Осколок звезды

Под утро Северийн очнулся в объятиях Хиршвы. Открыл глаза, почувствовал тепло навалившегося тела, и хотел было отодвинуться, но Хиршва во сне что-то недовольное промычал и притянул Северийна обратно. Потом вздрогнул и распахнул глаза. – Ага. Спящая красавица проснулась, – сообщил он Северийну, не выпуская его из объятий. Синие глаза его будто светились, не к месту напомнив Северийну о богине-покровительнице Каре и своих рассуждениях, как они с Хиршвой похожи. И будь у Хиршвы сестра, выглядела бы как Кара. – У тебя есть сестра? – брякнул Северийн и прикусил язык. Хиршва опасно засверкал глазами, еще сильнее притиснул к себе Северийна, прошипел рассерженно: – С чего вдруг такие вопросы с утра пораньше? Твой нынешний стояк посвящен моей гипотетической сестрице, а не мне, прекрасному? Похотливый ты козел! Северийн вытаращил глаза. Стояк и впрямь присутствовал, обычный утренний стояк, его затопило смущение, и настораживала неприкрытая угроза в голосе Хиршвы. Чего это он? И вообще! Кто бы говорил! Похотливый козел, надо же. – Это не я в каждом кабаке ебу все что шевелится! Ни одной смазливой рожи не пропустил, кобель. Хиршва мгновенно переменился, заухмылялся сыто-довольно, придвинувшись, муркнул прямо в ухо: – Ревнуешь, советник?.. Ревнуууешь. Северийн трепыхнулся в железных руках, горя возмущением и со страхом понимая, что возбуждается, тело опалило от горячего дыхания Хиршвы, от его таких близких губ, от сумасшедшего горящего синим пламенем взгляда. Хиршва не отпускал, мурчал что-то еще, ластился как большой, озабоченный кот, а на Северийна внезапно накатила слабость, аж в глазах потемнело. Что это с ним? Это не любовное томление, это именно слабость, как… как тогда, в камере, когда он не мог ни рукой ни ногой пошевелить. От страха даже возбуждение схлынуло, он закаменел в руках Хиршвы. Тот сразу почуял перемену, перестал изображать озабоченно кота, отпрянул и встревожено всмотрелся в лицо Северийна: – Что? Север, что? – Я… Я не знаю. Как будто вернулось… проклятие Кары. Хиршва подскочил на лежанке и внимательно, прищурившись осмотрел Северийна с головы до ног. Северийн вяло удивился: это что же, теперь Хиршва видит потоки силы? Или проклятия названной мамочки? Хотя, с другой стороны, почему бы и нет. Сын звезды… Хиршва теперь не обычный человек, и еще неизвестно, какие сюрпризы в нем появились после инициации. Что Северийн знает про осколки звезды? Его натаскивали на поиск, всего лишь. А он не соизволил поинтересоваться остальным, тупой исполнитель. Хиршва вдруг пакостно заухмылялся, он гибким, слитным движением вновь лег, прижался к настороженному Северийну и шепнул ему в ухо, от его дыхания по хребту прокатилась волна мурашек: – Я могу тебе помочь, советник. Откат, знаешь? Ты немного перестарался ночью… Хиршва ласково гладил его шею кончиками пальцев, и почти касаясь губами его уха, шептал: – Совееетник, не отмораживайся, все ты понял. Давай восполним твои силы самым приятным способом. – Хиршва лизнул его в шею и замычал: – Мммм. Как давно я хотел это сделать. От его касаний, вкрадчивого голоса, горячего дыхания по телу Северийна волнами разбегалось тепло и возвращалось возбуждение, дыхание сперло. Действительно, как он мог забыть? Это все последствия пребывания в Синем замке. Он превратился из воина в какую-то истеричную размазню, вот и сейчас, вместо того, чтобы расслабиться, он боролся со страхом, возбуждение перемежалось короткими паническими атаками, сцены из проклятого Синего замка стояли перед глазами. Хиршва его как открытую книгу читал, умело гасил вспышки страха нежными поцелуями, поглаживаниями, заставляя забыть, забыть… Но совсем забыть не получалось. Он крупно вздрогнул от ладони на своем члене, и когда это Хиршва успел его раздеть? И раздеться сам. – Не ссы, советник, – почти простонал Хиршва, – я буду нежен. Ты ведь знаешь, плохие воспоминания нужно перебивать хорошими… Хиршва покрывал его грудь легкими, невесомыми поцелуями, отгоняя страх, ласкал его член рукой и аж постанывал от нетерпения, Северийн плавился от удовольствия. Страх потихоньку уходил, хотелось… Ему хотелось, да, удивительно, но Хиршва всегда действовал на него как-то особенно. Даже не пугала мысль, что Хиршва возьмет его, будет сверху, пусть, пусть он это сделает, перебить мерзкие воспоминания, ведь придворные сплетники считали Хиршву умелым любовником, что тот и доказывал сейчас страстно и со всем рвением. – Ох, не могу больше, Север, ты меня с ума сводишь, сволочь такая, – простонал Хиршва, падая на него. Северийна прижало горячим телом, грудь Хиршвы ходила ходуном, он прерывисто дышал, пытаясь, видимо, хоть немного успокоиться, его аж потрясывало. Северийну отчего-то было невероятно тепло, льстила ничем не прикрытая страсть Хиршвы, его яркое, бешеное желание. Северийн обнял Хиршву, принялся поглаживать его по обнаженной спине, вдруг понимая, что пока только эгоистично принимал ласки, нужно подбодрить партнера. Хиршва дернулся, сквозь зубы пожаловался: – Ох, нет. Я сейчас позорно кончу, сука ты… Северийн, пряча довольную улыбку, убрал одну руку со спины вздрагивающего от раздирающих его эмоций Хиршвы и протиснул ее меж их телами. Хиршва снова дернулся, зашипел, но без слов поняв намерения Северийна, чуть приподнялся над ним. Руки его тряслись, но он как-то удерживался на них, нависая над Северийном. Северийн ухватил член Хиршвы в горсть вместе со своим и принялся намеренно медленно дрочить, наслаждаясь мучительными всхлипами вконец заведенного Хиршвы. Хиршва долго не продержался, да и сам Северийн был немало распален. Хиршва с протяжным стоном излился, руки его подломились и он рухнул на Северийна. Северийн от тяжести пышущего жаром тела тут же кончил сам, жмурясь от охватившей его неги. – Сука, – отдышавшись, сообщил ему Хиршва, и сполз с него, однако, далеко не отодвигаясь, собственнически закидывая на него ногу и руку. Пробормотал обиженно, полусонно: – Никогда так не позорился… Все ты… Гребаный советник. Северийн усмехнулся, нащупал рядом свернутое комом покрывало и накинул на себя и приникшего к нему Хиршву. Тот уже сопел, нимало не заботясь об окружающем, о возможных прячущихся в лесу монстрах, только цеплялся за Северийна крепко, даже во сне. Северийн же задумался о нападении. Будить и спрашивать Хиршву он не стал, может, то что тот так беспечно дрыхнет и есть ответ на один из множества вопросов, крутившихся у него в голове. Не боится, значит, есть причины. Впрочем, Хиршва никогда и ничего не боялся, самоуверенный говнюк. Северийн все же решил не спать. Силы возвращались, даже от этого недосекса был прилив немалой бодрости, пожалуй, он уже здоров. А вот Хиршва, кажется, поделился своей силой, и потому так сразу отрубился. Северийн нежно погладил Хиршву по темным, встрепанным волосам, и мысленно пообещал ему: – Я буду сторожить твой сон, свет звезды. И... спасибо тебе.