***
Надо сказать, на улице очень сильно палило солнце — погода резко сменилась от свежей и немного пасмурной, до удушающе жаркой. И именно в такое время, на машине ездить очень тяжело, хотя — ой, да чего там? Кондиционер же можно включить! Но не всегда он помогает, честно говоря. Так что и водители, и измученные жарой пешеходы всегда разделяют эту мучительную участь. Джокер гнал по нескончаемому шоссе уже битый час, все прибавляя и прибавляя скорости даже там, где это строго запрещено, но разве его когда-нибудь это волновало? Ничуть. За это время он едва не снес внешнее зеркало находящейся рядом машины и чуть не разбил бампер какого-то очередного новичка в вождении, ну или просто обычного «тормоза». Да, он мог этим сократить себе время поездки на час-два, но с другой стороны, мог привлечь к себе внимание и тотчас загреметь в какое-нибудь дерьмо, а это ему сейчас совсем не надо. По пути вышвырнув свой телефон в окно, чтобы избавиться от лишних проблем, Джей даже расслабился на секунду — никто не будет ему докучать, Стив не будет все время названивать раз за разом, да и к тому же, будет хоть какое-то незримое ощущение освобождения от той ноши, которую он терпел в течение гребаных пяти лет. Да, он не знал как сейчас выглядит Харли — ведь может быть, что это фото было сделано два, а может даже четыре года назад — черт знает. Не знал, и какая она внутренне: такая же сумасшедшая, или все же успела вернуться обратно в образ дотошной Харлин Квинзель? Тогда здесь придется вновь проделать очень много работы, чтобы вернуть тыковку к жизни, а то так будет скучно и не интересно, а значит он что, зря едет? И лишь в последний момент он задумывался о своем отпрыске — от Стива он узнал не только адрес, но и то, что у него оказывается подрастает дочь, очень похожая на него. Жаль, что шестерка ее не сфотографировал, сейчас можно было бы и оценить. Джокер не знал, что делать со всем этим, ведь это не Харли, с которой можно хоть как-то выйти на контакт, это ребенок. Понятное дело, Джонс не разрешит ему и пальцем дотронуться до дочери, но нельзя же на этом все и закончить? Само собой, становиться примерным семьянином и отцом мечты Джей не намеревался, но все же ему было очень интересно посмотреть, собственно, на «виновника ситуации». Но где-то в душе у него теплилась мысль о том, что это — наследница, юная принцесса Готэма, которая будет сеять хаос в этом городе даже после того, как ее родители останутся не у дел. Эти мысли клубились у него в голове на протяжении всей поездки, все больше и больше заставляя гореть изнутри от неуемного любопытства. Он думал, что у него все идет по плану, и что он заранее знает исход, но здесь, именно здесь он оказался чертовски неправ. Ох, Джей, знал бы ты, как скоро изменишься.***
Шел шестой час изнурительной «каторги», время уже близилось к вечеру, и Тиффани все невтерпёж было закончить с помощью и наконец пробежаться по светлой, длинной улице с мороженым в руке. Но не так то быстро — непонятно было, то ли Харли специально тянет время, то ли всерьез так увлечена уборкой. Но на самом деле, ей и самой хотелось сбежать отсюда поскорее, и почувствовать свежие дуновения вечернего ветра на лице. Они уже закончили с собиранием опавших цветов в саду, с развешиванием одежды и с отмыванием кресел и стульев, и казалось, что все, — уже можно и закончить, но нет — когда ты неисправимый педант, все будет не так просто. Хотя, даже это тут, на самом деле, не причем. — Мама, ну мы же договаривались! — бурчала Тиффи, волоча по полу пустой тазик для вещей. — Да скоро, скоро! Я где-то слышала, что там рядом будет этим вечером концерт. Там шумно будет, ты уверена что хочешь пойти и прогуляться там? — спросила Харли и с укоризной взглянула на дочь. — Я хочу туда пойти, я же сказала. А ты вообще, уже три раза мне пообещала, так что мы теперь туда по-любому пойдем. — взвизгнула девочка и сердито топнула ногой, чем непреднамеренно рассмешила Джонс. — Ой, ой, ну очень-то и хотелось! Да шучу я, пойдем конечно. Кстати, ты уже можешь собираться. — сказала девушка и с намеком подмигнула Тиффани. Девочка откинула тазик с тряпками в сторону и, взобравшись на диван, принялась скакать от радости и беспрестанно визжать «ура!». Харли эта акция не обрадовала, ведь сейчас у них денег осталось не так много, копеечка к копеечке, а пружины у дивана не такие уж долговечные. И вот она поймала себя на том, что уже даже думает, как какая-то бережливая пенсионерка, или просто как жмот. Вот и все, это реально край. Ведь это не от счастливой жизни так происходит — ты начинаешь заострять внимание на каждой незаметной, казалось бы, мелочи и думать: ой, если я куплю это сегодня, то я потрачу на два евро больше, чем завтра, потому что у них завтра акция. Может, это довольно странный и глупый пример, но ведь так оно и есть. Однозначно, Харли Квинн бы так ни за что не подумала. — Так, а ну-ка! Без излишеств! Тебе не хватило моего пальто и ковра? — строго произнесла девушка и схватила дочь за плечи. Тиффани лишь наклонила голову набок и посмотрела на нее как кот из одного известного мультфильма, отчего Харли сразу же растаяла. А ведь она и сама так делала, когда приходилось извиняться перед Джокером за очередные косяки. — Иди уже, подлиза. — усмехнулась Харли и ласково потрепала Тиффи по голове. Девочка спрыгнула с дивана и сайгаком поскакала в свою комнату, чтобы выбрать себе наряд, а потом показаться маме на оценку. Надо сказать, Тиффи обожала наряжаться, каждый раз придумывая что-то новое и даже внося какую-то новую лепту в свои образы. Недаром все говорили, что она не только очень смышленый не по годам ребенок, но и отъявленная маленькая модница, каждый раз удивляющая своими нарядами. Харли с малых лет учила дочь тому, что всегда нужно выглядеть опрятно и уместно, уделяя особое внимание каждой детали. Пыталась попроще рассказывать о том, как сочетать цвета в одежде, учила не надевать порванное и штопанное и без жалости отправлять все сломанное и бракованное в мусорку. Когда-то давно, Элизабет тоже учила Харли всем этим штучкам, а она не обращала на это внимание, предпочитая носиться по улице и сбивать в кровь коленки, играя с ребятами в футбол во дворе, но все же некоторые вещи у нее в голове отложились. Она конечно многое забыла после электрошока, падения в кислоту и многочисленных сотрясений — но вот маму она ни за что забыть не сможет. Этого она хотела меньше всего, ведь мамы так рано не стало, и всю жизнь Харли жила лишь воспоминаниями о ней и часто руководствовалась ее многочисленными советами, данными в глубоком детстве. Хоть по правде говоря, она помнила некоторые вещи обрывками, но все же ей это не мешало любить и чтить свою мать даже после ее смерти. Элизабет Мэри Квинзель, 08.07.1970 — 04.10.2006 «Моя любимая мамочка, ты всегда в моем сердце». Именно эти слова, по просьбе Харли, были выгравированы на мраморном надгробии ее матери.***
Дорога все тянулась и тянулась, до нужного города оставалось сравнительно немного и уже начинало вечереть. К наступлению сумерек, машин становилось все больше и больше, с учетом того, что сейчас выходные дни и многие едут с уикендов, везя с собой лежаки, матрасы и по пять велосипедов. Такие люди очень сильно раздражали Джокера, ведь в чем смысл брать на два дня кучу всего и загромождать пространство, если можно что-то приобрести уже на месте? Наверное, ему этого не понять, еще бы. Мужчина прерывисто вздыхает и смотрит на часы — двадцать минут седьмого, начинает понемногу клонить в сон. В принципе, спать еще рано, но если ты едешь уже восемь часов, и лишь с двумя остановками за все время, удержаться перед сладким и непробудным сном будет сложно. Джокер обладал мощнейшим иммунитетом, полученным именно после того грандиозного «перевоплощения» и если ему становится не очень хорошо в какой-то момент, то обычный человек в этой ситуации как минимум, потеряет сознание. Но это лишь предположение. Завидев вдали очередную заправку, Джокер все же смирился с мыслью что ему прийдется наконец выйти и недовольно закатив глаза, снова увеличил скорость, чтобы пройти эти круги ада побыстрее. Ему очень нравилось быть одному, а если ехать половину суток в гордом одиночестве — это вообще прекрасно. Но каким бы социопатом и интровертом ты не был, — всех людей не истребишь, а значит все равно хотя бы для своей выгоды с ними прийдется пересекаться. И это предстоит сделать, чтобы купить стаканчик горячего эспрессо и продолжить путь уже с новым зарядом бодрости. Джей подъехал к красно-белому зданию, рядом с которым располагались заправочные колонки, но в баке машины бензина было достаточно, так как он позаботился об этом еще три часа назад, а это значит, что здесь он пока только ради кофе. Ни о какой конспирации и речи быть не могло, потому что это уже совершенно другой регион и здесь Джокера мало кто может узнать, хотя кто знает, когда-нибудь это может сыграть с ним злую шутку, ведь все же он личность «яркая». Он уже оплатил свой заказ и стоял рядом с кофейным автоматом, нервно стуча пальцами по столу и изредка, будто сильно беспокоясь о чём-то, поглядывал в окно. — Да какого черта? — шепотом ругнулся он и еще три раза нажал на кнопку, но та снова не среагировала. В мыслях у него промелькнуло горячее желание выстрелить в этот чудо-механизм и вместе с этим превратить в решето каждого работника этого чудного места, но он еще раз посчитал до десяти, в целях успокоения, но все же не сдержался и стукнул сбоку по кофе-машине, чем привлек внимание администратора. Ну вот, спектакль начинается, доставайте бинокли. — Извините, проблемы? — спокойно спросил парень лет двадцати пяти и кинул мимолетный взгляд на волосы Джокера. Это его на лишние мысли не навело, мало ли обычных фриков? Джей удивленно поднял брови и ухмыльнулся, как-будто бы умиляясь той детской наивности, еще присутствующей в голосе у слегка возмущенного администратора. — Ну и как мне Вас величать? — широко улыбнулся мужчина и сощурился. — Я... меня Алекс зовут. — парень инстинктивно сделал шаг назад, после того, как Джокер развернулся к нему лицом. Что-то он не очень похож на обычного хипстера или фрика какого-нибудь; многочисленные шрамы, странные татуировки и эти зубы... Но понимая, что он на работе, а это лишь очередной посетитель, Алекс решил сохранить ту напыщенную твердость и гордо выпрямился. — Ага, Алекс. Ну что же, я так понимаю, плохо вашу забегаловку финансируют, да? — спокойно произнес Джокер и демонстративно брезгливо тряхнул рукой. — Нет, с этим у нас все в порядке, соблюдайте субординацию. Можете сказать конкретно, что Вам не нравится и чем я могу помочь? — строго протараторил Алекс и нервно сглотнул. Джей в общем то ожидал такого напора от парнишки и поэтому нисколько не удивился, а даже обрадовался, что у него появился хороший шанс завершить эту беседу феерично, так, как он любит. — Конкретно? Ну ладно. Если конкретно, то пока ты возился, я уже успел починить вашу корягу и налить кофе, но вот в чем беда, — театрально скривился мужчина — от вашего эспрессо пахнет углем. Алекс еще даже не успел сообразить, что ему сказать, чтобы аккуратно возразить обнаглевшему посетителю, как Джокер с нескрываемым наслаждением в глазах, вывернул ему на голову этот прекрасный напиток, который еще даже не успел остыть. Парень вскочил и начал судорожно махать руками, и трясти головой, пытаясь смахнуть с волос все то, что прилипло и осталось. Потом он побежал к стойке с кассирами, чтобы попросить о помощи и по пути сбил стеллаж с чипсами. Вот это шоу, конечно. Джей уже стоял на улице, практически не обращая внимания на продолжающийся цирк и удовлетворенно улыбался, искоса поглядывая назад, на источник крика и еще какого-то непонятного шума. — Кажется, пора идти. А то бегают как ошпаренные. — нервно хихикнул он и спокойной походкой направился к машине. Вот и взбодрился, даже кофе не понадобилось.***
Харли шла по городскому скверу, держа за руку счастливую Тиффани, которая все продолжала с любопытством озираться по сторонам. В мае развлечения в этом месте только открываются, а основной пик их деятельности, конечно же летом. Длинная вымощенная кирпичом дорога, по краям которой росли многочисленные пышные деревья, а под ними стояли выкрашенные в темно-коричневый цвет, деревянные лавочки. Так же, где-то рядом была еще одна кофейня, а чуть поодаль, уютная пиццерия, но народу там всегда было очень много, а Тиффи, как и ее мать не любила особо людные места, поэтому, сегодня они решили ограничиться лишь прогулкой до озера и поеданием мороженого. С правой стороны от небольшой аллеи, стоял ларек с большими витринами, а за ними всегда лежало много разнообразных вкусностей, начиная обычным шоколадом, заканчивая яблоками в карамели, а так же там был огромный выбор мороженого. Жаль конечно, что скоро они переедут в более рентабельное место, ближе к центру города — именно поэтому приходилось наслаждаться и довольствоваться всем этим, пока оно не исчезло из этого тихого и уютного сквера. — Мам, скажи, а где мой папа? — невинно спросила Тиффани, разглядывая фисташковый рожок, который уже был у нее в руке. Для Харли этот вопрос был не очень новым, конечно, ведь девочка очень любила задавать много вопросов и интересоваться всем, даже тем, чем не положено в ее возрасте вовсе. Часто Джонс искала в интернете варианты ответов на такой заурядный детский вопрос, но ни один не подходил, поскольку ни у кого из тех, кто писал на форумах, не было такой тяжелой и запутанной ситуации как у девушки, поэтому приходилось либо отмалчиваться, либо переводить тему на что-то более интересное. — Ты будешь шоколадку? — спросила Харли и достала из сумки недавно купленный шоколадный батончик. Она начала шуршать упаковкой, делая вид что замешкалась и пытается открыть, но вдруг уловила на себе пристальный взгляд дочери. Кажется, в этот раз о помиловании и думать не стоит. — Мам, нет. У меня же мороженое. — удивленно сказала девочка — так что с папой? Джонс совершенно не хотелось пользоваться избитыми «он на войне», или еще лучше «он улетел надолго, скоро вернется», она испытывала отвращение к этим фразам, ведь внутренне все же не желала вот так просто оболгать их с Джокером историю, но ребенку это будет донести категорически тяжело, а значит, прийдется как-то выкручиваться. — Я убежала от него, когда ты была у меня в животике. — неуверенно произнесла Харли и улыбнулась. Тиффани вначале немного опешила, ведь совсем не могла понять, если мама так его любила, то зачем убегать? Он же наверняка хороший, раз так понравился маме. — А зачем? Он что, плохо себя вел? — непонимающе спросила девочка и озадаченно посмотрела на маму. Харли смутилась и еле сдержалась от смешка, но поняла, что прийдется продолжать, а вот как — этого она пока не знала. — Давай мы сядем на вот эту лавочку и я тебе расскажу, хорошо? — спросила девушка у дочери и указала на ближайшую свободную лавку, под развесистым старым кленом. — Да, давай. — отрезала девочка и поскакала к лавке, с нетерпением желая все поскорее узнать. Харли подошла к ней и села рядом, она прижала девочку к себе и обняла, как-будто бы это сейчас могло придать ей недюжинной уверенности перед рассказом. — Я очень скучаю по твоему папе, ты была права. Однажды, мы поругались и я сбежала от него, а потом я пожалела об этом, но бежать обратно уже было поздно, у него теперь другая тётя. Вот и все. — тихо произнесла девушка и облегченно выдохнула, как-будто ощущая как огромный груз наконец-то сошёл с ее плеч. Тиффани отодвинулась от матери и вопрошающе взглянула ей в глаза. Этой информации ей конечно же, не хватило. — А ты его правда, любила? — с неподдельным, казалось, интересом спросила девочка. Джонс грустно усмехнулась и устремила взгляд куда-то влево, в сторону близлежащего озера. Она сощурилась из-за резко разбушевавшегося ветра, который так же быстро затих, как и начался. — Любила... — грустно усмехнулась она — очень сильно видимо любила. — А сейчас? — снова спросила Тиффи, надеясь хоть в этот раз получить ответ на злополучный вопрос. — Наверное. — отрезала Харли, не желая продолжать этот режущий по живому, разговор. Девочка интуитивно догадалась, что маму больше тормошить не стоит и решила наконец перевести тему на что-то более безобидное. — Мы же пойдем уточек кормить? — спросила девочка и рукавом вытерла рот от липкого мороженого. — Да, конечно. Только сейчас нужно подойти к булочной, купим там белого хлеба и на озеро пойдем, согласна же? — радостно произнесла девушка и встала с лавки. — Согласна. — весело произнесла Тиффи и взяла маму за руку. Хотя бы сегодня, Харли пусть даже на капельку, но удалось избавиться от груза прошлого, а Тиффани вообще ничего не волновало — ведь сегодня ей удалось узнать от мамы немного больше. Девочка в какой-то степени даже гордилась собой, чувствуя себя настоящим сыщиком.***
— Мам, мама! Дай мне еще чуть-чуть! — визжала девочка, глазея на уток и выпрашивала у Джонс еще хлеба. — Да на, вот. — сказала девушка и оторвала еще один огромный ломоть от буханки — Но только зачем же ты кидаешь влево, если справа утки тоже ждут? — Мне интересно смотреть, как они будут драться. — сказала девочка и швырнула еще один кусок в левую сторону. Харли лишь закатила глаза и положила руку на железную ограду. Она с детства обожала птиц — когда однажды в юном возрасте она узнала о том, что в их городе открыли новый живой уголок где были павлины, канарейки, попугаи и еще очень много видов экзотических птиц, то она непременно проводила там каждый день по два часа, а то и больше, иногда даже принося им какие-либо лакомства. Вскоре, она выпросила у мамы домашнюю канарейку, которую впоследствии назвала Трейси. Птичка была очень красивая, желтенькая, с белой грудкой и красным клювиком, а еще, она была довольно смышленая, ведь Харли за недолгий срок удалось научить ее произносить разные простые слова, такие как: привет, пока, хорошо и так далее. А иногда, девушка воровала еду со стола, в основном разную выпечку и несла ее за пазухой до ближайшего парка, в котором как и здесь, было много воробьев, уток, да и прочей живности. Она кормила их и наслаждалась мыслью о том, что хоть кому-то может помочь и сделать доброе дело. Правда, потом приходилось отчитываться перед мамой, ведь каждый цент, каждый оставленный кусок был на счету, но мама не была слишком строгой, с этим проблем особо не возникало. Из приятных воспоминаний о далеком прошлом, Харли вывела Тиффи, которая в свою очередь настойчиво пыталась о чём-то оповестить. — Мама! Ты слышишь? Тебе кто-то звонит! Телефон жужжит. Джонс встрепенулась и лихорадочно начала копаться в сумке, отчаянно пытаясь найти телефон и проклиная себя за то, что поставила его в беззвучный режим. Это звонил Стив — Харли тоже всегда знала, что этот парень просто так звонить не будет и поэтому нервно сглотнула, ведь причиной этому звонку могло быть что-то наверняка связанное с Джокером, а это уже не «шутки». Но как бы она не боялась этой неизвестности, на звонок ответить следовало бы. — Алло, Стив? — неуверенно пролепетала она. — Харли, извини что без особых речей, но знай, что он пропал, его нет уже десять часов. — взволнованно проговорил мужчина. — Подожди, а я то тут причем? — недоуменно спросила она, пока еще не улавливая связующей нити. — Мы думали он снова психует и вернется через час-два. Но его нет до сих пор! Он как-будто испарился! — шестерка повысил тон голоса, который и так дрожал от внутреннего волнения. — И к чему ты клонишь? — Джонс до сих пор ничего не понимала, видимо из-за того, что сейчас прибывала в слегка шоковом состоянии. — Да к тому, что он наверняка едет к тебе! Мы ничего не можем сделать, у него телефон отключен похоже, мы просто не знаем... — протараторил Стив и резко замолчал секунд на двадцать. — Алло, ты куда пропал? — спросила Харли и отошла назад, чтобы поймать сеть Вдруг, шестерка опять заговорил, но уже более спокойно. — Будь просто начеку. Время его приезда, приблизительно через четыре часа. Отбой. — отрезал мужчина и сбросил вызов. Харли медленно убрала телефон от уха и положила обратно в сумку. Она еще раз взглянула на Тиффи, которая продолжала беззаботно кормить уток, кидая хлеб уже только в правую сторону. Девушка не понимала, что чувствует сейчас. Хоть и то, что он действительно едет к ней, еще ничем не подтверждено, но на душе уже скребли кошки, а в груди затаился холодный, щекочущий страх. Такой же, когда ожидаешь чего-то грандиозного, или сильно волнуешься перед первым выступлением на публике. Джонс вышла из минутного ступора и приняла решение — даже если это все не правда, а лишь пустые опасения, все равно надо быть готовыми ко всему. Предупрежден — значит вооружен. Мало ли, что взбредет в голову этому психопату, ведь она так разозлила его своим побегом, а ведь действительно, велика вероятность того, что сейчас он едет сюда. Это одновременно ужасало, но даже чуточку радовало Харли, но она никак не решалась признать это. — Детка, пойдем домой, мы еще завтра сможем сходить сюда. — проговорила девушка и схватила дочь за руку. Чем быстрее они окажутся дома — тем лучше. Лучше и безопаснее.***
На часах двадцать минут двенадцатого, уже совсем поздно. На улице так резко потемнело, казалось что вот они бежали домой с прогулки, а светило солнце — а тут вон уже, полумесяц сверкает на черном, беззвездном небе. Тиффани уже давно спала в своей комнате, надо сказать, Харли намеренно положила спать ее намного раньше чем обычно, для того чтобы быть убежденной в том, что дочери в принципе ничего не угрожает. Сама она сидела в зале на кресле, поджав ноги к себе и обхватив их руками. Она раскачивалась из стороны в сторону и иногда поглядывала то на входную дверь, то на разбушевавшийся огонь в камине. Что-то ей все же подсказывало, что ничем хорошим эта ночь не закончится, ведь было слишком много странных совпадений. Джонс помнила, что когда они жили с Джокером вместе, он довольно часто срывался на истерики и уезжал куда-нибудь без единого слова. Девушка переживала вначале, но потом заметила одну закономерность — он возвращается не позже, чем через три часа. Вот прямо никогда он не переступал эту грань, как-будто бы сам для себя ее и поставил. Но он не появлялся в своем доме уже чуть более чем двенадцать часов, а это действительно пугает. Харли еще пару раз за этот вечер созванивалась со Стивом, чтобы свериться и доложить общую обстановку, но шестерка уже обреченно каждый раз говорил, что его до сих пор нет. И они с Генри по-настоящему переживали, ведь хоть они и боялись своего босса, но одновременно были к нему привязаны и уважали его, за это время они даже как-то сдружились, по правде говоря. А вот Челси, ну что она? Она часа два порыдала для приличия, побегала по дому, изображая лихорадочные «поиски», но для кого она разыгрывала этот спектакль — было не понятно. Шестерки давно знали о том, какая на самом деле эта девушка, и искренне не понимали, почему босс до сих пор не вышвырнул ее за дверь. Видимо, ему было совсем скучно, раз он пошел на такие «жертвы». На Харли сейчас был только длинный, безразмерный свитер и такие же длинные, шерстяные носки. Довольно странный наряд, учитывая то, что сейчас май, она в доме, да еще и сидит около растопленного камина — не так ли? Но тут было несколько факторов: во-первых, это Финляндия, а с ней шутки плохи, ведь она сама любительница пошутить над людьми и побаловаться с погодой, а во-вторых, девушка была настолько взволнована, что ее вовсю знобило от страха, и иногда она по настоящему начинала дрожать, как на морозе в минус сорок. Она уже попила горячего чая, почитала книгу, что далось ей весьма проблематично, ведь приходилось перечитывать каждую строчку снова и снова, поскольку в голове путались в клубок несовместимые с этим, навязчивые мысли. А сейчас, она просто сидела и продолжала коситься то на часы, то на дверь. Да, вот именно сейчас, ей самой как никогда нужен психиатр. Вдруг, за дверью наконец раздался стук, заставивший Харли снова вздрогнуть и поежиться. Не то чтобы открывать, ей совершенно не хотелось даже приближаться к этому злосчастному порогу. Но делать было нечего, чтобы не усугубить лишний раз ситуацию, наверное лучше подойти сейчас. Девушка тихонько, на цыпочках прокралась к двери и с опаской взглянула в глазок. То, что она увидела в нем, заставило ее испытать... облегчение. Да, неуемную радость и облегчение, ведь на улице, тряся мокрым зонтом, стояла прозябшая миссис Томпсон. — Здравствуйте! Вы чего так поздно? А ну проходите скорее! — Харли мигом распахнула дверь и начала звать женщину в дом, надеясь хоть чем-то помочь. — Привет, да вот, приехала. Решила забежать к тебе, я тут забыла... — задумчиво произнесла женщина и начала рассматривать зал, явно ища что-то. — А почему так рано приехали? Вроде же Вы должны еще были дня на два задержаться. — недоумевая спросила девушка — Да и чего Вы без предупреждения? Ночь на дворе! Вам постелить, или как? Казалось, миссис Томпсон точно была чем-то озадачена и даже не обращала внимания на Харли и продолжала рассматривать комнату. — Вот! Вон они! Это футляр мой, там очки. Я их забыла у тебя в прошлый раз. Подай пожалуйста. Харли оглянулась и правда заметила сиреневый футляр для очков, спокойно лежащий на полке рядом с камином. И как она их не увидела при уборке? Видимо по инерции убрала все то, что плохо лежала, не заметив даже того, что это не их вещь. — Держите конечно. — сказала девушка и протянула Томпсон ее очки. — Спасибо, извиняюсь за поздний визит, но без них я действительно практически ничего не вижу. До завтра! — пробормотала женщина, улыбнулась и снова расправив зонт, ушла в сторону своего дома. Джонс лишь непонимающе пожала плечами и захлопнула дверь. Ну и что это такое было? Обычно добрая и открытая женщина, явно что-то утаивала. Ее взгляд был слегка растерянным, хотя было видно, что она вовсе не хочет подавать виду. Она была чем-то озабочена и боялась поделиться этим даже с Харли, и дело тут совсем не в этих треклятых очках. Пойти в дождь, в полдвенадцатого к кому-то, чтобы просто забрать очки? Все выглядело как никогда странно и подозрительно, ведь объяснения происходящему девушка найти никак не могла. Посчитав, что на сегодня загадочная Томпсон будет единственным полуночным странником, Джонс вздохнула и направилась на кухню, чтобы заварить кофе. Сегодня она спать скорее всего, не сможет, ведь целый этот день был для нее как-будто бы окутан всевозможной чертовщиной. То часы в спальне сломаются, то лампочка лопнет в коридоре, то Стив позвонит, а тут еще и эта Томпсон в таком непонятном и недоброжелательном расположении духа, приперлась к ней посреди ночи — странно это все, вроде же и не пятница тринадцатое. По правде говоря, девушка даже немного расслабилась и пока ждала закипания воды в чайнике, настукивала пальцами по столу какую-то незатейливую мелодию, услышанную сегодня в программе «Музыка дня» по телевизору, во время уборки. Она подумала, что если эта старушенция сейчас еще раз притопает и так же будет смотреть на нее — она не знает даже, что с ней сделает. Хотя, оставлять Тиффи без няни не очень-то и хотелось. Вдруг, и вправду, раздался приглушенный, еле уловимый звук, как будто бы кто-то тихонько постучал по стеклу с внешней стороны дома. Девушка совсем забыла о том, что к ней сегодня могут наведаться эти самые «долгожданные» гости и плюнула на все меры предосторожности, почему-то пребывая уверенной в том, что это опять Томпсон зашла за очередной ерундой, забытой ею здесь. Харли твердым, уверенным шагом подошла к двери и даже не посмотрев на всякий случай в глазок, резко распахнула ее и прокричала: — Да кто там еще?! Но стоило лишь ей опомниться и раскрыть глаза, она сразу же впала в глубочайший шок, и даже не в силах была пошевелить хотя бы пальцем. Вся уверенность и бесстрашие куда-то мигом улетучились, а на смену им пришли ужас и оцепенение. — Ты... — лишь прошептала девушка. — Знаешь, это как-то не гостеприимно с твоей стороны. — спокойно произнес Джокер и шагнул на крыльцо.