Осколок звезды

Отсыпался герцог Хиршва больше суток. Пришлось накидать в небольшом закутке кучу одеял на пол, в маленьком домишке кроме кухни, чуланчика и одной комнаты других помещений не было. Можно было разместить Хиршву на чердаке, там было светло, пахло травами и пылью, в общем, было уютно. Но Северийну хотелось держать Хиршву поближе, он без конца бегал и проверял, не проснулся ли тот. Но Хиршва дрых беспробудно, беспечно, и словно набирался в этом сне сил. Северийн поставил рядом на подставке с импровизированной лежанкой полный кувшин воды и нарезанное ломтями мясо в миске. В одну из проверок обнаружил, что воды в кувшине убавилось наполовину, мясо исчезло, а Хиршва спит, обняв подушку, и сладко причмокивает во сне. Вернулся Северийн в комнату, широко улыбаясь. Впрочем, вскоре он улыбаться перестал. В столице творилось страшное. Леран, нервно расхаживая из угла в угол, говорил взволнованно: – Север, нам надо поторопиться. Неинициированных магов, которых переловила стража, скоро казнят, на площади уже костры готовят. Сформированы новые отряды инквизиции, но, похоже, у них пока не хватает ошейников. Потому… потому они прекратили пока охоту. Боги, Север, я видел, как схватили на улице совсем ребенка! Ей лет двенадцать на вид… Какие дикие люди… Что же нам делать теперь? Искать мага-отступника, или что? Север, что? – Давай подождем еще немного, – сказал Северийн, невольно оглядываясь на чуланчик, – у нас есть еще время. – А если он не очнется до казни? – с мукой в голосе спросил Леран: – Мы будем смотреть, как на наших глазах убивают невинных? Вот в этом был весь Леран. Истиный сын ордена, ему неважно было, что будущие жертвы – жители чужой, враждебной страны, что именно карнейцы мучили его и пытали. Ему важно было спасти любых магов, где бы они не жили. Северийн со стыдом понимал, что вот он сам – не такой. Когда-то, не так давно, он даже мечтал о том, чтобы проклятая Карнея исчезла с лица земли, и готов был приложить к этому силы. – Нужно узнать, когда будет казнь, – решил Северийн, – заодно на месте посмотрим, что можно сделать. Пошли. Он еще раз оглянулся на чуланчик, и подавив вздох, направился к выходу. Не хотелось даже ненадолго покидать Хиршву. *** Город гудел как растревоженный улей. Тут и там попадались группами стражники, орал вдалеке глашатай, оповещая жителей о казни через два дня, утром, на площади. И ходить далеко не нужно, всё узнали… Но маги решили рискнуть и добраться до площади. Огромная площадь заполнена была стражниками, и маги насчитали двадцать приготовленных костров, из которых в небо торчали столбы. – Интересно, – медленно процедил сквозь зубы Леран, глядя на ненавистные символы инквизиции и леденея взором, – они снимут ошейники? – Там в основном неинициированные маги. Они даже не знают, что являются носителями магической силы, – отозвался Северийн. – И все–таки. – Думаю, да. Самых опасных одурманят. Им же нужны эти ошейники, зачем же их палить? – Хорошо, – сквозь зубы процедил Леран, – значит, мы инициируем их во время казни. Вернее, немного до нее, когда жертв прикуют к столбам. И тогда маги смогут уйти. – Разнеся все вокруг? – Северийн представил это зрелище, и зловеще заухмылялся. Ну а что? Хороший план! Одно дело беззащитный, не знающий о своих возможностях напуганный человек, а другое – маг, осознавший свои возможности. – Жалеть зрителей я не готов, – отрезал ледяным тоном Леран, – не может нормальный человек наслаждаться зрелищем горящих людей. Своих же сограждан. – Ты сможешь вытянуть десятерых? – деловито спросил Северийн: – Или хотя бы пятерых? – Смогу десятку взять, – кивнул Леран. Северийн не сомневался, сможет. Леран так полыхал сдерживаемой яростью, что можно было поверить – сможет. Только из одной праведной злости. Маги обнаружили, вернувшись в убежище, что Хиршва все еще спит. А вот утром, за завтраком их, наконец, почтил своим присутствием выползший из закутка герцог Хиршва. Хиршва ухмыльнулся похабно закашлявшемуся Северийну, тот поперхнулся от неожиданности. Враждебно и ревниво посмотрел на Лерана, и не здороваясь, уселся за стол, жадно потянувшись к нарезанному горкой мясу в блюде. Его абсолютно не заботила полная обнаженность, и вообще, казалось, ничего не заботило, он выглядел довольным, скорее даже, самодовольным. Жрал мясо, и косился ревниво на Лерана, который с трудом скрывал понимающую усмешку. – Хиршва, – выдохнул наконец, Северийн. – Уже двадцать семь лет Хиршва, – отозвался с набитым ртом герцог и потянулся к кувшину с морсом. Наевшись, Хиршва отдуваясь, облокотился о спинку стула, и еще раз посмотрел неприязненно на Лерана, и жадно – на Северийна. И спросил весело: – Господа, я так понимаю, у вас проблемы?