Обсидиан и Янтарь

Раскинутый перед его взором «Старкиллер» был великолепен в своей невиданной мощи — до того его будоражила мысль о том, на что была способна сила, выкачанная из десятков звезд. Выбранная планета благоволила ему. Ледяная и отрешенная, с вечным покровом алебастрового снега, с острыми и резвыми ветрами, с редкими и далекими хребтами невысоких гор. На ней было необычайно холодно — даже теплых одежд становилось мало, пожелай они спастись от этого безжалостного климата. Шинель почти не защищала, не дарила ни капли желанного тепла. Хакс вздыхает — воздух обжигает горло — и дергает ее затянутыми в перчатки руками, плотнее заворачиваясь в дорогое черное сукно и тщетно пытаясь прекратить дрожать. Его кожа — мертвенно-бледная и тонкая, как фарфор — была уязвима к низким температурам. Всю свою жизнь он замерзал слишком быстро. Стоило лишь ступить за крепкие стены базы, как его тело пробивало судорожным ознобом. Больным, почти лихорадочным… Хакс чувствует колебание холодного воздуха прежде, чем слышит позади осторожные и крадущиеся шаги. Спину внезапно обдает теплом, и он поворачивает голову ровно настолько, чтобы увидеть, как его накрывают черным плащом, укутывая в плотный кокон. На плечах чувствуется новая тяжесть. Горячая, несущая на себе чужой запах. Только один человек пах именно так — хвойным лесом, смогом и скрытым, но ощутимым превосходством. — Спасибо, — выдыхает Хакс. — Для человека, так сильно ненавидящего холод, ты слишком часто приходишь сюда, — говорит Рен, щуря глаза от порывов ветра. — Любимый вид стоит того? От его тела веяло жаром: он был подобен алому и дикому Мустафару — планете, никогда не теряющей своего пламени. Поразительно, но в этом была одна из его особенностей — никогда не перенимать на себя холод. Он напоминал огонь. Ярко пылающий, а после тлеющий, но никогда не гаснущий. Хакс вспомнил, каково было прижиматься к его горячей коже по ночам, и только эта мысль бросила его на мгновение в пекло. — Этот вид стоит всего, — мягко упрекнул Хакс, медленно млея от долгожданного тепла, и слабо кивнул в сторону плаща. — К тому же, ты всегда рядом, чтобы согреть меня. Рен слегка дернул уголком губ в подобии легкой улыбки, в карих глазах отразился лукавый блеск. Было что-то тревожащее в том, как Кайло каждый раз находил его, словно неуловимо и скрытно следуя за каждым шагом. И все же, он так привык к этому, что давно растратил все волнение, сорванно шепчущее об опасности. Теперь осталось только предвкушение и ожидание — и стоило насладиться ими сполна. — О, я мог бы согреть тебя другим способом, — приглашающе говорит Рен, подкрадываясь еще ближе к его лицу. В его голос уже успела закрасться отчетливая самоуверенность, так легко ложащаяся на язык, когда он замечал чужие безволие и податливость. Хакс слегка наклонил голову, лениво наблюдая за ним — Кайло был очарователен в своих попытках соблазнения. На миг он потерялся в мыслях, бесконечных и назойливых сравнениях: как он сумел подчинить себе это могущество — энергию звезд и самого сильного мужчину в галактике. Иногда это осознание пугало, но неизменно приводило его в трепет. Он пытался не думать о том, что станет, если он не сумеет удержать контроль. Рен словно почувствовал его переменившийся настрой и легко толкнул в худое плечо, вырывая из лишних размышлений. Заманчивый намек не ушел с выражения его лица, только разбавился каплей беспокойства. Хакс моргнул, возвращая себе прежнюю картину: Кайло Рен, тепло и медленно затуманивающая сознание похоть. — Предложение согреть меня все еще в силе? — мягко пробормотал он.