Отрицала

Я размыкаю глаза в попытке понять, где я нахожусь и только спустя несколько минут окончательно вспоминаю события ночи и в мыслях мелькает то, что я совершенно не жалею о сказанном или сделанном. Я пытаюсь подняться, но у меня снова все болит, спину словно обжигает кипятком и сдавливает, а кости будто ломаются пополам. От боли хочется выть. — Как же заебало, — говорю это слишком громко, разбудив сладко спящего рядом Артема. — Что заебало? — ты что, забыл, что ты сейчас в одной кровати с инвалидом? Я делаю еще одну попытку встать и падаю на кровать, вспоминая, что забыла взять с собой какие-либо таблетки и уже убиваю себя за это. — Таблетки, мать его, — я ругаюсь в надежде на то, что сейчас в комнату забежит Егор с таблетками и стаканом воды на подносе. Артем роется в шкафу, достает от туда пластинку с синими капсулами и протягивает их мне: — Мои обезболы, можешь попробовать, должны помочь, — я недоверчиво рассматриваю пластинку с таблетками, подмечая, что половины таблеток там нету, — да не наркота это, обычные обезболивающие, — Артем ухмыляется и выходит из комнаты. Я выпиваю две таблетки и чувствую, как боль понемногу уходит, превращая тело в вату, но нахожу в себе силы подняться, надеть худи и спуститься вниз. Внизу меня ждала обычная послетусовочная картина: комната в тумане, горы стаканов, бутылки, тарелки, подушки, одежда: все валялось в разных углах большой гостиной, а оставшиеся до утра ребята ползали по полу в поисках воды или чего-нибудь, что можно выпить. Что не скажи, а эти ребята умели гулять громко и весело и с ними никогда не было скучно. — Повеселились, — выгребаясь из-под каких-то завалов, ворчит Федя, попутно вытаскивая из своих длинных волос пластиковую вилку, — ахуеть повеселились. Это вызывает у меня нескрываемую улыбку и я громко смеюсь, чем бужу злого Джимбо и его «парочку», как шутили в тусовке, Твета. Давид сбрасывает из себя чье-то худи на пол и глазами ищет воду, но спустя миг разочарованно падает на диван, когда Артем с забавным выражением лица открывает перед ним пустой холодильник. — Кто-нибудь видел Зимова, блять?! — Даша, держась за голову, раздраженно выискивала Никиту, — этой суке очень захотелось порисовать и поэтому он разрисовал мое худи из мерча! Иди сюда! — Даша держала в руке разрисованное лучшим художником в мире худи. — Ты сама сказала «рисуй»! У меня был творческий порыв, — парень выглянул из-под барной стойки и в него тут же полетело это худи. — Дарю! — Даша упала на диван рядом с Давидом. В голове снова мелькает мысль о том, что я, наверное, самый счастливый человек в мире, раз у меня есть такие друзья и что обезболивающее Артема очень хорошо подействовало. — Депоха, ты мне скажи, — Ефим зашел в гостиную в одних шортах, — сначала, чьи это шорты, — парень окинул присутствующих страдальцев вопросительным взглядом, — потом, что вчера было, — из второго этажа слышится недовольное «я тебе сейчас покажу, что вчера было» от Полины, — и напоследок, как ты можешь бухать больше всех и утром чувствовать себя лучше всех? — Ефим закончил свой допрос и в него прилетела одноразовая вилка от Феди. — Шорты мои, я их у Депо сотню лет назад оставил, отдашь потом, — Федя окончательно вылез из-под подушечных завалов и поплелся к крану. Артем тихо засмеялся, поглядывая на меня. На моем лице сейчас можно был поймать самую искреннюю улыбку, потому что дороже, чем наблюдать такие веселые отходняки ребят ничего нет. Но улыбка с лица сразу спадает, когда я вспоминаю, что два года назад я сама променяла семейные тусовки ребят на московские вечеринки в элитных клубах. — А где Егор? — я вскрикиваю, вспоминая о том, что у меня есть брат, которого я не наблюдаю в доме. — Вангую, — Федя закрыл глаза, — в бассейне, вот только сил туда идти у меня нет. Я недоумевающе смотрю на Федю и мы с Артемом отправляемся на поиски моего брата. — Федя, я тебя в телефоне перепишу на «Ванга 3019»! — Артем кричит в открытое окно. — Сука, не орите, голова, — мой чудесный братец умудрился уснуть на надувном плоту в бассейне, не намочив ни один элемент своей одежды. Егор открыл глаза и перевернулся на бок, но осознал ошибку только оказавшись в воде. Он несколько секунд молчит, потом кричит и упрекает Артема в том, что у него бассейн без подогрева, а потом громко смеется вместе со всеми. — Пиздец похмелился… Мы с Артемом не сдерживаем смеха, пока Егор кое-как выбирается из бассейна и снимает футболку. Мы еще немного вялимся в доме Артема, а потом разъезжаемся по своим делам. Мы с Егором запрыгиваем в такси и смотрим истории с инстаграммов ребят с ночи. — Я когда-нибудь прикончу этого Федю, серьезно, — Егор недовольно смотрит историю, где он с бутылкой пива в руках пытается залезть на надувной плот в бассейн с подписью «миссия невыполнима, но 2019 все дерьмо реально». — В его стиле, — подмечаю я. Возле самолетика в правом верхнем углу инстаграмма появляется красная точка, оповещающая меня о сообщении и я невольно задумываюсь о том, что хочу, чтобы сообщение было от Артема. @pluxury_sport: кину название обезболов в телеграмм, дай номер :). Я улыбаюсь, понимая, что это очень явный намек на то, что ему нужен мой номер, но название препарата я и вправду хотела узнать. @linn: как-то не технично ( Он отмахивается в ответ и я сбрасываю ему номер. Такси подвозит меня к подъезду, а Егор просит не ждать, объясняя тем, что у его хорошей подруги день рождения. Я останавливаюсь под подъездом, чтобы покурить, но мои планы прерывает звонок. Я пугаюсь, видя на экране незнакомый номер, но все же беру трубку. — Алло, — тихо отвечаю я, мысленно молясь о том, чтобы мне сказали, что просто ошиблись номером. — Не бросай трубку, Лина, — но нет. Я слышу этот слащавый голос, от которого внутри все сжимается, а на глаза наворачиваются слезы. Обезболивающее прекращает действовать и тело снова пронзает боль. Я сгибаюсь почти пополам, но почему-то не сбрасываю. Дура. — Спрашивать о том, как ты меня нашел, не имеет смысла, верно? — я не хочу слышать ответ. — Верно. Если есть просто дуры, то ты безмозглая дура, которая сменила номер, но не сменила пароль от инстаграмма, — я мысленно убиваю себя за ужасную ошибку, — занимательно читать твои переписки с Шатохиным. — Зачем ты мне звонишь? — я сглатываю ком, переходя в нападение, хотя вряд ли это можно так назвать. — Ты не сбежала от меня, ты сбежала от себя. Я просто дал тебе фору, — он отключился. По телу пробежал холод, а сердце начало биться сильнее в попытках сломать ребра. Я чувствую его самодовольную ухмылку. Сигаретный дым стал поперек горла и мне хочется выплюнуть его вместе с давно непригодными легкими. Я зашла в квартиру, бросила ключи на тумбу и оставила обувь в коридоре. Детская боязнь одиночества дала знать о себе сразу же: квартира брата вмиг превратилась для меня в темную тюрьму, а все предметы в ней стали в разы больше. Меня охватила паника и страх и я невольно набрала первый попавшийся номер в контактах. — Лина? — хриплый голос позволил мне сразу узнать своего обладателя. — Артем, приезжай, прошу, — тело глушит слепящая боль, а сердце стучит, борясь с паникой. Я сижу на полу, не в силах двинуться с места, оперевшись на стену и в моих мыслях один за другим проносятся различные воспоминания из трудного детства, не менее трудной столичной жизни, я вспоминаю, как впервые в квартиру Голубина приехал хирург и собирал мои ребра по кусочкам под каким-то до ужаса слабым наркозом, потом вспоминаю роковой поход к гинекологу, его осуждающий и сочувственный взгляд, вопрос «а может в полицию?» и мое тихое «нет». Голова взрывается от этого всего, слезы текут подобно двум водопадам, тело зудит, жжет, трясет и я уже не в силах совладать с самой собой. Беспомощный инвалид. Сквозь оглушающий шум в голове я слышу щелчок входной двери и поднимаю заплаканные глаза на запыхавшегося парня, который молниеносно падает возле меня, все так же осторожно заключая в объятия. Он шепчет мне тихие успокаивающие фразы, пока я хочу умереть здесь и сейчас, целует в макушку и прижимает к себе сильнее. Его голос успокаивает меня, а исходящее от него тепло создает иллюзию спокойствия и умиротворения. — Я с тобой, слышишь, все хорошо, — он вытирает соленые слезы с моих щек и смотрит мне в глаза, пока я медленно и совсем неуверенно прихожу в себя. Он приносит мне воду и злосчастные препараты, которые я одним движением закидываю в себя и запиваю холодной водой. — Опыт не пропьешь, — тихо говорю я, горько улыбаясь. Артем расслабляется, видя, что я понемногу прихожу в себя. Мы идем в мою спальню и ложимся на белые простыни. — Что это было? — Артем решается задать вопрос. — Приступ, — как будто бы он сам не понял. — Ты понимаешь, о чем я, — он смотрит словно сквозь стену, пока я пытаюсь подобрать слова. — Я не могу оставаться одна после всего, что со мной было, — я выдыхаю и тихий звук разносится по углам светлой спальни, оседая на поверхностях, — я боюсь что-то с собой сделать, — я прикрываю глаза ладонями. Он понимает, что больше не стоит задавать вопросов, ведь уже все и так предельно ясно и осторожно ложится головой на мои ноги. У него уставший, поникший взгляд, расслабленные движения, тяжелые веки, спутанные мысли, сухой голос и пьянящий запах. Он всегда уверен, но всегда осторожен в любых фразах и поступках. Он до ужаса харизматичный и притягательный. Он любит иронию, но всегда осторожен в своих высказываниях. Он любит алкоголь, сигареты и музыку и больше ничего не приносит ему удовольствия. — Сними это, — он почти прошептал фразу. — Что? — я непонимающе посмотрела на него. — Сними худи, — он сел на кровать. Я сама того не осознавая, поддаюсь гипнотизирующему тембру его голоса и стягиваю тяжелую ткань с себя, оставаясь в таком же виде, как ночью. Мне не стыдно, щеки не пылают, руки не трясутся, словно Артем — это фантом, который в скором времени растает или испарится. Артем достает из моей полочки свой «подарочек» и курит, словно дразнит меня этим запахом, ухмыляясь. Я вижу, как подымается и опускается его грудная клетка, как сероватый дым вырывается из его уст и растворяется в теплом воздухе холодной комнаты. Дразнит, смотрит в глаза и выжидает. В голову приходит ужасная идея, но я не игнорирую ее. Я залезаю на сидящего Артема, забираю у нег изо рта косяк и возвращаюсь в прежнее положение под сопровождением его растерянного взгляда. — Не знаю, — кидаю я ответ на предвиденную фразу и улыбаюсь, он тоже, измученно мотая головой. В глазах шатена загораются огоньки и он перехватывает косяк, пристраивая его меж зубов и нависает надо мной, пока я нахожусь в легком шоке. В комнате становится жарко и совсем не от того, что окно закрыто. Артем проводит подушечками шершавых пальцев по каждому шраму на животе, обводит каждую татуировку, словно это шрифт Брайля, который он пытается прочесть и добирается до пуговицы на черных джинсах. Усталость снимает рукой, но мозг отказывается работать, а тело закипает от его действий. Парень дотрагивается до пуговицы, теребя ее, словно снова дразнит меня этим и тут же отстраняется, ложась обратно, совершенно безразлично докуривая косяк. — 1:1, — он ухмыляется, я складываю в голове пазл.