Война

Сыну всем сердцем полюбил Соена: его милые непринужденные действия, его очарование и милые привычки, и его жуткую стеснительность. Мальчик поначалу избегал солдата и не открывался ему, но со временем привык и к нему. Теперь, Хан во время перерывов и отдыха, приходил не только к Донпе, но и к малышу. Это было безумно и безрассудно, но ему казалось, что Соен был их с Донпе малышом. Он был похож на них обоих внешне: милые глазки, носик и пухлые губки были "от Донпе", а вот характер и некоторые привычки были схожи с Сыну. Это было до безумия мило, ведь Хан всегда мечтал иметь свою семью. И ему было совершенно плевать на то, что вместо очаровательной жены - у него не менее очаровательный, но юноша; что познакомлся он со своей "женой" на войне, а не помогая ей, как самый настоящий джентельмен - взяв на руки, когда та сломала каблук туфли или отдавая ей свой зонт, сам оставаясь без него и намокая до ниточки; и наконец, что "их с Донпе ребенок" был не их родным, ибо это вообще было невозможно, а еще, что малыш оказался с ними совершенно случайно, оставшись сиротой. Но Сыну был счастлив и это единственное, что имело значение. И он не променял бы это свое счастье ни на один свой "идеальный сценарий жизни" из области его вечных мечтаний. Потому что полюбил Донпе слишком сильно и не отпустил бы его больше никогда. И какая разница - парень он или девушка, если он самый чистый, невинный и добрый человек из всех, что он встречал? Наверное, никогда он больше такого человека, как Донпе не встретит. И это неудивительно, ведь таких вообще в мире было катострофически мало. Хотелось всегда и безотказно помогать и заботиться о младшем, и также принимать его заботу в свой адрес. Сыну никогда бы не мог подумать, что ему когда-нибудь понравится шестнадцатилетний деревенский мальчишка. - Малыш, хватит ворочаться. Я же прочитал тебе сказку, - недовольно, но не всерьез, проговорил Сыну, поправляя подушку малыша. Сыну стал постоянным гостем малыша, особенно по вечерам и частенько укладывал его спать (по собственному же желанию). Донпе был лишь рад, что кто-то полюбил малыша так же сильно, как и он. - Но я не хочу спать, - грустно сказал малыш, но все же сонно потер глазки, и Сыну лишь улыбнулся такому очевидному детскому противоречию. Соен не долго противился и сам же лег в постель, укрываясь одеялом до самой головы. - Вот видишь, малыш? Ты очень устал, но просто хотел меня позлить, - Хан говорил без какой-либо злости в голосе. На это маленькое чудо злиться было невозможно. - Прости пожалуйста, Сыну, - мальчик проговорил это с виной в голосе, что Сыну расстроился - видимо, малыш не понял, что Хан лишь пошутил. Разумеется, говорить детям, что есть правильно, а что нет - нужно, но к месту и в совершенно другой форме. По крайней мере, именно так его с детства и учили. Сыну и Донпе также не имели против того, что малыш называет их по именам. Это означало, что он рассматривал их достаточно близко и уже к ним привык. - Я не злюсь, малыш, - сказал Сыну тихо, чтобы не развеять сон ребенка. Солдат мягко погладил его по головке - Все хорошо, Соени. А теперь спи, - Хан поцеловал его в лобик и улыбнулся, когда малыш протянул свои ручки, обнимая его за шею. - Спасибо за все, - Соен все еще слишком много благодарил их и извинялся, но и это пройдет со временем. Сыну был в этом уверен. - Спокойной ночи, - мягко проговорил Соен и отпустив солдата, лег обратно. - Спокойной, - Сыну укрыл его поплотнее (ибо скоро зима, а в доме только лишь одна печка, и она плохо греет другие комнаты), на что малыш сонно улыбнулся и повернулся на бок, засыпая. Сыну аккуратно направился к двери и вышел из комнаты, осторожно и бесшумно закрывая за собой дверь. Хан и представить себе не мог, что жизнь на войне принесет его всегда скучной и серой жизни, столько тепла и красок. Насколько Сыну себя помнил - он всегда прибывал в какой-то депрессии и вечной грусти. Он и сам не понимал почему, ведь у него было всё: сначала он поступил в военную школу (естественно, по воле отца - командира, который всегда полностью этому отдавался), вскоре он окончил школу и стал наблюдать за отцом, чтобы и сам стать таким же командиром, как и он. Не то, чтобы это была его мечта и он шел за этим всю свою жизнь. Нет, его отец просто не позволил бы ему стать кем-то другим, ведь Хан обязан был продолжить его дело. Да, и после Второй Мировой Войны, многих пугало вспыхнувшее пламя между всеми странами и континентами. И не зря, ведь Корейская Война стала следующим ужасом, которая к сожалению, полностью коснулась Корею, и некоторые другие страны Европы, и разумеется, Америку, которые воевали на стороне Южной Кореи. Советский Союз, Китай и Монголия же переняли сторону Севера. Каждый верил в свою победу и превосходство. Сыну ненавидел войны, ненавидел, что отец - командир, и не давал ему право выбора. Несмотря на то, что мама Хана была очень понимающей и доброй женщиной, отец был слишком властным и строгим. Он считал, что имеет власть не только над солдатами (что являлось частью его работы), но и над членами своей семьи, а именно - над детьми. У Сыну была старшая сестра, которая уже давно вышла замуж за обеспеченного парня и переехала жить в Пусан, где родила двух детей, живет там и растит детей. Командир Хан считал, что девушки себе именно такую судьбу и должны выбирать: им нужен обеспеченный муж, с помощью которого они не будут вынуждены работать и зарабатывать деньги; в обязанности женщин же входили присмотр за домом и садом (если он есть), ну и дети, конечно. У Хана-старшего были только двое детей, и Сыну был младшим сыном, а это значило, что теперь все свои амбиции и планы, командир Хан мог легко перенаправить на него. Мужчина уже давно все решил за Сыну. А ему не оставалось больше ничего, кроме как соглашаться с ним во всем. У Хана за все двадцать четыре года его жизни были две девушки. И на этом его этапе жизни не обошлось без "протянутой руки помощи" отца. Мужчина знакомил многих дочек его друзей с Сыну, когда тому исполнилось восемнадцать лет. Все были как на подбор: ухоженные, миловидные, хозяйственные, правильные. Но никто из них совершенно не цеплял Хана. У него никогда не было какого-то определенного "идеального типа" девушки или что-то типа того. Самыми главными качествами людях для него были доброта и искренность. Но две бывшие его девушки не обладали ни одним из этих качеств. Первая девушка, которую звали Сохен - была просто той, кто гонится за деньгами. Все слова о ее хозяйственности были пустыми и ложными. Она не умела делать совершенно ничего делать. Но проблема для Сыну была вовсе не в этом. Девушка вечно просила деньги у Хана, а порой и заставляла его покупать ей что-то дорогое. Он расстался с ней после месяца отношений. Вторая оказалась проституткой. Но и это было не главной причиной для Хана. Она была не только той, кто работает проституткой во всяких борделях или местах типа этого, но и спала с богатыми мужчинами за деньги. Сыну был разочарован и обещал не заводить отношения больше. Он будет ждать кого-то, кто смог бы стать его "человеком", если таковой имеется. И он нашел Донпе, чему до безумия, благодарен судьбе. Хан направился на поиски Донпе. Была уже ночь и посмотрев на настенные часы, Сыну в этом убедился - было уже почти два часа. Солдат направился в комнату Донпе, где тот уже судя по всему, спал. Умилившись, как он свернулся калачиком и совсем забыл укрыться, парень сам укрыл его одеялом. Сыну присел на край кровати и аккуратно приблизил ладонь к спящему лицу юноши. Хана восхищала эта невинность Донпе и одновременно с этим, его внутренний мощный стержень. То, как он мог совмещать в себе две эти вещи, поражало. - Люблю тебя, цыпленок, - прошептал солдат и поцеловал его в лоб, собираясь уйти, но его остановила рука Донпе. - Не уходи, пожалуйста, - попросил он сонным голосом, смотря на удивленного от его слов, солдата. - Останься со мной, - Сыну казалось, что все это происходит не в реальности, а было лишь плодом его воображения. - Хорошо, - только и сказал он. Сыну начал переодеваться. Парень спал всегда лишь в одних трусах и никакой холод его не пугал, ибо его организм уже давно к этому привык. Сняв с себя военную форму, солдат оставшись в одних лишь трусах, лег на кровать, рядом с Донпе. Теперь, он казался ему очень теплым. Посмотрев на Донпе, он увидел как он немного покраснел, сверля взглядом стенку. - Я смутил тебя? - спросил Сыну, поднимая его за подбородок и улыбаясь - Прости, если это так, - Донпе пару раз покачал головой, в знак наверное отрицания, что его смутил Сыну, хотя это и не было правдой, и именно это его и смутило. - Все хорошо, - выдавил из себя Донпе и наконец посмотрел на солдата. Тот кивнул, зачарованно наблюдая за виднеющейся из под свободной ночной рубашки, ключицей и немного оголившимся хрупким плечиком. Сыну сглотнул. Ему хотелось прикоснуться к этой нежнейшей (он был в этом уверен) коже и выцеловывать каждый ее сантиметр. Сыну и сам себя не понимал, но он приблизился к плечикам парня и стал целовать кожу Донпе. Тот снова прибывал в немом шоке, но неожиданно для Сыну и себя (ему казалось, что после того изнасилования, все прикосновения пугали и настораживали его, но видимо это снова не относилось к Сыну) тихо застонал. Сыну же от этого еще больше возбудился, прибывая в безумном желании. Такого у него еще ни с кем было. Парень не был девственником (все-таки гормоны, игравшие в нем, когда тот был подростком давали о себе знать и он лишился девственности с одноклассницей-простушкой, потом жалея об этом), но если тогда это было не "занятие любовью", а "быстрый перепихон", то сейчас он хотел сделать так, чтобы Донпе бился в конвульсиях, желании и возбуждении. Донпе не помнил, с чего это началось и чем закончилось, но он прекрасно помнил как Сыну мягко и нежно проводил горячим языком по нежному и чувствительному телу юноши; как он поглаживал его тело своими большими нежными ладонями; как солдат жадно и страстно целовал его пухлые губы, окрашивая их в алый цвет и делая их еще пухлее. Хан заставлял Сона просить больше. Донпе безумно краснел и прикрывался, когда Сыну мягко растягивал его, шептая ему комплименты на ушко. А затем вошел в него, и хоть Донпе и было больно первые несколько минут - потом он только и мог протяженно застонать, притягивая его за шею. Это было лучшая ночь в жизни обоих парней. Они стали максимально близки друг к другу. Они стали единым целым в ту ночь. Стали и оставались им до самого конца.