Осколок звезды

С Лераном они опять разделились, договорившись встретиться уже в убежище утром. Хиршву Северийн нашел в пятом по счету борделе, и сперва не поверил даже своим глазам. Этот бордель в отличие от первых четырех не был украшен пошлой красной мебелью и розовыми стенами, а напоминал мрачным антуражем темницу. Тут и там болтались цепи, грубая без штукатурки каменная кладка с вбитыми в стены крюками навевала страх, откуда-то доносились вопли и звуки ударов. И контингент отличался, если в первых четырех находились разной степени свежести размалеванные девицы, то тут были молодые мужчины и мальчики. В одной из комнат какой-то здоровый в маске мужик охаживал хлыстом стройного мальчишку, растянутого на кресте. Мальчишка ныл на одной ноте через кляп, тело его вздрагивало от ударов и на спине вспухали рубцы. В другой двое разгоряченных мужчин трахали одновременно с двух сторон смуглого крепкого на вид парня, всего в расписных татуировках. Татуированный дергался под толчками, длинные его влажные волосы неряшливыми прядями спадали почти до пола, тело блестело то ли от пота, то ли намазанное маслом. Полный недобрых предчувствий, Северийн толкнул дверь в третью комнату. В третьей… Оцепенев, Северийн узнал в распростертом на кровати парне герцога Хиршву. Руки его были скованы над головой, цепь крепилась к дужке кровати. Обнаженный Хиршва лежал на спине, согнув ноги в коленях, между ног его трудился здоровый, мускулистый тип, еще двое таких же здоровяков стояли рядом с кроватью и дрочили. Хиршва дергался под мощными толчками, вяло мотая головой, и был как будто опоен чем-то. Мгновенно взъярившись, Северийн метнулся к кровати и разбросал мужчин как кегли, обеспамятевших, выкинул их за дверь, закрыл дверь магическим ключом и вернулся к кровати. С болью и нежностью смотрел на свою пропажу, и даже вздохнуть толком не мог, так ныло в груди. Хиршва будто не осознавал, что с ним происходит. Северийн осторожно сел, потянулся рукой к лицу Хиршвы, такому безмятежному, дотронулся дрожащими пальцами до щеки. Хиршва, Хиршва, что же ты делаешь, сумасшедший ты говнюк? Любимая сволочь… Хиршва как будто узнал его по прикосновению, встрепенулся вяло, открыл мутные глаза. Губы его раздвинула медленная, дикая улыбка, он протянул хрипло, глотая буквы: – Совеетник… А я уже заебался ждать. С трудом сглотнув, Северийн прошептал: – Хиршва… Что же ты делаешь, урод?.. Хиршва похлопал глазами, явно пытаясь сфокусировать картинку. И не прекращал медленно, сумасшедшее улыбаться. – Нравится? – Хиршва приглашающее раздвинул непослушные ноги: – Давай, советник. Тебе понравится. – Зачем ты так? – с трудом спросил Северийн, и вытер повлажневшие глаза. Хиршва... Ненормальный, он ведь мог освободиться в любой момент, с его-то силами, с поддержкой такой же ненормальной звезды. Зачем он тут? За что так с ним, и с собой… – Ты сердился. Не хотел меня видеть, а я не мог… Не мог вернуться. – Но ты же обещал! Пригрозил напоследок, мол, до скорой встречи! – Я не мог, – упрямо и невнятно проговорил Хиршва, – не так… Его лицо вдруг исказилось от мучительной гримасы, потом вновь расслабилось. Значит, не мог. Гордый герцог Хиршва не мог приползти к нему на коленях, и как умел, боролся со своей зависимостью. Он казался, да наверное и был одурманенным, но по прежнему был сволочью. Ухмыльнулся пошло, глаза его знакомо сверкнули: – Ну как? Нравится картинка? – он еще шире раздвинул ноги и сделал движение бедрами вперед. Облизал губы и прохрипел: – Давай, Север. Так мы еще не трахались. Северийн со стоном упал лицом в живот Хиршве, лихорадочно обнимая его, простонал невнятно: – Какой же ты ебаный псих, Хирш…