Назад в никуда. Оковы рабства

      Не особо помню, чем закончился разговор с Валаамом, потому что нормально думать после встречи с Хиёри уже не получилось. Вроде ляпнул что-то типа: «Мне нужно обдумать Ваше предложение», поблагодарил за вино и сладости, а потом ушёл, изо всех сил стараясь не перейти на бег. По дороге к выходу я больше не видел знакомого лица и где-то в глубине души даже надеялся, что не увижу. По крайней мере, пока.       Я не знал, что сказать, как себя с ней вести? Она не помнит ни меня, ни свою прошлую жизнь. У Хиёри теперь есть хозяин, который её оберегает, а ещё огромный дом со всеми возможными удобствами, вкусная еда, красивая одежда, друзья и прочие прелести жизни. Нужен ли я ей со своими проблемами и заботами? Вряд ли… Что я могу дать, кроме уголка в храме (который даже не мой) да нескольких десятков йен в месяц? Ничего! Так и нет смысла что-то предпринимать. Приходить сюда было глупо, впрочем… Теперь я хотя бы знаю, что она счастлива и… живёт полной жизнью, если это можно так назвать.       В храм я вернулся в дурном настроении. Не знаю почему. Возможно, во мне говорил эгоизм, которому не нравилось, что Хиёри принадлежит кому-то другому. А, может, я просто не хотел до конца жизни вспоминать о ней, каждый раз гадая, чем она сейчас занята, о чём думает, о чём мечтает? Да и мысль о том, что, будь смерть Хиёри простым несчастным случаем*, — священным орудием она бы не стала, не давала мне покоя. Ох, эта жизнь и так никоим образом не напоминает идеальную, а теперь ещё головной боли прибавилось. За что мне всё это? Был Богом Несчастий — рубил всех направо и налево и горя не знал! Стал Богом Удачи — пытаюсь людям нести добро и радость, а в итоге — полный бедлам, который, словно снежный ком, разрастается изо дня в день! Где справедливость?       За раздумьями я не заметил, как пришёл в место, называемое «моим временным домом». На пороге меня встретила «свита», жаждущая свежих новостей. Внезапно я понял, что совсем не горю желанием описывать сегодняшние приключения, поэтому просто сухо кивнул на их вопросительные взгляды и пошёл наверх, желая побыть наедине со своими мыслями. Точнее, я надеялся, что мне это позволят, хотя шансов было катастрофически мало.       И верно: не успел я упасть на кровать и зарыться лицом в подушку, как на лестнице послышались шаги трёх пар ног, которые затихли на пороге нашей с Юкинэ комнаты.       Я протяжно выдохнул, понимая, что покой мне только снится, и снова поднялся, готовый к расспросам. — Ято! Она там была, да? Наша Хиёри? — начал первым Юкинэ, опираясь на косяк входной двери. В каждом его жесте чувствовалось волнение: кулаки сжаты, грудь вздымается чаще обычного, ноги напряжены, словно он готовится к марафону, а на лбу пролегла глубокая складка. Попробуй ему не ответь — схлопотать недолго! — Да, она там была. Хиёри вполне счастлива в этом огромном роскошном храме, и больше я об этом говорить не хочу! — Что значит не хочешь? Счастлива? С чего ты это взял? Она сама тебе сказала? Ты вообще с ней говорил? Она тебя узнала? — начал засыпать вопросами мой парнишка, и, если бы я не поднял руку вверх, этот словесный фонтан не остановился бы. — Тсс, умолкни, а? К чему этот допрос? Нет, она меня не узнала и со мной не говорила. Но… Вы просто не видели это место. Всё такое красивое, ухоженное. Священных орудий там так много, что я сбился со счёта! И все улыбаются… Конечно, она счастлива! — я отвернулся спиной к непрошеным гостям и продолжил, смотря в окно: — Ты вон постоянно ноешь, что у нас нет нормального дома, а у Хиёри теперь есть целый замок! Мы ей не нужны и точка. — Это ты так решил, Яточка? — смущённо спросила Кофуку, подсаживаясь на кровать и неловко упираясь локтями в колени. — Я бы на твоём месте не была в этом уверена! — Почему это? — удивился я, предчувствуя, что эта розоволосая неудачница знает намного больше, чем говорит. — Ну… Не хочу передавать то, о чём слышала лишь краем уха. Тебе нужно к Тэндзину, он должен помочь. — Помочь в чём? — снова спросил я, не понимая, куда ведёт этот разговор. — Просто сходи к нему, Ято. А пока закроем тему. Идите обедать, пока всё горячее.

***

      Как же это глупо! Ну зачем я иду к Тэндзину? Только его нотаций не хватало! Не зря ещё две недели назад я решил обходить стороной его храм. Боялся, что он обвинит меня в смерти Хиёри, хотя это было бы самой настоящей клеветой. Но разве этому дряхлому чурбану можно что-то доказать, если он втемяшил в голову обратное?       Не хочу я туда идти! Не хочу! Может, развернуться и пойти назад? Ааа, дома Кофуку насядет! Бесят они меня! Все бесят! Вот вроде взрослый уже, самостоятельный, Бог, в конце концов, а вынужден делать то, что велят. — Какой приятный сюрприз, Ято! Что привело тебя в мой храм этим теплым весенним вечером? — спросил Тэндзин, раскидывая руки, словно хочет обнять не только меня, но и весь мир. На его лице играла добродушная улыбка, а в глазах застыла… Жалость? Он жалел меня? Вот те новости! — Да я хотел кое-что спросить. Точнее, — я взъерошил копну своих чёрных волос, — меня Кофуку к тебе послала. — Кофуку? А зачем? — спросил он, жестом приглашая меня пройти внутрь буйно цветущего сада. — Ох, с чего бы начать, — тихо произнёс я, стараясь подобрать слова так, чтобы этот разговор не вышел мне боком. — Один мудрец как-то сказал, что, если не знаешь с чего начать, начни сначала, — Тэндзин ласково улыбнулся и даже подмигнул, как будто подбадривал меня.       Вздохнув полной грудью, я принялся описывать все события, начиная с злополучного дня, когда Хиёри погибла. Я не стал останавливаться, чтобы спросить, в курсе ли он всего этого — старик и не перебивал. Слова текли рекой, и теперь уже было сложно остановиться. Дойдя до визита Акаджи, я заметил, как Тэндзин странно дёрнулся при упоминании Валаама, но молчал, продолжая внимательно слушать мой монолог.       Спустя минут десять я наконец перешёл к сути своего прихода, упомянув слова розоволосой Богини: — Ну, она и сказала, чтобы я зашёл к тебе. Не знаю зачем. Прости, если напрасно потратил твоё время, — неловко завершил я рассказ, переводя взгляд на своего внимательного слушателя.       Тэндзин молчал, глубоко задумавшись. Его глаза наполнились грустью, а пальцы начали разглаживать длинную серебристую бороду, выдавая неконтролируемое волнение. После небольшой паузы он вдруг поднялся и, ничего не сказав, зашёл в храм, оставив меня совсем одного. Я не очень понимал в чём дело и уже хотел было уйти, но Тэндзин вернулся, да не один, а в компании одного из своих орудий. — Привет, — обратился я к новоприбывшей, — ты, кажется, Наю, верно? — Да, а Вы — господин Ято. Очень приятно! — произнесла девушка, слегка улыбнувшись.       Тэндзин жестом пригласил её присесть рядом со мной, а сам примостился на лавке напротив. — Мало кто знает об одном печальном отрезке моей жизни, — начал он, подняв голову вверх и наслаждаясь весенним цветением слив. — Много лет назад, когда молодых учёных считали колдунами и злодеями, мои храмы стояли в запустении. Люди боялись поклоняться Богу Знаний. Мало того, от меня отворачивались, считая, что я несу зло, которое затуманивает разум и заставляет людей впускать в себя тёмные силы. Учёных выслеживали и жестоко убивали. Тем далёким блюстителям закона и порядка было невдомёк, что законы физики, открываемые тогда, были вовсе не магией, а наукой, которая впоследствии поможет человечеству стать более сильным и могущественным.       Тэндзин глубоко вдохнул и на миг закрыл глаза. Было видно, что вспоминать те времена ему сложно, поэтому я не вмешивался в рассказ, стараясь ловить каждое слово. — Тогда я и решил, что моим орудиям опасно оставаться с таким хозяином, и временно отпустил их, считая, что поступаю правильно. Возможно, кому-то из девочек я и оказал услугу. По крайней мере, некоторые из моих прошлых шинки так и остались в новых домах (после я забрал их имена). Но только не Наю. Я не сразу узнал, что с ней произошло и к кому она попала. Мне пришлось пойти на многое, чтобы выкупить её назад, освободив от оков рабства, в которые она была заключена.       Осознание того, куда ведёт эта история, дошло до меня не сразу. Я начисто забыл, почему Тэндзин начал рассказ, но когда вспомнил… — Рабства?! О чём ты? Причём здесь Хиёри? — сердце снова застучало как бешеное, а на спине выступил холодный пот. — Простите, господин Ято, но уважаемый Тэндзин прав, — подала голос Наю, опустив глаза на свои босоножки. — Священные орудия Валаама не что иное, как рабы, обречённые всю свою вечную жизнь прислуживать ему и тем, кому он их отдаёт, заставляя выполнять любые поручения временных хозяев.       Как бы поддерживая девушку, старик аккуратно положил руку на её колено, давая понять, что ждёт продолжения рассказа, и одновременно с этим даруя ощущение защиты. — Валаам присвоил мне имя ранним утром. По прибытии в Такамагахару я была восхищена размахом его жилища, роскошью и убранством комнат. Мне казалось, что я попала в рай, где буду жить долго и счастливо всю свою жизнь. Правда, мечты эти были недолгими, — Наю печально вздохнула, на секунду переведя на меня взгляд. — Весь день я была словно прислуга, а ночью, когда казалось, что все печали и страхи позади, Валаам запечатал меня и остальные орудия в наши сосуды, чтобы сложить в огромный шкаф, напоминающий закрытую витрину. Там было темно и страшно. Я почти не могла дышать, а уж спать — тем более.       На несколько секунд она замолчала, собираясь с мыслями, а, может, просто детально вспоминая время, оставившее, как я понял, глубокие душевные раны. — Последующие дни моего пребывания там не стали исключением. Хозяин обращался с нами, как с вещами, которые помогали ему содержать храм в чистоте, а его алчное пузо — набитым множеством яств. Некоторые из орудий пытались противостоять или хотя бы сбежать от хозяина, но были жестоко наказаны. А тех, кого раны и ссадины не останавливали, он убивал, используя другие орудия, в качестве назидания остальным. Оставшиеся с ужасом осознавали, что выбора нет, мы здесь навсегда, и этого не исправить.       Наверно, за всю эту недолгую историю я ни разу не вздохнул. Возможно, даже сердце моё остановилось на пару секунд, потому что услышанное просто выходило за рамки нашей невезучести! То есть всё это время, пока я ныл и корил весь мир в том, что я такой бедный и несчастный, Хиёри была в заточении? Какой же я кретин! — Господин Ято, — продолжила Наю, всё же заглянув мне в глаза, — я искренне сочувствую Вашей подруге, но, боюсь, сделать тут ничего нельзя. Уважаемый Тэндзин копил деньги много лет, чтобы выкупить меня у Валаама. Думаю, Вам собрать такое богатство будет не по плечу, — закончила девушка, переведя печальный взгляд на Бога Знаний. Тот приобнял её, успокаивая, а потом отпустил в замок, оставшись со мной наедине. — Я думал, говорить ли тебе об этом, но решил, что правда всяко лучше лжи, — тихонько сказал старик, смотря вслед уходящей девушке. — С тех самых пор я никогда больше не имел дела с Валаамом, хоть некоторые его коллекционные вещички и могли бы принести пользу. Я стал богатым и уважаемым, у меня миллионы последователей, сотни храмов по всему миру, но я всё так же боюсь встречи с этим извергом, — Тэндзин поднялся, собираясь уйти. — Не лезь в это, Ято. Отнять оружие у хозяина практически невозможно, а чтобы выкупить эту душу, тебе придётся украсть, а, может, и убить кого-нибудь, чего бы я точно не хотел!       Наградив меня едва заметным кивком, Бог Знаний медленно пошёл к священному озеру, находящемуся на заднем дворе храма, давая понять, что хочет побыть один.       «И что, это всё? Свалил на меня эту новость и ушёл? Вот так просто? Ааа, чёрт, один день не лучше другого!» — думал я, медленно шагая в сторону храма Кофуку. Я не знал, что конкретно буду делать и как всё проверну, но в одном был уверен: я освобожу Хиёри! Я не дам её мучить! Я подниму всех друзей и знакомых, уговорю Бишамон взять его замок штурмом, убью это ничтожество, зовущее себя Богом, но вытащу Хиёри из плена! Даю слово!