Ремиссия

Как он мог. Как это произошло. Хигашиката не давал ему покоя во сне, а теперь не дает покоя в реальности. И в этом отчасти виноват Джотаро. Он только помнит, как что-то щелкнуло у него в мозгу, а в следующую секунду он хотел размазать своего препода по стенке. Вместо этого он просто прижал его к стене. Да ещё и так неловко вывернул ногу, что она оказалась у Хигашикаты меж ног. Твою мать, он больше не хочет вспоминать. В итоге они разбежались в ужасе и молчании, а Джотаро так и не добился того, чего хотел. Чтобы на него перестали пялиться. Теперь он не уверен, что хочет этого. Но Хигашиката — преподаватель, вообще-то, и он должен держать себя в руках. Что бы там не вытворяли студенты. Всю ночь что-то мерзко трепещет и сжимается у Джотаро в груди. То и дело хочется тронуть пальцами губы, но он останавливает себя. Незачем: на них одна сухость. Зато ничего толком не снилось. Только мягкость и теплые цвета. Назавтра Джотаро идет разыскивать Хигашикату после пар. Спрашивает про него на кафедре, и его отправляют в библиотеку. Хигашиката там, сидит, уткнувшись в свои книжки, и будто не может написать ни строчки — Джотаро понаблюдал за ним несколько минут. Он нарочно встает у Хигашикаты за спиной, чтобы тот вздрогнул от его баритона. — Вот Вы где. Тот подпрыгивает на месте так, что едва не смахивает со стола свои очки. — К-Куджо?! Я, я тут работаю над... — Идемте. — Что? Куда? Хигашиката смотрит на него так испуганно, будто его собираются вести в деканат. О. Нашел, чего бояться. — Не в деканат, — уточняет Джотаро. — Идемте. Ему верят. Хигашиката кивает, собирает вещи. Всё равно работа у него не клеилась. Джотаро уводит их за пределы университета, на задворки неподалеку, где их никто не услышит. Поближе к деревьям и узким, безлюдным улицам. Он останавливается на углу старого дома. Здесь только зелень и тень. Ни одного прохожего. Рядом стройка. Хигашиката напрягается — может, решил, что ему хотят набить морду. Но он серьёзен. Джотаро достает сигарету, поджигает её. Хигашиката удивленно моргает. Будто не ожидал, что Джотаро курит. Разве он не заметил привкус табака вчера, когда они... — Так что это было? — в лоб спрашивает Джотаро. — Я... я не знаю. — Хигашиката отводит взгляд. — У тебя надо спросить. — Не надо было провоцировать, — огрызается он. — Это ты заявил, что я с тобой «заигрываю» и «пялюсь». — А Вы — что я «просил себя трогать» и «краснел, как девица». Хигашиката фыркает. — Значит, мы квиты. С ним невозможно разговаривать. Джотаро затягивается сильнее. Какого хрена он ввязался в это? — Жалею, что вообще пошел к Вам, — процеживает он. — Как знал, что мне это аукнется. Хигашиката молчит. — А я не жалею. Ты переборол себя. На это нужно мужество. — Переборол? — Джотаро морщится. — Не порите чушь. Просто воспользовался удобной возможностью. Он не видит, как Хигашиката улыбается. Слышит: — Как скажешь. Дым жжет горло, ветер холодно дует Джотаро в лицо. На соседнем участке дороги меняют плитку. Пыль вздымается, смешивается со строительным песком, и его горки кажутся почти белоснежными на солнце. Душнее, чем в Сахаре. Слышно, как вдалеке дребезжит зубило, крошит камень. Монотонно, будто гудение кардиомонитора. — Врач, который может исцелить всех, кроме самого себя, — бормочет он. — Ходячая ирония. Хигашиката пожимает плечами. — Мой станд не лечит большинство болезней. Воспринимает их как часть организма. — Он снимает очки и кладет их в карман пиджака. — Так что я полагаюсь на себя. — Вот именно. — Джотаро рассеянно пялится на его карман. Слева на груди. — Ведь это Вас спасло в той заварушке со стандами? Смотреть на Хигашикату без очков ещё труднее. Теперь он ослепляет жизнелюбием. Глаза у него слишком голубые. Как у... — Не совсем. — Он грустно улыбается. — Без друзей я бы не справился, и не выжил бы. Некоторые из них погибли. Я потом... часто думал, мог ли что-то изменить. — И? — Я никогда не узнаю. Не изменю прошлое. — Он странно смотрит на сигарету Джотаро. — Да уж. Теперь понимаю, почему ты куришь. — Помолчите. — Но ты же пришел поговорить? Черта с два он что-то понимает. Понимает слишком многое, если может так подколоть. Задеть. Джотаро наконец смотрит Хигашикате в лицо. — Нам обоим не нужны проблемы в университете. Давайте не создавать их друг другу. Хигашиката улыбается всё так же мерзко. Невинно поднимает свои аккуратные брови. — «В университете»? — Да, в уни... — Джотаро запинается. Нет, он не имел в виду, что вне университета его всё устраивает. — Вы, блин, ведете у меня занятия. — Я как раз решил, что с этим пора завязывать. — Хигашиката деловито отряхивает портфель. — По многим причинам. Сигарета скользит меж пальцев Джотаро. — Чего? — Ну, во-первых... ты сам знаешь. — Он неловко показывает рукой на Джотаро. — Во-вторых, я делаю это только из уважения к Саичи. Его счастье, что я всё ещё ищу работу после того, как ушел из больницы. В остальном я такой же студент, как и все. В-третьих... сколько занятий я уже провел? Четыре? Пять? Это только у вашей группы. Ещё немного, и Саичи доиграется со своими тремя работами. Кто-нибудь пожалуется, и влетит нам обоим. Он переживает об этом? Джотаро усмехается. — Вас слишком обожают. Моя группа так вообще мечтает, чтобы Вы принимали у нас экзамен. — Ах, приятно слышать. — Хигашиката польщенно прижимает руку к груди. — Ты тоже в числе мечтателей? Джотаро стонет. — Преподаете получше Саичи, вот и всё. Хигашиката смеется. Смеется, и ему всё равно. Он знает. Знает, даже если Джотаро скрывается от него за дымовой завесой и козырьком фуражки. В кармане Джотаро гудит телефон, и он смотрит на экран. СМС от мамы: «Джоджо, как будешь идти домой, купи молока, пожалуйста! Целую! :-*» Это вторая причина, по которой он ненавидит сотовые телефоны. Первая в том, что они неудобные и бесполезные. Громоздкая записная книжка. А мамины СМС — отличное напоминание о том, что пора валить. Ничего хорошего из этого разговора не выйдет. — Так я Вас больше не увижу? — спрашивает он, уставившись в телефон. Это должно было прозвучать безразлично, пренебрежительно, но у него как-то странно, тоскливо дрогнул голос. Просто дым защекотал горло. Хигашиката замирает, смотрит на телефон в руках Джотаро. — О... Я не думал, что ты захочешь... — Он неловко достает свой телефон. Черт, так у него тоже есть? — Ну, может, ничего страшного, если мы как-нибудь... Да и у меня сейчас вполне свободный график. — Я не... Я спросил, потому что... — Записывай: восемь, один, девять, ноль.... Ай, давай я лучше забью? Джотаро так охреневает, что не успевает возразить: Хигашиката отбирает у него телефон, вбивает свой номер, и тут же отдает назад. Он охреневает ещё больше, когда видит имя нового контакта. — «Джоске»? Хигашиката неловко чешет шею. — Ну, эм... можешь называть меня так, если хочешь. Думаю... после такого можно и на «ты», ха-ха. После такого. Он самый аморальный не-препод, которого носила земля. Джотаро опять стонет. Бросает сигарету на асфальт, придавливает ботинком, как мерзкого жука. Хигашиката усмехается. — Ладно, если это всё, о чем ты хотел поговорить, то... я пойду. Займусь бумагами. Он больше не задает вопросов, не выпрашивает номер Джотаро. Отступает. И смотрит на него до отвратительного мягко. — Да-да. До свидания, — ворчит Джотаро. Хигашиката уходит, подмигивает ему на прощание. «Свидания». Твою мать. Тогда, в ванной, Джотаро решил не разбивать себе голову о плитку. Пришло время. Вот, пожалуйста. До стройки рукой подать. А можно и прямо об асфальт. Но тогда опять придется лечиться, да? Идти к Хигашикате? Поэтому так хочется себя покалечить? Джотаро сдерживается, чтобы не пнуть мусорный бак. Он убирается подальше, идет в другую сторону. Не оборачивается. Ну и что, что Хигашиката впарил ему свой номер телефона? Судя по его словам, они всё равно больше не увидятся. Разве что случайно столкнутся где-нибудь в университете. Не увидятся. Совсем. Разве он не этого хотел? Нет, Джотаро хотел, чтобы на него перестали пялиться. Потому что он и сам... — «Джоске», — зло процеживает он, впившись пальцами в панель телефона. Имя вязнет на зубах, как тянучка. Он считает шаги, чтобы стереть из памяти цифры: восемь, один, девять, н... И только у самого дома Джотаро вспоминает, что забыл купить чертово молоко. *** Джотаро поедет туда. На этой же неделе — он так решил. Поедет в торгово-развлекательный центр рядом с его университетом, огромный и новый, и увидит океанариум, открытия которого ждал год. Торговые центры — не лучшее место для животных, конечно, но именно поэтому он должен всё увидеть. Сравнить с Токийским океанариумом. В торговом центре должно быть спокойнее, чем там. Они недавно открылись. Поменьше народа, шума: место пока не такое популярное. Может, удастся тихо посидеть, поразглядывать в свое удовольствие морских обитателей, зарисовать самых интересных. Star Platinum бы помог. Если всё понравится... можно иногда наведываться туда после пар. В отличие от Токийского океанариума, у торгового центра очень приятные цены. А ещё есть отличные предложения. «Только на этой неделе! Акция в честь открытия: при покупке от двух билетов — бесплатный вход в Экзотариум», написано в брошюре, которую раздавали рядом с университетом Джотаро. Странная акция. Он лежит на своей кровати и рассеянно мнет брошюру. При покупке от двух билетов. Двух. Ему продадут билет для Star Platinum? Нет, глупость. Пальцы скользят по яркой фотографии рыбы-хирурга на развороте брошюры. В Экзотариуме воспроизведен целый коралловый риф. Более ста видов рыб. Отдельный павильон. Другая рука задевает мобильный телефон на кровати. Джотаро смотрит на время. Два часа дня. Два билета. Рыба-хирург. «Куджо?.. Ты что, время остановил?» Наверное, Хигашиката сейчас в библиотеке. Пишет про постинфарктные анвер... Как он сказал? Аневризмы? Джотаро стонет. У него слишком большой выбор: он может ударить себя по лицу брошюрой, телефоном или подушкой. Нет. Нет, нет. Плохая затея. Он просто хочет в чертов океанариум. Только не со своим преподом. Или Хигашиката больше не его препод? Он сдержал слово, поговорил с Саичи. На этой неделе тот явился. А лучше бы не являлся: выглядел отвратно, преподавал тоже. Джотаро слышал шепот одногруппниц, такой же отвратный: «Как же я скучаю по Хигашикате». Прежде, чем Джотаро понимает, что происходит, он ощущает под пальцами кнопки телефона. А потом слышит звук. Гудок. — Алло?.. Алло-о-о? — раздается на том конце. О нет. Он же не хотел. Нет. — Я хочу в океанариум, — тупо бормочет он в трубку. И опять замечает, что у него что-то с голосом. Только в этот раз Джотаро не может свалить всё на сигареты. Он хочет, чтобы посреди кровати разверзлась бездна и проглотила его. — О. Кхм... Куджо, это ты? — Хигашиката по-доброму усмехается. Шуршит страницами, говорит тихо. Точно в библиотеке. — Рад за тебя. И рад тебя слышать. Какого черта. Вот обязательно ему было... — Вы хотите пойти? — С тобой? — Хигашиката затихает. Слышен только шорох страниц. — Д-думаю, что... — кажется, он подносит трубку близко-близко к губам, чтобы никто не услышал, — хочу. Джотаро так сильно сжимает руки, что простыня вот-вот порвется под пальцами, панели телефона затрещат по швам. — Торговый центр на улице Вакаба. Билеты по тысяче йен. Суббота. Двенадцать утра. — Давай, — без запинки отвечает Хигашиката. — Отлично. — Если что, всегда можешь завернуть в библиотеку после пар. Обсудим. — Хигашиката снова усмехается. И у него тоже что-то с голосом. — Это... свидание? Панель телефона скрипит под пальцами. — Это сфера моих научных интересов. — Ах, — Хигашиката притворно вздыхает. — Ясно, ясно. — До встречи. Не отвлекаю. — До свидания, — уж слишком счастливо шепчет тот. — Отвлекай в любое время, Куджо. Бесит. Как же он бе... — Джотаро, — низко говорит он. Не узнает свой голос. — Я Джотаро. — Х... хорошо. Джотаро. — Он теряется. — Я буду ждать. — Ага. Джотаро кладет трубку. Лежит неподвижно, пристроив брошюру на груди — она вздымается слишком часто. Он пялится в телефон. Только что звонил своему... не-преподу, и в субботу они... — Джоске. Он читает имя контакта на экране. Оно всё так же вязнет на зубах. На самом языке.