Осколок звезды

Утром пришли знакомые кураторы, под предводительством Высшей, надо же, сама пожаловала. Северийн запоздало и как-то отстраненно подумал, что маги сразу поймут, по состоянию Хиршвы, что никаких ебаных инструкций он не соблюдал, ведь тот заметно оправился. Но маги молчали, жадно пялясь на будущую жертву, и Северийн отчетливо понял – их заворожила поднявшаяся в нем сила звезды. Наконец, и этих слабых магов коснулся ее свет. Высшая оглядев Хиршву, довольно усмехнулась, сразу увидев тающую ауру и пожирающую ее силу звезды. Но что-то насторожило ее, она пристально вглядывалась в потоки силы, потом повернулась к Северийну, спокойно произнесла: – Смотрю, ты хорошо поработал, магистр. Уровень силы достаточный, но мне не нравится ее цвет. Будем надеяться, кураторы подправят. – Цвет? – безучастно повторил Северийн. Ведьма ухмыльнулась, она буквально лучилась злорадным самодовольством. Северийн кожей чувствовал, как ей безумно нравится его подавленное состояние, она видела его насквозь, сколько бы он не старался выглядеть невозмутимым. О, она сразу поняла, что Северийн каким-то образом привязался к Хиршве, и торжествовала, ей всегда нравилось заставить делать магов то, что могло сломать их. Найти слабое место и бить по нему. Расчищать место под солнцем. Лучший маг – тот, кто может перешагнуть через все, беспринципный, безжалостный. Преданный идее, а идею уж она придумает. Еще тыкать носом как щенка, третировать. Властью своей пользоваться и заставлять плясать под свою дудку. Весь вид ее говорил – я тут главная, и моя сила выше твоей, я да, я вижу то, что недоступно тебе. Северийн даже с некоторым удивлением понимал сейчас это вот все, читал Высшую и никак не мог понять, почему же раньше он не видел? Воспользовавшись моментом унизить его перед слабыми магами, Высшая охотно и самодовольно начала говорить, эдак снисходительно: – Твой уровень силы слишком слаб, чтобы видеть такие нюансы. Всегда думала, что рано тебе присвоили звание магистра, но решает совет… Спохватившись, ведьма заговорила мягче, ведь пока этот маг нужен ей: – Впрочем, лет через пятьсот, возможно, ты и приблизишься к этой тайне чуть ближе, а сейчас изволь, объясню. У предыдущих искр цвет силы был иной, у всех троих, ровное розовое сияние. Ты ощущаешь потоки силы, а я их вижу, так вот, у этого, – она покосилась на Хиршву, – цвет несколько интенсивней. Я бы сказала, ближе к сиреневому. Это немного странно, надо просмотреть записи, ну хотя это родственный цвет… Возможно, этот цвет меняется от свойств носителя? Хиршва с неподдельным интересом слушал и таращился на ведьму, вызывая у Северийна смешанные чувства раздражения, жалости, скорби, и даже удивления с восхищением. Какой герцог все-таки непостижимый. И впрямь ведь не боится. Не боится того, что его ждет! Ему бы такую силу духа, Северийна внутренне корежило и ломало, и срать ему было на какие-то там цвета силы, хотелось схватить и утащить куда-нибудь подальше Хиршву от сумасшедшей старухи. Но куда? И не остановить разрушение ауры. Обреченный. Высшая вышла из минутной задумчивости, и начала распоряжаться: – Впрочем, довольно болтать. Северийн, ты переселяешься в гостевые, иди, готовься к ритуалу, а вы за работу. И не думайте, что я позволю вам испортить все, буду лично следить. Бездельники, никакого толку от вас ордену. Ага, теперь досталось и слабым магам. Северийн ощущал себя словно под колпаком, все, что происходило снаружи – воспринималось как через барьер, а внутри бушевало пламя, и если снять этот невидимый колпак, пламя грозилось выжечь все вокруг в мертвую пустыню. Маги ушли, унеся Хиршву в «лабораторию», Высшая притворно ласково погладила Северийна по руке: – Ты ведь понимаешь, мы уже у цели. Мы не можем отступить, сделать жертву бессмысленной. Северийн каменно молчал, а в голове всплыло – не может быть хорошо всем… тем более такой ценой. Высшая ушла вслед за магами. *** Как он оказался в гостевых покоях замка, Северийн не помнил. И что делал, скорее всего, ничего, просто тупо сидел в кресле, без мыслей в голове, абсолютная пустота. И ждал Высшую. Не хотелось видеть ее, но ее приход значил бы, что Хиршву оставили в покое, она ведь сказала, что будет лично контролировать инициацию. Высшая пришла не скоро, и ее уже не волновал необычный цвет силы, она была довольна, как сытая кошка, аж глаза светились. – Хороший экземпляр, – сообщила она Северийну, явно издеваясь, – я даже понимаю тебя. Понравилось его трахать? Но это неважно, Северийн, мы найдем тебе сотню таких, можем даже специально укоротить подходящего, раз ты у нас оказался любителем, ха-ха. Утешишься. На второй день она уже не выглядела столь довольной, Северийн слышал, что она устроила скандал, не позволив кураторам прикоснуться к Хиршве. Оказалось, за ночь с осколком звезды произошли перемены. Сила звезды не увеличилась, но цвет, по выражению Высшей, стал интенсивней. Ее опять обеспокоил цвет, она бегала из угла в угол гостевой Северийна, бормотала себе что-то под нос, потом внезапно встала перед ним и выпалила: – Северийн, кажется, я совершила ошибку. Не надо было забирать его у тебя. Ты смог, в отличие от этих говноделов, призвать и стабилизировать силу звезды, и хоть цвет силы был несколько другой, но близкий. Теперь стал он ещё темнее! Может, ты… – Нет, – твердо сказал Северийн. Высшей он теперь легко мог сказать – нет. Еще два дня назад не мог, а теперь… За эти два дня он будто сотни две лет прожил, постарел внутренне, и очень устал. И возненавидел орден. И себя. Теперь только один человек в мире мог вырвать из него – да – даже на самое невозможное. Даже на то, что он обещал сделать. Ведьма сразу поняла, увидела, Северийн изменился, она больше никогда не сможет приказать ему. С бессильной яростью она зашипела: – Но почему? Тебе же нравилось трахать этот жалкий обрубок. У тебя есть сегодня и завтра, наслаждайся. Что опять, твои дешевые принципы? Кто он такой, никто, просто носитель, ты должен ради великой цели… – Нет, – резко оборвал знакомую песню Северийн. Его эта фанатичка теперь даже не могла взбесить, вызвать ярость. Не осталось больше слабых мест, на которые она давила раньше, все выгорело, осталось лишь одно обещание – и не ей. Отвернувшись от нее, он бросил равнодушно: – Это бессмысленно. Цвет не станет светлее, я уверен, отката не будет. Разве что только вместе с силой, а ты ведь не хочешь этого? Высшая, как ни странно, притихла, задумалась, и даже, кажется, мысленно согласилась с ним. Северийн поздравил себя с тем, что он научился манипулировать каргой, но сейчас уже не было в этом ничего стоящего, все уже потеряло смысл, слишком поздно, все предрешено. Разве что можно облегчить последние дни искры. – И что ты предлагаешь? – спросила настороженно Высшая. – Это ты решаешь, Высшая. Только ты. Но, боюсь… Северийн сделал вид, что задумался, ведьма поторопила его: – Что? – Боюсь, если ты подпустишь к нему хоть кого-то, цвет станет еще более насыщенным, и аура, она может просто исчезнуть. Высшая размышляла, а Северийн сдерживал себя с великим трудом, как же ему хотелось согласиться, остаться с Хиршвой, быть с ним, эти несчастные два дня, но он так же знал, что присутствие Высшей отравит это горькое счастье, и даже не это. Его затапливало понимание, что если он согласится, он не сможет выполнить данное Хиршве обещание. Если увидит его хоть раз до ритуала – все, не сможет. – Ты прав, – решила, наконец, Высшая, – сила стабилизирована, не стоит рисковать. Глянула на него подозрительно-зло-бессильно, не вытерпела, высказалась: – Не ожидала, что ты откажешься потрахать напоследок искру, тебе же хочется. Я вижу. Но теперь, конечно, ты его не получишь. В благородство играешь? Как же я убью того, кого трахаю. Или – кого люблю? Всё твои загогулины с голове, никак их не выбьешь. Знаешь, почему ты не Высший? Как раз из-за своей каши в голове, тебе никогда не стать Высшим, пока ты всех одним законом судишь. Мы сами себе закон, мы сами эти законы пишем, для нас, Высших, нет закона. И для высшей цели любая жертва приемлема… Ведьму снова понесло, Северийн раньше бы обязательно отреагировал, но сейчас он замечал только, что несет она уже всякий свой привычный вздор, противоречивый, чтобы только зацепить, ударить, подчинить. Выговорившись, Высшая ушла, хлопнув дверью, и Северийн бессильно опустился на ближайшее сиденье. Ну вот, хотя бы так. Выторговал для Хиршвы хотя бы эти последние два дня. И кто бы знал, как хотелось быть с ним рядом.