Осколок звезды

Во время немудреного завтрака, поглощая куски вяленого мяса с небрежным изяществом аристократа, Хиршва жизнерадостно заявил: – Денег больше нет, советник. Даже можно не соваться на постоялый двор, выпнут. – Что? – Северийн удивился. Как так-то? Как прекрасная богиня Кара оставила своего любимого сына без средств. Хиршва будто прочитал его мысли, снисходительно пояснил: – Богиня, че с нее взять. Она же цветочками какает, и не подумала про деньги, а я просить не стал. Ну ничего, вот доберусь до короля… – Хиршва мечтательно заулыбался. Северийн тотчас вспомнил спрятанную в тайнике свою награду – платиновую звезду, усыпанную бриллиантами. Свое поместье, где в кабинете за семью замками стоял увесистый сундучок с золотом, но до всего этого богатства нужно было еще добраться. – Эх, надо было порыться в Синем замке, чего-то я не сообразил, – сказал Хиршва, – а сейчас нам остается только продать что-нибудь. Хиршва хохотнул, кинул смешливый взгляд на Северийна: – Тебя, например. Северийн не обратил на его слова никакого внимания, шутит же. Предложил: – Лошадей, может, продадим? – Ага. И еще неделю пешком тащиться будем. Не, советник, так не пойдет. Я лучше придумал… Он пружинисто вскочил, возбужденный, разгоряченный своей идеей, и расхохотался. Сообщил насторожившемуся Северийну: – Это будет весело! Выбрались они из леса на большую дорогу ближе к полудню. Дорога не была пустынной, то всадники, то повозки, и в ту и в другую сторону. Оживленный тракт. С одним из возниц, следующего им навстречу, Хиршва, остановившись, разговорился. О чем они беседовали Северийн не слышал, уехал вперед. Хиршва вскоре догнал его и дико улыбаясь, сказал – скоро привал сделаем, и так уже полдня в седле. Лошадям надо отдохнуть. Северийн пожал плечами – надо так надо. Заприметив впереди большое дерево у дороги, Хиршва позвал нетерпеливо: – Северийн, туда! Удобное местечко! Достигнув места, Северийн огляделся и согласился с Хиршвой. Действительно, удобное. По черному пятну от кострища, по низким скамеечкам, врытым в землю было понятно, что здесь часто останавливаются путешественники. Они спешились, стреножили лошадей и отправили их пастись, Хиршва азартно оглядывался, но, кажется, его все удовлетворило. Хиршва обошел вокруг дерева и увидев торчащий почти параллельно земле толстый сук на высоте примерно двух с половиной метров над землей, сказал довольно: – Ага! Северийн за загадочными телодвижениями Хиршвы не наблюдал, он раскладывал на полотнище их съестные припасы, размышляя, надолго ли их хватит. Может, и впрямь продать лошадей? И напроситься к кому-нибудь в повозку, в половине дня пути уже граница с Карнеей. А там… Сзади неслышно подошел Хиршва и положил ладони ему на плечи, медленно передвигая к горлу. Удивленный, Северийн хотел было обернуться, и спросить, что это значил, но вдруг почувствовал с изумлением, что силы оставляют его и свет меркнет перед глазами. – Спи, советник. Хочу развлечься, скучная, знаешь, дорога. Северийн упал бы ничком прямо на разложенную еду, но Хиршва подхватил его и аккуратно положил на спину. *** Придя в себя, Северийн обнаружил, что он совершенно обнаженный, стоит, вернее, почти висит на скованных руках под деревом, на шее тоже ощущалось какое-то давление. Ошейник? Цепи крепились к толстому суку наверху. Он покрутил головой, и наливаясь гневом, уставился на Хиршву, который стоял рядом с ним с предовольной рожей. Что все это значит, что за дурацкие шуточки?! – хотелось спросить Северийну, но язык не повиновался. Да и во всем теле было онемение. Он хотел призвать магическую силу, чтобы освободиться, но у него не получилось. Сила спала внутри него, медленно ворочаясь. Хиршва, как всегда читал его легко, улыбнулся: – Не старайся, магия не проснется до ночи. Северийн сверлил Хиршву яростным взглядом, силясь освободиться, сказать, какой тот урод, какой подлый и бессердечный тип, но сказать ничего не мог. Хиршва на его потуги махнул беспечно рукой: – Я знал, что ты будешь возражать, но мне эта идея понравилась. И мамочке Каре бы понравилась, знаешь ли, она такая затейница. Весело будет! Он рассмеялся и отступив на шаг, повернулся к дороге, глядя куда-то вдаль. – А вот и обещанный торговый караван! – удовлетворенно воскликнул он: – Посмотрим, не наврали ли мне. Северийн снова задергался, он находился в смятении. Боги, какой немыслимый поворот. Невозможно, в голове не укладывалось. Хиршва реально решил продать его?! Его?! А все его предыдущие решения, его взгляды, жаркий секс, это все для чего было?! Для отвлечения внимания? Северийн с трудом заставлял себя поверить – Хиршве вовсе не нужна его помощь, со своими способностями он легко справится сам. Он смог заблокировать его магию, боги знают, что еще умеет этот новый Хиршва, сын звезды. Такой же отмороженный, как его мстительная матушка. Отчего-то было больно, и как-то пусто. Будто было сердце, и вот раз, вырвали его, а на месте его зияет кровавая рана, которую не закрыть, не заполнить ничем. И не спросишь – за что, есть за что, но… Но все равно больно. Караван не остановился на импровизированной стоянке, Хиршва спросил о чем-то проезжающих, покивал, и пошел вдоль возков. Вскоре нырнул в какой-то фургончик, и вышел оттуда, довольно сияя, вместе с грузным, пожилым мужчиной. Фургон отделился от каравана и притулился под деревом. Грузный торговец подошел к Северийну и принялся пристально изучать его. Схватил за лицо, раздвинул губы. Северийн в бешенстве таращился на него, но и сейчас не мог слова вымолвить, будто печать стояла. Глядя, как торговец проверяет зубы, щупает Северийна, Хиршва разухмылялся, его, кажется, это представление сильно веселило. Работорговец недовольно сказал: – Шкура попорчена. И здоровый, такого в гарем турецкому шейху не подсунешь. Разве что в евнухи… Северийн мысленно содрогнулся и закрыл глаза. Видеть сурового работорговца и веселого Хиршву сил не было. Будь они прокляты. Будь оно все проклято. – Евнухом можно, – охотно согласился Хиршва, – или охранником, вон, какой здоровый. А можешь на племя оставить, будет трахать твоих девок рабынь, наделает тебе таких же, смотри, какой он сильный, большой. Против воли Северийн открыл глаза и посмотрел на Хиршву. Тот неожиданно ехидно ему подмигнул и принялся дальше нахваливать товар: – И насчет гарема ты не прав. Можно тетке какой-нибудь сплавить. Да и мужики некоторые любят таких здоровых ебать. Типа круто же нагнуть такого большого самца. Я вот сам, знаешь, с удовольствием его выебал. Торговец с новым интересом окинул взглядом побелевшего от злости Северийна, зашел с тыла и бесцеремонно ткнул ему между ягодиц пальцем. Северийн аж дернулся. – Не врешь, – протянул торговец, – растянутый. Говоришь, получил удовольствие? – А то, – Хиршва пошло ухмыльнулся, и погладил себя по паху, – могу даже показать, как. Северийн обомлел, а торговец, сука, оказался извращенцем! Глаза его азартно загорелись, он сказал хрипло: – А давай! Сам-то я уже, хех, староват для таких забав, но посмотреть люблю. Мне, знаешь, импотент не нужен, коли для девок брать. Если выебешь и у него встанет, куплю. Хиршва всегда казался Северийну немного сумасшедшим, диким, как снежный барс, неукротимым, плюющим на все условности мира. И сейчас глядя, как тот распускает шнуровку на штанах, и ухмыляясь, подбирается к нему, Северийн убеждался в этом. Ужас мешался в Северийне вместе с внезапным возбуждением, невозможно стыдная ситуация для нормального человека – стоять голым прикованным к дереву возле людной дороги, и получать член в зад под многими взглядами – что может быть ужаснее? Караванщики, завидев их интересную композицию под деревом улюлюкали, свистели, кто-то хохотал, кто-то одобрительно что-то кричал, одна или две повозки даже остановились, и зрители с неподдельным интересом наблюдали, как Хиршва не заморачиваясь особо, приспустил штаны, и пристроившись сзади к Северийну, пустил в ход сперва пальцы, смоченные в слюне, а потом и член. – Прикольно, да, Север? – шептал сорванным шепотом этот сумасшедший герцог, втискиваясь в него и одновременно обхватив рукою ему член: – Ты сегодня звезда. Ах, какой кайф… Улетно! Северийн выгнулся под его толчками, возбуждение такое острое, как никогда прежде плескало в кровь, нарастало валом, он был растерян, оглушен, и просто нечеловечески распален, член, казалось, сейчас лопнет. Он мучительно закинул голову вверх, мысленно вопя, не замечая ничего вокруг, никого, было важно только то, что между ними. Ласковые ладони казалось, заключали его в кокон, отрезающий от всего мира. Он кончил так, что на какое-то время отключился, и повис на цепях. Очнулся от того, что кто-то снимал его с дерева, он рухнул на колени, едва переводя дух. Торговец говорил: – За юного девственника дают тысячу монет, за этого больше пятиста не дам. На развод, конечно, сойдет, но уже не мальчик. – Договорились, – Хиршва не торговался. Подошел к Северийну, и помогая встать, быстро вполголоса сказал: – Магия вернется к тебе ночью, тогда уходи. Буду ждать тебя в «Дровосеке» на границе с Карнеей, там в городке спросишь, как найти. Скотина – обессилено про себя подумал Северийн, пытаясь оттолкнуть Хиршву, но тот держал крепко. Довел его до фургончика, и дурашливо помахав ручкой, вернулся назад, к дереву. А Северийн, потерянный, опустошенный, не понимающий что вообще с ним творится, опустился на дно фургончика и бессмысленно наблюдал, как торговец прикрепляет его цепь к другим таким же бедолагам. Всего их в фургончике вместе с ним было восемь. Северийн все никак не мог осознать случившееся. Какая же все таки бессердечная сволочь этот ужасный герцог Хиршва. И какой же он… восхитительный мерзавец. Выебал его принародно, заставил получить удовольствие, боги, какой стыд, и какое удовольствие! И еще в рабство продал. И еще, кажется, совершенно не раскаивается, а наоборот, считает свою проделку развлечением, злой шуточкой в стиле Хиршвы, и почему Северийн думал, что избегнет этой участи? Он ведь прекрасно знал, как обходился с другими Хиршва. Чем он лучше? И Хиршва серьезно полагает, что после этого Северийн будет искать его в каких-то там ебенях? Понятно, Хиршва уверен был, что Северийну не составит труда освободиться, но ловкость, с какой его вынудили играть не самую завидную роль, бесила страшно. Пусть идет в задницу, урод ненормальный. Ни в какой «Дровосек» он не пойдет. Осталось только дождаться ночи…