Назад в никуда. Оковы рабства

      До чего же Хиёри упряма! Даже после смерти её настойчивость никуда не делась: если вбила чего в голову, то остаётся только принять. Как же это бесит! Ведь я помочь хотел, а теперь даже не знаю, что делать дальше. Как оказать ей поддержку, если она её отвергает? Посадить Ики в мешок и забрать силой? А смысл, если на ней это имя — Кинха. Кстати, интересно, у Валаама все орудия «золотые»* и «ценные»?       Я бродил по вечерним улицам Токио. Точного маршрута не было, мне просто не хотелось идти домой. Отвечать на вопросы, рассказывать, выслушивать советы, делать вид, что благодарен — к чёрту! Хочу побыть наедине со своими мыслями.       В груди слегка кольнула грусть. Я знал, что Юкинэ одиноко. Раньше во время моих блужданий у него был верный друг и соратник — Хиёри, а теперь и её нет. Наверно, малец думает, что я его бросил, что он мне больше не нужен… Как же хочется всё ему объяснить, дать понять, что он для меня друг, брат, сын, в конце концов! Как же жжёт душу отсутствие возможности рассказать, что на самом деле я оберегаю его, пытаюсь защитить от смертельной угрозы нависшего над всеми шинки секрета. Голова кругом! Хочется, как в видеоигре, сохраниться и пойти дальше заниматься своими делами, в ту беззаботную и радостную жизнь. А с этим всем разобраться потом, как будет время, настроение, вдохновение…       Хотелось высказаться, поплакаться в чью-то жилетку. Я устал всё решать один… Устал… Мне нужна была помощь друга, который поймёт и не осудит. И вдруг меня как громом поразило. Акаджи! Я могу пойти к нему! Как раз давно не виделись, да и ему наверняка интересно развитие событий, в которых он принял участие.       Максимально сосредоточившись на одной из улиц городка Ояма**, где я видел друга в последний раз, я переместился, надеясь, что это не будет выглядеть слишком нагло. Меня встретил уют узких улочек, изящество изогнутых к дороге деревьев, величие гор и прекрасный, чистый, свежий воздух, по которому я так тосковал в Токио. Я любил это место! Вдали от шумного мегаполиса я будто наполнялся спокойствием и умиротворением…       В надежде, что Акаджи дома (если он вообще здесь ещё живёт), я поднял руку к красиво оформленному дверному молотку и несколько раз постучал. Как ни странно, звук получился мелодичным и даже завораживающим. — Ято? — знакомый сонный голос приглушённо прозвучал за дверью, после чего раздались тихие щелчки открываемого с той стороны замка. — Ты чего тут делаешь?       По правде сказать, я ожидал более радушного приёма, поэтому сначала остолбенел. Но решив, что от спящего Бога многого ждать не приходится, уверенно переступил порог, всем видом давая понять, что не просто пробегал мимо. — Друг, нужна помощь… кое в чём.       Минуту глаза Акаджи выражали странные эмоции, но не успел я сообразить какие именно — он переменился в лице и пригласил внутрь дома.       Удобно расположившись на стареньком, но уютном диванчике, я огляделся, заняв время, пока мой друг стряхивал с себя последние оковы сна. Атмосфера этого места была пропитана историей. На стенах висели картины, рассказывающие о той самой деревне, старейшины которой создали Акаджи. Настенный шкафчик пестрил различными книгами по религии, а верхние полки украшали интересные старинные фигурки в виде иероглифов, желающих хозяину дома процветания, любви и успеха. Но самым главным достоянием жилища был огромный холст, расположившийся на единственной свободной стене. На нём мелкими выцветшими от времени буквами были выведены просьбы и благодарности Красному Богу, который защищал жителей небольшой деревушки от голода и болезней. Я знал, что эти записи неимоверно дороги Акаджи, ведь они напоминали ему о том, что когда-то он спас тысячи жизней. В современном мире, конечно, уже нет той деревни и потомки её жителей давно разъехались по городам и мегаполисам, но память и благодарность о красноволосом Боге до сих пор передаётся из поколения в поколение. По крайне мере, так мне объяснил Акаджи, когда я спросил, почему он живёт в обустроенном доме недалеко от Токио, а не в ветхой лачуге, где вместо телевизора — окно, а вместо туалетной бумаги — листья бамбука.       Погрузившись в свои мысли и улыбаясь картинам, рисованным разыгравшейся фантазией, я не заметил, как друг сел напротив меня, поставив на шаткий деревянный столик сервиз и заварник, наполненный ароматным белым чаем. — Я смотрю, ты уже улыбаешься. Пока я одевался, проблемы решились сами собой? — спросил он, наполняя чашки. — Да нет, просто кое-что вспомнил… Неважно. Как дела? — внезапно мне стало стыдно, что этот вопрос я задал другу только тогда, когда мне понадобилась его помощь и поддержка. — Хорошо, спасибо! Живу, как видишь! — ответил он с ехидством. — А ты как? Всё переживаешь?       Не зная, куда деть собственные руки, которые внезапно стали какими-то длинными и неудобными, я заёрзал на стуле и потянулся к наполненной для меня чашке. — Эм, если честно, нет… Не совсем. Сложно объяснить.       Смерив меня пронзительным взглядом, Акаджи откинулся на спинку обитого тканью стула и, сделав глоток, спросил: — Ну, ты ходил к Валааму, так? И девушки там не оказалось? Из-за этого ты сидишь здесь такой грустный и печальный? — поставив кружку, он резко поднял вверх обе руки. — Чур, не бить меня: я же сразу сказал, что не уверен, что это она! — В том-то и дело, что ты… не ошибся. Это была она, и я даже поговорил с Хиёри.       Если бы в этот момент Акаджи пил чай, то наверняка бы подавился: настолько сильным было его удивление. — Да ладно? И что… как… о чём говорили?       Кажется, этот вопрос действительно интересовал моего собеседника. Вот, что значит настоящий друг! — Ну, видел я её два раза. Первый раз, когда пришёл к Валааму, а второй уже позже. Если честно, это было сегодня. — Се… сегодня? То есть ты приходил к Валааму два раза? И как он тебя не выгнал... — Ну, наверно, потому что он не знал о моём тайном визите. Ну... — я взъерошил рукой копну волос и с извиняющейся улыбкой добавил: — Точнее, мне хочется в это верить!       Кажется, Аки (так я называл его раньше) был удивлён моей наглостью и безбашенностью. Прийти в один из самых главных и богатых храмов Такамагахары и без воли хозяина разговаривать с его орудием… От одной только мысли об этом красные волосы Акаджи готовы были встать дыбом. — И о чём ты с ней говорил? Надеюсь, не сказал, что знал её прежде? — А я похож на психа? — вопросом на вопрос ответил я, опуская чашку. По глазам Акаджи было видно, что как раз таки похож. — Ну ладно, не так выразился: разве я могу быть тем, кто умышленно причинит ей вред? — Ну, судя по твоим рассказам, нет. А тогда о чём болтали? Слушал о том, как классно быть богатой? — Нет, совсем не так, — я глубоко вздохнул, чтобы собрать волю в кулак для дальнейшего повествования. — На самом деле, живётся ей не так здорово, как могло показаться на первый взгляд. Валаам… Он не относится к орудиям как к семье. Для него они, скорее, рабы, которые делают всю грязную работу.       Говорить это было тяжело. Хотелось абстрагироваться, сделать вид, что я просто пересказываю сюжет интересной книги, но не получалось. Каждое слово отпечатывалось в мыслях, а воображение рисовало картины, где Хиёри принуждают быть служанкой… а может, и того хуже. — С чего ты взял? Она сама этим поделилась? — кажется, Акаджи всерьёз заинтересовался историей. Его взгляд сфокусировался на пейзаже за окном, а правая рука монотонно поглаживала острый подбородок, будто его мысли витали в другом месте. — Тэндзин имел с ним дело, точнее, одно из его орудий, — я уже не замечал вкус чая и пил его, скорей, по инерции. — Хиёри, правда, не подтвердила это при нашем разговоре, но складывается впечатление, что её просто запугали. Эх, если бы она всё-таки согласилась принять мою помощь, если бы разрешила дать ей новое имя, я бы смог… — Что? Имя? С ума сошёл? — громко крикнул мой слушатель, приподнимаясь с места. — Как такое тебе в голову пришло? — Ну, я думал, всё логично! — мне вдруг стало не по себе. Неужели я снова попал впросак и сделал то, чего не следовало? — А если Тэндзин ошибся? А если Валаам изменился? Что будет, если ты дашь имя девушке, которая довольна своей жизнью? — Акаджи был зол на меня и не скрывал этого. — Ты поступаешь как эгоист! Думаешь о том, что хочешь её вернуть, при этом не узнав её собственное мнение! А даже если эти слухи и правдивы — что, думаешь, Валаам сделает с норой? По головке уж точно не погладит, согласен? — Согласен, — тупо повторил я, понимая, что мысли в голове начинают превращаться в кашу. — Ну тогда сначала стоит во всём разобраться, сходить к этому алчному толстяку и выяснить что по чём! — Ага, так он мне и рассказал! А уж Хиёри подарит прям на блюдечке! Держи карман шире! Ты словно ребёнок, Акаджи! — Как раз-таки ребёнок среди нас только ты, Ято! Нужно учиться думать наперёд! Если потребуется, отними у Валаама орудие раз и навсегда, но не обрекай её становиться изгоем, которого все будут проклинать!       Почему-то сейчас слова друга звучали убедительно! И вправду, что будет, если я не смогу переубедить Бога Алчности? А вызвав на бой, проиграю? Хиёри и так живётся несладко, а уж с двумя именами и подавно. Тэндзин сказал, что просто так Валаам никого не отпускает, значит нынешнюю Кинху ждёт очень незавидная участь… Дурак, какой же я дурак! — Прости, — выдавил я, потупив глаза. — Ты… не передо мной должен извиняться! Хорошо, что всё-таки натворить ничего не успел, повезло! Теперь надо действовать! — Действовать? — снова повторил я, словно болванчик. — А что я могу сделать один? — Ты не один, у тебя есть лучший друг! Приятно, что ты на меня рассчитываешь! — пробубнил Акаджи, будто поливая меня соусом из едкого сарказма. — Я знаю об этом и очень тебя ценю, но и вдвоём мы не сильно многого сможем добиться, — кажется, мой пессимизм не мог пробить оборону этого саркастичного оптимиста, потому что улыбка, появившаяся на его лице, была почти голливудской. — Ох, Ято, Ято! Ты, может, и не в курсе, но у меня довольно много связей! Пока ты кромсал всех направо и налево, я крутился в этой жизни, как мог, налаживая контакты. Не скажу, что я лицо номер один на каждой вечеринке Богов, но точно смогу найти пару-тройку помощников в этом деле! Доверься мне!       Видя эту ясную улыбку, этот огонёк в глазах, я просто не смог возразить! Я верю ему и безумно рад, что Акаджи есть в моей жизни! Что бы я без него делал?

***

      На следующий день моё настроение заметно улучшилось. Конечно, никаких весомых событий так и не произошло, но было приятно осознавать, что у нас зарождается план. Бездействие всегда меня угнетало, именно поэтому предыдущие недели проходили в плохом настроении. Сейчас же на горизонте маячила перспектива вернуть Хиёри домой и наладить жизнь, включив её в прежнее русло.       Не знаю почему, но во мне загорелась уверенность в том, что всё получится. И хотя я мог бы написать целую книгу «О том, что может пойти не так», это нисколько не остужало мой пыл. Наоборот, будущие трудности, казалось, закаляли характер и утверждали во мне мысль, что всё преодолимо.       Одна беда — ожидание. Акаджи не обозначил сроки того, как быстро он сможет договориться с этими самыми «парой-тройкой» Богов, но в любом случае ждать этого на следующий же день — глупо. Поэтому я просто гулял по Токио, создавая видимость хоть какой-то деятельности. Хотел взять Юкинэ с собой, но он отказался: обиделся. Наверно, на его месте я поступил бы так же.       Когда небо сменило красивые розово-красные оттенки на унылые серые, я решил, что пора возвращаться в храм. По приходу надо постараться наладить отношения с моим орудием, заодно рассказать ему о своих планах. Интересно, Юкинэ обрадуется возвращению Хиёри или, наоборот, расстроится? Надеюсь, всё же первое. Только бы не решил, что теперь я буду ценить его меньше. Надо попробовать донести, насколько сильно он мне дорог…       Внезапно, прервав бурный поток мыслей, что-то сбило меня с ног, буквально упав на мою голову. В первые пять секунд я вообще не понимал, что происходит, и готов был убить этого незнакомца голыми руками. Но, поймав испуганный взгляд свалившегося с неба гостя, остолбенел — это была Хиёри. — Кинха? Какого… В смысле, что ты здесь делаешь? — спросил я, совсем забыв про правила приличия. Тут я обратил внимание на внешность девушки и вопросы отпали сами собой.       Весь её вид давал понять, что последние часы были полны боли и лишений. Красивые и обычно гладко расчёсанные волосы — взъерошены и спутаны. Бывшее когда-то белым платье — покрыто грязью и кровью, а в нескольких местах и вовсе порвалось, открывая взору многочисленные раны, синяки и ссадины на теле.       После неудачного приземления она попыталась подняться, но, ступив всем весом на ногу, вдруг вскрикнула и пошатнулась. Инстинктивно я подхватил её за локоть, правда боясь при этом приблизиться вплотную и напугать. Неизвестно, что сейчас творится у неё в голове. Не хватало мне усугубить ситуацию. — Кинха… — снова произнёс я, стараясь вложить в это имя максимум нежности, на которую был способен. В воздухе будто застыл немой вопрос: «Что случилось?»       Прикрывая рукавом глубокий порез на щеке, она наконец обрела равновесие и протянула ко мне вторую руку. В этот момент я перестал думать. Тело само подалось вперёд, подхватывая весь её вес, руки обвились вокруг талии, а щека прижалась к её виску. Я мог бы стоять так целую вечность, но ярость, зарождающаяся где-то внутри, просилась наружу, заставляя сердце стучать ещё быстрее. Не выпуская Ики из объятий, с трудом сохраняя самообладание, я спросил: «Кто это сделал?» — хотя уже начал догадываться обо всем из рассказа Наю.       Она ответила не сразу, продолжая таять в моих объятиях. Я не знал, почему она пришла ко мне и что заставило её передумать, но был рад этому. — Это… сделал один Бог… Его зовут Рамон. Валаам продал меня ему на сегодняшний день. — П… продал? — от злости я сжал кулаки и стиснул зубы, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно. — И что этот… божок от тебя хотел?       Медленно положив свою миниатюрную руку мне на грудь, Кинха подняла взгляд и сквозь слёзы произнесла: — Он убил другое орудие, — прошептала она, а спустя пару секунд добавила: — Мной.       Я знал, о чём она говорит. Камиринг! Этот ублюдок взял мою Хиёри на бои, чтобы озолотить свою меркантильную задницу! — Значит, вы с ним победили? — внезапно даже для самого себя спросил я. Не то чтобы данный факт был важен в эту самую минуту, но он действительно поражал. Хиёри была новичком, никто не учил её драться, и победить на ринге было едва ли не чудом. — Да, — коротко ответила она, не вдаваясь в подробности, и я понял, что намного более глубокие раны были нанесены не её телу, а душе. Она убила кого-то. Первый раз и против своей воли. Убила другое орудие, по сути, невинную душу. И от этого уже не отмыться. Воспоминания засядут в её мыслях на долгие годы, а может, и навсегда. — Господин Ято, если попрошу, скажете мне правду? — вдруг тихонько спросила она, сжимая рубашку на моей груди. — Правду? Какую правду? — не понял я. — В прошлый раз Вас подослал ко мне хозяин, уважаемый Валаам? Если это так, то убейте меня. Прямо сейчас и не раздумывая! — вдруг резко произнесла она с нескрываемым страхом в голосе. — Я знаю, что вечером меня ждёт наказание, ведь за время боя я боялась, стыдилась и переживала… Я жалила своего хозяина! Но если он узнает, что я ещё и приходила к чужаку… Боюсь, тогда вылазки на ринг покажутся мне раем!       Признаюсь, у меня перехватило дух. Так в прошлый раз она думала, что меня подослал Валаам? Поэтому не приняла мою помощь? А сейчас, видимо, пришла от безысходности, понимая, что если её прошлые подозрения подтвердятся, то жизнь станет сплошным и беспросветным адом! — Кинха! Я клянусь тебе, что не имею ничего общего с этим… твоим хозяином! Я… — было сложно подобрать слова, описывающие чувства, роящиеся внутри меня. — Да я порвать его готов за то, что он сделал с тобой и другими орудиями!       Убрав, наконец, вторую руку от раненой щеки, Хиёри снова посмотрела мне в глаза и с бесконечным чувством облегчения произнесла: — Честно? — Честно!       Из моих любимых фиалковых глаз снова полились слёзы, правда на этот раз они были, скорее, от радости, чем от горя. Ненадолго я почувствовал огромное облегчение, будто с плеч упал стотонный груз. Но стоило мне расслабиться, начать наслаждаться её обществом, как в голове всплыл старый вопрос: «Что теперь делать?» — Что произошло после боя? И как ты меня нашла? — спросил я, восстанавливая в голове цепочку событий. — Ну, Рамон выиграл большую сумму и на радостях сбежал, забыв доставить меня домой. Стоило огромных усилий выйти из сосуда, но ещё сложнее было понять, где я нахожусь. Ведь я ни разу не покидала Такамагахару, а тем более не выходила в мир людей. Было страшно… Я не знала, что мне делать и как быть, вокруг не было ни одного знакомого лица, да и позвать хозяина я так и не сумела, — Хиёри опустила взгляд, будто следующее предложение вызывало в ней стеснение. — Уже отчаявшись, я вышла на улицу и почувствовала… запах. Ваш запах, Ято.       Кинха замолчала, как бы давая время осмыслить её слова. — Мой… запах? Ты почувствовала мой запах?       Уж не знаю, кто сейчас стеснялся больше: я или она, но готов был провалиться сквозь землю. Я что, как-то не так пахну? Плохо или хорошо? Чёрт, зачем она это сказала?! — Угу! Я помню его с нашей первой встречи… Цветочный, сладкий и одновременно свежий. Его я ни с чем не перепутаю, — смущаясь, закончила она, потирая нос костяшками пальцев.       Пытаясь не впутываться в детали и не зацикливаться на том, что от меня как-то по особенному пахнет, я продолжил разговор, стараясь вести себя как ни в чём не бывало: — Ага, поэтому ты и пришла сюда. Хочешь, чтобы я доставил тебя домой? — спросил я, почувствовав, как сердце ухнуло в груди, словно я был на американских горках. — Я хочу, чтобы вы забрали меня у хозяина!       Вот чего-чего, а такого развития сюжета я не ожидал! Она серьёзно это сказала? Или моя разгорячившаяся фантазия сама нарисовала мне желаемую картину происходящего? — Чего? — лишь смог вымолвить я, находясь в лёгком шоке. — Я прошу вас забрать меня к себе и больше никогда не отдавать Валааму, — снова произнесла она, давая понять, что это не игры моего разума. Она действительно хочет быть моей! Вау! — Для этого я и приходил в прошлый раз... — Правда? — перебила она, обрадовавшись. — Да, но это случится не сегодня!       Словно в замедленной съёмке я увидел, как улыбка сползает с её лица, освобождая место грусти. — Почему? Я хочу сегодня! Сейчас! — начала она с дрожью в голосе. — Всё не так просто, Кинха. Я не могу отнять тебя у хозяина лишь одним своим желанием! Валаам или сам этого захочет, или… — я замолчал, не зная, как закончить предложение. — Или?.. — тихо прошептала она, требуя продолжения. — … я просто убью его.       Ужас, отразившийся в глазах девушки, казалось, наполнил её изнутри. Сделав шаг назад, она закусила губу и посмотрела в небо пустым взглядом, будто ведя внутри себя какое-то сражение. Кажется, я был слишком резок в своём высказывании, но не было смысла ходить вокруг да около. Правда есть правда. — И вы… сделаете это… ради меня? — шёпотом спросила она, не веря в происходящее. — Да, сделаю.       Ещё несколько секунд Хиёри стояла неподвижно, после чего снова кинулась мне навстречу и крепко обняла. Прижавшись здоровой щекой к моей ключице, она чуть подняла голову вверх, цепляя макушкой мой подбородок, и спросила: — А сегодня что будет? — Я помогу тебе добраться до дома, — кажется, это было единственным выходом, правда, Хиёри эта мысль не утешала. — Не хочу! Меня накажут! Я устала… — я чувствовал, как её тело вздрагивает от слёз и страха. — Устала бояться, прислушиваться к каждому шороху, контролировать мысли и желания! Я устала так жить! Я больше не могу…       Казалось, после этих слов силы действительно оставили её, потому что лишь моя реакция помогла ей не упасть. Обмякнув в моих объятиях, она осела на землю и, закрыв лицо ладонями, заплакала. Я не знал, что предпринять. Как доказать, что я сдержу обещание, что обязательно помогу? Внезапно решение пришло само собой: — Хочешь, я дам тебе имя? Прямо сейчас? — Имя? Но… У меня уже есть — Кинха, помните? — вытирая слёзы, спросила она. — Его дал тебе Валаам. Я же предлагаю тебе новое, которое навсегда свяжет нас вместе.       Некоторое время в её глазах читалось смущение, но потом загорелась надежда. — А так можно? Иметь несколько имён? — Да, правда, теоретически, ты станешь норой. — Кем? — Норой, но не забивай голову! Это ненадолго, обещаю! — я взял её лицо в ладони и, посмотрев в глаза, ещё раз спросил: — Ты точно этого хочешь? Быть моим орудием?       Сердце замерло в груди, и несколько секунд ожидания превратились в часы. — Да!       Ох, надеюсь, Акаджи меня поймёт! Знаю, он был против этой затеи, но выхода нет! Я должен сделать это сейчас!       Выпустив Хиёри из объятий, я сделал два шага назад и, подняв вверх правую руку, заговорил: — Тебе некуда вернуться и некуда идти. Я же дарую тебе приют. Имя мне Ято! Я нареку тебя посмертным именем. И под этим именем ты будешь мне служить. Отзовись на новое имя и обрети сосуд. По моему велению стань моим орудием! Твоё имя Аки***! Сосуд твой Шуу! Ко мне, Шууки!       Появившийся в воздухе иероглиф осветил всё вокруг ярким белым светом и, переместившись к Хиёри, отпечатался на внешней стороне бедра. Я специально разместил его в закрытом одеждой месте, дабы сохранить события сегодняшнего вечера в секрете. Я не хотел подставлять Акинэ под удар раньше времени.       Внезапно голову будто пронзила молния, расколов разум на части. События последних минут жизни Хиёри наполнили меня, показывая страх, горе и бесконечное желание жить, заставшие её на пороге смерти.       Я не был готов к тому, что увижу! Только не так! За что? Почему? Хиёри! Прости меня!