***
День сменился вечером, а затем вечер сменился ночью. Миновало уже несколько часов с той злополучной минуты, когда лидер Винкс переместился в неизвестное место. А пятёрка фей мало того, что были ни в одном глазу, так и заснуть толком не могли. Их квартира превратилась, как и в проходной двор, так и в центр поисков. Шесть феечек, залившие гостиную своим слезами, прибыли, как только получили весть. Особенно сильно была морально и физически истощена бедняжка Локетт, которая, прижимая к себе опустившего ушки Кико, что-то твердила, будто молитву, себе под нос, что разобрать было невозможно. А ту в свою очередь обняли с двух сторон Амур и Чатта. Пикси порталов уткнулась взглядом в одну точку, дрожала от вырывающей наружу истерики, шептала одними губами неразборчивые словечки, где буквально через слово мелькало имя огненной феи. Кроме недавно заснувшей Пифф и окачивающейся возле Текны Карамель, феечки перелетели в комнату Флоры и Блум, чтобы там успокоить подругу. В квартиру заходили и другие ученицы школы, как, например, та же Рокси, которая только благодаря Винкс узнала об этом мире, и что она волшебница, и только благодаря Блум поверила в себя, считая ту практически старшей сестрой. Затем также по очереди приходили даже Кристалл, Алисса, Кларисса и другие феи. И все говорили одно и то же, и выражали соболезнование. И это, если честно, начало Винкс порядком раздражать. Складывалось мнение, что каждая читала по листочку, так как слова были как под копирку, — одинаковые. За исключения той же Рокси, которая действительно сочувствовала и предложила им ещё и свою помощь. А не повернулась к ним спиной, проболтав что-то про удачу, и не ушла, мотнув напоследок волосами. Немного позже, когда Винкс не вытерпели и поставили заклинание на дверь, чтобы к ним больше никто из фей не приходил, чьи появления мешали и замедляли поиски, прибыли из Красного Фонтана специалисты, до которых дозвонилась Стелла, буквально прокричав в трубку телефона, что Блум исчезла. Парни тоже подключились к поискам. В квартиру несколько раз заходили директриса Алфеи и фея крёстная, обеспокоенные состоянием девушек, а следом за ними угрюмо следовала и директриса Облачной Башни. Однако вместо того, что увидеть плачущих или даже бившихся в истерики учениц, те эксплуатировали из библиотеки чуть ни все книги с ношением информации о параллельных мирах и артефактах, связанных с ними. Также они надеялись, что и нимфа Сиреникса найдётся вместе с Винкс, но той здесь и не было. А как стало известно, та и вовсе она не появлялась с тех пор, когда в один прекрасный момент, услышав об исчезновении младшей сестры, куда-то убежала. Сама же Дафна ещё долго не могла собраться с мыслями, бегая глазами с одного тома на другой в королевской библиотеке Домино, пока рядом с ней, но сидящая в кресле возле камина мама сжимала руки в кулаки и глубоко дышала. Отец ходил чуть ни потолку, рискую отправиться к ведьмам в гости и отрубить им все головы. А Торен, стараясь не попасться под горячую руку последнего, тихонько околачивался возле стеллажей и, либо приносил на рассмотрение нимфе, либо сам пролистывал содержимое. Исчезновение Блум выбило, что из неё, что из её матери, дух. Отец, можно сказать, лучше держался. Хотя возможно это была защитная реакция, а на самом деле — тревога, отчаяние и безнадёжность. И единственное, что его держало на плаву, так это гнев, ярость и ненависть на ведьм. Но только здравомыслие… и состояние своей королевы мешали ему кинуться в бой, понимая, что тот факт, что он отрубит Трикс головы, не вернёт им Блум. Дафна долго пыталась сообразить, что написано в том или ином томе. Суть содержимого уходила раньше, чем заканчивала читать предложение ещё к середине или к ближайшей запятой. Она часто делала перерыв, смотрела на огоньки пламени в камине, чтобы успокоиться, глядела в окно, закрывала глаза и несколько минут сидела так, делая глубокие вдохи и выдохи. О противоположных мирах нашлась информация о том, что, так или иначе, все миры связаны чуть ни в единое целое и также сильно взаимосвязаны друг с другом. Однако про артефакт, название которого она смутно запомнила, и который виновен в перемещении сестры, узнала ещё меньше. Например, что это единственный артефакт в своём роде, созданным ни пойми когда одним учёным не понятно с какой целью. В одном материале было сказано, что ему просто захотелось повидать иной мир, а в другом — то, что он напутал ингредиенты и случайно получил подобный камень, в третьем — что это был такой эксперимент. Что из этого было верным — сказать трудно. Информации не густо или, проще говоря, её практически и не было. Что она с Тореном на Домино, что Винкс в Алфее, — нашли одно и то же, словно тома были скопированы текстом друг у друга. Поэтому артефакт по-прежнему оставался неразгаданной загадкой. Очевидно, что им не хватало смекалки и логики, чтобы распознать его тайну и узнать секрет. Его исчезновение после перемещения Блум оставалось под ещё большим вопросом. Как сказала не так давно директриса Облачной Башни, что артефакт либо сейчас с феей огня, либо остался в их мире. Первый вариант отпал сразу же, так как, если бы тот был у Блум, то она уже давно вернулась домой, и все бы забыли этот миг как страшный сон. Но вот второй вариант — где он тогда? Неужто, его уже прикарманили Трикс и сейчас праздновали свою уже вторую победу за короткое время? Подлые ведьмы, которые приберегают к чужой силе, так как не могут сами одолеть Винкс. Как сказал когда-то король Домино, эти ведьмы и в подмётки не годятся Прародительницам, которые, несмотря на родство с теми, смогли погрузить в ледяной сон Домино. А вот в трусости ведьмам не занимать. Сами избавиться от Блум не смогли, поэтому воспользовались одной из историй из Легендариума… Впрочем, в этот раз у них получилось. Вернувшись к теме про артефакт, Дафна, так или иначе, приняла решение, что камень действительно мог быть в музее волшебства. Возможно, он куда-то закатился. А что касалось Трикс и гарантии, что артефакт у них, то Стелла пришла к выводу, что если ведьмы до сих пор не появились и не похвастались своим приобретением, то тот, можно сказать, был в безопасности. А что касается музея, то Винкс сообщили, что с рассветом поедут в Магикс.***
В городе было шумно. Куда бы ни глянь, в каждом уголке можно было услышать, как местные жители «Планеты», где прилёг Великий Дракон, обсуждали королевскую свадьбу младшей принцессы и кронпринца Эраклиона. Как это пойдёт на пользу двум государствам. В городе пахло разными вкусностями. Предстоящая свадьба стала настоящим поводом для обычных горожан приготовить разные вкусности, сладкие десерты, горячий хлеб, и угощать ими друг друга в такой потрясающий нынче день. Домино веселилось, что нельзя было сказать о мраке, царившем в королевском дворце, которое само по себе было таинственным и страшным. А тот, кто там обитал, вселял ужас и страх своими действиями, поступками, словами. И неожиданная смерть одной служанки затмила предстоящая свадьба королевской четы с другим, не менее важным государством. Такое ощущение, что им просто-напросто промыли мозги. Не так давно вроде бы сочувствовали: мужчины безмятежно обсуждали случившееся, женщины испуганно ахали и подали в обмороки, а глаза детей старались закрывать от мрачной картины искалеченной русоволосой девушки, тело которой проволокли двое гвардейцев прямо через улицу города и выбросили неподалёку, как ненужный мусор. А теперь как ни в чём не бывало, жители этого же города праздновали, веселились, пили и обсуждали уже теперь саму свадьбу, новость о которой прокатилась громким гоготом мгновение назад, а также о прибытии королевской четы Эраклиона. Действительно, промыли мозги. Или им настолько наплевать на убитую девушку, а сочувствие скорее было не больше, чем хорошо отрепетированная показуха? Последнее выглядело даже смешным, но вызывало только омерзение и осуждение. Однако это промывание стало исключением для одного человека, скрывающемся в тени, который резко исчез среди толпы народы и тут же переместился на высокий склон, находящийся за городом и открывающий вид на расположившийся напротив огромный королевский дворец, сияющий своим превосходством не хуже солнц Солярии или дорогих бриллиантов в несколько карат. На этом же склоне стоял другой человек, который глядел исключительно только на дворец, изредка бросая взгляды на оживлённые улицы города, назойливо отвлекающие его. Он раздражённо щурился то ли по вине того же веселья, то ли от лучей солнца, бегающие по нему и попадая прямо в глаза. Он почувствовал приближение со спины и чужое присутствие и спросил: — И что ты выяснил? Голос был безразличным, бесчувственным, бездушным, но в нём явно ощущались нотки гнева и… нетерпеливости. Скорее, он чего-то дожидался. — Тебе понравится эта новость. Другой голос был весёлым. Собеседник явно находился в подвешенном настроении, нежели его оппонент, из которого буквально выходила ненавистная аура, которая могла смести со своего пути всё. Кроме, весёлого настроения собеседника, прибывшего пару минут назад. А зря! Не помешало бы… — Говори. — Младшая дочь Оритела выходит замуж. Говорят, она такая же, как и её папаша, любящая показать своё превосходство над другими. Даже похлеще такого будет. Как бы странно это не звучало, но эта новость явно пришлась по вкусу человеку, который давно находился на этом склоне. Красноречивая ухмылка, походившая на предвкушающий оскал хищника перед поеданием желанной добычи, мелькнула на его лице. — Отлично, — усмехнулся тот, полу боком повернувшись к оппоненту. — Будь готов, — а затем повернулся к дворцу, сверкающему на солнце. — Сегодня мы начнём.***
Наступил полдень. Время этой злополучной свадьбы пришло. Но чем ближе оно двигалось к началу церемонии, тем больше Блум понимала, что ей хотелось как раз таки стать Тёмной фей, чтобы одновременно ничего не чувствовать, и отправить несколько десятков некоторых личностей на тот свет. Но в то же время понимала всю безысходность над ситуацией, из которой ей попросту нет выхода. Она застряла, попала в беду и не знала, что делать, чтобы всего избежать. Без эмоций Блум смотрела куда-то вниз, попросту не обращая внимания, как старшие служанки, всё те же Дори и Мира, которые также были с Дафной в прошлый раз, буквально отмыли её с ног до головы. Как в качестве расслабление сделали массаж, втирая различные тёплые масла ей в кожу, которые сильно пахли различными травами. Расслабление не сработало, ведь только один запах и напоминание о травах заставлял в голове всплывать образ Флоры. Блум прикусила губу до крови, стараясь вытерпеть пытку, как ни с этим массажем, который приносил с собой, отнюдь, не расслабление, как с воспоминанием. Затем масла через минут пять-десять смысли с тела и надели ей на плечи почему-то в этот момент тёплый халат, усаживая на комод. Очень быстро сделали причёску и нанесли яркий, непривычный макияж, в котором были сильно подчёркнуты красной помадой губы феи, создавая образ… вульгарности что ли. Блум прекрасно знала, что не важно, как выглядят, что носят и как одеваются королевские семьи. Главное было то, что они делают не только для себя, но и для своего народа и верных подданных. На ней кроме этого халата ничего больше нет, но штрихи на коже лица вызывало у неё неодобрение и мнимое желание смыть с себя поскорее косметику. Но, как и прошлый раз, она была словно игрушкой в руках служанок, снявших с неё халат. Краем глаза девушка увидела своё свадебное платье, туфли и разные украшения. Послушно расставив руки стороны, Блум чувствовала, как холодная ткань коснулась тела, когда служанки надели наряд, помогли ей стать в туфли. Как и в прошлый раз, украшение одевала Дафна, фату, которую откинула ей на спину, а затем, созвав с собой служанок, оставила Блум одну. Может быть, это даже и хорошо, потому что с хлопком двери первая слеза пробежалась по её щеке. Прерывистый вздох, сжимание рук в кулаки. Хоть и в первый раз Дафна показала всю свою холодность, сейчас она была более безэмоциональна и даже ледяной, если это так можно назвать. Видимо, той уже было известно, что она натворила, а теперь только огорчена её поступком, либо разочарована ею самой. Что из двух вариантов было верным, сказать весьма трудно. Блум если честно не то чтобы не хотелось знать, ей было всё равно, как к ней на данный момент относилась старшая сестра. Будь это хоть разочарование, огорчение или что-то другое. В первые ей было всё равно, что думала о ней Дафна, которая в её мире всегда её поддерживала и помогала, а она, Блум, просила у той совета или помощи в любой трудности или беде. Тогда она хотела знать мнение сестры. Однако сейчас — всё было в прошлом. Даже не в прошлом. Всё осталось далеко в её мире. Хранительница Огня Дракона развернулась и уставилась несколько испуганно в свой образ невесты, который не вызывал ни малейшей радости и прыжков до самого потолка от неописанного счастья. Платье цвета слоновой кости. Изюминкой наряда стало глубокий вырез в форме сердца на спине; кружевные полупрозрачные рукава в три четыре четверти; корсет с драпировкой; воротник из брюссельского кружева ручной вышивки и украшен натуральным жемчугом, а также длинный шлейф, тянувшийся по полу. Платье село на фигуру просто идеально и подчёркивало тонкую талию девушки, что сделало её ещё более хрупкой и нежной, но и в то же время по-королевски роскошной. Оно одновременно придавало образу невесты кокетливости, эффектности, роскошности и загадочности. В качестве завершения образа стали длинная фата такого же оттенка, изящная бриллиантовые тиара и серьги, чем показывали настоящее богатство молодой невесты. Блум истерически хмыкнула, буквально прожигая взглядом себя в зеркале, и невольно спрашивала: «А это она вообще?» В зеркале отражалась девушка, какой Блум не была и не желала быть. Она была не она. Это был образ той Блум, которая жила в этом мире, место которой она заняла, попав в чью-то злополучную ловушку. Фея сглотнула, стиснув губы. Отражение повторила её действие. Девушка не выдержала банальной издёвки. Быстрым движением она захватила с комода расчёску и швырнула ту прямо в зеркало. Стекло треснуло и посыпалось на пол. Треснуло и посыпалось, — прямо как её жизнь в этом ужасном и ненавистном мире. Блум дышала глубоко. Ладонь, в которой недавно сжимала расчёску, дрожала. Девушка смотрела в отверстие рамы, где недавно было зеркало. Уничтожив образ другой Блум, ей стало немного лучше, хоть и злость всё ещё брала верх, а руки так и хотели попросту разорвать, нервное дёргая верхний подол, несчастное платье, которое и не имело ничего общего к гневу обладательницы Пламени, что стремилось выйти наружу. Однако минутное чувство хорошего настроения от разбитого ею зеркала было не таким уж и долгим, так как в комнату тут же вбежали служанки на пару с той же Дафной… и Музой, в которую Блум тут же стрельнула уничтожающим пламенем в глазах, как… невольно замерла на месте, смотря перед собой. Может быть, ей показалось?.. Рука невольно коснулась груди, где бешено колотилось сердце. Взгляд стал потерянным или даже испуганным. Не так давно забытое чувство кольнуло в груди. Неожиданно и даже приятно. Так странно это казалось. Её Огонь трепетал от непонятного явления. На ровном месте разбушевалось внутри девушки. Фея, конечно, и нервничала, и питала раздражение, но не до такой же степени, что магия начала оживать, как-то странно при этом реагируя душевным… теплом. Может, дело было в ненависти к Музе? Хотя она не могла сказать, что оживлённое в ней Пламя, должно так отзываться при ненависти или гневе. Было это сравнимо чему-то столь неожиданному, чего она уже и не ждала. Спасание? А она хотела спастись от этой свадьбы, от этих личностей, от этого мира. Сердце продолжало биться, отдаваясь в ушах, как сумасшедшее. Его удары быстро разгоняли кровь по венам, то ли вводя в больший тупик непонимания, что происходит, то ли грея, успокаивая и придавая какую-то невиданную силу. Быть может, это девочки? Её верные подруги таким образом пытаются с ней связаться, от того и сила её начала так реагировать, будто бы говоря, что скоро девушку спасут от этой свадьбы и вытащат не только из этого дворца, но и защитят от всех его обитателей? Как бы ей хотелось, чтобы так оно и было. Но ведь ещё не поздно. Как известно, герой всегда приходит в последний момент, так ведь? Может, ещё не всё потеряно? — Церемония начнётся с минуты на минуту, — вдруг произнесла Дафна и повернулась к служанкам. — А вы тут приберитесь. Живо! А затем неожиданно под локоть схватила ахнувшую Блум и потащила из комнаты. Медленно отходя от приятного чувства внутри себя, девушка поздно осознала, как оказалась перед широкими закрытыми дверями, минув длинный коридор. Фея сглотнула, подумав о том, где этого героя носит? — Готовы? Голос отца касался раскатом грома, отчего Блум вздрогнула, не ожидав, услышать его за своей спиной. Король Домино в привычном в её мире одеянии, отчего девушка лишь на мгновение решила, что этот человек её настоящий отец. Но столку сбили его холодные и неприступные глаза, которые горели неестественным огнём. Словно он приготовил ловушку, а жертва вот-вот в неё угодит. Только вот оставалось понять, кто был этой жертвой? Она или правители Эраклиона, земли которых нужны правителю? Почему-то Блум решила, что жертвы и она, и Скай, и семья последнего. Они все уже угодили в хорошо расставленную ловушку, из которого трудно, если невозможно, будет выбраться. Где же этот герой, когда он так нужен? — Да, отец, — кивнула Дафна, покосившись на фею огня, которую удерживала под локоть от попытки сбежать. Нервы были на приделе, и девушка на самом деле хотела сбежать отсюда прочь. Быть может, у неё бы получилось устроить свой побег с этой злополучной свадьбы, если бы Дафна её не удерживала, Муза мельком на неё не косилась, бросая при этом взгляды на пару гвардейцев у себя за спиной, готовая отдать тем приказ, чтобы они её удержали и, в случае чего, вообще притащили с силой к алтарю и сказала бы за неё «да». — Хорошо. С этими словами король Домино оставил их, и Блум с мольбой посмотрела на сестру. Будто бы та была сейчас последней надеждой, потому что полагаться на героя в её фантазиях и несбыточных мечтах уходило на «нет». В героях начинаешь сомневаться, когда они не приходят, когда ты их так сильно ждёшь и нуждаешься. — Дафна, прошу тебя… — она быстро мотнула головой. — Я не хочу… так… Я не хочу выходить замуж… таким образом… — и обвела свадебный образ рукой. Ей это не нравилось! Ничего не нравилось! — Прекрати так себя вести! — холодные карие глазами посмотрели прямо в неё. — Ведёшь себя как маленький ребёнок. Что с тобой такое в последнее время? Говоришь, делаешь и поступаешь совсем не так, как раньше. Дракон Великий, ты и правда изменилась. В один момент попросту перестала быть собой. Взять хотя бы пример твоё стремление выяснить что-то о матери, о которой ты и знать ничего не хотела. Или как ты, наплевав на собственное достоинство, решила испортить репутацию и сбежать с той служанкой. Перестань себя так вести и послушай, — она резко схватила фею за предплечья. — Брак это выгода для обоих королевств. Ты станешь супругой наследного принца, а в скором времени станешь и королевой Эраклиона. Мы расширим наши границы. Домино и Эраклион станут сотрудничать и станут одними из могущественных держав. А если у тебя родится ребёнок от будущего короля, то он станет мостом, не позволяющий нарушить договор. Прими этот факт. Чем больше Дафна говорила, тем больше у хранительницы Огня Дракона появлялось чувство, что её буквально топчут. Нет, она догадывалась, что эта свадьба больше подходила на фиктивный брак, который морально объединит два государства ради выгоды одного из них. Ребёнок? Она хотела родить ребёнка от Ская, но чтобы их брак был основан на чувствах, а не из-за каких-то приоритетов или чьи-то планов. — А как же… любовь?.. — заикаясь, спросила фея. Неужели эта Дафна забыла, что браки в большинстве случаях основываются на любви партнёров друг другу, а не из-за каких-то стремлений воссоздать мост? — Блум, — нимфа покачала головой, пару раз цокнув. — Ты наслышалась этого от всякого сброда с улиц, которые ничего не понимают в браках, — она смотрела на фею сверху-вниз. — Любви не существует. Она лишь иллюзия, которая ничего не может принести. От неё только одни проблемы. Всё-таки забыла. Даже и не забыла, эта Дафна понятие не имела, что такое настоящая, искренняя любовь. Блум злилась. Она ненавидела тот факт, о чём тут перед всеми ей говорила нимфа, делая выводы неизвестно по чьим суждениям и словам. — Любви нет, — повторила свою балладу первая принцесса Домино, ставя для себя точку в их разговоре. — Любовь есть! — прикрикнула хранительница Огня Дракона, вырвавшись быстрым движением из хватки сестры, и наплевав на посторонние взгляды. — Она существует! Это ты её просто ни разу не испытывала! — она улыбнулась своей дальней, озвученной мысли перед всеми. — А знаешь, что любящие друг друга люди готовы на всё. Они будут биться бок о бок и до самого конца. Будут поддерживать друг друга, защищать и доверять. Они пойдут на всё, переждут ссоры и разногласия. Они встанут и поднимутся с новой силой. Это и есть любовь, когда ты можешь в ком-то раствориться, понять, простить, услышать. И идти за любимым до конца, не слушая то, что говоря о нём. А ты отдать за него всё, — она гневно и даже сурово посмотрела в глаза сестры. — Поэтому не говори, что ты знаешь что-то о любви? Ты не только не испытывала любовь хоть к кому бы то ни было. Ты не имеешь ни малейшего представления о любви и ни капельки не понимаешь смысла в «люблю» или «быть любимой». Дафна нахмурилась, явно оскорблённая её словами, которые Блум сказала от чистого сердца, чистую правду. Девушка испытала чувство собственного достоинства от того, что смогла поставить сестру на место, а некоторые служанки шушукались в сторонке, пока нимфа не заткнула их своим взглядом, который после уставился на Блум. Звонок колоколов разрушил напряжённую обстановку среди двух сестёр: таких родных в другом мире, но таких чужих в этом. Обе принцессы вздрогнули. Одна от того, что был подан так называемый сигнал и, схватила другую за руку и потащила к дверям, которые в то же мгновение отворились перед ними. А вторая — от понимания, что вот, пришёл конец. Что пришло время связаться себе узами выгодного брака. Двери открылись в большой просторный зал с ковровой дорожкой, которая текла к ступенькам, где стояла украшенная цветами арка, а под ней… Блум как-то испуганно выдохнула. Там был её Скай, одетый в светлый мундир и такого же цвета брюки. Он стоял прямо, ровно и смотрел на неё таким родным взглядом. И Блум неосознанно сделала к нему шаг и вздрогнула, остановишься, когда заметила несколько сотен пар глаз, прикованные к себе. — Иди уже, — прошептала на ухо Дафна, которая подтолкнула её вперёд. Блум медленно ступала по ковровой дорожке. Одна. От того ей становилось страшно. Страшно от взглядов, пялившиеся на неё с восторгом и радостью, чьи эмоции при этом ни капельки не разделяли. Она медленно, растягивая время, шла вперёд и напряглась, услышав женский голос: — Ой, ну ты только посмотри на нашу прекрасную невесту! Она просто вся дрожит от радости. От радости? Скорее, от страха, что глаза щипать начали. — Девушка, чьих бы кровей она не была, всегда хочет замуж, — послышался другой голос, и Блум заметила в возрасте двух женщин, обсуждающих её. — Может, она мечтала об этом дне всю свою жизнь. И хотя она заставляла с силой гордо держать голову и героически пыталась не обращать внимания на неистовый шёпот двух сплетниц впереди, сидящих у края, Блум не могла отрицать правду в их словах. Она действительно мечтала об этом дне всю свою жизнь. Она мечтала перед алтарём отдать своё сердце и вечную преданность любимому человеку. Как любимый будет ценить её, любить, почитать, защищать от всех бед и напастей, заботиться. А она в ответ будет верна ему, также любить, почитать и защищать. Как они будут жить в мире и согласии. Как у них появятся дети… Но эти мечты разбились о реальность. — Но ведь это мечта каждой девушки — выйти замуж за богатого джентльмена, который может исполнить любое её желание, правда? Королевская семья Домино богата, так ещё и Эраклионская, у которого состояние не намного меньше. Наша принцесса оттяпала себе самого завидного жениха. Девушка вздрогнула и с последними словами посмотрела на стоящего впереди Ская, чувствуя сейчас только — боль и грусть. Блум иронично хмыкнула. Выходит замуж за Ская, как всегда мечтала, но не хочет, потому что это другой Скай. Чай, не ирония! — Говорят, принц Эраклиона должен был жениться на принцессе Диаспро, но та по неясным причинам скончалась. — Да ты что? — женщина в пёстром бордовом платье приложила ладонь к груди. — А тут наш король предложил брак с принцессой Блум, и Эраклион согласился с требованием. — Ну и хорошо. Для обоих королевств это будет самым гуманным решением. — И правда. Сейчас время неспокойное, а из-за наёмников боишься высунуться на улицу. Поговаривают, что это они причины смертей нескольких королевских особ, как принцесс Диаспро и Стелла с Солярии. Медленными шашками проходя мимо двух сплетниц, который в этот момент затихли, Блум ещё сильнее навострила уши, машинально стиснув букет. Наёмники? И причины смерти Стеллы? Девушка хотела повернуться к ним и сказать, кто именно этот «наёмник», но промолчала, прислушавшись к продолжению диалога. — А я слышала другую версию, что наёмники воют только с нашим королём, так как их часто видели на Домино. И недавно одного из них выволокли, мёртвого, прямо из дворца. — Ох-ох, — выдохнула одна из женщин, нервно перекрестившись, и Блум выдохнула вместе с нею. — Беда одна не приходит. И это точно. Возможно, та служанка связана с наёмниками, а то была одной из них. Поэтому её и убили, обвинив в предательстве. — осуждённо поцокала языком другая. — С этими тёмными магами одна проблема. Быть может, когда наша принцесса станет законной женой принца Эраклиона, то они больше не сунутся на Домино. — Дай Бог, дай Бог. Надеюсь, что этот… получит за всё… Так как мало того, что девушка отошла от сплетниц далеко, так и по вине гогота с другой стороны от неё, так и не услышала имя, предположительно, одного из этих тёмных магов. Потому что с каждым шагом всё ближе и ближе подходила близко к алтарю… и к Скаю. Бум опустила глаза на дрожащий букет роз в руке, который ей подсунула Дафна, мысленно ликуя, что сияющие наблюдатели, заполонившие ряды длинных скамеек зал, объяснили её дрожь предвкушением радости. Которую всегда испытывает любая невеста перед знаменательным событием, который попросту изменит её жизнь. Только вот Блум единственная знала, что, скорее всего, дрожит от холода, казалось, насквозь пронизывающего тело, и страха, сжимающий всё внутри. И девушка могла поклясться, но её сейчас тошнило и с каждой секундой становилось хуже, чувствуя, как испарина собирается на лбу. Её тошнило от этой свадьбы. От всех этих гостей. От собственной семьи. Даже от Ская и его родителей, сидящих поодаль алтаря вместе с её отцом и сестрой на высоких тронных стульях. От этого мира. От всего? И её сердце… Почему-то оно вновь начало биться сильнее,? Как тогда, в комнате? Она украдкой бросила взгляд на высокое окно, за которым нависло небо цвета неотшлифованного олова. Просторный королевский сад с цветущими цветами и покрытыми листвой деревья. Прямоугольный пруд, где из причудливой статуи билась фонтаном вода. Увидела несколько птиц, пролетающие в небе: такие свободные и не обязанные никому. Вот бы ей также — улететь и всё. Блум в панике бросила взгляд через плечо на отца, сестру, сидящую рядом с ним, которая о чём-то беседовала с королевой Эраклиона. Пока сам король взирал на неё горделивый взгляд, так и говорящий о том, что счастливый момент для любой девушки, для неё вот-вот наступит, и она вступит во взрослую семейную жизнь. Она, как и любая девушка мечтала выйти замуж, но не таким образом. С неистовой силой она сдерживалась, сдерживала слёзы отчаяния, понимая, что ничего не может сейчас сделать. Пламя внутри неё будто потухло, что даже крохотные искры не хотели собираться в ладонях, сколько бы она не просила их. Блум хотела остановить эту свадьбу, хотела это сделать, но что-то явно мешало ей даже слово в несогласие или в отмету этого " торжества» сказать, не говоря уже о том, чтобы использовать магию, — раскидать тут всех по разные стороны, сбежать из дворца, превратиться и на крыльях улететь прочь. Что это такое? Почему такое чувство, что у неё будто кто-то рот зашил, а волю подавил? Желание было, а силы, наоборот, отсутствовали. Словно, кто-то удерживал её, как преступницу, если у таковой появится хоть одна крохотная мысль на побег. Вновь глянув в небо, на облака, она поняла, что хочет только одного, чтобы хоть кто-нибудь всё это остановил. Чтобы побыстрее этот кошмар прекратился. Она мечтала, чтобы здесь оказались её подруги и спасли от свадьбы. Спасли её от всего и вернули на родину, в родной мир. Да и где носит героя, который вытащит её отсюда, приходящий в последний момент? Последний момент уже давно наступил, а она толком и не спасена, и не, как обычно происходит волшебных сказках, не подарила в качестве благодарности поцелуй герою, за которого, в конечном счёте, вышла замуж, и жили они долго и счастливо. Конечно, с последним она переборщила в своей фантазии. Но хотя бы поцелуй благодарности не поленится подарить своему спасителю. Который, похоже дело, не слышал её голос мольбы и не придёт на помощь отчаявшейся девушке, оказавшейся в беде. Вот эта реальность и подлая штука — судьба, которой неважно её мнения, её мечты, её слова и мольба! Атмосфера давила на нервы, готовые сорваться, люди прожигали взглядом, а в платье становилось до предела душно, что, кажется, она уже задыхалась. Руки тряслись, отчего она вцепилась ими в букет. Это не проходило на нервы перед свадьбой, скорее это было сравнимо с… чувством того, что её просто-напросто продали. Без согласия. Как какой-то товар, бездушную вещь. А ведь она даже «да» не сказала. И от этого становилось не только не по себе, но и ещё страшно и очень больно. Вот она уже перед алтарём. Первая ступенька на дрожащих ногах пройдена, вторая и третья, последняя из данного списка, и она уже перед Скаем, который быстро оглядел её с ног до головы и… улыбнулся?.. Так ласково, так нежно, так по родному и по-прежнему, как в её мире. Пелена слёз заволокла глаза, отчего туманился образ перепугавшегося Ская, который сделал шаг к ней; губы задрожали. Букет с шелестом упал на пол. Ноги девушки подкосили, поэтому она начала падать назад под уже гогот оживлённой толпы, что подскочили на месте, чтобы узнать, что происходит с принцессой. Блондин машинально спас её от падения, придерживая за талию и помогая стать ровно. Блум ухватилась за него, как за спасательный круг, дрожащими руками. Она, не отрываясь, смотрела наполненными от слёз глазами на тревожного Ская, его лицо, его глаза. Он что-то спрашивал, но она его не слышала, а видела, как двигались его губы. Кровь ударила в голову, отчего ей стало слишком жарко. Сознание постепенно отключалось, пока неожиданно не послышался грохот. В крыше образовалась дырка, в которую шмыгнула огромная тень. Устрашающий рык, повторный грохот и чьи-то крики стали своего рода спасением от попытки девушки лишиться сознания. Хоть плена не исчезла с глаз, Блум сквозь неё и пыль смогла увидеть дракона, дышащего пламенем. Когда зрение нормализовалось, а пыль спала, девушка смогла услышать от страха бьющие сердце. И дело было, увы, не в драконе, который произвёл не меньше впечатлений. Он был в несколько футов длиной, нависая, как громадная скала над всеми. Большая голова, длинная шея, широкие плечи, толстые лапы, сильный, прочный хвост и очень большие, перепончатые крылья. Чешуйчатая шкура дракона имела чёрный оттенок, но с серо-стальным отливом, а брюхо имело тёмно-бордовый цвет. Вдоль узкого хребта шёл гребень из острых зубьев, по форме напоминавших шипы на стеблях розы. На загривке они достигали трёх футов в высоту, но постепенно уменьшались и на кончике хвоста были не длиннее лезвия перочинного ножа. В его узких глазах бушевало золотистое пламя. Зловеще клацал зубами, точнее очень длинными и острыми, как бритвы, клыками, которые были предназначены не только для того, чтобы жевать пищу, при этом отрывая большие куски плоти, а то и проглатывать целиком, учитывая длинную широкую пасть, где могла бы поместиться Блум. От этой мысли у девушки застыла в жилах кровь, а по спине пробежался холодный пот. Дракон хоть и внушал страх, но он был ничто, по сравнению с его наездником, которого Блум заметила, когда тот спрыгнул со зверя и уверенной походкой двинулся по ковровой дорожке, где недавно шла она. Девушка не могла поверить собственным глазам. Что это видела, и что это происходило на самом деле. Потому что наездник ей был знаком. Наездник, которого в этой жизни она больше не мечтала встретить. Потому что он оставил огромный отпечаток в воспоминаниях, вызывая одновременно и ненависть, и страх. В голове неистово крутилось и повторялось одно и то же: «Он же мёртв… Как он выжил?» — забыв, что это другой мир и тут совсем не так, как в её мире. Этот… «человек», который приближался будто бы к ней, не обращал внимания ни на шушукающих гостей, стражников, и, кажется, пронзительно глядел на неё ответ, поймав взглядом, как ястреб, заметивший добычу. Этот, с не позволением сказать, человек: статный, аристократичный, гордый. Но всегда холодный, жестокий, циничный, очень сильный и опасный, он запомнился ей именоваться таким, и такой был сейчас. Только сейчас он был куда опаснее, сильнее, чья аура и мощь подавляла даже её Огонь Дракона, оживлённо горящего, к её удивлению, и несколько отзывающего радостью. Со всех стороны кричали: — Чернокнижник! — Колдун! — Сын Дьявола! Кто-то произносил данные слова, приписанные… наезднику, с ужасом, едва ли падая в обморок, кто-то с гневом, а кто-то стремился дать побыстрее дёру. Но только одна Блум, имея смелости, проговорила его настоящее имя, подавив гогот в зале: — Валтор… Что это? Ужасные домыслы судьбы? Или это спасение, в котором она так нуждалась всё это время?