромным, как раньше. Будто красные языки пламени облизывают корни, постепенно поднимаясь выше, к сидящему на ветках Шэнь Цинцю. Чужак не торопится подниматься выше. Медленно ползет, не сводя своих глаз с застывшей перед хищником жертвой. Однако как только его руки касаются самой нижней ветки Цинцю отмирает, понимая, в каком он оказался положении. Он резко поддается к стволу дерева и поднимается выше, практически оказываясь у самой верхушки. Незнакомец замирает и какое-то время не двигается, а Шэнь Цинцю понимает, что только что загнал себя еще в более невыгодное положение. Верхушка дерева была действительно хлипкой и древесина несчастно скрипела, когда его хвост сильнее сжимался вокруг единственной опоры. Если он будет пытаться лезть дальше, то дерево точно не выдержит и он камнем упадет на землю. После того как незнакомец замер, Цинцю решился внимательно его осмотреть. Слишком крупный наг, против которого у него даже нет и шанса. Мощное загорелое тело, черные волнистые волосы, водопадом спадающие на широкие плечи. Все в этом существе будто кричало о непревзойденной силе. Красные глаза внимательно следили за каждым движением Цинцю и лишь сейчас последний замечает небольшой красный узор на лбу незнакомца, скрытый челкой. Длинный и толстый хвост чужака заставлял Цинцю паниковать только сильнее. Даже если он полностью вытянется, то чужак вполне себе сможет полностью обмотаться вокруг его тела, не оставив и малейшего просвета. Рядом с ним Цинцю чувствовал себя слишком маленьким. Они смотрят друг на друга долгие минуты, не смея сдвинуться с места. До затуманенного страхом разума Цинцю не сразу доходит, что он бросил веер. Ну и пусть, именно из-за него он оказался в этом плачевном состоянии. Не хотел же принимать подарок, а теперь сам же и заполз в капкан. Великолепно! Просто, блять, замечательно! Ветер внезапно сменил направление, а несчастное дерево под зеленым хвостом заскрипело и слегка наклонилось, будто напоминая, в каком дерьме он оказался. Незнакомец, услышав звук, вновь медленно полез наверх. – Не подходи! Крик Цинцю эхом разносится по лесу и он сам не понимает, почему его голос вместо того, чтобы звучать угрожающе, такой жалкий и испуганный. Он видит, что улыбка давно слетела с лица незнакомца и сейчас на нем совершенно непонятные эмоции. Будь Цинцю в трезвом уме, то он бы увидел в нем замешательство. Но прямо сейчас он не может думать здраво, искренне надеясь, что чужак уйдет. Когда дерево вновь жалобно стонет, а незнакомец вновь пытается подняться выше, уже оказываясь у тех самых ветвей, где сидел Цинцю, последний был близок к истерике. Он хватается за хлипкие ветки на верхушке и поднимается выше, чувствуя, что дерево все сильнее наклоняется вбок. Цинцю видит каменную землю и что если дерево сломается, то он несомненно переломает себе кости, как только его тело коснется земли. – Дерево не выдержит. Голос чужака приводит его в чувство и Цинцю бросает на него быстрый взгляд, пытаясь понять, не показалось ли ему. Незнакомец подобрался слишком близко и если он протянет руку, то несомненно коснется его хвоста. Из-за этого осознания Цинцю только сильнее подтягивается к верхушке, создавая на ней нечто похожее на кокон. – Убирайся! После его слов несчастное дерево скрипит в последний раз, а после раздается громкий хруст и Цинцю чувствует, как начинает падать. Он не видит лица чужака, лишь сильнее вжимается в отломанную верхушку, с которой летит вниз. Чистое голубое небо становится последним, что он видел, прежде чем закрыть глаза и упасть. Шэнь Цинцю падает с грохотом и он слышит тихий хрип, не сразу понимая, что он не его. Он чувствует боль во всем теле, но когда приходит понимание, что это не из-за камней, он открывает глаза. Все его тело обмотано красным хвостом, а его талия в мощных объятиях незнакомца. Цинцю поднимает голову и встречается с полным боли лицом чужака, которое вместо привычной усмешки скалится от явно не самых приятных ощущений. Цинцю чувствует, как хвост немного разжимается и ему хватает лишь несколько секунд, чтобы полностью вырваться из цепкой хватки чужака. Он клянется, что больше никогда не появится здесь. Он зеленой лентой вьется среди бамбуковых деревьев, пытаясь уползти от этого злосчастного места как можно быстрее. Сбитое дыхание и бешено колотящееся в груди сердце отдают тупой болью, но Цинцю откровенно плевать. Он ползет так быстро, что собственные владения становятся однообразной размытой массой. Небольшие камни он не обползает, как обычно. Словно бешеный буйвол, что сам делает себе дорогу, Цинцю не обращает внимания на вытоптанные тропы, пытаясь как можно быстрее уйти из этого места. Вернуться в бамбуковый дом сейчас было плохой идеей. Если он запрет себя в собственной хижине, то незнакомцу не потребуется много сил, чтобы вновь схватить его. Единственная возможность скрыться – это бежать без оглядки. Цинцю без сил падает на землю, когда уже вечереет. Вокруг него одна из самых густых бамбуковых рощ в этом лесу и даже ему сложно виться между деревьями. Однако он понимает, что это его единственный шанс на спасение, если чужак попытается его схватить. Тот слишком крупный и вряд ли сможет проползти здесь бесшумно. Когда сумерки сгущаются, Шэнь Цинцю обессиленно падает на землю, позволяя собственному хвосту полностью укрыть себя. Ночные хищники не побеспокоят его. Единственное, что может стать проблемой помимо чужака, это ночной холод. Он сможет пережить его несколько раз, но в дальнейшем придется найти новое укрытие, раз домой теперь путь заказан. Недавние события все еще вертятся в голове и наг засыпает беспокойным сном, вздрагивая от малейшего шороха. *** Проходит несколько долгих дней пока Шэнь Цинцю понял, что чужак не пошел за ним. Быть может ему действительно нужна его территория и, видя его трусливый побег, чужак начал исследовать новые владения? Цинцю только обреченно вздыхает, понимая, что теперь не может вернуться в любимые места. Он находит небольшую пещеру и холодные ночи коротает там, не позволяя господствующим ветрам охладить его кожу. Такими ночами он вспоминает нагретые солнцем камни у реки и невольно улыбается, вспоминая, как проводил там дни. Сейчас ему необходимо только смириться, что больше он там не появится. В густоте бамбуковой рощи трудно найти место, где он полностью может уместиться под теплыми лучами. Ему больно от воспоминаний своего домика. Ощущать деревянный пол под хвостом было намного приятнее, нежели холодные камни. Он действительно тоскует по дому. Однако единственное, что сейчас он может сделать – оставаться здесь. Если чужак все еще не явился сюда, быть может он не попытается отнять этот оставшийся кусочек его бывших владений? Беда приходит после того, как Цинцю понимает, что не ел уже более недели. Да, наги не питались так часто, как люди, но Цинцю уже привык делить привычный рацион на порции, заметно учащая свой ужин. И именно это сыграло с ним плохую шутку. В этой части леса слишком мало живности, а та, что есть – слишком мала. Шэнь Цинцю не привык охотиться на такую, предпочитая более крупных и медлительных оппонентов. А сейчас, будучи на грани голода, он и вовсе не сможет охотиться на серьезную добычу. Чаще всего он предпочитал рыбу. В рыбной ловле было что-то умиротворенное, да и мясо по его вкусу было более приятным на вкус, нежели от животных, бегающих по земле. К любимой реке он не вернется и единственное место, где он может порыбачить – озеро, находящееся у самой границы его владений. Он действительно не хотел ползти туда. Там ему довелось встретиться с другим змеем, владения которого граничили с его собственными. От его белоснежного хвоста приходилось щуриться, и Цинцю был крайне благодарен, что они были на разных берегах. Не хотелось, чтобы они подрались. Он больше не видел своего “соседа”, однако иногда на самом краю их границ чувствовал чужой запах. Будто незнакомец заползал на несколько метров, а затем вновь возвращался к себе, будто не решаясь напасть. Почему незнакомец с красным хвостом не мог поступить так же? Почему нужно было тревожить его покой? С тяжелыми мыслями он ползет в сторону озера. Шэнь Цинцю долго бродит меж деревьев, вспоминая дорогу. Слишком давно бывал в этой части леса и немного заплутал. Однако слабая улыбка касается его губ, когда между стволами деревьев начинает блестеть вода. Озеро действительно огромно, а в его кристально чистой воде можно увидеть собственное отражение. Цинцю был частым гостем здесь, однако после своеобразного знакомства с соседом значительно ограничил свои появления. Он не знает, было ли виновато его воображение, однако вода в этом озере обладала лечебной силой, что Цинцю уже не раз проверил. Да, раны не затянутся за час, однако их заживление ускоряется довольно значительно, а боль под раскачиваемыми ветром волнами притупляется. Цинцю уже собирается выбраться из рощи, как в нос резко ударил запах чужака. Он вновь замирает, а взглядом пытается найти источник. Неужели он настолько невезучий, что даже здесь ему нет покоя? Незнакомец лежит в озере. Все его тело покрыто водой и лишь голова лежит на руках. Волны медленно играют с его телом, периодически поднимая на поверхность. Но стоит только воде сдать назад, как хвост и спина вновь скрываются. Все это происходит так медленно и спокойно, что Шэнь Цинцю вполне хватает времени, чтобы увидеть разодранную спину. Наг отползает дальше от чужака, выискивая более удобное положение для слежки. Очень хорошо, что ветер был сегодня на его стороне, не выдавая его чужаку. Спина незнакомца действительно покрыта сетью глубоких шрамов, покрытых запекшейся кровью. Неровные, грубые, явно нанесенные не когтями или острым оружием. Когда до Шэнь Цинцю приходит осознание, он теряется. Если это шрамы от тех камней, то не должен ли чужак со всей злостью и яростью выслеживать его, чтобы отомстить? Разве не должен загонять его, как добычу для развлечений? Цинцю уже окончательно запутался, не понимая, пытается ли незнакомец отобрать его территорию или видит в нем немного другой интерес? Его поведение вгоняет Цинцю в еще больший ступор. Цинцю долго наблюдает за красным змеем, практически полностью сливаясь с окружающим его бамбуком. За все то время последний лишь несколько раз приподнялся, чтобы размять затекшие руки, однако после неизменно ложился вновь, подставляя спину воде. Рубцы выглядят действительно ужасно. Будто наг все время тревожил их и лишь сегодня нашел озеро, наконец, начиная лечение. Издалека Цинцю даже успел заметить, как одна из многих царапин при очередном подъеме закровоточила, заставляя незнакомца скривиться. В какой-то момент Шэнь Цинцю чувствует укол совести, однако вспоминая, что именно из-за этого существа он лишился дома, сочувствие вмиг испаряется. Он уползает в другую сторону. У далекого берега его не увидят, и он сможет словить себе несколько рыбешек, после чего вновь скроется в лесу. Мысленно делая себе пометку не пользоваться больше этой тропой, Шэнь Цинцю обреченно вздыхает. С каждым днем его жизнь становится все сложнее. Даже его любимые маршруты приходится менять, чтобы оставаться в безопасности. В одном из мест бамбуковый лес вплотную подходил к озеру, практически разделяя огромный берег на две части. Для Шэнь Цинцю это было спасением и он спокойно выдохнул, оказавшись в слепой зоне для чужака. Вода ласково приветствует его. Волны ласкают напряженное тело и Шэнь Цинцю, наконец, ощущает спокойствие. Он ныряет тихо, не позволяя воде плескаться слишком сильно, тем самым выдавая его присутствие. Скрытый под водой мир практически ничем не отличается от его бамбукового леса. В самом начале дно выложено галькой, но постепенно сменяется другим грунтом. Чем дальше, чем больше водорослей встречалось ему на пути. Некоторые были похожи на обычную траву, а другие, подобно высоким деревьям, тянулись к небу. Среди них Цинцю лавировал особенно свободно. Собственный хвост умело двигал его дальше, пока он не заметил стайку крупных рыб. Шэнь Цинцю довольно улыбается, выпуская из губ несколько пузырьков. Что-что, но в воде он чувствовал себя лучше любой рыбы. Несколько крупных рыбешек в его руках невольно тащились рядом. Довольный уловом Цинцю все так же улыбается, периодически поглядывая на небо, чтобы ориентироваться в пространстве. Солнце практически не сдвинулось за те несколько минут. Когда он практически выбирается из густых зарослей, он замечает небольшой пучок водорослей. Он подплывает ближе, чтобы рассмотреть его. Маленькие сочно-зеленые листочки в виде капелек, медленно покачивались на тонком стебельке, когда вода делала движение. Шэнь Цинцю знает это растение. Если его перемолоть, то выйдет хорошая лечебная мазь. Довольно редко она растет в озере, предпочитая более “живую” воду. В его родной реке такой много. С этим знанием Цинцю уже собирается уплывать, как прямо перед его глазами встает изодранная спина незнакомца. Он трясет головой, пытаясь отогнать мысли, отчего волосы приходят в беспорядок. Цинцю пытается убедить себя, что в проблемах незнакомца виноват лишь он сам. Однако в голову ужом вьется мысль, что он спас Цинцю от не самых приятных последствий. Не важно, какие именно цели преследовал незнакомец, однако из-за его действий Шэнь Цинцю сейчас не лежит с переломанными костями. Он пытается слушать голос разума, а тот упорно шепчет, что он не виноват. Если он поможет, то незнакомец вновь может попытаться найти его по запаху. Сейчас ему удалось затеряться и не факт, что в следующий раз ему повезет. Цинцю искренне пытается уйти, однако свободная рука предательски вырывает водоросли, отчего песок поднимается крупным облаком. У самой поверхности Цинцю плывет медленнее, тихо выныривая из воды. Вокруг никого нет и он делает глубокий вздох, позволяя воздуху проникнуть в легкие. Все так же тихо он выползает на сушу. Капли стекают с его хвоста, отчего зеленая чешуя еще ярче блестит на солнце. Однако так же быстро высыхает под теплыми лучами. Цинцю полез все той же дорогой. Когда он оказывается в том самом месте, где хотел подойти к озеру, чужака уже нет. Он ползет дальше и видит линию прижатой травы, где запах змея слишком отчетливый. Цинцю не знает, пройдет ли он той же дорогой завтра, но оставляет водоросли прямо на гальке рядом с тропинкой. После этого он поудобнее перехватывает рыб за жабры и уползает. Его совесть чиста, а разум искренне молит, чтобы незнакомец принял помощь и оставил его в покое. *** Цинцю практически возвращается к своей рутине. Только теперь вместо дома пещера, а реки – озеро. Незнакомец больше не появлялся здесь, однако природное любопытство Цинцю заставило его посмотреть, забрал ли он водоросли. На его удивление растений не было, тем самым заставляя чувство вины утихнуть. Непотревоженный гостем Цинцю все чаще отдыхает у воды. Он чувствует, что теплые дни становятся все короче. Совсем скоро придет осень и о тепле можно и вовсе позабыть. Как он собирается пережить зиму в холодной пещере – неизвестно. Хотя обычно наги именно там их и проводят, Цинцю уже привык к комфорту своего домика. Только представив, что его убежище занял чужак, ярость будто закипает в венах. Но стоит только вспомнить внушительную внешность чужака, как энтузиазм и природная жажда битвы утихает. Это был последний день, когда солнце еще пыталось его согреть. Когда теплые ветра сменились холодными, а голубое небо заволокло тучами, Цинцю действительно ощутил всю плачевность своего положения. Когда начались продолжительные дожди, змей только обреченно завыл. И если раньше в укрытии своего домика ему было совершенно плевать на погоду, то в пещере становилось все холоднее, отчего инстинкты побуждали его раньше обычного лечь в спячку. Стоит только этим мыслям прийти в голову, как Цинцю их отметает в сторону. Слишком рано, он еще не готов к ней. Нужно потерпеть еще несколько месяцев и набраться сил, чтобы без проблем пережить зиму. С каждым днем Цинцю все плотнее скрывается в объятиях собственного хвоста, безрезультатно пытаясь согреться. Капли продолжают падать, вымывая из земли оставшееся тепло. Под их размеренный стук Цинцю засыпает, не представляя, что ждет его завтра. Он просыпается от жара, охватившего его тело. Кожа покрылась испариной, а хвост давно уже вытянулся длинной линией, пытаясь немного охладиться. Цинцю касается своей щеки и печально вздыхает, понимая всю трагедию. Лихорадка. Ослабленное тело под воздействием погоды, лишенное привычной жизни, стало слишком слабым. Для него это практически смертный приговор. Так жалко лишиться жизни он никогда не хотел. Болезнь заставляет его теряться между сном и реальностью. Он измученно ворочается, пытаясь облегчить свои страдания, но с каждым часом становится все хуже. Волосы мокрые, будто он только вышел из воды. Прилипли к коже, скрывая покрасневшие плечи и грудь. Цинцю слышит свое тяжелое дыхание и каждый вздох становится все тяжелее. Он не перестает думать, что каждая минута может стать для него последней, пока в очередной раз темнота не забирает его в свои объятия. Чем дальше, тем хуже ему становилось. Постепенно жар спал, а на его место пришел жуткий холод и Цинцю беспомощно вился в своем хвосте, пытаясь согреться. Он уже полностью потерялся во времени. Прошел час или несколько дней – неизвестно. Змей засыпал и вновь просыпался на несколько минут, чувствуя невероятную боль во всем теле. После этого в очередной раз приходила темнота и Цинцю проваливался в забытие, совершенно не способный различить что-либо в округе. Обессиленное тело не ощущает, что в пещере он больше не один. Кто-то подходит ближе, а его теплые прикосновения касаются замерзшего хвоста. Будь Цинцю в сознании, то непременно бы потянулся к теплу. Но тепла становится все больше. Наг не ощущает, как кто-то разворачивает его хвост, заставляя выпрямиться. Лишенное сил тело не чувствует, что тепло обвивает его, не позволяя замерзнуть. Оно обвивается и сжимается, пытается разогреть замерзшее тело. Цинцю, почувствовав это, неосознанно тянется ближе. – Прости. Я не хотел, чтобы так вышло. Чужие слова Цинцю слышит, будто через слой воды. Но тихий и мягкий тембр успокаивают его через темноту собственного сна. Если это галлюцинации умирающего, то он готов принять такой исход. *** Смерть совсем не такая, как Цинцю себе представлял. Она сильно сжимает его, не позволяя сделать и движения. Хвост под давлением не отвечает, а затекшие руки и вовсе отказываются слушать. Однако то, что он чувствует себя значительно лучше, Цинцю никак не может отрицать. Ломота во всем теле и боль в голове никуда не делись и лишь благодаря им наг понял, что все еще не уполз на тот свет. Цинцю открывает глаза и в первые несколько секунд морщится, не успевая заметить то, что его окружает. Даже не смотря на пришедшую осень, иногда солнцу удавалось ухватить господство. И пускай оно больше и не даровало тепло, тем не менее от его яркости щипало глаза. Когда Шэнь Цинцю пытается открыть глаза во второй раз, тепло под ним немного смещается и змей машинально напрягается, прекрасно понимая, что двигался вовсе не он. Нечто огромное и горячее обвилось вокруг него, словно капкан и Цинцю дрожит, когда к нему приходит осознание. Он медленно открывает глаза и видит, как чужие руки грубо обнимают его за талию, а красный хвост обвивает его собственный. Лишь несколько зеленых полос можно заметить среди огненной чешуи. Когда он поднимает голову и в очередной раз встречается с незнакомцем, паника вновь охватывает его душу. Они впервые так близко друг к другу и Цинцю ощущает чужое дыхание на своем лице. Такое же горячее, как и тело, что прижимается к нему. Глаза незнакомца внимательно следят за ним, будто выжидая очередного побега. И в каком-то смысле незнакомец был прав. Под таким сосредоточенным взглядом даже самый стойкий предпочел бы трусливо сбежать. В теле Цинцю неожиданно появляются силы и он резко сдает назад, пытаясь вырваться. Незнакомец только сильнее сжимает, не позволяя убежать. – Отпусти! Хриплый голос вовсе не такой грозный, каким Цинцю себе его представлял. Незнакомца он и вовсе не впечатлил и тот обнимает сильнее, отчего тело отдает болью. Наверняка дискомфорт отразился на его лице, потому что хватка немного ослабла, но не так сильно, чтобы он смог сбежать. – Тебе холодно. Нужно согреться. Для чего? Чтобы сожрать его теплым? Подобные мысли только сильнее заставляют змея паниковать, однако от осознания, что он действительно попался, силы будто иссякают. – Что тебе нужно? – рычит змей, с презрением рассматривая лицо перед собой. – Отпусти меня! Лишь сейчас он замечает, что чужак лежит на спине, а сам Цинцю расположился прямо на нем. Совсем как в тот день, когда они упали с дерева. Неожиданное воспоминание исчезает так же внезапно, как и появилось. – Нет, ибо ты опять сбежишь. Разумеется, он сделает это. Какой идиот останется рядом с потенциальным убийцей? – Что тебе от меня нужно? Ты отобрал мой дом, а сейчас еще и поймал меня, чтобы окончательно унизить? Лицо чужака кривиться в непонятной гримасе, а тело напрягается, отчего Цинцю понимает, что ляпнул лишнего. Сам себе выкопал еще более глубокую могилу. – Я не хотел прогонять тебя. Ты сам сбежал. От неожиданности Шэнь Цинцю потерял дар речи. Где это видано, чтобы в подобной ситуации несчастную жертву еще и обвиняли? – Ты караулил меня на каждом шагу, а затем и вовсе загнал на дерево, лишая шанса на побег. – У меня не было выбора, – на секунду лицо незнакомца стало слишком обреченным, но он быстро вернул маску недовольства. – Ты не принял ни одного моего подарка и я счел это единственной возможностью встретиться с тобой. – А мое мнение никто не учел? Быть может я и вовсе не хотел с тобой видеться? Ядовитые слова вылетают из его рта без раздумий. В голове лишь на несколько секунд обосновалась мысль, что чужак явно не хотел вредить ему. По крайней мере раньше. Теперь, после всех его слов и желания сбежать, змей наверняка потерял весь интерес в их знакомстве и наверняка захочет его прикончить. Но Цинцю уже плевать. Усталость последних дней будто накинулась на него, заставляя все новые и новые слова слетать с губ. Все прошлые страхи перед этим существом будто испарились и он высказывал все, что было на его душе. Если ему и суждено умереть, так пускай же его сердце будет спокойно. Цинцю готов к смерти и поэтому только бездумно опускает голову на чужую грудь, ожидая, когда руки незнакомца переместятся с талии на шею. Готов почувствовать, как чужой хвост сильнее сжимает его тело, не позволяя совершить даже малейших движений. Он действительно устал от этой игры, где чужак с каждым днем усложняет ему жизнь, а он покорно подстраивается под все новые и новые правила. Когда вместо удушья его лишь сильнее прижимают, а чужак зарывается лицом в его волосы на макушке, Цинцю только напрягается. Достаточно легко было забыть в подобной ситуации то, для чего чужак здесь появился. Шэнь Цинцю уже был готов к тому, чтобы принять свой печальный финал. Но к чему он не был готов, так это к тому, что даже в таком состоянии незнакомец все еще не забыл о причине своего визита. – Не смей. Незнакомец замирает на несколько секунд, а затем немного заваливается на спину, будто хочет его рассмотреть. Цинцю все еще не поднимает головы, продолжая всматриваться в серую стену пещеры. – Я ничего не буду делать. Тебе нужно отдохнуть. – Вот оно что, – язвит Цинцю, все же поднимая голову, встречаясь взглядом с чужаком. – Неужели слабая добыча не унимает охотничьи инстинкты? Уж прости, но я не смогу разжечь твой азарт. В глазах чужака смешиваются самые разные эмоции, начиная от злости и заканчивая отчаянием. Последнее Цинцю не может разглядеть из-за собственных тревожных мыслей. Ему сейчас глубоко плевать на все, что связано с этим существом. – Я действительно тебе настолько противен? Почему он задает подобные вопросы? Цинцю вовсе не хочет искать на них ответы. Чужак залез туда, куда не стоило, нарушив его мирную жизнь. Так почему же он должен не чувствовать к нему ненависти? – Если я скажу да, то ты поверишь? Губы чужака стянуты в тонкую линию, а его лицо непривычно бледное. Цинцю не знает, было ли это из-за пещер или у незнакомца действительно постепенно исчезает загар. В чужих глазах Цинцю видит нездоровый блеск и он не успевает понять, когда по щеке нага проскользнула слеза. … Какого, мать вашу, черта? Что здесь вообще происходит? Цинцю уже и забывает, что несколько минут назад добровольно был готов распрощаться с жизнью, а сейчас смотрит на то, как его несостоявшийся насильник льет слезы. Лицо последнего выражало лишь крайнюю степень боли и отчаяния. Слезы текут подобно водопаду, скатываясь по шее и скрываясь за спиной. Влажные дорожки даже не успевают высохнуть, как новая слезинка вновь пробирается уже по очерченной дороге. – Я, – начинает незнакомец и Цинцю впервые слышит этот голос таким неуверенным и хриплым. – Я не хотел вас напугать. Я… Я лишь хотел, чтобы вы не оттолкнули меня. Я думал, что если буду вести себя уверенно, то понравлюсь вам. Глаза незнакомца красные, и это вовсе не из-за цвета радужки. Сейчас он слишком похож на ребенка, который не получил того, что хотел, поэтому пытался получить желаемое подобным способом. Действительно великолепный актер, Цинцю готов ему поаплодировать. Хвост сжимает Цинцю только сильнее, отчего последний чувствует вспышку боли в измученном болезнью теле. Но ему лишь нужно тихо зашипеть от этого, как хватка вновь ослабевает. – Я хотел дать вам время привыкнуть к моему присутствию. Вы убегали от меня, как от прокаженного. Именно поэтому после того, как вы упали с дерева и покинули свой дом, я не помчался за вами. Хотел дать время. То, как этот чужак быстро перешел на вежливый тон, заставили Цинцю напрячься только сильнее. – Я, – начал он, явно пытаясь прекратить поток своих слез, однако капли бежали одна за другой. – Я не хотел, чтобы так вышло. В его голосе можно услышать раскаяние, но привыкший постоянно убегать Цинцю вовсе ему не верит. Крокодилы тоже плачут, но даже близко не из-за смерти своего ужина. – Могу я узнать ваше имя? Незнакомец терпеливо ожидает его ответа, но Цинцю вовсе не намерен отвечать. Он лишь отворачивается, вновь бездумно рассматривая стену. – Тогда, – неуверенно говорит незнакомец и Цинцю чувствует, как тот совсем незаметно дрожит. – Я буду звать вас учитель. Вы ведь старше меня. Цинцю вовсе плевать, как к нему будут обращаться, когда весь этот карнавал закончится. Пускай незнакомец перестает играть в эту странную игру, потому что Цинцю не собирается ему подыгрывать. – Меня зовут Ло Бинхэ. Так называемый Ло Бинхэ смотрит на Цинцю, надеясь, что хоть его имя вызовет у нага ответную реакцию. Но последний остается совсем безучастным к происходящему. – Просто убей меня и закончи с этим. Лишь на секунду Цинцю ощущает, как чужой хвост вновь сжимает его сильнее, чем требовалось. Он поворачивается к Бинхэ, надеясь увидеть на лице последнего злорадство, но на молодом лице лишь тоска и безнадежность. – Учитель действительно так сильно меня ненавидит? – А как я должен реагировать на того, кто явно питает не самые чистые мысли к моей персоне? – Этот ученик должен признаться, что его помыслы не так уж и чисты, – Ло Бинхэ будто и вовсе не намерен скрывать того, зачем пришел. – Но если учитель думает, что я собираюсь взять желаемое без разрешения, то вы ошибаетесь. В каком месте он ошибается? Ты несколько дней его окучивал, принося подарки. И Цинцю, как самый настоящий идиот, принял один из них, тем самым приняв ухаживания. На языке “нормальных” наг он тем самым выразил собственную заинтересованность в ухажере. И даже если он будет всячески это отрицать, Ло Бинхэ должен был воспринять это как очередную игру в догонялки. Все же они хищники и желание загонять неподдающуюся добычу у них в крови. Ло Бинхэ либо очень умело играл роль невинного юнца, либо был не знаком с подобным языком жестов. Цинцю больше склонялся к первому варианту. – Если я отпущу учителя, то меня перестанут ненавидеть? Заданный вопрос ставит Цинцю в тупик и он замирает, ошарашенно всматриваясь в лицо Бинхэ. Слезы давно исчезли с его лица, лишь все еще покрасневшие глаза выдавали его недавний срыв. Но сейчас его лицо было слишком серьезным. – Если я докажу, что достоин, то учитель примет меня? Ло Бинхэ все смотрит, а Цинцю в своей голове кричит и беснуется, не зная, что делать в такой ситуации. Он все еще уверен, что это умелая игра. Что Бинхэ тем самым пытается втереться в доверие, а затем сделать то, что и планировал. Но другая часть разума причитала, что юнец явно не в себе. Кто еще будет пытаться играть из себя мачо, а потом прикидываться несчастным ребенком? Быть может он действительно так не уверен в себе, что таким глупым способом пытался привлечь его внимание? Шэнь Цинцю ухватывается за желание жить, будто это его спасительный канат. Если Ло Бинхэ действительно серьезен в своих словах, то ему лишь нужно продержаться какое-то время. Лишь немного потерпеть его присутствие, а затем прогнать. – Тогда отпусти меня. – Учитель согласен? Цинцю смотрит в загоревшиеся интересом глаза и ему становится практически больно от того, что этот ребенок так смотрит на него. – До первого снега, – выносит свое решение Цинцю. – Если ты не сможешь переменить моего решения, то уйдешь и больше никогда не появишься в моем лесу. Цинцю вовсе не собирался поддаваться ему. Он хочет лишь спокойно жить в своих владениях, а неожиданный любовник ему и вовсе не интересен. И если Ло Бинхэ действительно готов попытаться, то кто Цинцю такой, чтобы препятствовать этому. В глубине души какой-то голос шепчет ему, что когда он потребует Бинхэ убираться, то последний вполне может попытаться схватить его. И в этот раз не только для удержания. Но Цинцю себя успокаивал, что к приходу зимы наберется сил и в случае опасности сможет себя защитить. Все будет зависеть только от того, как успешно он восстановится. – Хорошо, я принимаю вызов. На губах Ло Бинхэ заиграла довольная улыбка, а в глазах засверкали те самые огоньки, которые он видел у дерева. Все же есть в нем эта самая чертовщина, от которой Цинцю панически отшатывается. Будто сам демон держит его в своих сетях и сейчас злорадствует над его слабостью. – Тогда я опять повторю свою просьбу. Отпусти меня. С лица Бинхэ исчезает то странное выражение и он лишь тихо вздыхает, расслабляя свой хвост и позволяя Цинцю выпутаться. Из-за долгой неподвижности тело несчастно болело, но стоило Цинцю оказаться на прохладном камне, как она отступила. Холод заставил тело на несколько секунд замереть. Лишившееся тепла тело задрожало и Цинцю успевает заметить, как Ло Бинхэ поднимается и собирается подойти. – Нет. Бинхэ замирает и не смеет подойти ближе, а Цинцю медленно выползает из пещеры, чувствуя долгожданную свободу. Ветер будто приветствует его, играет с непослушными волосами. Даже холод уже не кажется таким ужасным. Когда Цинцю ползет домой, он отчетливо слышит, что Ло Бинхэ вьется следом. Пускай и с дистанцией, однако привыкшему к одиночеству Цинцю некомфортно даже от этого. Он останавливается и оборачивается. Ло Бинхэ повторяет за ним и улыбается, словно ребенок, которому удалась шалость. От этого сравнения настроение Цинцю стремительно ухудшается. Хочется прогнать незваного гостя, но так как именно он диктовал условия сделки, то не смел выгнать его раньше времени. Все же злить Бинхэ прямо сейчас вовсе не хотелось. Родной домик встречает Цинцю с ярким светом, излучаемым солнцем. Будто маленький островок в лесу, где еще осталось тепло. От вида родного дома сердце будто успокаивается, а на лице появляется слабая улыбка, которую никто и никогда не увидит. Шэнь Цинцю подползает ближе и видит, что на крыльце вновь лежит веер. Тот самый, который является причиной всех его бед. – Я видел, что учителю он понравился, – подает неуверенный голос Бинхэ. – Вы уронили его у реки, когда… Цинцю не позволяет ему договорить, лишь заползает в дом, не обращая на веер никакого внимания. Он больше не попадется в подобные ловушки. Бинхэ собирается идти следом, но Цинцю неожиданно резко поворачивается, не позволяя зайти внутрь. – Это мой дом. Если ты хочешь остаться, то я не против. Но в своем доме я не хочу видеть даже кончика твоего хвоста. Слова показались Шэнь Цинцю слишком резкими, когда огоньки радости пропали в глазах Ло Бинхэ, а его голова опустилась, будто у провинившегося. Хотя даже в этом случае он все еще был выше, отчего зеленый наг вовсе не чувствовал себя победителем. – Если учитель так желает. Ло Бинхэ уползает медленно, будто в душе надеется, что Цинцю передумает и позовет его. При всем этом выглядел он таким грустным, что встреться они в других обстоятельствах, то Цинцю несомненно бы пожалел этого большого ребенка. Только вот они именно в этой ситуации и расслабляться с Ло Бинхэ не стоило. Он слишком хорошо отыграл роль уверенного в себе мужчины, так что же мешает ему притвориться несчастным и обиженным? Все же Шэнь Цинцю считал, что Бинхэ слишком хорошо умеет играть. Когда его новый знакомый скрывается в лесу, Цинцю может вернуться в дом. Облазил все комнаты и довольно причитал, когда все оставленные вещи были на своем месте. Комната, где он спал, все еще была пустой, однако Цинцю было глубоко плевать на интерьер. Он дома и в относительной безопасности. Разве мог он мечтать об этом несколько дней назад? Лишь через несколько часов радости и счастья Цинцю успокаивается и смотрит на вещи немного под другим углом. Первое, что он замечает, так это отсутствие запаха Ло Бинхэ. Будто тот и вовсе не появлялся здесь. Неужели наги до сих пор так критично относятся ко всему, что построили люди? Однако тогда почему Ло Бинхэ был так расстроен, когда Цинцю не дал ему разрешения войти? Это было действительно странно и чем дольше Цинцю думал об этом, тем больше вопросов возникало в голове. Но долго думать об этом он не мог. После болезни голова все еще отдавала тупой болью, будто напоминая, что ему пришлось пережить. Родной дом пускай и дарил душевный покой, однако на физический явно поскупился. Единственное, что могло привести его в норму – хороший сон. В своей комнате Цинцю проворочался долго, все еще не веря, что пока все хорошо. Хвост то укрывал его, полностью раскидывался по комнате, а Цинцю устраивался в петле, будто гамаке. До того момента, как наступила ночь, он устал уже от банальных движений. Однако с лица все еще не сползала глупая улыбка. Он вовсе не хочет думать о Ло Бинхэ. Где и как тот собирается провести эту ночь. С каждым днем будет все холоднее и тот наверняка должен будет вернуться домой, не дожидаясь конца спора. Цинцю искренне надеется, что он достаточно умен, чтобы покинуть это место еще до зимы. Все-таки это не их пора года. А терпеть на своей территории чужака еще и после пробуждения Цинцю совершенно не хотел. Ему достаточно и этих недель глупых ухаживаний, с него достаточно. Когда слабый отблеск луны появляется среди деревьев, Цинцю засыпает безмятежным сном, окруженный уютом и теплом родного дома. *** Утренняя свежесть заставила Цинцю невольно поежиться, когда он полз по коридорам. Если люди наверняка топили этот дом, то больше этого никогда не произойдет. Небольшая печка была разрушена, и как-бы сильно Шэнь Цинцю не пытался ее восстановить, она не поддавалась. В итоге пришлось с этим смириться. Холодные доски коридора тихо скрипели, когда он оказался у выхода и Цинцю чуть не завопил, когда справа появился Ло Бинхэ. – Доброе утро, учитель! Какого черта ты зовешь меня учителем? Ты не мой ученик, чтобы звать меня подобным образом. – Меня зовут Шэнь Цинцю. Он будто сдался, открыв Ло Бинхэ свое имя. Последний только складывает руки за спиной и еще сильнее улыбается, отчего по спине Цинцю прошла крупная дрожь. Он вовсе не хочет, чтобы эти клыки встретились с его шеей. – Хорошо, учитель. Этот ученик запомнит. – Я сказал тебе свое имя, чтобы ты перестал меня называть подобным образом. Почему ты продолжаешь? Ло Бинхэ озадаченно смотрит вверх, будто там ему дадут подсказку. От этого Цинцю захотелось схватить все еще лежащий на крыльце веер и ударить Бинхэ по голове. Все-таки такое поведение не должно быть у такого, как он. Неужели и вовсе не стыдно так себя вести? – Но ведь учитель старше. – И какое это имеет отношение к тому, что ты называешь меня учителем? – Вы ведь мудрее, а, следовательно, я должен выказать вам почтение. Будет не вежливо, если я буду обращаться к вам по имени. И именно из всех слов ты теперь называешь его учителем? Неужели нельзя было выбрать нечто более подходящее? Однако спорить Цинцю не стал, лишь в который раз устало прикрыл глаза и направился к любимой реке. Ло Бинхэ, будто воодушевившись, что с ним не стали спорить, поплелся следом. Несмотря на холодную погоду, камни остались такими же теплыми, как и летом. Цинцю не мог объяснить этот загадочный феномен, однако это не сильно удручало. Главное, что здесь все еще было комфортно. Он удобнее устраивается на излюбленном месте. Небольшая скала прямо над рекой. Вода бурлит практически под ним и если протянуть руку, то до пальцев долетит несколько капель. Даже утесом назвать сложно, слишком уж он был невысок. Цинцю ложится и прикрывает глаза, однако заснуть себе не позволяет. Внимательно прислушивается, как Ло Бинхэ некоторое время вьется рядом, а затем точно так же ложится. В глубине своей души Цинцю смеется от наивности своего самопровозглашенного ученика. Если он надеется, что постоянная близость заставит Цинцю поменять свое решение, то ему можно только посочувствовать. Либо все это только коварный план, где Ло Бинхэ только и ждет, когда Шэнь Цинцю ослабит свою бдительность. В таком случае ему так же можно посочувствовать в наивности, поскольку наученный горьким опытом прошлых недель Цинцю вовсе не намерен расслабляться. Они слушают плеск воды и тихий щебет птиц, что прощаются с родным краем. Совсем скоро и они покинут это место, а лес на несколько месяцев превратится в безжизненную белую пустыню. Такие мысли наводят тоску и потому Цинцю, которого последнее время депрессивные мысли будто преследуют, пытается их отогнать. – Как твоя спина? – единственный вопрос, которой он мог задать Ло Бинхэ, тем самым попытавшись сменить обстановку. Цинцю слышит, как Ло Бинхэ приподнялся и наверняка сейчас смотрит на него. Наверняка пытается понять, не послышалось ли ему. Но Шэнь Цинцю не поднимает головы, заставляя свою фантазию саму рисовать, как может сейчас выглядеть лицо Ло Бинхэ. – Благодаря водорослям, что оставил учитель, раны этого ученика полностью зажили. Внутреннее беспокойство немного поутихло. Почему он вообще должен переживать за него Цинцю не знал. Все-таки Ло Бинхэ был явно моложе и сильнее, оттого раны на нем должны заживать намного быстрее. Поэтому единственное, что смог выдавить из себя Цинцю, это сухое: – Хорошо. Короткий диалог заставил и без того напряженную атмосферу накалиться. И пускай именно он и должен был ее разрядить, Цинцю практически физически ощущает образовавшуюся между ними неловкость. – Когда я нашел водоросли у озера, то больше не ходил туда, – подал голос Ло Бинхэ, а Цинцю, все еще не поднимая головы, внимательнее прислушался. – Даже будучи напуганным учитель побеспокоился обо мне. А так как вы больше не появлялись у реки, я старался как можно сильнее не выдать себя у озера. Но когда вы перестали появляться и там я забеспокоился. Цинцю вспоминает события последних дней. Он действительно старался каждый день быть у озера, однако когда его свалила болезнь, то даже просто выйти из пещеры было невозможно. – Тогда я пытался найти вас. Пришлось долго скитаться по неизвестным местам. Однако когда я нашел, то учитель был не в самом хорошем здравии. Ло Бинхэ больше не продолжает, зная, что Цинцю был при доброй памяти, чтобы помнить все остальное. События тех дней кажутся уже такими далекими, что Шэнь Цинцю даже не хочет их вспоминать. Тогда он, практически доведенный до отчаяния, не походил на себя самого. Будто зеркальное отражение, где все совершенно наоборот. Лишь сейчас, полностью излечившись от недуга и выспавшись в тепле, Цинцю чувствовал себя лучше. И пускай главная проблема в лице Ло Бинхэ все еще маячила перед глазами, все же это было намного лучше, чем безнадежно ждать, когда чужие клыки вонзятся в шею, окрашивая холодный пол пещеры в красный. Ло Бинхэ, не удостоенный и краткого комментария, лишь вновь лег, позволяя последним крупицам тепла согреть себя. Они провели в таком положении несколько часов. Цинцю немного корил себя за то, что придается лени в это время. Однако прохлада совсем не способствует активности и единственное, что он готов делать – спать. Было ли это желанием отоспаться после всех тех нежданных приключений или банальная сонливость от погоды – неизвестно. Когда ему надоедает лежать без дела, Цинцю подползает ближе к воде, вглядываясь в бурный поток. Вода бурлит и пенится, отчего в реке преобладает больше белый цвет, не позволяя увидеть, что на дне. Но Цинцю этого более чем достаточно. Несколько долгих секунд он всматривается в воду, а затем резко бьет по реке, отчего даже лежавший Ло Бинхэ вздрагивает. В руках Цинцю крупная серебристая рыба и от блеска ее чешуи невольно слезятся глаза. Она порывается выскользнуть, однако змей успевает схватить ее за жабры прежде, чем она уйдет под воду. – Учитель невероятно ловок в рыбалке! Шэнь Цинцю поворачивается и смотрит на Бинхэ, лицо которого светится ярче, чем чешуя несчастной рыбы. – В прошлый раз ты поймал для меня еще более крупную рыбу. Бинхэ немного мнется после этих слов. Цинцю на секунду показалось, что щеки его незваного гостя немного покраснели. Неужели воспринял это как похвалу? Ну и пусть. Пускай Шэнь Цинцю и не собирался повышать гордость Бинхэ, однако разубеждать его в этом тоже не стал. Он ловит еще несколько рыбешек прежде, чем Ло Бинхэ тоже пытается испытать удачу. Цинцю только внимательно следит за тем, как тот склоняется над рекой, пока его волосы практически не касаются воды. Старший хотел было сказать, что это не самая лучшая стойка. Что Бинхэ слишком близко к воде, практически не опираясь на руки, а распределив вес на хвосте, чтобы не позволить себе упасть. И быть может с его габаритами это и было возможно, но как только Цинцю заметил, как тело наги напряглось, а хвост сместился, следовало ожидать что-то веселое. Крупный плавник появляется на поверхности и Ло Бинхэ резко поддается вперед, хватая рыбу. Но та оказалась слишком крупной и, совершив резкое движение в сторону, не ожидавший подобного Бинхэ теряет равновесие и падает в воду. Хвост вьется прямо за ним, в конечном счете пропадая под водой. Следящий за всей этой картиной Шэнь Цинцю практически засмеялся, но Ло Бинхэ высунул из под воды руку и зацепился за камни. Именно поэтому Цинцю на некоторое время отложил свое злорадство. Горе-охотник выползает на сушу. Волнистые волосы прилипли к коже, а с тела быстрыми ручьями стекает вода, окрашивая камень в темно-серый. Вид у Ло Бинхэ неважный. От того дружелюбия и радости не осталось и следа, а на их месте красуется недовольство. Цинцю уже устал сравнивать его с ребенком, однако каждый раз только это сравнение и подходило. В такую погоду оставаться в подобном виде было нельзя. Если камни еще и сохранили тепло, то вот ветра уже были достаточно холодными, чтобы даже заставить взрослых заболеть. И если в голове Цинцю не хотел помогать Ло Бинхэ, то в глубине души ему все же было жалко этого большого ребенка. Как тот поймал ту рыбу, при этом совершив такие глупые ошибки – загадка. Однако спрашивать он не хотел. Если Ло Бинхэ не играет и он действительно неважный рыбак, то не воспримет ли он это за оскорбление? Цинцю не хотел это проверять. – Пойдем за мной. Ло Бинхэ удивленно поднимает глаза и смотрит, как Шэнь Цинцю удаляется в лес, держа в руках свою добычу. У бамбукового домика Шэнь Цинцю бросил рыбу и принялся разводить костер. Все его действия заставляли Ло Бинхэ с каждой минутой хмуриться все сильнее и сильнее. Неужели даже таких вещей его непутевый гость не знает? Где же он жил, что не знает банальных вещей о костре? Когда Цинцю удалось развести огонь, он лишь подбросил еще несколько веток и вернулся к рыбе, изредка поглядывая на Ло Бинхэ. Змей в это время выглядел крайне озадаченным. Он немного елозил на месте, внимательно всматриваясь в огонь. Но когда он подполз ближе и тепло коснулось замерзшей кожи, шокировано уставился на костер. Быть может большинство наг все еще боятся огня и не знают, что его можно использовать и в других целях? В своем детстве огонь был одним из самых страшных “зверей”, что могли напасть. Его прожорливость не знала границ. Особенно часто приходилось иметь дело с огнем во время грозы, когда молния била в дряхлое дерево. Лишь соседство с людьми показало Цинцю, что его можно приручить. И это было действительно полезной вещью. – Учитель удивительный. Даже сам огонь его слушается. Слова Ло Бинхэ только подтвердили его догадку. Боже, и большинство наг действительно ставят себя выше людей, не умея пользоваться банальными средствами существования? Как же это глупо. Цинцю еще несколько раз проклинает других змей красивыми словами, пока руки занимались рыбой. Ло Бинхэ практически задремал у костра, позволяя теплу высушить его волосы. С тела большинство воды уже стекло, лишь пышные волосы поддавались сушке не так охотно. Он просыпается сразу, как только рядом с ним появляется Цинцю. Он подрывается, отчего практически сталкивается с мужчиной. Последний с трудом успевает отползти назад, чтобы не попасть под Ло Бинхэ. В руках он держит палочки, на которые нанизана рыба. При виде этого Ло Бинхэ вновь выглядит озадаченным. – Не воспринимай это, как проявление заботы. Не хочу, чтобы из-за голода ты откинулся где-нибудь. Ему протягивают одну из палочек и Ло Бинхэ с интересом вертит ее в руках. Шэнь Цинцю лишь усаживается напротив огня, как замирает. Бинхэ без замедления откусил один кусок и уже пережевывал несчастную рыбу. – Нет. Ло Бинхэ замирает от этого тона. Он смотрит на Цинцю, что даже не притронулся к еде, а в глазах у него немой вопрос. Будто он не знает, что сделал не так. Шэнь Цинцю лишь поднимает свою палочку, поясняя: – Так как ты находишься на моей территории, то будешь жить по моим правилам. Ты не будешь есть сырое мясо. Данные слова заставляют Ло Бинхэ только сильнее нахмуриться. Будто он не понимает, что кроме сырого мяса существует что-то еще. Мимолетная мысль заставляет Цинцю пожалеть о своих словах. Быть может это последний раз, когда Бинхэ еще мог терпеть его тон? – Делай, как я. Цинцю опускает палочку над огнем, не позволяя огню коснуться рыбы. Ло Бинхэ, будто неразумный щенок, пытается повторить его действия, но опускает слишком низко. – Так оно пригорит. Подними чуть выше. В дальнейшем необычный урок проходит в полном молчании. Стоит Цинцю хоть немного повернуть свою веточку, как Ло Бинхэ делал то же самое. Это подражание заставляет Цинцю испустить тихий смешок, но от чуткого слуха его гостя это не скрыть. Лишь на несколько секунд он поднял глаза, однако быстро вернулся к рыбе, когда мясо зашипело из-за немного поднявшегося огня. Остудив рыбу и откусив кусочек, Шэнь Цинцю практически стало физически больно смотреть на воодушевленное лицо Ло Бинхэ. Тот, смотря на рыбу со взглядом, наполненным обожанием, выглядел так мило и невинно, что невольно сжималось сердце. Будто вкуснее он ничего не пробовал. Цинцю же ел более сдержанно, предпочитая незаметно следить за Бинхэ. – Учитель действительно мудр. Этот ученик будет пытаться сотворить нечто подобное. Банальная жарка была не такой впечатляющей, как то, что делали люди. Всевозможные приправы и овощи, что наверняка делали пищу намного вкуснее, были для Цинцю чем-то недостижимым. Быть может, если Ло Бинхэ действительно заинтересуется, то у него получится? Быть может с таким интересом он покинет его лес и оставит Цинцю, наконец, в покое. *** Таким образом проходит несколько недель. Ло Бинхэ терпеливо ожидает его у дома, а затем они уходят к реке. Там же и отдыхают в последние теплые дни. Однако душевное спокойствие Цинцю сохранил не долго. Ло Бинхэ с самого начала показал себя крайне приставучим и назойливым, однако после нескольких дней знакомства стал слишком болтливым. Шэнь Цинцю откровенно бесился, когда ему задавали очередной вопрос. При этом они были такими глупыми, что объяснять банальные вещи было морально больно. Ло Бинхэ, как и ожидал Цинцю, проявил недюжинный интерес к готовке. Узнав о том, что его “учитель” знает некоторые вещи из человеческого мира, пытался выпытать больше информации. И прознав про то, что мясо можно не только жарить, пытался экспериментировать. Утром приходил с найденными ингредиентами (Шэнь Цинцю вовсе не хотел знать, где он их достал), а затем пытался сотворить из них нечто, что походило на еду. Самым странным было то, что у Ло Бинхэ явно был природный талант к готовке. Будь он человеком, то наверняка был бы нарасхват. Лишь узнав про такую вещь, как готовка, он на удивление тонко чувствовал, что и в каком объеме нужно добавить. Первые минуты Цинцю отказывался есть. Будто Ло Бинхэ отравил мясо, и Шэнь Цинцю вовсе не волновало, что тот спокойно ел свою порцию. В итоге он все же попробовал и признал, что это было вкусно. Бинхэ будто светился от счастья, когда услышал похвалу. Через несколько дней они пришли к соглашению, что Шэнь Цинцю ловит рыбу и разводит костер, в то время как Ло Бинхэ готовит. Это было довольно выгодное сотрудничество и Цинцю медленно млел от подобной жизни. В одно утро он проснулся от холода. Даже дом не смог защитить от бушующего ветра, напоминая, что совсем скоро придут морозы. Через месяц он и вовсе заснет до следующей весны. В голову приходит мысль, что до конца их спора с Ло Бинхэ осталось не так много времени. И пускай этот неугомонный довольно ловко пристроился рядом с ним, Цинцю не намерен отрекаться от своих слов. И даже если Ло Бинхэ попытается подраться с ним, Шэнь Цинцю готов противостоять. Теплое дыхание в коридоре превращается в облачко пара, когда Цинцю выползает из своей комнаты. Солнце все так же светит, однако даже крупиц тепла не осталось. Совсем скоро он и вовсе перестанет покидать дом, постепенно засыпая на несколько месяцев. Он больше не пугается, когда Ло Бинхэ появляется. За эти недели присутствие другого змея стало таким привычным, что Цинцю перестал каждый раз от неожиданности биться о косяк. Однако сегодня Бинхэ выглядел совсем не так, как раньше. – Доброе утро, учитель. Его голос хрипит и Цинцю замечает, что его губы немного посинели. Кожа немного бледная, а хвост изредка дрожит, выдавая своего владельца с головой. – Если тебе холодно, то иди и спрячься. – Нет, – Бинхэ практически выкрикивает это. – Этот ученик хочет пойти с вами. Сам Шэнь Цинцю немного изумился его поведению. Неужели так сильно хочет его завоевать? Однако лишь пожимает плечами и ползет к реке, а Бинхэ плетется рядом. Он не такой болтливый, как обычно. Не задает вопросов, да и не вьется так близко, как раньше. И пускай в душе Шэнь Цинцю знал, что это явно действие погоды. Наверняка не привык к такому. Иногда хотелось спросить, откуда Ло Бинхэ пришел, однако Цинцю не проронил и слова. Все-таки он искренне хотел победить в споре. Очередной день у реки проходит так же, как и обычно. Они сворачиваются у самой воды. Ло Бинхэ привычно держит дистанцию, что перед ними выстроил Цинцю. Расположился на несколько метров дальше, чтобы не занимать лишнее пространство. Первые часы проходят в умиротворении. Осенняя свежесть заставляют чувствовать себя немного сонливым, но недостаточно, чтобы заставить заснуть. Прохлада, практически граничащая с дискомфортом, однако все еще остающаяся на этой тонкой грани. Однако чем дальше, тем тишина становилась неуютнее. Привыкший к разговорам Бинхэ, Шэнь Цинцю чувствовал, будто его лишили чего-то очень важного. Он поднимает свой взгляд и видит, как несчастный пытается согреться. Почему тогда пошел, раз на самом деле замерз? Цинцю вовсе не хотел считать себя виновным, однако совесть нашептывала, что в таком состоянии Бинхэ виноват и он. – Пошли обратно. Ло Бинхэ, явно ожидавший больше провести времени у реки, на несколько секунд зависает. Но стоит Цинцю скрыться между деревьями, как он быстро срывается следом. Он смотрит, как Цинцю постепенно скрывается в домике и останавливается у затушенного костра, осознавая, что дальше ему нет хода. Бинхэ тоскливо смотрит на хижину, а затем разворачивается, в очередной раз чувствуя обиду. – И долго мне тебя ждать? Бинхэ резко поворачивается и видит Цинцю, что стоит у двери. Его скрещенные руки и недовольный взгляд заставляли выглядеть строже, но Ло Бинхэ только глупо улыбается. – Я не буду звать тебя дважды. В очередной раз скрываясь в бамбуковом доме Цинцю слышит, как резво Бинхэ двигался. Будто не он несколько секунд назад выглядел, будто его выбросили на лютый мороз. И пускай несколько раз Цинцю искренне пожалел, что вообще предложил это, мысленно выстраивая все возможности исхода, Ло Бинхэ его действительно поразил. Он не вел себя так, как Цинцю ожидал. Что, пригласив его в дом Бинхэ посчитает, будто Цинцю признал поражение. Однако они лишь заползли в комнату и легли спать. – Не вздумай чудить, – сказал Цинцю, стараясь устроиться в одном из углов. – Если мне что-то не понравится, то выгоню. Ло Бинхэ только счастливо улыбается, изрекая уже привычное: – Конечно, учитель. В небольшом помещении даже одному было тесно, а с габаритами Ло Бинхэ и вовсе приходилось извиваться во всевозможные позы. Цинцю искренне пожалел, что заставил остальные комнаты всевозможным хламом. Кое-как устроившись он попытался уснуть, однако чувство тревоги не оставляло его. Будто спишь рядом с хищником, поведение которого совершенно невозможно предсказать. И прямо сейчас он спит прямо под твоим боком и неизвестно, заурчит ли он как кот или выпустит когти. Они касаются хвостами, и Цинцю ощущает, как Ло Бинхэ постепенно становится все теплее. Будто не он несколько часов выглядел, словно трясущийся от холодного ветра росток. Быть может стоило сильнее сжаться, чтобы не касаться друг друга так сильно. Но теснота комнаты не позволяет и Шэнь Цинцю только печально вздыхает, после чего закрывает глаза. Сам же Ло Бинхэ явно не испытывал никакого дискомфорта, практически сразу уснув. Цинцю не знает, действительно ли он так утомился или хорошо играет, однако дыхание Бинхэ было тихим и размеренным. И с каждым тихим вздохом Цинцю успокаивался, постепенно засыпая. О том, что практически рядом с ним находится существо, которого раньше он боялся, словно чудовища, Шэнь Цинцю старался не думать. *** Следующее утро Цинцю испытывает жуткий дискомфорт. Ло Бинхэ же, наоборот, выглядел слишком довольно, отчего Цинцю напрягался только сильнее, а кулак так и норовил ударить это лицо. А все началось с того, что привыкший к отдыху Шэнь Цинцю не торопился вставать, стараясь спрятаться в окружающем его жаре. Будто на улице не осень и само солнце заглянуло в дом, ласково грея замерзшее тело. Цинцю ворочается, пытается устроиться удобнее, а тепло следует за ним, словно хвост. Помогает устроиться лучше, позволяя еще сильнее укутаться. И Цинцю действительно не хочет открывать глаза. Будто стоит только выйти из этого сладкого наваждения, как тепло исчезнет, а он окажется в своем доме рядом с Ло Бинхэ. Лишь вспомнив это имя Цинцю понимает, что здесь что-то не так. Даже сквозь дрему он все отчетливее начинает ощущать, что тепло вокруг него вовсе не иллюзорное. Оно повторяет структуру чешуи, в некоторых местах сжимало слишком сильно, отчего можно было даже почувствовать дискомфорт. Малейшее его движение заставляли тепло так же смещаться, будто пытаясь помочь удобнее устроиться. И все в этом положении было неправильно! Цинцю открывает глаза и видит потолок, но стоит ему лишь опустить взгляд, как тело пробирает дрожь. Это опять случилось! Ло Бинхэ, какого черта ты творишь? Цинцю практически полностью лежит на Бинхэ, а собственный хвост находится в тисках. Лишь в нескольких местах он может заметить зеленые отблески, остальную часть хвоста и вовсе не видно из-за их положения. А оно чертовски интимно и Цинцю практически чувствует, как кожа приобретает румянец. Ло Бинхэ позволил Цинцю использовать свое плечо, как подушку, при этом его рука удерживала другого нага за талию, явно не позволяя отползти. Цинцю благодарит всех известных богов, что хотя бы не проснулся на чужой груди. Подобного позора он бы не пережил. Учитывая то, что Ло Бинхэ не изменил своего положения после пробуждения Цинцю, последний искренне надеялся, что тот спит. Но стоит только медленно поднять голову и встретится с горящими глазами и улыбкой, как стало только хуже. – Учитель, здесь холодно, поэт… Договорить ему не позволили. Цинцю поднялся и закрыл рот Бинхэ ладонью, не позволяя опозорить еще больше. Они сидят так долгие несколько секунд, играя в гляделки. Будто мысленно пытаясь сказать, что разговаривать об этом не стоит. Благо Ло Бинхэ не был идиотом. Стоит Цинцю медленно убрать руку, как тот смыкает губы и не произносит и слова. После Ло Бинхэ позволяет Шэнь Цинцю покинуть этот змеиный клубок и они возвращаются к рутине. И пускай Ло Бинхэ ничего больше не говорил, его холеное и довольное лицо бесило Цинцю только сильнее. Быть может действительно стоило поговорить, а не позволять этому негодяю думать о том, что случилось. Но факт оставался фактом. Ло Бинхэ был счастлив, в то время как Цинцю хотел сброситься с ближайшей скалы. Однако ему явно не позволят сделать это до окончания спора, поэтому пришлось терпеть. Пускай Ло Бинхэ был чертовски плохим рыбаком, однако охота давалась ему довольно легко. Довольно часто он отлучался, услышав что-то рядом. И самым впечатляющим было то, что он никогда не возвращался после этого с пустыми руками. Поэтому Цинцю быстро привык к тому, что помимо рыбы у них может появиться и нечто другое. Спустя несколько недель Ло Бинхэ достиг небывалых высот в готовке и Цинцю думал, что даже люди с трудом достигли бы такого совершенства. Ко всему прочему Бинхэ отличился необыкновенной сообразительностью, поэтому помимо банального мяса на палочке можно было попробовать что-то еще. Наверняка подглядел у людей. Цинцю больше интересовало, когда он мог это сделать? Ведь весь день Ло Бинхэ проводил рядом с ним, а так же ранее никак с готовкой не контактировал. Неужели настолько талантливый? Покажи он свое мастерство девушкам, то наверняка бы сыскал славу главного сердцееда. И после этого Цинцю задавался все большими вопросами. Почему Ло Бинхэ решил прийти в брачный сезон именно сюда? Неужели не хватило сил и желания идти дальше? Как такой старик, как Цинцю, может вообще соперничать со всеми теми нагами, что живут дальше? Хотелось задать каждый из этих вопросов, но Цинцю упорно молчал. Он не хочет показать Ло Бинхэ, что ему интересны причины его визита. Бинхэ вообще проявил себя как недюжинный фантазер, поэтому Цинцю не хочет давать лишнего повода придумать что-то, что может омрачить его еще больше. Именно поэтому он не задает вопросов, продолжая жить, как и раньше. После довольно “близкой” ночи, Цинцю пытался разделить комнату на два участка. Ло Бинхэ пытался мяться и отказываться, давил на жалость и выглядел совсем не так, как должен. – Но учитель! Ночи все холоднее. Разве не будет лучше, чтобы мы спали рядом? – Мы и без того спим близко, – отрезает Цинцю. – И все же этот ученик не согласен. Я не хочу, чтобы учитель вновь заболел. Цинцю только сильнее устает, пытаясь выиграть в этом споре. – Я провел в этом доме несколько зим. Полностью один. И вроде-бы пока еще жив. По лицу Ло Бинхэ видно, что этот ответ ему все еще не нравится, но приходится уступить. Быть может с каждым днем Бинхэ все больше удавалось манипулировать им, однако конкретно в этом споре он не намерен проигрывать. Они делят комнату на две части и Ло Бинхэ приходится отдать бо́льшую. Все-таки с такими габаритами вообще удивительно, что не пришлось отдать всю. В своей голове Цинцю делает пометку освободить одну из комнат. Пускай гостю осталось жить здесь совсем недолго, однако терпеть каждую ночь эту тесноту Шэнь Цинцю не намерен. И каждое утро он просыпается с тяжестью на собственном теле. Ло Бинхэ не скупился на объятия и потому даже дышать в этих кольцах рук и хвоста тяжело, что уж говорить о банальных движениях. – Но учитель сам тянулся во сне, – пытается оправдаться Бинхэ. – Я бы не сделал того, чего бы учитель не хотел. Шэнь Цинцю ему упорно не верит. Ибо нельзя выглядеть настолько довольным, когда тебя отчитывают за то, в чем ты не виноват. Помимо их обыденных дел Цинцю пытается заполнить свой день чем-то другим. Все-таки когда за тобой вьется два хвоста, один из которых упорно давит на нервы, можно потерять голову от усталости. Именно поэтому они занимаются всем, чем только возможно. Шэнь Цинцю даже пытается научить Бинхэ ловить рыбу, однако тот раз за разом окунал голову в воду и приходилось возвращаться, чтобы отогреть несчастного. Все-таки было что-то, что даже ему не дано. Со временем Цинцю и не заметил, как Ло Бинхэ изворотливой змеей проскользнул в его жизнь. Даже мысли о том, что совсем недавно он был готов перегрызть глотку тому, кто нарушил его покой, практически исчезли. Лишь утром он вспоминает об этом, когда Бинхэ удобнее устраивается рядом. Но долго злиться на это Цинцю не мог, а в конечном итоге и вовсе перестал. Потому что противостоять полным слез глазам он и вовсе не умел. Ло Бинхэ явно знал об этом и с часовой периодичностью пользовался подобным знанием. Это было слишком тяжело. Веер все еще лежит на крыльце. Ло Бинхэ больше не говорил о нем, а Цинцю и вовсе не хотел поднимать эту тему. Удивительно, что он все еще имеет благопристойный вид, пускай на улице частенько шли дожди. Крыша дома хорошо его защищала, однако небольшая сырость все-таки затронула бумагу. Даже в сложенном виде видно, что она немного потемнела. Наверняка и рисунок расплылся уродливыми пятнами. Так проходит еще месяц. Цинцю так и не освободил комнату, поэтому они с Бинхэ все так же продолжали делить спальню. И терзаемые скукой они часто разговаривали, пытаясь узнать друг о друге. В основном говорил Ло Бинхэ, а Шэнь Цинцю лишь изредка задавал вопросы, больше предпочитая оставаться слушателем, нежели рассказчиком. Было в их разговорах что-то уютное, чего Цинцю раньше не ощущал. В такие моменты Ло Бинхэ только больше похож на юнца, что рассказывает о своей жизни. Увлеченно, размахивая руками и иногда окликая, будто боится, что Шэнь Цинцю его не слушает. Но тот действительно заинтересован. Бинхэ рассказывает о других землях, в которых побывал, когда добирался сюда. Что встретил множество чудовищ и нескольких наг, что пытались привлечь его внимание. И с каждым новым рассказом Цинцю упорно не понимал, почему же этот сильный мужчина так упорно двигался сюда? Что вело его к этому месту? Он задает этот вопрос в один из дней, когда было слишком холодно, чтобы выбираться на улицу. Ло Бинхэ только задумчиво трет щеку, пытаясь собраться с мыслями. – На самом деле я не знаю, – изрекает он, рассматривая потолок, будто там написан ответ. – Просто я чувствовал, что должен идти дальше. Будто душа рвется вперед. Но когда я увидел учителя то понял, что нашел то, что искал. Бинхэ улыбается и несколько секунд они молчаливо смотрят друг на друга, после чего Шэнь Цинцю чувствует, как горит его лицо. Ло Бинхэ явно увидел это, так как на лице появилось удивление, а затем подполз ближе, пытаясь рассмотреть – Учитель, я смутил вас? Сам Шэнь Цинцю не знал, что с ним произошло. Ло Бинхэ не признавался ему в любви и не сказал ничего непристойного, однако даже от таких слов сердце пропускает удар, а щеки предательски краснеют, выдавая с головой. Цинцю искренне жалеет, что оставил веер на пороге. Прямо сейчас это мог быть его единственный шанс на спасение. – Вовсе нет. – Нет же, я видел! Цинцю пытается отвернуться, в то время как Ло Бинхэ, потеряв всякий стыд, пытается ухватить его за талию, не позволяя скрыться. Их возня превращается практически в схватку. Хвосты переплелись в разноцветный клубок, а их владельцы тесно прижимаются друг другу, ругаясь и споря. И если один из наг был крайне недоволен сложившейся ситуацией, то второй был более чем счастлив. Пускай смущение испытывали оба, а Цинцю было практически больно соприкасаться с горячей кожей Ло Бинхэ. После того случая веер был возвращен в руки Цинцю. Не стоит говорить, что Бинхэ был счастлив, что его подарок вернулся к адресату. И пускай это знание заставляло его сверкать, словно золото на свету, веер позволял не видеть этой картины. – Учитель, вы можете не использовать веер, пока рядом со мной? Я не вижу ваше лицо. – Ты практически всегда со мной, – говорит Цинцю, а в голову закрадывается коварная мысль, из-за чего он тихо усмехается за полотном бумаги. – Ты же старался, когда дарил его мне. Будет обидно, если учитель не будет использовать столь дорогой подарок. Поэтому рядом с тобой я всегда буду его использовать, чтобы ты наслаждался видом. Называть себя учителем Цинцю не хотел, однако это было необходимо для данного момента. Он и сам умел язвить и, видя как взгляд Ло Бинхэ постепенно становиться все грустнее понял, что не зря сделал это. Ну и пусть хоть сейчас Цинцю почувствует победу в этой игре. Иногда они все же выбираются на улицу, даже если становится слишком холодно. Цинцю уже привык к такому климату и некоторое время может находиться в лесу, однако Ло Бинхэ будто вовсе не был приспособлен к такой жизни. Он ныл и пытался удержать его в доме, не позволяя выйти. Окутывал сильнее и Цинцю каждый раз все сильнее пытался сдержать рвущийся наружу крик. –Там очень холодно, учитель, – Ло Бинхэ только сильнее ухватывает его за талию, прижимаясь головой к спине. – Все змеи уже давно легли в спячку. – Ло Бинхэ, мы не обычные змеи. – И все же, – молит он. – Что если учитель опять заболеет? Цинцю только вздыхает, а потом пытается объяснить, что там еще достаточно тепло. Однако его и вовсе не слушают. В конечном итоге Шэнь Цинцю бьет Ло Бинхэ по голове веером и пока тот пытался понять, что произошло, наг выскользнул из объятий и скрылся в коридоре. В конечном счете они вдвоем гуляют по постепенно засыпающему лесу. В воздухе ощущается скорое наступление зимы. Теплый воздух превращается в пар, быстро уносимый ветром. Трава постепенно желтеет и немного хрустит, стоит только проползти по ней. Все окружение теряет краски, будто боясь запачкать первый снег. На самом деле Шэнь Цинцю любил зиму. Все окрашивается в кристально-белый цвет, от которого в первые дни слезятся глаза. Все становится тихим и спокойным, словно вода в небольшом озере. Лишь река буйствовала, не позволяя скрыть себя за коркой льда, постоянно отламывая от берега молодые льдинки. Лишь она казалось живой в это время года. Большинство птиц и животных покинули это место, однако на их смену пришли и новые, которых в теплое время никогда не увидишь. Цинцю помнит свой первый восторг, когда увидел на дереве птиц с ярко-красным брюшком. Они так тесно уселись на голые ветки, что не имей он хорошего зрения, то принял бы дерево за рябину, на которой еще остались ягоды. Это было такое интересное открытие, что в юности Шэнь Цинцю пытался каждый год увидеть это чудо. Однако с возрастом он перестал этим интересоваться. В такое время слишком сложно жить, поэтому с каждым годом он засыпал все быстрее, пока и вовсе не дошел до момента, когда лишь в первый день мог увидеть снег. – Учитель, смотрите! Ло Бинхэ указывает на старое дряхлое дерево, что уже несколько лет все никак не может иссохнуть и упасть. Тощие ветки вьются в разные стороны, отчего, будучи даже очень тощим, дерево кажется невероятно большим. И лишь после Цинцю замечает, что на одной из веток скачут несколько пушистых шариков. Три серых птички прыгают по веткам, весело переговариваясь. Однако одна из низ резко слетает на нижнюю ветку, отчего становится видно ее красное оперение. Будто спелое яблочко, что все еще не упало на землю. – Никогда не видел такого? Ло Бинхэ отрицательно кивает, не сводя своих глаз с птицы, что весело прыгает с ветки на ветку, забавляясь с остальными. Цинцю на него смотрит лишь несколько секунд, внимательно следя за своим знакомым. В глазах Ло Бинхэ практически детский восторг. Будто не птицу увидел, а божественное пришествие. Но отчего-то именно этот факт заставляет Цинцю улыбнуться. Ло Бинхэ не замечает, все еще восторженно следя за птицами. После того дня Бинхэ больше не пытался остаться в доме. Каждую прогулку он всматривался в кроны деревьев, в надежде встретить еще несколько красных птиц, однако больше они их не увидели. – Обычно они прилетают зимой, – поясняет Цинцю, пытаясь приободрить несчастного. – Нам несказанно повезло, что довелось увидеть их раньше. Печальный Ло Бинхэ вызывал в груди Цинцю целый спектр эмоций, от которого становилось и тепло, и больно. За то время, что они живут вместе, Шэнь Цинцю мог признать, что привык к Бинхэ. Он даже забыл про суть их спора и воспринимал их сожительство, будто они были хорошими друзьями. И пускай воспоминания о сути их спора все еще мелькают в голове, Цинцю мог увидеть в Ло Бинхэ больше хорошего, чем плохого. Он уже давно не держит на него зла. Да и можно ли ненавидеть существо, что так доверчиво жмется по утрам и плачет, когда его лишают чего-то очень важного? Сам Ло Бинхэ будто был воплощением истинного монстра, из-за которых и сложились дурные слухи про наг. Шэнь Цинцю и сам попал в этот капкан. Однако прожив столько месяцев рядом и каждый день впадая в новые абсурдные ситуации, Бинхэ вовсе не выглядел таким грозным и опасным. Будто волчонок, что пытается рычать, чтобы устрашить, а в итоге сам подставляет голову для ласки. В одну из ночей Цинцю все никак не мог уснуть. Ло Бинхэ привычно удерживает его за талию, а у Шэнь Цинцю вовсе нет сил и желания отгонять его. Бинхэ спрятал голову у его шеи, отчего можно увидеть лишь макушку. Медленно подняв свою руку и погладив пушистые волосы, Цинцю только сильнее хмурился, пытаясь разобраться в своих чувствах. Ло Бинхэ победил. Он изменил мнение Шэнь Цинцю о себе, однако эти мысли лишь частично заставляли его чувствовать себя проигравшим. Какая-то часть в душе ликовала, что этот негодник так стремительно ворвался в его жизнь, практически перевернув все с ног на голову. Те редкие попытки флирта, которые прекратились практически сразу, стоило Шэнь Цинцю непонимающе поднять бровь. Забота и компания, что заставят чувствовать себя нужным даже самое одинокое существо. Забавные ситуации, в которые их впутывал Бинхэ. Большинство уже даже не вспомнить. Однако стоит Цинцю только увидеть чужие глаза, в которых будто спрятаны звезды, как он пропадает. Под этим взглядом он одновременно чувствует себя беззащитным и счастливым. Ло Бинхэ явно не мог так хорошо играть. За то время он изучил его слишком хорошо и единственная вещь, которая могла манипулировать Шэнь Цинцю – чужие слезы. Лишь в этой области Бинхэ достиг просто верха актерского мастерства. Шелковые волосы скользят между пальцами, а Цинцю смотрит в стену, все еще пытаясь понять, что ему делать с этими странными чувствами. *** Снег выпадает неожиданно. Белоснежное покрывало укрывает землю слишком тонким слоем, из-за чего в большинстве мест все-еще можно разглядеть землю. Однако морозу будто и вовсе наплевать на то, что снега мало. Почувствовав свое время, он изо всех сил пытается заморозить все, до чего может коснуться. Они стоят на пороге. Не смотрят друг на друга, лишь вглядываются вдаль, боясь пересечься взглядом. Вокруг тяжелое молчание, отчего становится хуже, нежели от зимнего мороза. Их спор подошел к концу.